Где-то вдали пульсируют белые чётки, светится буква К на одном из зерён. Живое явление в сгустившемся оглохшем мире.
Кира не сразу расслышала сопенье у кровати. С трудом разлепив веки, рассмотрела длинные светлые пряди в тусклом луче. Веки снова сомкнулись, но силуэт у кровати продолжал проступать сквозь мглу. Кира перевернулась на бок, выпрямила руку и, как молотом, ударила кулаком по склонившейся над ней фигуре. Та рассыпалась высохшей древесиной.
Сироп сгустился и поглотил все звуки, цвета и запахи.
Это ещё что? Над кроватью Киры стояла Аня, уже в джинсах и джемпере. Носком тапочки она ворошила рассыпанные по полу опилки и куски трухлявого гнилого дерева.
А на что похоже? спросила Кира, не открывая глаз. Собственный голос слышался как из-за глухой стены.
Откуда?
Когда тебе надоест задавать тупые вопросы, можешь здесь прибрать. Кира кое-как села, свесив ноги с кровати. Её тело изменилосьстало жилистым, мышцы превратились в тугие жгуты, суставы округлились, кожа натягивалась блестящей гладкой резиной.
Ничего себе, пробормотала Аня, впервые за долгое время хорошо рассмотрев сестру при свете.
Кира поднялась и стала молча одеваться.
Завтракать будешь?
Нет. Есть не то чтобы не хотелось, просто воспоминания о вкусах стёрлись из памяти.
Одевшись, Кира вышла из дома. Только в рейсовом автобусе она как будто очнулась и обнаружила, что сестра сидит рядом.
Куда едем? спросила Аня, заметив, как Кира осмотрела её с головы до ног.
Кира молча отвернулась. Присутствие сестры ровным счётом ничего не меняло. Руки камнем лежали на коленях, пейзаж за окном виделся как нарисованный.
Автобус прибыл в Городец Заволжский, высыпавшие на платформу автостанции пассажиры разошлись в разные стороны.
А мы куда? спросила Аня, осматриваясь.
А где мы вообще?
Городец Заволжский, пожала плечами Аня.
Нам надо в монастырь, наконец проговорила Кира.
Вот оно что. Зачем?
Покаяться, бросила Кира и направилась прочь от автостанции.
Мы проехали свою остановку. Аня догнала сестру. Нам нужно сесть на другой автобус и вернуться.
Кира молча шагала по улице с деревянными домами. Разноцветные теремки глядели на прохожих кружевными наличниками и резными воротами. Ни одного человека не встретилось на пути.
Вскоре домики остались позади, Кира шла через небольшое поле, за которым темнели деревья. Она толком не знала, куда идёт, больше того, где-то в глубине кричало и билось понимание абсурдности происходящего. Дорога совершенно точно уводила прочь от монастыря, но Кира упрямо топала вперёд.
Тонкая наледь ломалась под ботинками, покрытые застывшим инеем травинки тихо хрустели. Берёзки и осинки, покачивающие оголёнными тёмными ветвями, встречались всё чаще, пока не окружили со всех сторон. Сёстры оказались в довольно густом лесочке. То и дело приходилось перешагивать через поваленные деревья, с разных сторон огарками торчали гладкие стволы, лишённые ветвей.
Постепенно земля становилась всё мягче, пока подошвы не начали хлюпать в коричневатой жиже.
Я знаю, где мы. Аня остановилась и опёрлась рукой о ствол косой рябины.
Где? ровно спросила Кира. Она тоже стояла неподвижно, пустым взглядом обводя круглую опушку.
Мы забрели в Глухие болота. Аня посмотрела наверх. Яркие ягоды алели на фоне тяжёлого свинцового неба. Надо возвращаться.
Кира, не обернувшись, двинулась вперёд.
Ты понимаешь, что мы можем заблудиться? Как выбираться-то? Аня пыталась догнать сестру, но та так ловко лавировала между часто растущими деревцами, что идти с ней в ногу никак не получалось. Это же трясина.
Да ладно тебе, наконец подала голос Кира. Можно подумать, ты в первый раз здесь.
Аня не нашлась, что ответить. Кира говорила чистую правду, Аня не единожды плутала по болотам, и ей здесь нравилось. Только вот сестре она никогда об этом не рассказывала и не пожелала бы ей попасть в местную круговерть.
Видно, от судьбы не уйдёшь, пробормотала Аня.
И против природы не попрёшь, согласилась Кира. Через некоторое время она спросила: Ты быстро привыкла?
