Сиди здесь, глухо произнёс отец и вышел из авто. Василиса тут же вылезла и последовала было за ним, но увидев его тяжёлый мрачный взгляд через плечо, решила-таки остаться у машины.
А, вот и представитель власти, расплылся в улыбке отец Дианы. Его левый глаз (вернее, то место, где он раньше был) красовался прибинтованным ватно-марлевым тампоном. Однако это обстоятельно не помешало Короедову лично взять бензопилу и начать уничтожение креста.
Увенчанный «крышей-домиком» крест, довольно высокий, но, судя по облупившейся краске, старый и малопочитаемый, ещё держался на небольшом, но крепком постаменте.
Фёдор Сергеич, ну что это такое! всплеснул тоненькими ручками отец Павел.
Это законное изъятие земли под пастбище, прорычал Короедов. Общественно важное дело, а?
Вопрос адресовался сухопарому человеку в неизменном пиджаке и очкахотцу Гаврила, возглавлявшему администрацию посёлка.
Всё законно, кивнул Лисовский, показывая пухлую синюю папку с документами. Участок выделен и передан в аренду, всё согласовано.
Короедов, проорав нецензурное ругательство отцу Павлу, завёл свою пилу, и под оглушительное жужжание, снова направился к кресту. Священник кинулся наперерез, но отец Василисы поймал его за руку. Что они кричали друг другу, из-за шума разобрать не удалось, но когда крест с громким треском начал крениться, оба синхронно повернули головы. Крест на миг замер в воздухе, Василиса увидела, как между его перекладинами и «крышей» сверкнуло солнце, разойдясь веером разноцветных лучей. Потом крест глухо упал плашмя на землю, подпрыгнул и снова упал, подняв облако пыли. Короедов, опустив пилу, плюнул на оставшийся пенёк.
Отец Павел провёл рукой по лицу и, повернувшись, снова стал что-то высказывать Новикову, к ним присоединился Лисовский со своими бумагами. Раскрыв папку, он тыкал в листы, повышая голос, пока монах размахивал руками и вертел головой.
Тем временем работники Короедова с грохотом разламывали основание, на котором был установлен крест.
Устав от громкой ругани, Василиса отвернулась и в нескольких метрах от машины увидела знакомую фигуру. Гаврил, в своём неизменном чёрном удлинённом пиджаке, наблюдал за сценой издалека.
Мигом перед мысленным взором Василисы пронеслось её путешествие к Вражьей горе, ярким пятном выступило тело Гаврила, лежавшее со связанными руками лицом вниз. Задавив порыв броситься к живому Гаврилу и обнять его до хруста косточек, Василиса обошла машину и медленно зашагала к нему, мысленно отмеряя шаги, чтобы он не подумал, что она торопится.
Привет, первой поздоровалась Василиса. Гаврил только коротко кивнул, щурясь на скандал у поваленного креста. В его коричнево-зелёных глазах отражались солнечные лучи. Как выходные?
Так себе, сквозь зубы произнёс Гаврил, не глядя на Василису.
А у меня просто отлично. Василиса тоже обернулась, но увидела всё ту же свару. Рабочие отбойными молотками и ещё какими-то тяжёлыми инструментами раскалывали бетонный фундамент сваленного креста. Я думала, здесь только свиньи.
Их здесь полно. Но ещё есть овцы, утки, гуси.
Их не крадут?
Зачем их красть? Гаврил перевёл взгляд на Василису, которая тут же отвернулась.
Я слышала, с фермы, здесь недалеко, крадут коз.
Не знаю, что там на ферме, но здесь лучше бы на этом не попадаться.
Слушай, а где здесь кладбище?
Какое кладбище?
Ну, поселковое. Где-то же людей хоронят.
Гаврил долго смотрел на Василису, потом снова перевёл взгляд на уничтожение креста. От солнечного света его густые ресницы стали золотистыми.
Тебе зачем? наконец спросил Гаврил.
Так просто. Интересно. Василиса изо всех сил старалась на него не пялиться.
Ну, раз интересно, то от церкви выйти за посёлок и чуть-чуть пройти.
Мне понадобится твоя помощь. Василиса встала лицом к лицу с Гаврилом, перекрыв ему вид на дробление основания креста.
В смысле? Гаврил отступил на полшага. Взгляд Василисы упирался в его острый подбородок, тонкую шею и ямочку между ключицами, видневшуюся в расстёгнутом вороте чёрной рубашки.
