Да ветка в глаз попала. «Светло» аж стало.
Деревья расступились, и они подошли к потухающему костру. Рядом никого не было.
Ты же сказал, что договорился? обернулся первый.
Наверно, уже ушли, спокойно глядя в глаза, произнес второй.
Что будем делать? Пойдем назад?.
Костер разжигать будем, раздалось позади. Из леса вышел мужчина среднего роста, с сединой в волосах, но выглядевший довольно моложаво для своего возраста.
Проходите, садитесь к нашему костру. Я уже уходить собрался. Ваши голоса услышал, вернулся. Мне говорили, что вы хотите вступить в нашу общину?
Да. Я давно об этом мечтаю.
Вышедший из леса пристально посмотрел холодным взглядом и, глядя в глаза, произнес:
Кто вам рассказал про нашу общину?
Иаред Моисеевич.
И что он вам рассказал?
Что вы не любите страданий. Ваше божествоудовольствие. Вы хотите построить рай на земле.
А когда вы в последний раз были у него?
Месяц или два назад.
А что он вам еще рассказывал?
Я что-то не пойму, я на допрос пришел или на тайную мессу?
Ловаид он вам показывал?
Я не знаю, что это такое.
Нож с двумя рукоятками и раздваивающимся лезвием.
Да он говорил что-то такое, но не показывал.
А жаль, произнес он задумчиво, его взгляд потух. Ты ошибся только в одном. Он обернулся. И глядя на потухающий костер, добавил:Слишком много тех, кто хочет нас уничтожить, а это закаляет. Сегодня у нас действительно черная месса. Чтоб ты знал, они у нас каждый день. И почти всегда с кровью, он медленно повернулсяИ ты сегодня будешь там. Его глаза выразили крокодилье участие. Удар сзади оглушил новичка. Спутник встал на одно колено и положил его лицом вверх. Затем воткнул в шею иглу, прикрепленную к груше и трубочке, уходящей под пиджак. По трубке побежала кровь. Вероятно, ускоряя процесс, он стал сжимать и разжимать грушу, как это делает парикмахер, брызгая одеколоном.
У него в доме ничего не нашли? спросил стоящий.
Нет.
Авол будет не доволен. Сегодня день приезда Иавола. И потерять ловаид. Это многого стоит. Заканчивай быстрей. Уже пора. У этого кретина кровь должна быть хорошей. Решил нас уничтожить. Хм. Идешь убивать готовься к смерти.
Закончив откачивать и вытащив иглу, спутник воткнул другую и стал делать обратную процедуру.
Бычья?
Бычью могут заподозрить. Свиная.
Закончив свое дело, люди растворились в темноте. Из темноты вышли двое, привязали камень к шее трупа, засунули в мешок и, кряхтя, понесли к озеру. Толстый слой многолетнего ила принял на вечное хранение очередную тайну. Природа возмущенно закачала верхушками деревьев, легкая рябь пробежала по воде. Тревожно прокричала беспокойная птица. Змея прошуршала прошлогодними листьями. Обычная песня ночного леса. На мгновенье облака скрыли звездное небо, оставив лишь полярную, а может какую-то другую яркую звезду. Где-то вновь, наверное, раздался чмокающий звук, даря кому-то радость, а кому-то трагедию. Кто-то впервые испытал миллионы маленьких иголок, насыщающих кровь. И никто не заметил исчезнувшего хозяина маленького домика на берегу Волги, с утонувшем в земле крыльцом, который никогда не возвратится и не войдет в арку из живой изгороди. Звезды замигали в движущейся атмосфере. Пятиугольник лиры, словно оправа кольца, продолжал удерживать Вегу. Ничего не изменилось. Только, казалось, луна отразилась в озере на месте, которое хотели скрыть, указывая и разоблачая палачей.
