Дядя Джек указал на остальных из нас. На самом деле он не указывал на пистолет, но он успешно передал сообщение, что, если мы не присоединимся к нему в дверном проёме, он начнёт стрелять в нас. Итак, мы подошли к двери. Я пытался убедить себя, что он просто хотел, чтобы мы наслаждались небесными голосами поющих, хотя знал, что, скорее всего, это не так.
«Вы войдёте в историю! - пели они. - Как Колумб!»
- Убейте их! - крикнул дядя Джек.
Словно для демонстрации, он ткнул карамельной тростью в лицо женщине, стоявшей у двери. Она начинала новую строчку песни, и внезапно высота звука пошла очень высоко.
Дядя Джек направил на нас пистолет.
- Сделайте это! Сделайте это!
У нас не было выбора. Я имею в виду, что технически у нас был выбор, но никто из нас не хотел, чтобы его застрелили, поэтому мы выскочили в дверной проём с нашими заострёнными карамельными тростями и начали колоть, колоть, колоть колядников.
В большинстве случаев леденцы ломались, не протыкая куртки. Так что мы быстро поняли, что процесс нанесения ударов в лицо дяди Джека - лучший выход. В частности, глазные яблоки были очень подвержены проколам.
Повсюду брызгала кровь и летели кусочки леденцов.
Это был ужасный опыт. По-видимому, это было не так ужасно, как являться жертвой всего этого, но не было ни одного момента, когда это было бы хоть немного приятно.
Трое колядующих убежали. Остальные трое лежали мёртвыми в луже крови на крыльце.
Дядя Джек поспешил обратно в дом и через мгновение вернулся с коробкой леденцов.
- Теперь мы должны ускорить темп, - сказал он. - Мы должны нанести удар как можно быстрее. Каждая секунда на счету. Это наш шанс править постапокалиптической пустошью, так что давайте не облажаемся. Вперёд!
- А что насчёт тех тростей, которые повредились об кожу? - спросил я.
- Что насчёт них?
- Ты сказал, что тебе нужна тысяча леденцовых кинжалов, чтобы нанести тысячу колотых ран. Так что насчёт тех, которые сломались? Тебе придётся снова сосать их до остроты кинжала?
- Нет, нет, не беспокойся о них.
- Нам нужно что-то с ними сделать, верно? Я имею в виду, что этот ритуал со всей этой кровью не имеет особого смысла, если они могут сломаться об чьё-то зимнее пальто.
- Всё будет хорошо.
- Неужели мы просто оставим их как есть и будем втыкать в чью-то плоть?
- Нет времени объяснять. Послушайте, трое певцов, которых мы не закололи до смерти, вероятно, кому-нибудь расскажут, что произошло, так что нам нужно действовать.
- Да, но дядя Джек, я не понимаю, как сработает твой ритуал, если можно, чтобы некоторые леденцы не разрезали плоть. Разве это сделка, при которой только определённый процент из них действительно должен быть в крови? Я не пытаюсь рассказывать тебе, как вызывать демонов, но похоже, что правила будут более строгими, чем ты думаешь.
Дядя Джек глубоко вздохнул, выдохнул и внезапно стал выглядеть так, словно собирался заплакать.
- Не было никакого кровавого ритуала. Сосать карамельные трости до кончиков-кинжалов, а затем собирать их - это фетиш. Я получаю от этого сексуальное удовольствие. Когда я дома один, я беру леденцы и ну, я не горжусь этим.
- Ты имеешь в виду, что
- Да.
- Для ясности, ты говоришь, что
- Да.
- И ты позволил нам
- Я никогда не говорил тебе их брать в рот.
- Но это
- Да.
- Но
- Довольно, - дядя Джек заплакал. - Мне было стыдно за это. Мне было так стыдно, что, когда доктор сказал мне, что мне осталось жить всего несколько недель, я решил, что было бы лучше позволить всем моим близким подумать, что это было частью кровавого ритуала, чем позволить вам обнаружить мои рождественские чудачества. Конечно, я сжёг свой дневник и стёр видео, но если бы не что-то бóльшее, что отвлекло бы вас, вы бы в конце концов узнали правду.
- И ты позволил нам убить этих колядников!
- Я знаю, знаю. Это было эгоистично. Я солгал. Это была даже не тысяча карамельных тростей. Там было примерно восемьсот с чем-то.
- Какого чёрта, дядя Джек?
- Ненавидь меня, если хочешь.
- Я так и сделаю! Мы все это сделаем!
Все мои оставшиеся в живых родственники согласно кивнули.
