Впереди ждала Мегера. С распростёртыми объятиями ждала.
Как родная тётушка.
Чего желаешь, лапонька? в жестяном голосе ни капли ласки. Зато вокруг
Альма почти перестала дышать. Такое буйство красок внутри проклятого града. И рубины, и сапфиры, и изумрудные поля Инкрустация, роскошь неземная, абстрактная
И это, последнее слово заставило голову включиться.
Альма взмахнула рукой, пустив на Мегеру свою абстракцию. Щит с живым рисункомпрямо в глаза. Успела свернуть влево, чтобы схорониться за колонной.
Чертовка! Обманула! взревела машинаи без предупреждения расхохоталась. Ангел, Паук! У нас гостья, да неспроста!
Скрипы, шорохи, лязги.
Троица в сборе.
Троица начинает игру.
«Без паники. Вперёд, Альма!» голосом Мигеля прозвучало в мозгу.
Прикрывшись иллюзиями, словно плащом-невидимкой, Альма на чистом везении одолела пару залов. На волосок разминулась с Пауком, что щупал пространство солнечно-золотыми лапами
И увидела, наконец-то увидела то, что ей было надо.
Она поняла, что это, с первого взгляда. Признала коллекцию душ. Запертые в стеклянные, позолоченные колбы, они походили на призраков или завитки дыма. Такие же печальные, одинокие без своих тел.
Но хуже всего было не это. Душ были сотни. Где найти Мигелеву?
Альма пробежала вдоль первого ряда. И на третьей колбе в кармане что-то дёрнулось.
«Гелиотроп!»
А где-то недалеколязг.
Времени на размышления не было. Альма схватила колбу
Скрежет. Прямо над ухом.
Мегера.
Альма кинулась прочь. Нырнула в груду вещей за поворотом. Наткнулась на золотой сундук и вскрикнула, упав.
Лодыжка хрустнула.
Колба выпала из ослабевшей руки и разбилась на части. Завиток души слетел на пол. Стал растворяться Исчезать.
«Нет! Нет!..»
Повинуясь взмаху руки, из кармана выкатился гелиотроп. Подарок Мигеля. Коснулся почти прозрачного завитка и
Альма забыла, что значитдышать.
Камень принял её. Душу.
Принял!
А дальше всё случилось быстро.
Освобождённый Туни вырос у колен и послушно раскрыл пасть. Принял великую ценность на хранение.
А теперьлети!
Раскрылись слюдяные, радужные крылья. Укрыла гонца-спасителя последняя абстракция.
Альма опустила руку. Стиснула зубы.
Встретила Мегеру смелым взглядом.
Туни успеет. Он выберется из проклятого города. Принесёт душу хозяину.
Альма успела. Онапобедитель.
Медная рука протянулась. Почти ласково провела по волосам.
«Прощай, Туни. Прощай, тётя Рамона. Прощай, Мигель. Проща»
Уголёк для принцессы
Закусив травинку, Ветер лежал среди одуванчиков. Улыбался мыслям, щурясь, глядел в небо и пытался понять, что же сулят облака.
Его тёзка, орудуя незримым хлыстом, гнал небесных барашков. Порой, отвлекаясь, слетал к земле, что дышала жаром. Дёргал седые пушинки, срывал пахучие лепестки. Тревожил птиц, успевших прикорнуть в тенёчке
И лишь одна Пичуга оставалась ему неподвластна.
Над ухом чирикнули. Затембудто перелистнулись страницы.
Ветер выплюнул травинку и, сев, взглянул на странного воробья.
Долго же ты, дружок!
Пичуга вспорхнула ему на плечо. Ткнулась острым клювом в щёкуточно иголкой кольнулаи слетела обратно на землю.
Подлиза Ладно уж, не сержусь. Ну, развернись, покажи!
По воробью прошла дрожь. Вот нахохлился, как больной, чирикнул снова
Секундаи на месте чудно́й бумажной птицы лежит лист. Пергамент, полный магии.
Ветер подхватил его, вгляделся, словно провидец в воду Глаза тут же затянуло дымкой. Пальцы паучьими лапками прошлись по всем царапинам и пятнам листа, ноздри хищно шевельнулись.
Вот капляалая клюквина. Но пахнет солью и железом. Это Пичуга, притворяясь листом, вертелась у лавки мясника. Перед мысленным взором сразу вспыхнула щекастая рожа. Мелькнул тесак в волосатой руке.
Вот тёмный след, отпечаток копыта И карета, что уносится вдаль. Окошечко и бритвенно-острый профиль в нём.
Ветер хмыкнул. Продолжил смотреть.