На другом конце озера, просматриваемого со всех сторон, появилась парочка, желающая искупаться ночью. Вода, отливающая смолой, неприятно напоминала о чем-то маложелаемом. Скользкое дно, грозя уронить или ранить сучком или брошенной днем разбитой бутылкой, навязчиво напоминало о пиявках, слизнях, водоплавающих змеях, возможных дневных утопленниках и прочих вещах. Не зайдя и по колено, поклонник изменил желание, а подруга передумала на стадии раздевания, они быстро собрались и ушли. Небо очистилось, и привыкшим к темноте глазам открылась величественная в своей неприступности и благородном вызове, скрывающем угрозу для непосвященных, красота бездонного космоса, скрывающемся в озере, окруженном притихшими отдыхающими от утреннего шума деревьями. Вода вместила и их, образовав вселенной рамку из живой природы. Ровная, не задеваемая даже легким дыханием гладь озера превратилась в картину неизвестного гениального художника и непроизвольно, что-то неподдающееся сознанию, затягивало и манило куда-то в глубь, все глубже и глубже. И вдруг, резко очнувшись, с удивлением ощущаешь, что стоишь чуть ли не в воде. Черная вода отпугивает, и лес уже не кажется безопасным. Где-то вдали то ли завыла, то ли заскулила собака. До утра было еще далеко.
XXI.
Крадучись и постоянно оглядываясь, он шел через лес. Дальше нескольких метров ничего не было видно, но он постоянно оборачивался, а иногда, остановившись, прислушивался. Воспаленному сознанию слышались непонятные звуки. За каждым кустом мерещился кто-то. Подняв голову, он посмотрел на небо, закрытое похожими на щупальца ветками деревьев. Стало не по себе и, прибавив шагу, постоянно спотыкаясь, уже не оглядываясь, он устремился к цели. Когда засеребрились первые памятники, чья-то рука легла на плечо. Он подпрыгнул словно на сковородке.
Сегодня нельзя, Хомут узнал его. Сегодня только для избранных.
Почему не предупредили? спросил он, приходя в себя. Я настроился. Даже хочется.
Сегодня нельзя. Уходи быстрей. Ты привлекаешь внимание.
Он недовольно пошел обратно.
Крышка тихо поднялась, впуская гостей, и также тихо опустилась за ними. Огромной высоты дверь открылась и закрылась. Присутствующие встали почти по стойке смирно и склонили головы. На стенах горел огонь, причем не из чего. Будто горели сами стены в определенных местах, но огонь не распространялся и не затухал. Жрец в одежде пилигрима стоял перед жертвенником, по бокам от него стояли по две девушки в черных масках, причем с одной стороны беловолосые, с другойчерноволосые. Маски скрывали лишь часть лица. На руки надеты длинные до локтей перчатки. На ногах сапоги, облегающие, словно чулки, и доходящие до бедер. Больше никакой одежды не было, если не считать тоненьких шнурков, заменяющих трусики и бюстгальтер. Фигуры и выставленные на обозрение достоинства недвусмысленно говорили, что они являются явно не последними из красавиц. Тела удивительно красиво совпадали. Вдоль боковых стен стояло по трое мужчин в красных халатах. Отблески пламени переливались в алом пурпуре, придавая окружающему монументальность, их лица мало отличались от статуй и только игра огня в ледяных глазах говорила о том, что это люди. Крайние, стоящие в дальних углах, в руках держали небольшие амфоры. Торжественность, напоминающая парк забытых, но ценных скульптур, сковала освещаемое факелами на стенах пространство. Все говорило об утонченности и строгой последовательности происходящего. Вошедший выглядел лет на двадцать пять-тридцать. Только очень внимательный взгляд мог рассмотреть, что ему значительно больше. Русые волосы, голубые глаза, безупречная прическа и мощная, чувствующаяся даже сквозь одежду мускулатура при четко очерченном подбородке превращали его в благородного древнеримского патриция. В нем чувствовалась власть. Безусловно, он производил на женщин чарующее впечатление, но он не нуждался в любви, его воля требовала полного и абсолютного подчинения.
