Однако воспользоваться плодами своей победы епископ не сумел. Видимо, там, где все решают, его не сочли достойным занять столь высокий пост. Вышло только хужеиз пользующегося почти неограниченной властью в епархии человека он превратился в разменную фигуру, поскольку у нового митрополита были свои любимчики, претендующие на эту должность. Епископ начал опасаться, что его могут перевести в другую епархию, едва ли с повышением, но намного более удаленную от Москвы и благ цивилизации. Этот постоянный страх отразился на его здоровье и внешности. За несколько недель у него испортился цвет лица, приняв желчный оттенок, заметно прибавилось седины в бороде, и даже ряса обвисла, лишив фигуру былой элегантности.
Марина даже не сразу его узнала, настолько епископ Феодорит изменился внешне после их последней встречи. Прежними остались только маленькие бегающие глазки встревоженной мыши, которые она помнила еще со школы. Зная за собой этот недостаток, он, уже перейдя на работу в районной газете, начал носить очки, несмотря на то, что у него было хорошее зрение.
Но намного больше Марину удивило, что епископ Феодорит сделал вид, что не знаком с нею. Возможно, он опасался, что новому митрополиту может не понравиться обширный круг его знакомств вне стен епархии. Или он начнет расспрашивать Марину, а та расскажет о епископе то, что митрополиту знать не следовало. Марина не могла даже догадаться, какими мыслями руководствовался епископ, прирожденный интриган. Она предпочла предположить, что ему неловко перед ней, потому что его, второе по значимости лицо в епархии, выгнали из собственного кабинета, как мальчишку. И, чтобы не смущать епископа еще больше, она приняла как должное его сухое равнодушное приветствие, ответив безразличным кивком головы. Прежние их встречи в этом же кабинете были намного более эмоциональными, хотя никогда и не доставляли ей радости. Она уважала владыку Филарета и в глубине души презирала епископа Феодорита. И этим все было сказано.
Епископ Феодорит принес целую кипу бумаг, которые разложил на столике перед митрополитом и Мариной. А сам отошел в сторону, но не настолько далеко, чтобы не слышать их разговора.
Вот это и есть новый кафедральный собор, с нескрываемой гордостью, словно говоря о любимом ребенке, сказал митрополит, показывая Марине рисунок, выполненный цветными карандашами.
Собор был большой. Это все, что могла бы сказать о нем Марина, спроси ее митрополит. Он не впечатлил ее. Это была все та же современная архитектура, типовая постройка, которая претила ей. Таких храмов в последние десятилетия появилось много в Москве, да и во всех больших городах страны, словно их строили под копирку, по единому образцу. Он не шел ни в какое сравнение по красоте с храмом, возведенным на деньги ее мужа. Тот был построен по индивидуальному проекту, и знаменитый архитектор вложил в него весь свой опыт и талант, помноженный на вкус самой Марины. Как многие говорили, безупречный вкус. Она едва сумела скрыть разочарование, рассматривая рисунок.
Но затем Марина взяла в руки смету и испытала еще большее разочарование. Цифра, обозначенная в графе «расходы», была явно заниженной. Марина помнила, во сколько обошлось строительство храма их семье. А это был собор, во много раз превосходящий его размером, не говоря уже о дорогостоящей и явно излишней помпезности, только уродующей внешний облик здания. По всей видимости, митрополит сделал это намеренно, не желая отпугивать будущих инвесторов и филантропов. Мало кто из деловых людей станет жертвовать на храм, стоящий миллиард, понимая, что такой суммы все равно не собрать. Пожертвования нищих прихожантонкий ручеек, который никогда не напитает реку. При самом лучшем раскладе строительство затянется на десятки лет, если когда-либо будет вообще закончено. Вероятно, митрополит руководствовался принципом «ввязаться в драку, а там будь что будет». Или он рассчитывал на божью помощь, что, учитывая его настрой, более вероятно.
Марина отложила смету и сделала вид, что просматривает другие бумаги. Но они уже не интересовали ее. Она поняла, что это утопия. Новый митрополит настолько одержим своим замыслом, что потерял всякое представление о реальности. Он живет в другом мире, где во всем уповают на Бога, не понимая, что Господь помогает только тем, кто помогает себе сам. Во всяком случае, она, Марина, не вложит в этот проект ни копейки, если только ее не принудят к этому непреодолимые обстоятельства. Например, второе пришествие Христа через год или два, о котором она узнает заблаговременно.