Приходи завтра после школы в музей. Стоило усилий, чтобы посмотреть вверх.
Зачем это?
Приходи, узнаешь.
С чего ты взяла, что я стану тебе помогать?
Я вчера была под горой, тихо проговорила Василиса.
Под какой ещё горой? Гаврил ещё чуть-чуть попятился, чтобы удобнее было смотреть Василисе в глаза.
Ты понял, под какой.
И что? сухо сглотнув, спросил Гаврил.
Василиса уже раскрыла было рот, чтобы ответить, но за спиной раздались крики, и пришлось повернуться.
Держи! крикнул Короедов, бросая нечто тёмное отцу Павлу. Тот поймал предмет, как мяч. Погрызи на досуге!
Ругнувшись, Короедов развернулся, махнул своим рабочим, и они гурьбой пошли в сторону свинокомплекса, расположенного примерно в километре от места, где стоял крест, теперь распиленный на части.
Лисовский захлопнул свою папку, двинулся было следом, но резко застыл на месте, увидев Гаврила. Тот мгновенно развернулся и быстро пошёл прочь. Лисовский пару секунд смотрел в спину сыну, потом смерил взглядом Василису, поправил очки и отправился вслед за Короедовым.
Тем временем отец Василисы и священник подошли к машине. В руках монашек держал чёрный мятый пакет для мусора, завязанный на конце узелком.
Что это? кивнула Василиса на пакет, в котором что-то со стуком перекатывалось.
Это было захоронение, вместо священника ответил Новиков. А это, он кивнул на пакет, останки, которые там нашлись.
А разве в таких случаях не вызывают, ну там, службы какие?
Вызывают, кивнул Новиков и показал сложенный двое лист бумаги. Вот разрешение на перезахоронение.
Где они его взяли?
Садись в машину. Новиков открыл для дочери дверь, сам сел за руль. Отец Павел устроился впереди на пассажирском месте. Пакет с костями бережно положил на колени.
И что теперь с ними будет? спросила Василиса, подавшись вперёд.
Не знаю, печально вздохнул монах. Епархия решит. Перезахоронят, наверное.
Потихоньку машина поехала к Совхозу, теперь аккуратно, не поднимая пыли.
Василиса смотрела на русую голову священника на тонкой шейке, и вдруг ей стало его очень жалко. Захотелось сказать что-то вдохновляющее, найти слова поддержки. Василиса наклонилась вперёд и выдала:
Пап, а правда, что наша Маркета Павловна была стриптизёршей? Откуда вылез этот вопрос, и вообще, как именно ей вспомнилась эта информация, Василиса и сама не поняла.
Пшеничные брови отца Павла поползли вверх, а вот Новиков почему-то рассмеялся.
Ага, правда. Вот помню, давно, я тогда ещё курсантиком что ли был В общем, дежурил как-то ночью, так в отделение привезли этих ну, этихНовиков хмыкнул. Видимо, в присутствии дочки-подростка и священника нужные слова трудно подбирались. В общем, девиц с трассы. Ну, мы там с ними беседы душеспасительные проводили, всё такое. Потом их ещё несколько раз привозили, притоны накрывали, бордели, по клубам рейды устраивали. Ну, потихоньку лица примелькались, потом уже болтали с ними, как со знакомыми. Они такие истории рассказывали! Видимо, вспомнив, кого вёз в машине, Новиков снова хмыкнул и прокашлялся. Я как эту Маркету в посёлке первый раз увидел, думаюлицо чего-то знакомое. Вспоминал, вспоминал, а потомбах! Так это же она тогда была! И имя такое необычное! Правда, в клубешнике она под псевдонимом выступала, но мы-то их по документам принимали.
Отец Павел так и таращился на Новикова с отвисшей челюстью.
Пап, а она тебя узнала?
А шут её знает. Не спрашивал. И ты там не распространяйся, ладно?
Само собой, пообещала Василиса, решив припасти этот интересный факт на потом.
В понедельник Маркета Павловна в школе так и не встретилась, что очень порадовало, потому что Василиса боялась рассмеяться при одном её виде. Её дочка Диана тоже не проявила особенного интереса к тому, как Василиса провела выходные, так что выдумывать новые способы увильнуть от общения не пришлось.
О крестоповале никто не сказал ни слова, как будто ничего не произошло, а единственный свидетель того действа Гаврил вообще делал вид, что с Василисой не знаком. Она даже подумала, что он проигнорирует приглашение в музей, но ошиблась.
