Иногда Немезида улавливала чьё-то присутствие. Это было необъяснимое ощущение, словно кто-то, или что-то, касалось её разума. Обычно это происходило поблизости у этих жутковатых алтарей, которые использовались жителями города для своих ритуалов.
«Оплата», называли они это действие, засовывая ладонь в пасть скульптуры.
Немезида часто задумывалась, понимали ли они сами, что вообще происходило во время этого ритуала. Вряд ли. Она и сама не понимала. Но эту мерзкую, высасывающую и выворачивающую душу наизнанку, энергию, она тоже отчётливо ощущала. И природа этой странной энергии была непонятна ей. Но была в этом ещё одна странность. Каждый раз Немезида ощущала в этой энергии что-то, неуловимо, знакомое. Даже родное, и от этого ейбестелесному существу, становилось жутко.
Она решила вновь опуститься на землю и понаблюдать за улицами города. Пронестись вдоль шумных дорог, усеянных дорогими авто. Демоны почему-то обожали дорогие авто, хотя благодаря своим крыльям, они им были и не нужны вовсе. Не говоря уже о порталах. В большинстве своём автомобили использовались суккубами и прочими, бескрылыми представителями города. А самим демонам, не лишённым обострённого и порой искажённого, чувства эстетства, просто нравилось наблюдать за чем-то красивым и блестящим, с высоты своего полёта. Поэтому даже обычные таксисты использовали машины вычурных, и необычных форм. Покрытые рунами, драгоценными камнями и дорогими тканями, эти произведения искусства будто служили вызовом для всего сущего.
«Вот, на что способен наш разум! Вот, на что способно наше желание!», кричали демоны всему миру с помощью этих машин, внутрення отделка которых довольно часто была создана с помощью натуральной кожи. Красная кожа ценилась особенно.
В какой-то момент Немезиду привлёк мелодичный голос, исполняющий песню под аккомпанимент гитары. Она остановилась напротив «низшего», поющего об освобождающем дожде, смывающем кровь и грязь с тела.
Было довольно странно видеть «низшего» в таком образе, однако этот мир был полон странностей, поэтому удивляться такому не стоило.
Он был слеп, вместо глаз зияли две огромные, уродливые дыры. Нос тоже отсутствовал, и по ране было неясно, был он отрезан или откушен. Но всё это не мешало ему петь и перебирать струны, даже несмотря на то, что на обеих руках виднелось только по паре уцелевших пальцев.
Немезида восхитилась приспособляемости этого существа, не утратившего способность творить, даже несмотря на свои увечия. Если бы была возможность, она бы, пожалуй, даже бросила ему монетку. Но такой возможности у неё не было. Её собственные, «добровольные», увечия не позволяли ей носить с собой монеты.
Время Немезиды здесь было уже на исходе. Она ощущала, как сознание растворяется. Пора было возвращаться домой.
На прощание, она снова взмыла в небо и взглянула на алый горизонт, а затем освобождённые частички пепла вновь устремились по своим делам, продолжив своё хаотичное, бесконтрольное уже, движение в воздухе.
Глава 18: Долина
Опьяняющее веселье продолжало витать над поселением ещё довольно долго. «Истинные» ликовали и праздновали свою победу, отдав почести тем из них, кому не удалось дожить до этого момента. И только некоторые не испытывали таких ярких эмоций, прекрасно осознавая, что всё это лишь начало, что радоваться рано. Ведь это была, по сути, всего лишь небольшая, тактическая победа, и что-то более серьёзное и трудное ещё ждало их всех впереди.
Старейшина тоже был одним из этих немногих, к тому же на него всё сильнее давил груз договора, о котором Никто завёл разговор сразу же после битвы. Демону требовались другие племена.
Все, что есть, ответил он на уточняющий вопрос Старейшины.
Ещё несколько недель назад старый «истинный» только посмеялся бы над таким ответом, но сейчас ему было не до смеха. Сейчас он прекрасно понимал, что демон не шутит. Впрочем, у Старейшины появилась всё же искорка надеждымысль, что ему удастся избавиться от Никто. Причём это было бы вполне в рамках заключённого договора.