Богата Столица чужого Королевства. Ох богата Ветер глядел, фыркал, да удивлялся, куда его занесла Богиня Судьба.
Свободный, как перекати-поле, Ветер гонял по свету: котомка за спиной, Пичуга в руке, улыбка на лице Маг-недоучка. С капелькой, росинкой способностей.
Да жаждой писать. Сказания чуждых народов.
Ладно, пошли дальше, Пичугазаскучав, бросил Ветер, не досмотревший видения.
Но тут в глазах его почернело. И на пергаменте, не успевшем свернуться, чернилами расплылось
Так. А это ещё кто?
***
В ночь, когда у Короля родилась наследница, в небе грохотал гром.
Но больший, куда больший гром разразился, когда стало понятно: изменила Королева. Обрюхатил её один рыцарь.
Неверная успела сбежать, бросила дитя кукушкой. Но длань королевская, карающая, всё равно пустила вслед мстителей.
Король-ведьмак не стерпел оскорбления. Добился-таки крови. А последолго смотрел на чёрные волосы «дочери», играли желваки на его скулах
Ненавижу! вдруг выдохнул Король. И все тебя ненавидеть будут! Никто не полюбит, не узнаешь любви! Никогда!..
Взмахнул Король рукой. Брезгливо, точно отгоняя муху. Ударило заклятье в девочку
И обратило.
Теперь в темнице сидит, у Арены, вздохнув, договорил старик и отпил пива. Стёр пенку с тонкой, похожей на дохлого червя, губы, и тихонечко добавил: Илга моя всё подачки ей носит, еду человеческую. Кормилицей у принцессы была А она рычит, огрызается Совсем озверела в своём закуте.
Ветер придвинулся ближе. Пичуга, раскинутая на столе невинным листом, чуть дрожала от нетерпения.
И что? Король её травит, что ли?
Не, она сама кого хочешь прибьёт. Гладиаторов к ней пускают, на потеху. Рабов, преступников всяких А она и рада стараться. Волчью стаю за пояс заткнётлютая девка, кровопийца! А уж если Объятье своё применит
Старик поёжился. Обвёл невидящим взглядом трактир и посмотрел на Ветра.
в уголёк обратишься. Сожжёт она. Лишь пепел и кости останутся. Обугленные кости
***
Уйди, дура!
Казалось, по зловонному переулку прошуршала тысяча змей. От шипения, в которое превратился голос, у Ветра на миг заложило уши.
Дряхлая бабка, роняя слёзы и пироги, опять сунулась к решётке.
Покушай Ну покушай, милая! Я молочка принесла
Я пью кровь! перебив старуху, хлестнул голос из темницы. А емплоть! Забыла?!
Кормилица вздрогнула, запричитала по новой.
У-хо-ди!
Сказаносделано. Спустя минуту старуха всё же подчинилась, потопала прочь, ссутулив плечи.
Стоило ей скрыться за угломиз тени выступил Ветер. Раскрыл ладонь, подул на Пичугулети!
Лёгкая, вёрткаяона ловко прошла сквозь решётки. Белым платком мелькнула в темноте, где не было ни свечи
И оказалась поймана.
Когтистая длань сомкнулась на бумажной птахе. Быстрая, как удар скорпиона.
Что за пакость такая?
Из темноты выдвинулось лицобелей камеи, страшней кошмара. Белки глаз без просвета затянуты чернотой. Радужки жёлтые, будто луны.
Королевская шутка?..
Пальцы сжались сильней, и когти впились в бумагу.
Пощади!
Принцесса дрогнула. Невольно расслабила руку.
Но не успела Пичуга взлететь к потолкукак пленила её вновь. Стиснула одно крылышко.
Ты кто?
Чуть нежнее и я всё скажу. Отпусти, отпусти немножко!
Чёрные губы скривилисьусмешка. Хватка на миг ослабла.
Почуяв свободу, Пичуга развернуласьи над принцессой завис лист. С картинкойлицом Ветра.
Ну, здравствуй, Угольная принцесса.
Тишина. А потоммедленно, неуверенно:
Ты кто?..
Ветер. Бродяга. Сказитель. Хочешь, сказку тебе расскажу?
Молчание. Долгое, тягостное А затем голос:
Хочу
***
Пичуга прилетела и завтра. И послезавтра.
А потом Ветер просто перестал считать.
Забыл он, что никогда не задерживался в одном месте надолго. Всё почти забылкроме Угольной принцессы.
Ведь никто, ни в каком Королевстве не слушал его истории так жадно. Так отчаянно! Ведь принцесса, запертая в своей темнице, мало что видела вокруг
Привязанная колдовством к Арене, она раз за разом встречала гладиаторов. Не могла сбежать. Ничего не могла.