Что вы думаете об этом? спросил митрополит, начиная хмуриться. Ему явно не нравилось, что слова из Марины приходится вытягивать клещами, а еще больше, что они имели для него значение. Обычно немногословным был он, а все остальные с трепетом внимали ему. Ситуация была непривычной, и это раздражало его.
Проект грандиозный, только и смогла сказать Марина, не желая кривить душой. Для этого у митрополита был епископ Феодорит и вся его свита.
Но для митрополита ее слов оказалось достаточно, чтобы к нему вернулось хорошее настроение. Он неверно истолковал смысл фразы, приняв констатацию факта за восхищение.
Я был уверен, что вы оцените его, заявил он. И неожиданно предложил: А не хотите ли слегка перекусить? Время обеденное.
Почему бы и нет, подумала Марина и кивнула. Это только в доме своего врага не вкушают пищи, но митрополит пока был ей не враг, а епархия не была его домом, что бы он там ни думал. Даже кабинет, в котором он принимал ее, был не его, а епископа Феодорита. Интересно, пригласит ли митрополит епископа присоединиться к их трапезе?
Но епископ, так и не дождавшись приглашения, ушел, предварительно собрав со стола все принесенные им бумаги. Вместо него вошла секретарь с подносом в руках, который казался крохотным в сравнении с ее необъятными телесами. Но того, что было на подносе, хватило бы накормить троих таких, как она, подумала Марина. На тарелочках лежали икра, красная и черная, балык, мясные деликатесы и прочая снедь, общая стоимость которой, быстро прикинула в уме Марина, превышала десяток тысяч рублей. Это был роскошный фуршет, который мог бы вызвать аппетит у самого притязательного гурмана.
Но Марине кусок не шел в горло. Она вспомнила о нищих на паперти и тех старухах, которые жертвовали в храме на нужды церкви свои жалкие гроши. Это они оплатили яства, которыми сейчас угощал ее митрополит. Возможно, он рассчитывал, что каждый потраченный на ее угощение рубль вернется ему сторицей, и потому не поскупился. Но глядя на то, как он поедает бутерброды с икрой, Марина усомнилась в этом. Митрополит выглядел как человек, который привык к такой пище. Сама она положила в рот только кусочек колбасы и долго пережевывала его, чтобы не брать нового.
Заметив, что она мало ест, митрополит тоном радушного хозяина сказал:
Да вы угощайтесь без стеснения!
Берегу фигуру, отшутилась Марина.
Да-да, я слышал, что вы человек искусства, кивнул митрополит. И знаете, о чем я только что подумал? Ведь вы могли бы помочь епархии не только деньгами, но и своим талантом.
Невольно Марина почувствовала себя польщенной. Что и говорить, митрополит умел искушать слабые создания. Вероятно, поэтому его секретарша смотрит на него восхищенными глазами.
И как же? поинтересовалась Марина, живо представив себе, как она танцует в церкви перед проповедью или после нее. Это было греховное видение, и мысленно она трижды перекрестилась.
Скоро Рождество, митрополит снова увлекся и заговорил громче, оглушая ее своим хорошо поставленным голосом, которым он привык проповедовать с амвона. Мне хотелось бы провести благотворительный Рождественский концерт для жителей города. Вам нравится эта идея?
Это благое дело, искренне сказала Марина.
Тогда примите участие в ее воплощении, произнес с покровительственной улыбкой митрополит. Обычно я поручаю организацию подобных мероприятий иерею Константину, но слишком мало времени осталось. И, кроме того, сейчас он занят созданием митрополичьего хора, который должен обязательно выступить в Рождественском концерте. Прослушивает, репетирует
В епархии много батюшек с хорошими голосами, поддакнула Марина. И попала впросак. Митрополит нахмурился.
Не нахожу этого, сказал он недовольно. В других епархиях, где я до этого правил, было больше. А здесь очень сырой материал. Иерей Константин опасается, что на этот раз он не успеет подготовить программу к Рождеству. Помолчав, он спросил: Так вы поможете ему?