Приветствую вас, дети Вельзевула! произнес Иавол мощным низким голосом. Сегодня в ночь откровения мы вновь принесем жертву. И нам поможет ловаид. Он приблизился к жертвеннику.
Ловаид вновь не с нами. Мы опоздали на несколько минут. Один из последователей рясоносцев похитил его. Его кровь пред тобой, прервал его Авол. Молния пробежала по лицу Иавола.
Ты лучший из моих учеников, его голос посуровел. Я посвятил тебя в Аволы. И ты в ночь откровения заявляешь, что вновь не с нами дар Отца Нашего, жрец склонил голову. Я дал вам время и место. Через тысячи миль я указал вам, где он. Я отправил к Отцу Нашему этого отщепенца, укравшего ловаид. И вы не смогли просто зайти и взять?
О, ближайший Отца Нашего! Мы не можем пока действовать открыто. В тот момент не мы одни знали, что там. Много астральных сил препятствовало нам. Когда мы расправились почти со всеми, этот одержимый проник и выкрал отмеченный Диаволом кинжал. Он у них по нашей иерархии сравним с Аволом. У отверженного в доме перед наказанием было двое. Они вышли, через две минуты мы были там, но, увы, было поздно. Иавол! Совершив предназначение и закрыв глаза, ты оставил нас один на один с этой преследующей нас сворой крестопоклонников. Но мы были ослаблены борьбой и ярким солнцем. Время Отца Нашего еще не пришло. Мы были не способны преследовать. Да это и было бесполезно.
Авол! Ловаид в безопасности до следующей весны. Но если они бросят его в огонь в первый день великого поста, то он будет для нас навсегда потерян. И наши силы ослабнут. И мы будем вновь отброшены на сотни лет назад. Сегодня должна быть принесена большая жертва, как я принесу ее. Я пришел это сделать ловаидом!
Любимейший Отца Нашего. Здесь кровь святого. И вот четыре девы, не знавшие мужа. Они хотят стать женами Отца Нашего. Иавол обошел жертвенник и, приблизившись, поднял пальцем подбородок девушки и прямо глядя ей в глаза, спросил:
Ты искренне хочешь стать женой Отца Нашего?
Да, Господин. Он обошел так всех и получил те же ответы. Да будет так! Хор голосов вторил ему.
Веди, приказал он Аволу. Тот повернул верхний обруч жертвенника и повернулся. Все повернулись, образовав букву «П», и только Иавол стоял впереди. Огонь потух на стене, и она, разделившись надвое, раздвинулась, удваивая помещение. Взору предстал сидящий на скамье каменный юноша, с правильными чертами лица, красивой мускулатурой и совершенно без одежды. Каждая деталь, любовно отточенная скульптором и доведенная художником до совершенства, поражала своей естественностью. Смотрящий впервые мог смутиться вида голого юноши с возбужденным фаллосом. Изображенный был необычайно красив. Густой ковер, расстеленный по всей комнате, имел перед ним ворс на несколько сантиметров выше, образуя своеобразное ложе, посреди которого возвышался медный, по форме похожий да песочные часы, жертвенник, увитый лилиями.
Отец Наш, обратился Иавол. Мы вновь имеем счастье видеть Тебя. Тебя, дающего удовольствия. Тебя, дарующего наслаждение. Тебя, постоянно любящего своих детей. Отец НашДарующий нас! Превращающий ночь в грезы и радостные слияния. Четыре девы жаждут твоих объятий. Прими их!