Я всю жизнь так живу. И заметь, мне никто никаких даров не завещал. Я по природе такая, это ты верно заметила. Тебе труднее.
Мне труднее, снова согласилась Кира. Действительно, она сильно изменилась. Где-то вдалеке слабо маячило собственное отражение. Кира понимала, что её сильно перекрутило, что нутро перетряхнулось и продолжало изменяться. И вроде даже казалось, что пора бы и остановиться. Но эта мысль потухла вместе со всеми остальными эмоциями. Продолжала звучать только жажда живых горячих потоков, огня в жилах, силы, изменяющей мир вокруг.
Кира остановилась на склоне.
Знакомое место, а?
Аня подошла ближе. Внизу темнела матовая водная гладь. Это сюда Киру пыталась утянуть та обгоревшая девица.
Может, не надо? Аня осталась стоять на пригорке.
Кира спускалась вниз и на вопрос сестры не отреагировала. Она широкими шагами подошла к кромке и остановилась. На тёмной глади слегка подрагивало её собственное размытое отражение. Прикрыв глаза, Кира превратила его в изображение надменной девушки с длинными светлыми волосами. Когда черты оформились, Кира плюнула в воду, отчего блондинка разбилась на сотни чёрточек, разошедшихся рябью.
Это напрасно, только и успела проговорить Аня. Тёмная гладь дрогнула, пошла пузырями и всплесками. Озерцо стало увеличиваться в объёмах, чёрная вода поднималась, поглощая сушу. Давай назад!
Кира попятилась, но взгляд от воды не отводила. Брызги долетали до ботинок, попадали на джинсы. Когда бурлящая жидкость достигла подошв, Кира развернулась и спокойно стала взбираться на пригорок.
Давай! Аня протянула ей руку. Но сестра только скривилась и покачала головой.
Кира развернулась, сжала кулаки и грозно глянула на воду, поднимавшуюся всё выше и выше. Направленный её усилием горячий поток сгустился и камнем накрыл всю поверхность озерца. На миг вода будто замерла, рябь разгладилась, отразив в чёрном зеркале небо и ветви деревьев. Потом озерцо медленно спустилось и приняло обычные размеры.
Кира улыбнулась.
Если мы пойдём туда, Аня указала рукой направление, то выйдем к окраине Растяпинска.
Иди, если хочешь, а мне в другую сторону. Кира зашагала прочь от болота.
Аня, глубоко вздохнув, отправилась следом. С Кирой никогда не было легко, но раньше как-то удавалось с ней договориться.
Мама очень просила Аню присмотреть за Кирой, так некстати вывалившейся из гнезда. Аня, привыкшая опекать сестёр, конечно, сразу собралась и приехала в Добромыслов. Но нашла Киру переменившейся, и теперь представления не имела, чего ожидать.
Между деревьями мелькнул огонёк.
Этого не хватало, простонала Аня.
Прямо перед Кирой появился большой светящийся шар размером с баскетбольный мяч. Он повис на уровне шеи и, вибрируя, двигался вверх-вниз. Вокруг плазменно-белой середины, свет от которой резал глаза, сияло огненное кольцо.
Кира не отрываясь смотрела на пульсирующий шар. Она протянула руку и сделала шаг к шару, тот чуть отодвинулся.
Не надо! Аня обогнала сестру и шлёпнула по протянутой руке. С таким же успехом она могла бы попытаться согнуть стальную трубу. Кира ничего не заметила, Аня же схватилась за ноющую от удара кисть.
Кира подступила к шару ещё на шаг. Лицо её от света стало белым, в глазах отражались искры. Шар отлетел на пару метров. Кира сдвинула брови и согнула пальцы протянутой руки. Шар дёрнулся и медленно поплыл к Кире, он сильно вибрировал, метался в разные стороны, но всё равно неумолимо приближался к длинным скрюченным пальцам. Кира опустила руку и чуть приоткрыла рот. Когда огненная сфера вплотную приблизилась к лицу, Кира просто вдохнула её. Жар прокатился по жилам, природа снова заиграла красками.
Кира с довольной улыбкой повернулась к сестре, державшейся за дерево. Глаза Киры сияли как бенгальские огни, их цвет полностью пропал в искрах, только чёрные вертикальные зрачки зияли двумя щелями.
Идём дальше? жизнерадостно спросила Кира.
Аня только кивнула. Её стопы будто приросли к земле. Она почему-то подумала, что голос сестры должен измениться, но всё осталось по-старому, только пропала приглушённость, с которой Кира говорила в последние дни.
