Если это болезнь, мы все рискуем заразиться, сказал Преподобный.
Только не я, воскликнула Эбби. Я его не касалась. Это вы и отец.
Ишь, как всполошилась, сказал Док. Мойте рукивон там, и потом я обработаю их химикатом.
Преподобный последовал его совету. Эбби плеснула свежей воды из кувшина в рукомойник. Когда он закончил и вытер руки полотенцем, Док облил их препаратом и оставил подсыхать.
Ну вот, сказал он, отчего бы вам обоим не расположиться поудобнее в приемной? Можно пока сделать кофе, а я уложу эту гадость на стол, умоюсь и составлю вам компанию.
Папа, тебе точно не нужна помощь? спросила Эбби.
Абсолютно.
Вдвоем они вернулись в комнату, что выходила на улицу, и Эбби развела огонь в небольшом дровяном очаге. Чтобы не было так жарко, она открыла входную дверь, но, несмотря на раннее утро, воздух снаружи успел раскалиться.
Пока она наливала воду и насыпала кофе, Преподобный подметил, что при всем видимом апломбе ей не удавалось унять дрожь в пальцах. И не удержался от комментария.
Ну вот, попалась, призналась она. Я-то надеялась, что профессиональное самообладание мне не изменит.
Преподобный вытянул вперед руку, которая слегка подрагивала.
Не вы одна, сказал он.
Улыбка в ответ была очень славной.
Я сталкивалась со смертью с самого детства, сказала Эбби. Когда твой отец доктор, это неизбежно. Уже в юности я стала при нем сестрой. Так что, когда мама заболела, мы вместе пытались ее спастино не смогли. Однако такое вижу впервые. Вот и я.
Когда кофе сварился, она достала из ящика стола чашки, налила себе и Преподобному. Принимая протянутую чашку, он уловил аромат ее тела, и тлеющий в чреслах проклятый огонь вспыхнул с новой силой. Облегчение смешалось с разочарованием, когда она отодвинулась.
Эбби присела на край стола, свободно скрестив ноги под длинной юбкой. Преподобный счел это одним из самых сексуальных движений, какие он когда-либо видел. Прихлебывая кофе, она разглядывала его поверх ободка чашки.
Он в свою очередь не мог отвести глаз.
Преподобный, у вас что-то на уме, кроме кофе? спросила она.
Извините. Вы очень привлекательная женщина.
Да. Я слышу это от каждого мужчины в городе. Думала, вы сочините что-нибудь новенькое.
Вряд ли я сумею.
Но вы так и не ответили на мой вопрос. Что-то есть у вас на уме, Преподобный?
Возможно. Впрочем, не уверен, что об этом стоит упоминать вслух.
Преподобный, не будьте таким ханжой.
Тогда лучше зовите меня Джеб.
Хорошо, Джеб.
Думаю, мне пора идти.
Джеб, вы не допили кофе. И папа хотел с вами побеседовать.
Преподобный лихорадочно допил свой кофе.
Мне и вправду пора.
И тут в памяти всплыл замечательный повод, чтобы вежливо откланяться. Он ведь собирался научить Дэвида стрелять, а от недавних волнений совершенно об этом забыл. Он поделился их с Дэвидом планами.
Звучит заманчиво. А что скажете, если я присоединюсь? Мы могли бы устроить пикник. Она улыбнулась. Мне всегда нравилось смотреть, как мужчины потеют, а день обещает быть жарким.
Преподобный не знал, что и думать. Пока он собирался с мыслями, зашел Док.
Кофе остался? спросил он.
Эбби улыбнулась:
Конечно.
Она поставила свою чашку и наполнила другую для Дока. Он сел за стол и сделал глоток. Вид у него был весьма задумчивый.
В жизни такого не видел, сказал он. Никогда. На болезнь это совсем непохоже.
Что же тогда? спросил Преподобный.
Не знаю, ответил Док. Есть предположения, но не более.
А что за предположения? спросила Эбби.
Лучше пока промолчу. Чтобы вы не подумали, что я совсем сбрендил.
Навряд ли, ухмыльнулась Эбби.
Док ответил ухмылкой:
По крайней мере, пока не сверюсь кое с какими книгами.
Папа, а мы с Преподобным обсуждаем поездку на пикникверно, Преподобный?