- Я понимаю. Оглядываясь назад, зная то, что я знаю сейчас, я должен был просто позволить вам найти меня мёртвым с заострённым леденцом-кинжалом в моей заднице. Кто знает? Может быть, так всё ещё и будет. В любом случае, я слышу сирены, поэтому голосую за то, чтобы мы все бежали в разные стороны.
Все убежали, оставив меня одного на крыльце с трупами. Уйти оттуда было отличной идеей, но я не мог просто бросить маму. Я помчался наверх.
Я повернул за угол, и мама ударила меня в грудь карамельной тростью.
Я закричал.
- Мне жаль! - сказала мама. - Я думала, что ты дядя Джек! Мне очень жаль!
- Тогда прекрати это делать!
Мама вынула трость.
- Извини. Я погрязла в этом безумии.
Я упал на колени. Я не был уверен, смертельная это рана или нет, но кровь текла щедро.
- Это всё было ложью, - сказал я. - Он никогда не пытался вызвать демонов. Он просто не хотел, чтобы мы знали, что он извращенец.
- Я уже знала, что он извращенец. Однажды я застала его мастурбирующим на свадебные фотографии бабушки и дедушки.
- Неподходящее откровение прямо сейчас, мама. Мы должны убираться отсюда.
Сирены были совсем близко. И под словом «близко» я имел в виду, что я мог слышать, как большие машины приближаются к подъездной дорожке, и я мог видеть красные и синие мигающие огни через окно.
- Это плохо, - сказал я.
Мама покачала головой.
- Они здесь, чтобы спасти нас. Не похоже, чтобы именно ты мог колядующих насмерть заколоть.
- Это плохо, - повторил я.
Конечно, меня вынудили сделать это, но я подозревал, что отсутствие моей вины будет сложной задачей для суда присяжных.
- Выходите из дома с поднятыми руками! - прогремел голос в мегафон.
- Может быть, его ложь была ложью, - сказала мама.
- Что ты имеешь в виду?
- Может быть, вместо фетиша с карамельными тростями он действительно пытался вызвать демонов, но когда он понял, что с демонами не получится, он придумал фетиш как прикрытие, чтобы всё выглядело не таким злобным?
- Я так не думаю.
- Я тоже так не думаю, но это того стоит, не так ли? Я не могу позволить своему собственному сыну сгнить в тюрьме. Та история может быть правдивой, мы должны попробовать.
- Но мы не можем нанести удар копам тысячу раз, - сказал я. - У них будут бронежилеты и прочее.
- Мы не будем колоть их леденцами. Подожди здесь.
Мгновение спустя вернулась мама с коробкой тростей.
- Это ужасная, ужасная идея, - сказал я.
Мама кивнула.
- Но это единственный способ.
Мы быстро разделись до нижнего белья. Мне было приятно, что мама была одета в нижнее бельё, соответствующее материнскому, потому что, если бы она была в стрингах, я бы позаботился о том, чтобы первая трость попала мне прямо в глаз.
- Должны ли мы колоть друг друга или себя? - спросил я.
- Я не думаю, что смогу нанести себе удар.
- Начать с ног?
Мама кивнула.
Каждый из нас вытащил из коробки заострённую карамельную трость, немного набрался храбрости и нанёс удар.
* * *
Мы лежим в карете «скорой помощи», залитые кровью. Было нелегко израсходовать все леденцы, пока полиция не выломала дверь и не задержала нас, но нам удалось сделать это в самый последний момент.
Мы почти наверняка истечём кровью. Надеюсь, демоны сожрут человечество и сделают нас правителями земли до того, как это произойдёт. Наше предположение заключалось в том, что мы исцелимся, когда это случится, хотя это не было основано на каких-либо реальных доказательствах и могло быть совершенно неточным.
Мама сказала мне кое-что, что, как мне кажется, было: «Я люблю тебя». Я не мог этого понять, потому что наши тела были в значительной степени изрезаны.
- Я тоже тебя люблю, - сказал я.
Я думаю, что она тоже не могла понять меня, с булькающими звуками в моём горле, но она была моей матерью, и я уверен, что она поняла мою мысль.
Мне пришло в голову, что первоначальная загвоздка, касающаяся карамельных тростей, сломавшихся об куртки людей, так и не решилась. Это могло быть проблемой.
Ну что ж. Теперь я ничего не мог с этим поделать. В целом, это было довольно плохое Рождество, но не такое плохое, как год назад, когда у меня появилась "Playstation 3", но она повредилась при доставке, и на замену у меня ушло несколько дней. Я удовлетворённо улыбнулся, когда мир начал расплываться, а в моей голове танцевали видения кровавых конфет.