С превеликим удовольствием, ответила Марина. И даже сама приму участие в концерте, если позволите.
Ей показалось, что митрополит слегка побледнел, если только это было возможно с его цветом лица. И она поспешила успокоить его.
Я не буду танцевать, года мои уже не те, но стихотворение на тему православия со сцены прочту. У меня есть подобный опыт. Надеюсь, я не испорчу концерта.
Она не сказала, что прежде читала со сцены только стихи, посвященные фламенко. Митрополиту знать об этом было необязательно. Как и о том, какое стихотворение она собиралась прочесть. Пусть это будет для него сюрпризом.
Я сообщу эту радостную новость иерею Константину, пообещал митрополит. Он будет доволен.
«Если только не приревнует меня», подумала Марина, но ничего не сказала. Не хватало ей только делить митрополита с мальчишкой иереем
Они расставались почти друзьями. Но, прощаясь, Марина все-таки не стала целовать руку митрополита, которую тот по забывчивости опять протянул ей. И этим испортила все впечатление. Митрополит проводил ее только до дверей своего кабинета, но даже не переступил порог. Дальше она шла в одиночестве.
Спустившись по лестнице на первый этаж, Марина не увидела Тамары Ивановны за опустевшим столом, зато заметила объявление, висевшее над старомодным телефонным аппаратом. Оно гласило:
«Сотрудники епархии могут звонить по телефону только с благословения Его высокопреосвященства».
Бумага, на которой было написано объявление, была прикреплена к стене кнопками. Марина едва удержалась от соблазна прихватить ее с собой, чтобы показывать всем, как доказательство. Она боялась, что ей не поверят на слово, когда она начнет рассказывать о новшествах, введенных в епархии с появлением нового митрополита. Это могло быть воспринято как анекдот. Марина и сама бы так решила, расскажи ей кто другой об этом.
Она была обижена на владыку Филарета. Но теперь жалела, что он ушел на покой.
Все познается в сравнении, думала Марина, выходя из здания епархии. Жаль, что после этого ничего нельзя вернуть назад
Глава 12
Она задержалась в епархии дольше, чем собиралась, и теперь была вынуждена поторапливаться. Наталья ждала от нее звонка в полдень, и у Марины оставалось всего полчаса на то, чтобы найти специалиста по сейфам, которого ей рекомендовал мэр.
Адрес было простой: улица 50-летия Октября, дом номер 50, подвальное помещение под вывеской «Изготовление ключей. Заточка ножей и других инструментов». Марину позабавило, что бывший взломщик сейфов сейчас зарабатывает себе на жизнь, изготовляя ключи для законопослушных граждан. Была в этом какая-то ирония, если не насмешка судьбы. «Как бы мне самой на старости лет не продавать билеты в театральной кассе», подумала Мария и суеверно сплюнула через левое плечо. Как говорится, от тюрьмы да от сумы не зарекайся. Особенно в России
Подвальное помещение она нашла не сразу. Ей пришлось обойти дом кругом, пока она увидела скромную вывеску. Крутые ступени вели вниз и упирались в стальную дверь. Открыв ее, Марина вошла внутрь. Над входом тускло светила лампочка, освещая небольшое пространство, а дальше помещение терялось во тьме. Воздух был сырым и затхлым, как в подземной пещере. Быть может, здесь обитает не человек, а вурдалак или вампир, боящийся дневного света, с усмешкой подумала Марина, пытаясь подбодрить себя. Но вглубь она не пошла, а, стоя у порога, громко крикнула:
Эй, есть кто живой? Отзовитесь!
Вдруг почти рядом с нею раздался недовольный голос:
Ну, чего орешь? Оглохнуть можно. И как тебя только муж терпит?
От неожиданности Марина вздрогнула и испуганно оглянулась. Глаза уже привыкли к полутьме, и она увидели небольшой стол в углу, за которым расположился интеллигентного вида человек в роговых очках. Мужчина читал книгу, подсвечивая страницы крохотным фонариком с клипсой, прицепленной к обложке. Сам же он оставался в густой тени и был почти невидим.