Сёстры сделали всего несколько шагов, и путь им преградила шеренга светящихся шаров.
Двенадцать, пробормотала Аня. Вот это да
Кира сложила губы трубочкой и подула на шары. Поднявшийся вихрь разметал их в разные стороны, повалив несколько сухих деревьев. Ветви одного дерева прошли прямо сквозь шар, и на кончиках прутьев зашлось пламя. Но Кира не дала ему разгореться, одним коротким взглядом потушив все огоньки.
Ветер, пронёсшийся по лесу, поднял волны на озерцах, согнул облетевшие кусты в дугу и вернулся. Старая сухая сосна накренилась и с громким треском рухнула рядом с сёстрами. Косо глянув на гладкий ствол, Кира перешагнула через него и пошла дальше.
Аня, по инерции подпрыгнувшая от падения тяжёлого дерева, стряхнула оцепенение и побежала вслед за сестрой. Аня много повидала на этих болотах, да и в жизни вообще, но теперь творилось нечто из ряда вон выходящее. Огненные шары обычно повергали людей в ужас, вводя их в ступор и высасывая силы. К чёрной воде вообще лучше не подходить, и, тем более, никогда нельзя смотреть на своё отражение в ней.
Под землёй началось движение. Сама твердь под ногами изменялась, будто внутри что-то перекатывалось. Деревья скрипели и раскачивались, кусты дрожали, шуршали и разлетались опавшие листья.
Аня хотела догнать сестру, остановить её и хотя бы попытаться поговорить, но стало очевидно, что всё это пустое. Кира изменилась, и теперь впереди шагал другой человек, не та её неуклюжая, вечно ноющая и всем недовольная маленькая сестрёнка. Это нечто (Аня не могла пока подобрать другого слова) валило деревья, проглатывало огненные шары и управляло чёрными озёрами. И представить страшно, на что ещё оно способно.
Земля перестала дрожать. Раздался глухой звук, будто лопнуло что-то большое и плотное, и под ногами Киры пробежала трещина. Трава, опавшая листва и сухие иголки поползли по наклонной, куски земли отламывались, открывая слои грунта и песка. Деревья и кусты кренились, опрокидывались, и всё летело в центр огромной воронки, расширявшейся прямо посреди лесочка. Хруст и треск разносились по округе, земля поглощала саму себя.
Аня в испуге попятилась, Кира же стояла на одном месте и, заложив руки за спину, смотрела, как проседала почва. Яма простёрлась на десяток метров, что находилось в тёмной глубине, рассмотреть не получалось. Тонкие корни повисли над пропастью и чуть покачивались, пока с них осыпался песок.
Что дальше? спросила Аня, когда шум затих.
Кира молча подошла к оголённому стволу сухой сосны. Дерево не провалилось, но накренилось на самом краю ямы. Кира подняла руки вверх и резко ударила ладонями по стволу. Тот дрогнул и упал, верхушкой достав до противоположного края ямы. Кира взобралась на дерево и с ловкостью профессионального канатоходца перебралась через пропасть. Она шла так уверенно, будто ступала не по сухому дереву над глубоким провалом, а по обычной широкой ровной дороге.
Обычно у Ани тоже не возникало проблем с подобными переправами, но в этот раз беспокойство не давало сосредоточиться, и, когда она перебралась через яму, Кира уже успела скрыться в роще.
Аня не могла рассмотреть сестру и ориентировалась только на звук шагов. Подморозило, и травы с опавшими листьями хрустели под ботинками. Наконец Аня увидела впереди мелькнувший силуэт. Прибавив шаг, она нагнала Киру и только теперь заметила, что подошвы прилипали к земле.
Трясина, пробормотала Аня. Она хотела предложить обходной путь, но передумала. Кира сейчас ничего не слушала и не слышала, только двигалась вперёд как танк.
Ботинки Киры тоже начали проваливаться, стопы отрывались от земли с трудом, каждый шаг сопровождался чавканьем. Постояв с полминуты, Кира раскрыла ладони. По рукам пробежала волна, но не жаркая, как раньше, а ледяная. Изо рта пошёл пар.
Аня поёжилась и спрятала руки в карманы. Следом за сестрой она пошла по замёрзшей трясине. Ноги скользили по обледеневшим кочкам, приходилось сохранять равновесие, чтобы не упасть.
Впереди что-то белело. Кира подошла первой и остановилась. Выйдя из-за её спины, Аня рассмотрела блондинку, вмёрзшую в трясину. Застывшее тело погрузилось в зыбь чуть больше, чем наполовину, на поверхности осталось лишь бледное как бумага лицо, грудь, обтянутая ледяной коркой тонкой сорочки, колени и пальцы ног. Светлые волосы волнами застыли во льду трясины.