Перевод: Alice-In-Wonderland
Шэйн МакКензи"Плохой"
Это мой год. Моя очередь умирать. Все остальные уже мертвы. Он забрал их. Или оно. На само деле, это не важно - он или оно. В любом случае, мой брат и его друзья убиты.
Сижу перед камином, в любимом папином кресле, стискивая в руках дробовик. Одри не знает, что я его купил. Родители тоже. Небольшой подарок самому себе на Рождество. Не то, чего хотел. Но я никогда не получаю на Рождество того, чего хочу на самом деле.
Рождественских украшений в доме родителей нет. Уже четыре года.
Часы говорят что до полуночи осталось пятнадцать минут. Это значит, что на самом деле у меня минут двадцать. Чтобы не опаздывать в школу и на работу, Дэвид перевел часы вперед, а наши родители так и не подвели их.
Я не знаю чего ждать. Что я надеюсь услышать. Цокот копыт по крыше? Молоко и печенье для приманки? Пора взрослеть, верно? Быть реалистом. Черт, после всего случившегося я уже не знаю: что реально, а что нет. Я не знаю чему верить.
Моя спальня взрывается криком. Одри. Это уловка. Наверняка. Я не двигаюсь. Ничто меня не заставит. Нацеливаю свое новое ружье на дымоход и задерживаю дыхание.
- Бобби! Что-то что-то не так!
В этом она права. Определенно, что-то не так. Уже на протяжении пяти лет.
Бегстром, штат Техас всегда был не самым лучшим местом для начала.
* * *
Случившееся было затеей Дэвида. Как и всё, что они когда-либо делали. Его друзья согласились на это, потому что соглашались со всем, что Дэвид им говорил. Да и я тоже. Он был моим старшим братом. Я не боготворил его, ничего такого, но все-таки уважал. Даже, несмотря на то, что он бывал засранцем и злющим как черт. Он мог быть страшнее любого киномонстра, когда хотел этого по-настоящему. Конечно, если вы спросите в Бергстроме кого-либо еще, они скажут вам другое. Дэвид нравился всем. Умный, спортивный, симпатичный, приятный собеседник. Говорили, что у него светлое будущее и все такое. Ему все всегда улыбались, особенно девушки. Про меня никогда такого не говорили, и никто мне не улыбался особенно девушки.
Полагаю те, кто думал что он такой классный, насрали бы в штаны, узнав о чем Дэвид разговаривает наедине с друзьями. Или хуже того, когда мы с ним вдвоем. Ничего такого он не делал, по крайней мере при мне. Но ему нравилось про это рассказывать. Про девушек, по большей части и про то, что бы он хотел с ними сделать. Я толком не понимал, о чем он говорит, но мог отлично мог слушать.
Мне кажется, вряд ли кто-нибудь захотел бы, чтобы с ним делали нечто подобное. Дэвид показывал мне на компьютере картинки, которые мне совсем не понравились. Люди срущие друг на друга и просто так. Моча, кровь и блевотина и иногда, даже животные. Дэвид смеялся, когда я отворачивался от всего этого. Я не понимал, как вообще можно захотеть смотреть на это, и уж тем более в этом участвовать.
Но, я все еще уважал Дэвида. Может и не стоило, но так оно и было. Он был неплохим старшим братом, когда не рассказывал мне гадости, или не показывал всякие извращения. Иногда Дэвид разрешал мне тусоваться с ним и его приятелями, и это было здорово.
Много денег родители не зарабатывали, но нам хватало. Хватало на жизнь и на то чтобы мы были одетыми и обутыми. Хватало и на ежегодный рождественский подарок для каждого из нас. Мне - новые кроссовки, не такие как у других детей но, в общем, неплохие. Дэвиду досталась старая отцовская машина. Не самый лучший вариант, но бегала она быстро. Дэвид был чертовски счастлив заиметь ее, хотя, должен заметить, что родители подарили бы ему что-нибудь получше, если бы могли. В том году он выпускался из средней школы, и они сказали, что машина для колледжа. Немногие в Бергстроме ходили в колледж, поэтому когда Дэвил изъявил такое желание, мои родители чуть не лопнули от гордости.
- Куда едем? - спросил я.
- Встретимся с парнями.
- Зачем ты меня берешь с собой?
- А почему бы нет? Ты же мой брат.
Я улыбнулся, кивнул и последовал за ним.
- Кроме того, - сказал он, когда мы дошли до конца подъездной дорожки. - Хочу вручить тебе подарок на Рождество. Я уже все для тебя приготовил.
- Серьезно, Дэвид? У тебя есть подарок для меня?