Только слушать Ветра да убивать.
Король как-то пришёл ко мнеоднажды, медленно роняя слова, промолвила принцесса. Стоял тут гордый, высокий И всё улыбался. А послемонстром назвал. Говорил снова и снова твердил что никто меня не полюбит так, чтобы мне освободиться
Пичуга затрепетала лилией на ветру.
Как это? Не сказал?
Сказал что лишь тогда свободу обрету когда любящий в жертву мою обратится
Угольная принцесса улыбнулась. Невесёлой, скорбной улыбкой.
Сказка это, Ветер. Запомни, запиши в Пичугу её Да беги из города, пока Король тебя не заметил.
Спустя три дня Ветер пришёл на городскую площадь. Туда, где на бархатных подушках, смотря представление шутов, сидел светловолосый Король.
Улыбнулся во всю ширину рта. И прокричал:
Привет, мешок дерьма! Ну, попробуй! Заколдуй меня!
***
Крики вокруг, сплошькрики. Багряный дождь впитывает песок. Звенят безжалостные мечи
Ветер уклонился от удара и нанёс свой. Противник отскочил, зашипев.
Но на смену тут же бросился новый.
Израненное тело болело, в глазах пульсировал красный туман. Но не может, не может он пасть, не дождавшись, когда
Зрители взревели. С надменной усмешкой зааплодировал Король.
В дальнем конце Арены раскрылись тёмные двери.
Угольная принцесса вырвалась из закута львиным прыжком. Подхватила первого гладиатора, словно куклу. А потом
Голова с плеч, кости из суставов. Кишки наружу, бесконечный крик.
За первымвторой. За вторымтретий. Мечи не спасают, шлемытоже. Онипаутинка, луковая шелуха
Ветер поправил шлем. За пазухой трепыхнулась Пичуга.
Принцесса пошла на предпоследнего. Раскрыла объятия.
И тут Ветер кинулся ей наперерез.
Оттолкнул намеченную жертву. Сам в неё обратился.
А послетело смялось, как сминается тесто. Дохнул жар доменной печи. Откуда-то донёсся крик.
Но кричал не он.
Принцесса.
Та, что успела подковырнуть когтем шлем. Успела увидеть Пичугу, слетевшую с жертвы. И лицо.
Ветер! Нет!..
«Я буду твоим угольком милая принцесса», мысль вспыхнула. Ушла. Камнем на дно.
В объятьях остались лишь пепел да кости. Погиб Ветер. Взвыла принцесса.
Захохотал Король.
И поперхнулся, когда на Арене зародился иной ветер.
Принцесса, в крови и пепле, сделала шаг к барьеру. Шаг навстречу.
И преодолела расстояние до Короля одним прыжком.
Ведьмак ничем не успел ей ответить.
***
Принцесса очнулась под ольхой.
Она вспомнила всё, разом. Как убила Ветра. Как убила Короля. Как вознеслась над Ареной в тёмном смерче.
Заплакала.
Жестока Богиня Судьба
В правой ладони ещё оставался пепел, слеватекла река. Подавив дрожь, принцесса подползла к воде. И снова заплакала, увидев отражение. Человеческое лицо.
Помог Ветер. Освободил любимую. Её.
Принцесса неловко поднялась. Бережно пустила по ветру пепел. Он взвихрился, коснулся завитка смоляных волос Улетел.
А принцесса
Принцесса увидела трупик воробья под ногой. Наклонилась. Провела пальцем по хладным перьям.
Подумала минутку, прислушиваясь к себе.
Умирая, Ветер передал ей жизнь, передал свои способности. И сейчас
Принцесса нахмурилась. Прошептала нечто себе под нос. Мёртвая птаха дрогнула, перья её заволокло чёрным.
Удар сердцаи на плечо принцессы порхнула Пичуга. Тёмная, как уголёк.
Принцесса выпрямилась. Улыбнулась солнцу, ольхе, реке.
И пошла вперёд, воздев подбородок-остриё. Искать, находить, запоминать новые сказки. Пока без котомки, но
С ветром зато.
Попутным.
Павшие королевы
Шинэ́йд ненавидела свои веснушки. Волосы, что походили на паклю, и краснощёкое личико с носом-пятачком. Ненавидела руки в извечных кровавых мозолях и голос, хриплый от усталости.
Работать служанкой Шинэйд тоже ненавидела. До каждодневных слёз в подушку, до воплей, едва гасимых в горле по ночам.