Марина приняла бы его за домового, если бы не книга. Даже издалека она увидела, что это был томик Шекспира на английском языке. Она всегда считала, что если домовые и существуют, то едва ли они умеют читать и писать. Их делопугать людей, прятать от хозяев вещи, переворачивать дома все верх дном. Домовой в очках, на досуге читающий сочинения великого английского барда, да еще и в подлинникеэто казалось слишком буйной фантазией даже для ее пылкого воображения. Скорее всего, это был именно тот, кого она искала.
Но облик незнакомца настолько не совпадал с образом, который она себе мысленно нарисовала до этого, что Марина решила подстраховаться.
Мне нужен Андрей Степанович, сказала она уже намного тише, учтя критику. Сюда не проникали посторонние звуки с улицы. В подвале можно было разговаривать почти шепотом, и все равно было бы слышно в самом дальнем углу. Кричать действительно было незачем.
Ну, я за него, безразличным тоном ответил мужчина. Что надо?
Марина, не любившая, когда с ней разговаривают бесцеремонно, разозлилась.
Мне нужен не заменитель Андрея Степановича, пусть даже обученный грамоте, а он сам, произнесла она с ядовитой усмешкой. Я от Макара Семеновича, если вам что-то говорит это имя.
По всей видимости, мужчине было известно, кто такой Макар Семенович, потому что он с тоской бросил взгляд в книгу, закрыл ее и неохотно отложил в сторону. После этого поднялся, поправил очки на переносице и печально произнес:
Макбет зарезал сон.
О чем это вы? озадаченно переспросила, не расслышав его, Марина. Кто кого зарезал?
Это не важно, тяжко вздохнув, ответил мужчина. Я Андрей Степанович. Что от меня нужно Макару Семеновичу?
Не ему, а мне, поправила его Марина. Надо открыть сейф. Макар Семенович сказал, что вы
А он сказал, что все это в прошлом? не дал ей договорить мужчина. Он заметно разволновался. Я давно завязал с сейфами. Это была ошибка молодости.
Сказал, успокоила его Марина. А так же сказал, что вы не откажете в его просьбе. Или он ошибся?
Макар Семенович редко ошибается, произнес мужчина, снова поправляя очки. Когда он в последний раз ошибся, на кладбище стало одной могилой больше. Правда, надо отдать ему должное, он потом очень извинялся перед вдовой. Такой вот совестливый человек.
Вы шутите, поняла Марина. И охота вам пугать бедную женщину? Если я неправильно поняла Макара Семеновича, то прошу меня извинить. Я не хотела вас обидеть, поверьте.
Она повернулась, чтобы уйти.
Подождите, раздался голос за ее спиной. И почему вы, женщины, такие обидчивые? Слова вам не скажи.
Такими уж мы уродились, буркнула Марина. Слабые неполноценные особи, обреченные на вымирание. Но учтите, что вместе с нами вымрет и весь людской род. Так что берегите нас. И терпите. Адам терпел, и вам велел.
Мужчина не стал состязаться с ней в остроумии, а просто спросил:
Где находится сейф?
В стене, за картиной, выложила все, что знала, Марина. Ключ потерян. Надо открыть.
Так это ваш домашний сейф? с видимым облегчением произнес бывший взломщик. А я-то уж подумал
Не знаю, о чем вы подумали, уважаемый Андрей Степанович, и знать не хочу, сердито произнесла Марина. Но это сейф не мой, а моей подруги, и она сходит с ума у себя в квартире, пока вы здесь решаете, быть или не быть.
Не сдержав раздражения, она язвительно добавила, уже ни к кому не обращаясь:
Тоже мне, принц датский нашелся! Шекспира он читает на работе
Но Андрей Степанович не обиделся. Узнав, что предстоящее ему дело не сулит проблем с законом, мужчина заметно повеселел.
Так поехали, сказал он. Я только инструменты возьму.
Он ушел куда-то вглубь помещения и исчез в темноте.
Ожидая его возвращения, Марина набрала номер мобильного телефона Натальи. Та отозвалась уже после первого гудка.
Мы выезжаем, сообщила Марина. Будем через полчаса.
А мы вас ждем, радостно прокричала в трубку Наталья. Приезжайте скорее!