Опять его застали врасплох. Он ничего не обсуждалЭбби сама завела разговор, и, когда появился Док, толком ничего не сложилось. Отделаться от нее, похоже, будет непросто. Господь, знать, не церемонился, ниспослав ему эту напасть. И нечего ждать спасения. К тому же последнее время он слишком замкнулся. Компания Дэвида и Эбби могла помочь развеяться.
Да, подтвердил он. Решили, что это неплохая мысль.
По мне, просто отличная, сказал Док.
Возможно, после Преподобный заглянет к нам на чашку кофе, сказала Эбби, и ты сможешь поделиться, что удалось отыскать в твоих книгах.
Док вновь не удержался от улыбки.
Возможно, поделиться будет нечем, но, повернувшись к Преподобному, я был бы рад вашей компании. Так что отчего вам не заглянуть? Мне выпал бы шанс поболтать с кем-то не из городка. Все мы тут заболтали друг друга, а в это время года и обсуждать особо нечего, кроме погоды. Про которую все сказано одним словомжара. А вдруг нам удастся найти новую тему?
Как знать, сказал Преподобный. Я поразмыслю над вашим приглашением. Пока точно не знаю, когда мы вернемся. Для меня этот пикник сопряжен с работой, если Эбби не возражает.
Вовсе нет, если мне не придется трудиться, сказала она.
Не придется.
Отлично, подмигнула она Доку. Мой старик меня совсем заездил.
Меня ждет кто-то помоложе, сказал Преподобный, после чего изложил Доку историю про Дэвида и колья.
Всегда говорю, что молодежь нельзя заставлять ждать, сказала Эбби. Я соберу вещи для пикника, но сначала позвольте проводить вас.
(4)
На улице она обратилась к Преподобному:
Я очень надеюсь, что вы зайдете к нам после.
Может статься, что сегодня я успею вам надоесть.
Сомневаюсь.
Общаясь с Эбби, он понемногу оттаивал и увлекался ею все сильнее. Он даже поймал себя на том, что часто улыбается. В последние годы он почти утратил эту привычку, так что лицо побаливало. Они огляделись. Через улицу, напротив входа в отель, стояла повозка. Дэвид сидел на козлах и смотрел на них с таким видом, точно проглотил жука.
Я соберу нам поесть, сказала Эбби и, прежде чем отвернуться и направиться в переулок рядом с приемной, коснулась его руки.
Преподобный подошел к повозке и посмотрел на сидящего Дэвида снизу вверх.
Она, что ли, с нами? спросил Дэвид.
Если ты не против.
А если я противто как?
Преподобный немного помедлил:
Я подумал, если что, она сгодится вместо мишени для стрельбы.
Дэвид расплылся в улыбке, хоть изо всех сил старался сдержаться.
(5)
Когда сборы остались позади и они погрузились, Дэвид расслабился. В компании Эбби было трудно оставаться напряженным. Обезоруживали простота общения и ее неизменно хорошее настроението, чего недоставало Преподобному с Дэвидом. Для их угрюмых душ такое соседство было как нельзя кстати. Управляя повозкой, Преподобный не мог избавиться от ощущения отца семейства с женой и сыном на загородной прогулке. Ощущение одновременно приятное и тревожное.
Отъехав мили три-четыре по дороге для дилижанса, они остановились на обочине. Преподобный оглядел лес вокруг.
Захватил острый топор? спросил он.
Целых два. Один мне, другойвам, ответил Дэвид.
Хорошо. Сейчас покажу тебе, как с ним обращаются.
Вот уж поучусь, сказал Дэвид.
Мальчишки, мальчишки, сказала Эбби.
До самого полудня Преподобный и Дэвид рубили деревья, обтесывали и складывали в повозку. Эбби устроилась в тени и погрузилась в чтение бульварного романа, время от времени громко хмыкая.
Когда пришло время обеда, на земле расстелили клетчатое одеяло, и Эбби достала свою корзинку. Они закусывали жареными цыплятами с домашним хлебом и пили из кувшина чай со льдом, который почти растворился. Угощение получилось на славу.
Преподобный был изумлен, как гладко все обернулось. У них с Эбби нашлось что обсудить. Во-первых, книги. Оба много читали, хотя ее пристрастие к бульварным романам не встретило одобрения с его стороны. Дэвид тоже пришелся к месту в общей беседе. Понятно, не как читатель. Однако он все схватывал на лету и знал подноготную большинства городских жителей, так что Эбби не поленилась выудить из него как можно больше.