Гаврил появился ближе к пяти часам вечера. Он вошёл в библиотечный зал, в котором, как всегда, находилась только Василиса, и, засунув руки в карманы чёрных брюк, остановился у стола, за которым она сидела.
Ну, и что такое интересное ты хотела мне сказать?
Ничего я тебе не хотела говорить, пробормотала Василиса, выписывая название очередной книги на листок. Мне нужна твоя помощь.
И чем я могу тебе помочь? Гаврил перекатывался с носка на пятку и обратно, демонстрируя скучающий вид.
Вот список книг. Это те, что сейчас не на руках. Они должны быть где-то здесь, на стеллажах, надо их найти.
Зачем? спросил Гаврил, просматривая перечень, составленный Василисой.
Это книги по краеведению. Если конкретнее, то в них есть информация по Вражьей горе и окрестностям.
Тебе на кой это понадобилось? Гаврил вернул листок Василисе.
Что-то тут не так. Василиса даже скрестила руки на груди, задумчиво осматривая стеллажи. Но её картинная поза развалилась уже через секунду, потому что Гаврил звонко рассмеялся.
Да неужели? между приступами истерического хохота проговорил Гаврил. Он даже вытер слёзы, и, судя по всему, его смех готов был перетечь в истерику, потому что реплики стали отрывочнее и крикливее. Серьёзно? Что-то не так? Да с этим местом всё не так! Лучше спроси, что здесь так! Грёбаное место, выгребная яма, психушка! Ненавижу!
Ты чего это? Василиса даже опасливо отстранилась. Она ещё ни разу не видела, чтобы довольно привлекательное лицо Гаврила становилось таким яростно-уродливым.
Ничего. Всё в порядке. Гаврил провёл рукой по лицу, и его обычное отстранённо-надменное выражение вернулось. Ладно, давай свой список.
Гаврил сфотографировал листок на телефон и махнул рукой в сторону дальних стеллажей.
Смотри, вон там литература по истории и краеведению. Я буду искать с конца алфавита, а тыс начала.
Кивнув, Василиса прошла между полками к разделу «История России, Мировая история, Краеведение». Первой же книги из её списка на месте не оказалось. Внимательно просмотрев все корешки, Василиса так и не нашла нужного тома, поставила на листке отметку, чтобы рассказать об этом библиотекарше. Книжку то ли кто-то не вернул, то ли поставили не туда.
Второй книги тоже не нашлось. Как и третьей, и четвёртой, и всех остальных. Примерно на середине алфавитного пути, Василиса встретилась с Гаврилом.
Чуднó, пожал плечами парень. Я из четырёх всего одну нашёл, да и то из неё страницы вырваны. Вот, смотри.
Гаврил показал книгу «Мистические места Нижегородского края», и сверху стало отчётливо видно, что между страницами пролегла щель. Василиса нашла это место, и оказалось, что страницы с тридцать второй по сорок восьмую отсутствовали. Глава о Бугровском кладбище заканчивалась, о Городецких кораблях-призраках начиналась.
Василиса перевернула книжку и открыла оглавление. Между кладбищем и кораблями-призраками значилась «Вражья гора и окрестности Черноречья». Но все нужные страницы кто-то вырвал.
Точно, главы про Вражью гору нет.
Чуднó, повторил Гаврил. Кому надо книжку-то портить?
Действительно, пробормотала Василиса. Знаешь что, верни-ка её на место. И вот ещёфотографию списка из телефона удали.
Зачем это?
Затем, что кто-то явно постарался вымарать всё, что здесь было по Вражьей горе.
Ладно, сказал Гаврил, водя пальцем по экрану. А знаешь что? Есть такой писатель Русаков, так у него целый сборник рассказов есть, он там за основу взял местные легенды. Это, конечно, художественная литература, а не документальная.
Все экземпляры на руках, я уже проверила.
У меня кое-что даже в телефоне есть, я могу тебе скинуть, хотяГаврил прищурился и разочарованно цыкнул. Это всё больше переделанные ужастики. А что ты вообще хотела найти?
Теперь это второй вопрос. А первыйкто и зачем все книжки убрал?
Может, они на стенде в историческом зале? неуверенно предположил Гаврил.
Пойдём проверим.
Вернув на место книгу о мистических местах нижегородчины, они прошли в исторический зал. Стараясь не смотреть на картину с Вражьей горой, Василиса подошла к полкам, где стояли труды по истории Нижегородского края и конкретно по Черноречью.