Дело было в том, что безумная идея демона по налаживанию контакта с другими племенами, и дальнейшему их объединению, была, в общем-то, вполне возможна. Пусть даже только теоретически, но возможна. Однако для этого требовалось совершить практически невозможное. Для этого требовалось то, что совершенно точно заставило бы демона исчезнуть из жизни Старейшины навсегда.
Он усмехнулся этим размышлениям, однако быстро одёрнул себя, опасаясь, что демон прочтёт его мысли. Но Никто был, как обычно, невозмутим. Мог он читать мысли «истинного» или нет, внешне он не подавал виду.
Мои сородичи не захотят уходить. Не все из них, по крайней мере, произнёс старик. А уж объединяться с другими племенами это вообще самоубийство.
Ты упоминал о древнем ритуале, парировал Никто. Перед которым не смогут устоять другие Старейшины.
Да, упоминал, пожевал губу старик, прищурив глаза. Но это не ритуал, а скорее давняя легенда.
Я хочу услышать подробности, ответил демон.
Ну что же, вздохнул «истинный». Согласно нашим древним писаниям, когда-то давно, когда мир был другим, и на небе не существовало облаков и звёзд, в эти земли пришли наши предки. Изгнанники из других миров. Небольшое племя, несущее на себе бремя сохранения и продолжения своего вида в последующих веках. Их путь был настолько долог, что через несколько поколений они уже забыли, откуда шли, и куда, и за что были изгнаны. Они забыли, кто они, и откуда. И в итоге они осели в пустошах, постепенно привыкая и адаптируясь к суровым условиям, и ведя кочевой образ жизни. Со временем племя разрасталось, изменяя изгнанников не только внешне, но и внутренне. Впрочем, новые поколения уже и не были никакими «изгнанниками». Они были полноправными детьми пустошей, рождёнными ею. Старая и новая кровь начала враждовать и не понимать друг друга всё больше и больше. Одно, единое когда-то, племя, превратилось в два, а после те два превратились в четыре, разбредаясь по пескам и продолжая разделяться. И единственное, что осталось, объединяющее всехпамять о том, что их истинный дом где-то в другом мире. «Истинные» теперь это всего лишь звук, всего лишь традиция.
Я не совсем понимаю, как это может помочь мне, ответил Никто, выждав паузу.
Это ещё не всё, продолжил Старейшина. Однажды предки наткнулись на земли, которые были пустынны даже на фоне пустошей. Долина, которая буквально высасывала жизнь из «истинных», рискнувших углубиться в неё. В ней не было ничего, что могло бы быть полезным для жизни, никаких ресурсов или источников жидкости, поэтому соваться в неё и не было никакого смысла. Однако она необъяснимо манила к себе, одновременно с этим опустошая смельчаков, отправившихся туда. Некоторые даже возвращались обратно, будучи истощёнными, и полностью безумными, бормочущими себе под нос жуткие вещи. Но какие бы странные, бессвязные и безумные вещи они не рассказывали, во всех этих рассказах была одна общая детальогромная статуя, какая-то чудовищная голова с раскрытой пастью, сотканная из тысяч каменных змей. И ослепляющие глаза, выворачивающие наизнанку.
Никто задумчиво прищурился, а старик продолжал:
Согласно легенде, тот, кто сможет заглянуть в эти глаза, и сохранить здравый рассудок, сможет вернуть «истинных» в их истинный дом, из которого они были изгнаны однажды.
Я думал, что пустыня уже давным-давно стала домом для многих твоих сородичей, произнёс Никто.
Это всего лишь легенда, пожал плечами Старейшина. Мало кто вообще задумывается о подобных вещах, не говоря уже о том, чтобы искать какой-то там, «истинный дом», который является не более чем сказочкой для детей.
Довольно странно слышать такое от Старейшины, ответил демон.
Ритуалы должны строго соблюдаться, безусловно, внимательно посмотрел старик в глаза демону. Однако я всё же реалист, а не какой-то дикарь. Легенды есть легенды, а реальность есть реальность.
Это место существует на самом деле, эта долина? задал вопрос Никто, после небольшой паузы.
Да, кивнул Старейшина. И те редкие безумцы, вернувшиеся оттуда и превратившиеся в безвольные овощи, пускающие слюнитоже правда. Арексис с самого детства была буквально заворожена их бредом и этой чёртовой долиной.
Странно, произнёс Никто. Я не видел в селении ни одного безумца, пускающего слюни.