Вполне довольный, Преподобный поймал себя на мысли, что хотел бы сохранить их компанию. Не стоило, однако, слишком усердствовать. Почти все, чего ему прежде случалось пожелать, в его руках обращалось в прах. Подобно Ионе, он разрушал все, к чему прикасался, лишь озлобляя окружающих. Дьявольское проклятие для человека, призванного нести другим мир и благодать. Сам он не стремился испить из источника, откуда черпал для других. А не поспеши он затем удалиться, источник неизменно оказывался осквернен. Тут он не знал промашки.
Как, не пора пострелять? спросил Дэвид.
Что за спешка? поинтересовался Преподобный.
Уж больно хочется пальнуть из чертового пистолета.
Раз такпонятно, сказал Преподобный. Последний стакан чаяи приступим.
Вы это уже говорили, заметила Эбби.
Верно, сказал Преподобный, наливая чай. Но придется повторить снова, поскольку это действительно последний стакан в кувшине.
(6)
В то время как Преподобный, Эбби и Дэвид были заняты общением, один из поваров у Молли МакгуайрСесилвышел выбросить утренние отходы и обнаружил ноги в лаковых штиблетах, торчащие прямо из большого деревянного мусорного бака.
Поставив ведро с отходами на землю, он заглянул в бак. Мусор был раскидан вокруг, а внутри были только человек и здоровенный желтый пестот самый, что больше года доставлял городу столько хлопот. При росте в шесть футов Сесил весил добрых двести фунтов. Засучив рукава на мускулистых руках, со времен морской службы татуированных якорями, он потянул. Тело не поддавалосьвидно, запекшаяся на дне кровь приклеилась к волосам. Да и втиснутый тут же пес перекрывал проход. Сесил взялся поудобнее, крякнул и дернул.
На сей раз тело вылезло, оставив скальп с волосами на дне бака. Сесил свалил его на землю. За исключением шеи, которая болталась тряпкой, тело закоченело как доска. Изо рта едва не на фут свисал язык, почерневший, словно ремень для правки бритв.
Ты как раз тот, о ком я думал, сказал Сесил, разглядывая труп. Здорово, банкир, ты мертви ничего личного.
Почти те же слова произнес Нат, когда год назад отказал Сесилу в выкупе заложенной фермы. Точнее: «Ты разорени ничего личного. Я лишь выполняю свой долг».
Выглядишь, как всегда, шикарно, продолжал Сесил. Даже лучше, чем когда-либо, старый мудозвон.
Не без характерной для него деликатности Сесил почесал яйца и снова заглянул в бак. Пес теперь предстал во всех подробностях. Его будто смяли в комок. Морда была гармошкой вдавлена в череп, а глаза вылезли и болтались на сухожилиях, как невиданные жуки. И пес, и Нат воняли дерьмом.
Сесил достал из кармана своей белой рубашки сигарусигарный пепел посетители кафе нередко обнаруживали в соусахи раскурил ее. Обычно купленную днем сигару он откладывал на вечер, но сейчас было, черт возьми, что отпраздновать. Проклятая дворняга посягнула на его мусорный бак, а старина Нат Фостерместный банкир, выпивоха и мудозвонзабрал у него последнюю ферму. Сесил вернулся в кафе, принял стаканчик предназначенного для готовки шерри и после направился к шерифу (который обедал с Калебом) рассказать о бедном старине Нате.
(7)
Собаку решено было оставить в баке, а тело Ната отнесли в похоронное бюро и послали за Доком.
Когда Док прибыл, Нат выглядел не лучше, чем прежде. Вокруг тела стояли шериф, Калеб и гробовщик Стив Мерц.
Док, как он, мертв? спросил Мерц.
По мне, просто затаил дыхание, сказал Калеб. Но вот номер с языком может заставить вас блевануть.
Ради бога, сказал Мэтт и вышел.
Говорю вам, сказал Калеб, парнишка начал раскисать.
Док не отреагировал. Наклонившись ближе, он разглядывал лицо Ната. На левом глазу копошился муравей. Док смахнул его, ухватил голову трупа и повернул.
Шея сломана, верно? уточнил Калеб.
Да. Док пригляделся к синяку на шее Ната и глубокой рваной ране под ним.
Думаю, работа пса, сказал Мерц.