Смотри, как подобрано, мрачно улыбнулась Василиса, листая очередной томик. Нигде ничего про гору нет.
Действительно, пробормотал Гаврил, просмотрев содержание очередной книжки и вернув её на место. И что теперь?
Василиса на пару секунд задумалась, потом, щёлкнув пальцами, ухватилась за мелькнувшую мысль.
А пойдём на кладбище?
Что? со смехом переспросил Гаврил. Серьёзно? Прямо сейчас?
Да, а что? Ещё светло. Мы не надолго.
Это ещё зачем? уже серьёзнее проговорил парень.
Ещё кое-что проверим. С другой стороныВасилиса снова встала прямо перед Гаврилом, как тогда, у креста. Может, ты сам мне всё расскажешь?
Что тебе рассказать? тоном терпеливого воспитателя детского сада спросил Гаврил.
Что у вас здесь происходит?
Здесь чего только не происходит. Ещё вопросы есть?
Есть, с готовностью кивнула Василиса. На кладбище есть новые могилы?
Новые могилы? На кладбище? Уверен, что нет. Гаврил серьёзно помотал головой, потом улыбнулся. От этой его улыбки и прищура с густыми ресничками живот сводило.
Вот и проверим. Василиса громко хмыкнула, чтобы расслабить пресс, и пошла выключать компьютер.
А у тебя рабочий день разве уже кончился?
Рабочий день? Мне кажется, что, кроме меня и твоей мамы, здесь вообще никого никогда не бывает.
Поначалу Василиса очень ответственно подходила к работе, и раньше семи вечера домой не уходила. А ещё регулярно подметала, протирала пыль, перед уходом перепроверяла все залы музея. Но после памятного разговора с библиотекаршей всё желание проявлять хоть какое-то усердие испарилось. Стало всё равно. Тем более, что этот культурно-развлекательный центр, и правда, никто никогда не посещал.
Выключив компьютер и свет, Василиса закрыла библиотеку, ключ оставила на пустой стойке администратора, и вдвоём с Гаврилом они вышли на улицу.
Интересно, дождь будет когда-нибудь? запрокинув голову и подставив лицо пыльному осеннему солнцу, проговорил Гаврил.
Ага, в четверг.
Смотри, ты обещала.
Дальше они топали в молчании, пока не показались облупившиеся стены церкви.
А церковь здесь давно? спросила Василиса, чтобы хоть чем-то разбавить тишину.
Давно, кивнул Гаврил. Конкретно этавека с восемнадцатого, а до этого деревянные были. Горели время от времени.
А как раньше село называлось? Ну, до Покрышкино? снова задала вопрос Василиса, когда пауза опять затянулась.
Покров называлось. ЦерковьПокровская.
В честь села?
Не знаю, пожал плечами Гаврил. Может, да. А может, наоборотсело в честь церкви.
А такое бывает?
Не знаю, повторил Гаврил. Слушай, а можетну его? Не пойдём никуда?
Да ладно тебе. Ты же сам говорил, что здесь близко.
Близко-то близко. Но всё равно как-то не больно охота по кладбищу расхаживать.
Церковь с берёзой, растущей прямо из крыши, осталась позади, как и старенький домик священника с его домовым храмиком. Дальше укатанная грунтовая двухколейка шла среди луговых пригорков. Кое-где попадались облетевшие деревца и кустики. Спустя минут двадцать впереди стали прорисовываться крохотные точки, будто что-то рассыпанное за холмами.
Вон тебе кладбище, Гаврил подбородком указал на погост. Может, дальше не пойдём?
Да чего ты так боишься-то? Ходячих мертвецов? Василиса было хохотнула, но, вспомнив бледную Дашу в ночной сорочке, поперхнулась. В горле забулькало, ком никак не хотел откашливаться, пока Гаврил не ударил по спине так сильно, что сгусток слизи вылетел на метр и плюхнулся на пыль. Спасибо, кое-как выдавила Василиса.
Не за что. Обращайся.
Чем ближе становилось кладбище, тем чётче вырисовывались надгробия. В основном, это были металлические пирамидки со звёздочками на верхушках. Василиса почти побежала, Гаврил, не показывая особенного энтузиазма, отстал и плёлся где-то за спиной.
Добежав до первой ограды, Василиса перешагнула через погнутый проржавевший заборчик и присела у памятника. Овальная фотография полностью выцвела, имя и дата стёрлись.