Старейшина хмыкнул:
Потому что здесь не место для таких.
Никто немного склонил голову набок и посмотрел на Старейшину. Но всё же он не озвучил то, что непременно озвучил бы Айзек:
«Так вот почему ты лишил её глаз? Слепая не сможет заглянуть в глаза безумию, когда, повзрослев, неизбежно отправится однажды в долину, подгоняемая жаждой знаний. И вот она повзрослела».
В конце концов, кто сказал, что милосердие не может приобретать причудливые, извращённые формы? Иногда ради милосердия совершаются довольно странные вещи, со стороны выглядящие настоящим безумием.
* * *
Так странно, прошептала Арексис, прижавшись к Никто.
Их нагие тела лежали на шкурах, пропитанных запахами эфирных масел от разгорячённой, но уже остывающей плоти. Маленький шатёр освещался лишь слабыми огоньками жаровни, отражаясь на коже разноцветными отблесками. А в воздухе витали древесные нотки, смешивающиеся с ароматами каких-то цветочных трав. Арексис была мастером в подборе ингредиентов, подходящих для определённого случая. И доказала это в очередной раз.
Что же именно? тихо ответил Никто, поглаживая её бедро.
Когда мой свет померк навсегда, я думала, что тьма будет теперь окружать меня вечно. Что все мои мечты и фантазии останутся теперь в мечтах и фантазиях где-то там, где светит солнце, только уже не для меня.
Никто коснулся пальцами её пустых глазниц, затем провёл ладонью по щеке.
Я никогда и подумать не могла, что однажды в моей жизни произойдёт нечто подобное, продолжила Арексис, накрыв его ладонь своей. Вот так встреча, правда?
Правда, ответил демон.
Но для тебя это, наверное, просто ерунда, в голосе «истинной» послышалась грусть.
Вовсе нет, Арексис, произнёс демон. Вовсе не ерунда.
Арексис улыбнулась, и прикоснулась к его искусственному, стальному рогу.
Знаешь, это ведь не совсем обычная сталь, промурлыкала она. Существует поверие, что с помощью определённого ритуала можно привязать к ней бестелесного духа. И тогда, на какое-то время, пока эта сталь будет существовать, этот дух будет иметь собственное тело, в виде этого куска стали.
Она хихикнула.
Теперь эта сталь часть тебя, часть твоего тела и получается, что можно привязать духа прямо к тебе, представляешь? Как хранителя. Как оберег.
Вряд ли дух согласится на такое добровольно, улыбнулся Никто. Иметь тело, в виде стального рогаэто так себе участь. Особенно для свободного духа.
Арексис засмеялась:
Ну, это всё равно лучше, чем вообще ничего. Существовать вообще без тела, это наверное не всегда приятно.
Возможно у духов есть другие способы, чтобы познавать этот мир, ответил Никто, легонько ущипнув её за ягодицу.
Возможно, игриво ответила Арексис. Но у них нет губ, которыми можно ощущать.
Её уста коснулись шеи демона. Начавшая было остывать плоть снова жаждала прикосновений. Снова жаждала ощущать себя наполненной. Живой.
Никто ответил на этот зов, и отблески угольков из жаровни вновь закружились на коже в безумном, диком танце.
* * *
Удивительно, но большинство «истинных» вполне положительно отнеслись к новости о том, что им пора двигаться дальше. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь в глубине души все они были кочевниками. Даже те из них, кто уже привык к оседлому образу жизни в этом поселении. Правда о том, что в дальнейшем предстояла намеренная встреча с другими племенами, знали далеко не все. Незачем было будоражить их умы этой информацией, поэтому решено было пока что сохранить это в тайне. Плюс ко всему этому, Старейшина конечно же надеялся, что когда демон отправится в долину, больше он его не увидит.
Снявшись с насиженного места, «истинные» были воодушевлены предстоящим походом. Они давно уже засиделись на одном месте, и их свободолюбивые души жаждали дороги.
На десятый день пути, когда колонна остановилась в подходящем месте, способном укрыть их от зноя, Эклипсо в очередной раз завела с Никто разговор о целесообразности посещения той проклятой долины. Ей не нравилось абсолютно всё из того, что она услышала.
Неужели ты не понимаешь, что Старейшина просто пытается избавиться от нас таким образом?