Кира подошла и пнула торчавшую из земли стопу. Пальцы с хрустом отломились и разлетелись на несколько метров.
За что ты её так ненавидишь? Аня задала скорее риторический вопрос, ответа она не ждала.
За всё хорошее, неожиданно гаркнула Кира. Аня даже вздрогнула. Знаешь что? Когда эта тварь веселилась за стенкой с толпой таких же подонков, как она сама, когда они ночи напролёт орали, лаяли и ржали, знаешь, каково было мне? Как я не могла уснуть, как бессонница выжимала все силы? Как я еле-еле ноги передвигала? А ей было хорошо! Когда мне было плохо! А ей весело!
Кира выкрикнула последнюю фразу в лицо сестре, резко развернулась и пинками превратила вмёрзшее в трясину лицо в измятую кочку. В ярости она топтала тело ногами, выкрикивая что-то нечленораздельное. Остановившись, откинула с лица рыжую прядь и перевела взгляд на сестру.
Не я это сделала, спокойно сказала Кира.
Я знаю. Но ты взяла кулон.
Он мне нужен.
Зачем?
Чтобы такие, как она, близко не могли ко мне подойти. Кира двинулась вперёд. Аня обернулась и увидела, как вокруг измятого тела расползлись трещины, и оно с треском погрузилось в глубь трясины.
Над лесочком повисла тишина. Кира победила, противоборствующая сила отступила. Весь оставшийся путь сёстры прошли в молчании. Аня не знала, как быть дальше. Пока Киру могло что-то сломить, для неё существовала возможность исправления. Но теперь полностью поглощённая силой, её личность стремительно истончалась.
Деревья стали редеть, потом и вовсе остались позади. Сёстры пересекли небольшое поле и оказались у дороги. Кира первой ступила на зебру, но водитель красивой красной иномарки не собирался её пропускать. Взвизгнув тормозами, машина остановилась в паре сантиметров от Киры, но та даже не повернула головы, спокойно прошла дальше. Боковое стекло опустилось, и водитель, молодая блондинка с толстыми чёрными бровями, выкрикнула в адрес сестёр несколько ругательств.
Кира так же спокойно развернулась, подошла к машине и пнула дверь со стороны водительского кресла. Машина с грохотом подпрыгнула, на двери осталась глубокая вмятина. Аня обошла капот по дуге и нагнала ушедшую вперёд сестру. Визг водительницы заглох через пару минут, как только сёстры свернули на тропу, ведущую к монастырю.
Ты бы всё-таки поаккуратнее, осторожно сказала Аня. Мало ли что.
А что?
Вдруг увидит кто.
И что?
Да всякое может случиться.
Ничего не будет, уверенно заявила Кира.
Из-за кустов и тонких почерневших деревьев проступили очертания белой низкой стены. Кира твёрдо шагала по тропинке, направляясь к монастырю, Аня, отставая на пару метров, плелась сзади.
Из-за тяжёлых ноябрьских туч выглянул луч солнца. Скользнув по высохшей траве, он позолотил ствол рябины, по веткам которой прыгали синички. Кто-то повесил на дерево кормушку, вырезанную из старой пластиковой бутылки, и теперь птички по одной подлетали к чашечке, брали семечки и тут же освобождали место для других.
Кира остановилась и уставилась на кормушку. В изумрудных глазах мелькнул блик от солнечного луча, утонув в вертикальных щелях зрачков. Синицы стайкой вспорхнули и моментально разлетелись по кустам.
Молча Кира повернулась и пошла дальше. На верхушке одной из церквей сияла золотистая звезда, такая яркая, что даже смотреть на неё не получалось. Прикрыв глаза рукой, Аня рассмотрела на куполе церкви позолоченный крест, отражавшееся от него солнце слепило глаза. Кире, впрочем, это не доставляло никаких неудобств, она продолжала топать по дорожке.
Уже на территории обители Аня вдруг вспомнила, что здесь нужно покрывать голову. Вытащив из-под воротника куртки капюшон вязаной кофты, она натянула его. Кира, не обращая на сестру внимания, направилась к трапезной.
Может, расскажешь, куда мы идём?
Кира не ответила. Сам вопрос казался глупым и неуместным. Как можно не понимать, куда двигаться, когда чётки сияют в сознании как отблеск на кресте? Когда всё вокруг расступается и остаётся только одна цель?