Нет, не такой она когда-то видела свою жизнь. В тот судьбоносный день, когда Шинэйд впервые узрела Его, она раз и навсегда решила: она станет королевой. Всего-то и надо: обольстить наследного принца
Но первая девушка на деревнеотнюдь не первая дама при дворе. Получив работу, Шинэйд быстро поняла это. Принц, занятый фаворитками, был недосягаем, как звезда в небе. На что ему какая-то служанка? Ведь у него десяток их: фарфороволицых, с плечами, сияющими, будто луна, пахнущих розами и ландышами с хрустальными голосками и жеманными манерами
Вспомнив, Шинэйд крепче стиснула зубы.
«Ничего, ничего терпи».
И Шинэйд терпела. Смотрела, как фаворитка сменяет фаворитку в придворных интригах. Как принц, уличив новую пассию в неверности или просто от скуки, отдаёт безжалостный приказ. Как красивая головка, оставляя в воздухе кровавый шлейф, летит в корзину у плахи тыквой.
Шинэйд училась, думала. Шинэйд всё равно хотела принца.
И однажды
Ты там как? гнусавый голос прервал мысли. Что-то стала бледненькая
Вздрогнув, Шинэйд посмотрела на Рупа. Он глядел на неё с беспокойством во влажных щенячьих глазах, и от этого вновь накатила злость.
Хорошо, отрезала Шинэйд, опять начиная карабкаться. Но большие руки удержали.
Погоди. Давай отдохнём.
Шинэйд зашипела кошкой, однако, всё-таки остановилась.
Развалины замка нависали над головой, загибаясь ястребиным когтем. От Рупа несло лошадиным дерьмом. Терпким потом, что затемнил подмышки. Шинэйд кривила губы, точно придворная дама. Ещё бы, какой-то там конюх Причём дурной на всю голову. Шутка ли, приехать за ней, из деревни в столицу? Работу при дворе найти?
Шинэйд поморщилась. Вот ведь болван. И на что надеется? Он не ровня её принцу
Только без него не видать ей принца, как своих ушей.
Так что надо терпеть.
Всё, хватит. Дальше полезли! скомандовала Шинэйд, подбирая юбки.
Шиннилапища Рупа сомкнулась на её запястье. Может, не надо, а?
Как это не надо?!
Ну зачем тебе это старое золото? Вдруг на нём проклятье?
Шинэйд поджала губы.
Это просто золото. Полезли!
Шинни, Руп подполз ближе и аккуратно завёл ей за ухо вислую, как сопля, прядь. Шинни, я заработаю, купим тебе то платье правда, Шинни
Ты столько не заработаешь! окрысилась Шинэйд, отталкивая руку.
Руп замолчал. Какое-то время Шинэйд, что упрямо лезла вверх, не слышала за собой его сопения. От этого становилось немножко страшно. Однако вскоре парень догнал её, и даже перегнал. Минутаи он вылез на уступ. Склонился, подавая ей руку.
Держись, Шинни, тихо сказал он. Добудем твоё золото
«Добудем принца», мысленно поправила Шинэйд, пряча улыбку. Ведь не знал дубина Руп, что здесь, в замке Павших королев, ей нужны вовсе не монеты. Вовсе не платьепрекрасное, как мечта, манило к себе Шинэйд.
Когда-то наученная читать, она считала себя куда умнееи хитреефавориток. Именно она вычитала в библиотеке легенду, столь древнюю, что её мало кто помнил. А уж деревенщина Рупи подавно не знал.
Он был глуп. Но силён и предан. Идеальное сочетание.
Вскоре они проникли в замок. Тот самый, что стоял на границе трёх королевств, тот, где когда-то давным-давно правили три королевы, что заигрались в магию Три колдуньи, умевшие исполнять желания людей.
Рука Рупа не дрогнула: он открыл дверь, ведущую внутрь первого зала, провёл подругу мимо опасных камней и встал, оглядываясь по сторонам.
Пыль, грязь, птичий помёт на щербатых стенах Обрушенная кое-где кладка.
Не нравится мне тут Надо скорей выбираться. Где мог спрятать золото этот барон? А, Шинни?
Шинэйд не ответила. Шинэйд вперила взгляд в троны, затянутые паутиной. И громко сказала всего три слова. Имени.
Тишина. А затем
Руп ахнул, и сердце Шинэйд заколотилось.
Из теней вышли три костлявые фигуры в чудны́х венцах. Легенда не соврала. Королевы, давно утратившие интерес к миру людей, королевы, что ушли на покой, оставались живы.
Если, конечно, это можно было назвать жизнью.
Кто? спросила Королева красоты.
Вы? прошептала Королева силы.
Такие?.. вопросила Королева ума.
Шинэйд оттолкнула Рупа, что пытался загородить её собой, и смело вышла на середину зала.