- Нечто совершенно особенное. Тебе понравится. Не терпится увидеть твое лицо, когда ты его получишь.
Мы схватили куртки, сказали папе и маме, что вернемся попозже, и уехали на машине. Во время рождественских праздников вы всегда смотрите фильмы, новости или телешоу со всех концов мира. И там всегда идет снег. Лежит сугробами на земле, на машинах, на крышах. Но только не в Бергстроме. И не в его окрестностях, если на то пошло. Я слышал: некоторые старожилы говорили, что снегопад был однажды, в шестидесятых, но для меня это с таким же успехом могло произойти во времена Иисуса. Единственным снегом, который я когда-либо трогал, была та фигня что намерзла на заднюю стенку холодильника. В том году было достаточно холодно лишь для дождя со снегом. Достаточно для того, чтобы вам приходилось смотреть, куда вы ставите ноги, иначе вы можете наступить на пятно льда и оказаться на спине, вверх ногами. Вождение тоже становилось опасным, но дороги уже посыпали солью, чтобы предотвратить машины от проскальзывания. Наша улица была упакованным в бордюры, скопищем коричневого талого снега, которое напоминало мне "Колу" со льдом.
Мы поехали к пруду-отстойнику в соседнем квартале, неподалеку от дома Этана. Там же мы собирались и играли в бейсбол пока все не выросли. Это место мы называли "котлованом". Котлован казался мне огромным и я мечтал стать достаточно сильным, чтобы пробежать хоум-ран, который, как мы решили, будет, когда мяч ударится о стену дома мистера и миссис Хелфонд. Так было, пока Дэвид на самом деле не добросил и не разбил окно. После этого мы играли теннисным мячиком.
Я гадал: зачем мы взяли машину, если нужно всего лишь проехать квартал.
- Вот и они, - сказал Дэвид, припарковался возле бордюра и выпрыгнул из машины прежде, чем я успел что-либо спросить.
Там были Остин, Этан и Дрю. Из их ртов вырывался пар, словно они выдыхали дождевые облака. Я вышел, они приветствовали меня легкими кивками, а затем снова переключили внимание на моего брата и его новую машину.
Остин присвистнул через щербину в зубах, прошел мимо меня и Дэвида, пробежал пальцами по капоту.
- Она твоя?
- Подарок на Рождество, - сказал Дэвид. - Моя, целиком и полностью.
- Машина твоего отца, так ведь? - спросил Этан.
- Была.
- Довольно старая, да? То есть, сколько она протянет, пока не развалится?
- Почему ты всегда такой ублюдок? - сказал Дрю Этану. - Всегда болтаешь какую-то херню. Где твоя машина?
- Она мне не нужна, - ответил Этан.
- Это точно, - Дрю засмеялся и хлопнул Дэвида по спине. - Нормальная тачка. Мы едем куда-то?
- Что-то вроде этого.
Этан закатил глаза и глянул в мою сторону так, словно от меня воняет. Прежде чем кто либо смог возразить, Остин запрыгнул на переднее сиденье.
Дрю пожал мне руку и улыбнулся:
- Это твои новые кроссовки?
- Ага.
- Прикольные. Я подумывал купить такие же. И такого же цвета.
- Мне нравятся.
- Хороший выбор, пацан. И вот еще что.
- А?
- Ты сидишь сзади.
* * *
Когда я узнал что Одри беременна, мне было все равно, что подумают родители. Я был счастлив. Если бы это произошло до Рождества пять лет назад, возможно, я бы расстроился или разозлился. Но сейчас, эта новость была глотком свежего воздуха в комнате, заполненной слезоточивым газом. Вызывала улыбку и заставляла смотреть в будущее. Мои родители, вроде бы, тоже были осчастливлены этим. Возможно им просто не хватало сил принять это. Родители Одри просто отреклись от нее. Выгнали взашей.
Я всегда думал, что Одри бросит меня, особенно когда я постоянно был на взводе. Я никогда не рассказывал ей о случившемся, и то, что по моим прикидкам, я буду следующим, кого заберут. Она никогда не упоминала о Дэвиде, потому что думала, что заговорить о нем будет неприлично. Особенно, в доме моих родителей, где мы оба жили. При любом упоминании о Дэвиде моя мать начинала рыдать, а отец отправлялся в винный магазин.
Одри слишком хороша для меня. Я знаю это наверняка. Мне кажется, зачатие ребенка для меня было способом удержать ее рядом. Я не уверен, что готов к семейной жизни. Понятия не имею, что делать с младенцем и как воспитывать ребенка. Но мы будем вместе. Семьей. Если я проживу достаточно долго для этого.