Точно, сказал Калеб. Тогда Фостер расплющил псу рыло, смял его в комок, засунул в бак, сам прыгнул следом вниз головой и сломал шею.
Ну, сказал Мерц, пес же мог его укусить.
Заткнитесь оба, ладно? сказал Док. Из-за вашей болтовни я не слышу собственных мыслей. Возможно, пес укусил уже мертвое тело.
Оттого и шея сломана, не унимался Мерц.
Это смог бы сделать кто-то очень здоровый, сказал Док. По-настоящему могучий человек, чтобы так разделаться с псом. И кому не составило бы труда сломать шею Фостеру.
Видал я раз черномазого, который бился на кулаках, вот он вполне смог бы, сказал Калеб.
В этих местах? спросил Док.
В Канзас-Сити, ухмыльнулся Калеб.
Я, кстати, рассчитывал избавить Мэтта от лишней работы. Так что, Калеб, сделай одолжение, прогуляйся. А то здесь все тобой провоняло.
Калеб снова оскалился и приподнял шляпу в шутливом приветствии.
С удовольствием, Док. И я тебя не забуду.
Надеюсь, в своих молитвах, сказал Док.
Когда Калеб вышел, Мерц заметил:
Не стоит задевать Калеба. Мерзкий тип, и злопамятный.
Да пошел он.
Док еще раз внимательно осмотрел шею.
Что мне не дает покояэто рваная рана, сказал он. Подобную мог бы оставить безумец.
Безумец?
Мерц, доводилось видеть больных бешенством?
Нет.
Жуткая штука. Поражает мозг, больной одновременно не выносит света и мучается от жажды. И начинает кусаться, как собака. Притом безумие удесятеряет силы.
По-твоему, такой бешеный укусил Ната?
Не утверждаю Но на собачий укус это не похоже. Впрочем, сказать по правде, на человеческий тоже. Просто пытаюсь рассуждать вслух.
Но если не человек и не зверь, кто остается?
Док ухмыльнулся:
Зубастые растения.
В общем, по-моему, это собака, сказал Мерц.
А если слушать Калебакто сплющил собаку и запихнул ее в бак, когда Нат был мертв? Но, исполняя свой замысел, некто неимоверно сильный мог убить Ната следом за собакой. Мог свернуть Нату шею и укусить его, тем более одержимый бешенством.
Думаешь?
Просто рассуждаю вслух. Я составлю заключение о смерти. Скажем, сломанная шея, потеря крови. Обстоятельства смерти неизвестны.
Док надел шляпу и вышел.
(8)
Дэвид сделал все, как велел Преподобный: набрал коротких прутьев и поместил их вдоль дороги со стороны леса. Он воткнул каждый дюйма на два в почву, оставив торчать сверху три дюйма.
С того места, где через дорогу, спиной к деревьям, на другой стороне стоял Преподобный, расстояние для пистолетного выстрела было довольно велико, особенно по такой мелкой и смутно различимой цели.
Закончив приготовления, Дэвид присоединился к Преподобному, который держал револьвер в опущенной руке. Встав рядом, он не сразу сумел различить прутики.
Вы-то хоть их видите? спросил Дэвид.
Сынок, я еще не настолько одряхлел.
А пуль нам хватит?
Преподобный взглянул на Дэвида.
Их даже больше, чем нужно.
Запустив руку в карман сюртука, он достал две коробочки с патронами.
Хватит для небольшой армии, но нам столько стрелять не придется.
Вы, ребята, собрались стрелять или болтать, пока прутики не завянут? Эбби собрала остатки пикника и сложила в повозку.
Замечание по делу. Преподобный улыбнулся Эбби.
«Боже, подумал он, я давно не был так счастлив».
Он с трудом отвел взгляд от Эбби, которая была великолепнас руками за спиной и блестящими глазами наблюдая за происходящим.
Ладно, сынок, сказал Преподобный. Это револьвер военно-морского образца, 36-го калибра, модель 1861 года. Переделанный из капсюльного под унитарный патрон.
А не проще было купить новый? Папаша говорит, 45-йштука что надо.
Мне этот больше по вкусу. С оружием дело совсем не в калибре. А в том, в чьих оно руках.
Он медленно взвел курок, поднял револьвер и выстрелил. Один прутик пропал.
Так повторилось пять рази не стало еще пяти прутиков.
Хорошая стрельба, сказал Дэвид. Но больно медленно.