Девушки вышли и медленным шагом, похожим на танец, снимая с себя по пути путы, приблизились к нему. Двое легли перед ним на спины, раздвинув ноги, страстное желание приоткрыло рот и заставило тела дрожать от приближения чего-то. Двое других легли на них, и они стали сначала медленно, как бы раздумывая, а затем все жестче и агрессивней ласкать друг друга. Их гибкие тела скользили во взаимных объятиях и нежные миниатюрные ладони с идеально обработанными ногтями, покрашенными темным, отсвечивающим в беснующемся свете лаком на тонких прекрасных пальчиках, едва касаясь, гладили вызывающие несдерживаемое желание у мужчин контуры. Их дыхание начало вырываться в сладострастных криках и стало очевидно, что они уходят в мир грез. Иавол подошел и взял одну. Перенес ее к изваянию. Оставшаяся лежать завывающе продолжала ласкать себя, вызывая внутренний блеск глаз у стоящих по периметру. Двое с амфорами встали по бокам от юноши. Иавол перекинул невероятно красивые ноги девушки за лавку так, что она, обняв статую, встала ногами за его спиной, прижавшись прекрасной обнаженной грудью к его груди, а его ноги оказались между ее ног. Иавол сорвал с нее маску.
Скажи, что ты жаждешь Его!
Я хочу тебя, повторила она срывающимся от возбуждения голосом.
Громче!
Я хочу тебя!
Он, взяв ее сзади за талию, приподнял и с силой посадил ее на него. Она громко, надорванно закричала. Иавол стал поднимать и опускать ее, она сразу же смолкла. Двое сбоку стали поливать ее тело из амфор жидкостью, похожей на кровь. Авол подошел и бросил в жертвенник щепотку белого порошка, из него закурился сизый дым. Запахло чем-то пьяняще приятным и непонятным. Иавол продолжал подымать и опускать новоявленную жену дьявола. Когда она устало опустила руки, он снял ее. Она, вся красная и липкая от крови, с маленькими приоткрытыми губами и закрытыми глазами, находилась уже далеко. Иавол поцеловал ее в губы, и она бессознательно обняла его свободной рукой. Иавол положил отдыхать ее на пурпурную, кем-то уже положенную простынь. Один из стоящих вдоль стены тотчас быстро подошел, встал на колени и накрыл ее появившейся неизвестно откуда тигровой шкурой, затем, поклонившись, отошел на место. Юноша задумчиво красовался своим испачканным кровью членом и забрызганным ею же телом. Желающий спать разум, непонятный манящий дым, заполнивший тайный храм, и разгоревшееся желание вызвали двоение в глазах. Иавол взял другую девушку и ритуал повторился. После того, как Диавол взял всех четырех девушек в жены, мужчины вышли в первую половину, и движущаяся стена закрылась. Огонь вспыхнул там же, где и горел. Иаволу принесли шкуру леопарда, и он сел. Авол поднес ему кубок с кровью. И сел справа от него, чуть впереди. Один из державших амфоры принес ему кубок. Затем все наполнили кубки сами себе и расселись в свободных позах лицом к ним. Кубки Иавола и Авола были значительно больше. И они пили двумя руками маленькими глотками почему-то не густеющую кровь.
XXII.
Небо скрыло звезды от приближающегося солнца. Жирующая рыба, шаловливо распуская правильные круги волн по спокойной воде, начала зазывать рыбаков. Появившиеся редкие прохожие, не дожидаясь нормального времени, заспешили по своим делам. Природа, оживая, награждала пробудившихся хорошим настроением и желанием достичь свои мечты, а спящихкрепким утренним сном с розовыми, похожими на мультфильмы, грезами. Первые петухи взялись будить добропорядочных несушек, приглашая заняться тем же хозяев. Завсегдатаи ночных заведений устало побрели домой. Выигравшиес радостью, проигравшие с жаждой отыграться. Кто-то родился, кто-то умер, кому-то стало легче, кому-то помогли умереть. Все осталось по-прежнему. Спящий город при возвращении не спросил: «Где ты был?» И не получил соответствующего ответа. Затянутые пылью деревья, лишь почувствовав приближение солнца, принялись за нелегкую работу по спасенью от кислородного голодания беззаботных людей. Колорадские жуки, проклиная свой тяжкий труд, взялись за приевшуюся ботву картофеля. Наивно думая, что задача размножения «любимейшего» у картофелеводов жука есть смысл жизни каждого земледельца. Город упорно не собирался просыпаться.