Конечно понимаю, кивнул Никто.
Подождав некоторое время, и убедившись, что это всё, что хотел сказать демон по этому поводу, суккуб вновь продолжила:
Тогда зачем? Неужели это так важно? Мы даже не знаем наверняка, стоит ли верить всему этому. Мы не знаем, как воспримут нас другие племена. Да и как ты вообще собрался доказывать им, что был в долине и вернулся невредимым? По твоему, они должны будут поверить тебе на слово?
Никто взял её за плечи:
Кто сейчас говорит в тебе? Страх? Сомнения? Ты можешь уйти в любой момент, в любой мир. У тебя есть на это силы и способности. Так зачем тогда ты переживаешь о том, что не случилось и, возможно, и не случится вовсе?
Эклипсо выскользнула из его ладоней и отвернулась.
Но к чему тогда всё это было? сказала она, глядя на расплывающийся от жары горизонт. Я хотела мой отец хотел, чтобы я смогла вырваться из Ада. А вместо этого мы словно бегаем по кругу. Когда я услышала описание этой долбаной статуи ты ведь тоже прекрасно понял, что это за статуя. Разве нет?
Да, по описанию это очень похоже, согласился демон.
Мы бежали из города, из этого адового сердца. Оставив его позади. А что в итоге? В итоге, впереди нас ждёт то же самое, не унималась суккуб.
Мы не знаем, что ждёт нас впереди, спокойно ответил демон. Мы можем только предполагать это. Кстати тебе вовсе и не нужно идти в долину. Я наоборот хотел бы, чтобы ты осталась с «истинными».
Эклипсо развернулась, и в уголках её глаз, еле заметно, сверкнули капельки влаги:
Ты что же, считаешь меня настолько трусихой?
Никто ответил не сразу. Некоторое время он смотрел ей в глаза, а затем произнёс:
Я считаю, что если бы позвал тебя, то ты отправилась бы за мной в самое пекло. Но сейчас тебе лучше остаться с ними. В той долине тебе нечего делать.
Эклипсо фыркнула:
Очень самоуверенно звучит. Ты слишком много о себе возомнил.
Никто улыбнулся в ответ на это:
Когда ваши гормоны угомонятся, неугомонные сёстры, вы лучше воспримите то, что было сказано здесь. А затем мне понадобится ваша помощь и ваша поддержка, возможно, как никогда прежде.
Он снова взял суккуба за плечи:
Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку, Эйко и Эклипсо, когда придёт время?
«Конечно можешь, хоть ты и чёртов мудак», хотела сказать Эйко, но Эклипсо ответила не сразу.
Иногда мне кажется, что я вообще не знаю, кто ты или что ты, ответила суккуб. Я не могу дать тебе такого обещания, потому что просто не знаю, что ты там вообще задумал.
Спасибо за твою искренность, Эклипсо, ничуть не смутившись ответу суккуба, произнёс Никто.
* * *
С возвышенности, там, где они остановились, долина казалась лабиринтом, созданным природой из разнообразных ущелий. Словно множество высохших рек, когда-то переплетённых между собой своими бурными водами. Даже с этого расстояния она одним только своим видом будоражила сознание, пробуждая в голове странные образы.
Никто отказался от копья, которое предлагал ему Зар, заявив, что такие предметы ему там вряд ли помогут, и будут только лишней обузой. Впрочем длинный нож «истинных» всё же болтался на его поясе, но для него это скорее было элементом одежды, нежели оружием.
Небольшая проблема возникла с Арексис, которая захотела отправится с демоном. Она уверила сестру и братьев, что даже если они свяжут её, она всё равно найдёт способ уйти в долину. В итоге, посчитав, что с Никто она всё же будет в большей безопасности, чем вообще одна, они смирились и отступили. Старейшина не участвовал в этом споре. Возможно он опасался, что если Арексис ослушается его на глазах у всех, а она наверняка ослушалась бы его, то он окончательно утратит свой авторитет среди сородичей. Сказав, что она уже взрослая и вправе сама решать свою судьбу, он попытался абстрагироваться от всего этого.
Вполне вероятно, что мы не вернёмся оттуда, сказал ей Никто, глядя как она занимается пряжками и ремнями на своей одежде. И даже если вернемся, возможно ты уже не будешь прежней, Арексис.