XXIII.
Александр вышел на балкон. Слабые тучи, закрыв прямые лучи небесного светила, заставили задрожать жаждущие влаги растения. На лавочке у подъезда двое мужчин неопределенного возраста и вида ожесточенно спорили. Спор шел на религиозные темы, о женщинах и о политике. Мужчины говорили громко, и Александр заслушался.
Разводиться нельзя. Можно только за прелюбодеяние жены. А кто возьмет в жены разведенную, совершит прелюбодеяние.
Это что значит, муж гуляетничего, а жене нельзя? Тут нарушениями прав человека попахивает.
Нарушением прав человека? Это каких?
Мужчина и женщина равны.
Как же они равны? Мужчина не рожает. Грудью не кормит.
Я не это имею в виду.
Я тоже. Надо глубже смотреть, а не соринку в глазу у соседа высматривать, когда бревно в собственном. Вся история человечества сплошные войны. На всех этапах истории мужчин было меньше. Что будет, если мужчина начнет гулять? Размножение рода человеческого. А если женщина? Вымирание. Но это не причина, ради которой Христос дал нам эту заповедь. Ты видел, чтобы где-нибудь было такоедвое чрезвычайно умных и все время вместе? Или два директора у одной организации и она процветает? Два одинаковых качества не дают симбиоза. Два плюса отталкиваются, два минуса тоже. Но плюс и минус, мужчина и женщина всегда стремятся друг к другу. Чтобы дополнять друг друга необходимыми качествами, которых у другого нет. Женщина рожает, мужчина нет. С момента зарождения и вскармливания ребенка она беззащитна перед внешним миром. И мужчинане способный рожать, может защищать. Мужчины умнее женщин, зато у женщин лучше развиты чувства. И так далее.
Ну почему, бывают очень умные женщины.
Бывают и гермафродиты, наделенные сразу всеми качествами и мужчины и женщины. Но почему-то они стремятся избавиться от одной половины. И от мужской не реже, чем от женской. Бог, дав нам такой завет, думал не об одном видном на первый взгляд, но сразу учитывая все. «Не убий». Заповедь, понятная каждому. «Ударят тебя по одной щеке, подставь другую». Здесь уже понять тяжелей. А «разводиться нельзя» и в старости лет не каждый разумеет. У мужчин каждая женщина как первая, девушка же лишь один раз может стать женщиной. Заключая брак, двое сливаются в одно целое. Будучи одним целым, справедливо разделяют обязанности. Мужчина, как более умный и сильный, работает и содержит жену. Жена, более нежная и любвеобильная, заботится о семейном очаге. Разводиться нельзя! Ведь при разводе пострадают не только двое, но и дети, которые будут наказаны без вины. Развод это зло. Разве не так? Он сделал секундную паузу. Любую причину можно устранить и без негобыло бы желание. Следовательно, те, кто разводятся, сваливают свои проблемы на беззащитных детей. А если нет детей, то вроде бы и можно. Но можно ли? Разрубая надвое быка, можно ли ожидать, что половины будут жить и радоваться? Разделяя единую семью, все надеются на будущее счастье. Но после таких ударов и потрясенийа разводятся не от хорошей жизниможно ли по-настоящему полюбить! А не любя любви не обретешь. Мужчина, более умный и сильный, взяв в жены деву, бросает женщину. Нагадил и ушел. А ведь за все надо платить и дешевле всего деньгами. За это деньгами не заплатишь. И платить приходится обычно очень скоро. Корабль может плавать долго, но обломки корабля быстро тонут. Ну а разведенные женщины, тут и говорить нечего, сам понимаешь.