Эти мгновения прочно высечены в моей памяти. Тот день однозначно один из самых счастливых в нашей семье. До встречи с Брюсом, а в особенности до рождения Аманды я и не подозревала, что способна любить так сильно, так бескорыстно, любить каждой клеточкой себя. Чувствовать себя абсолютным целым с другим человеком.
Мамочка, вставай. Нужно проснуться прямо сейчас.
Вспышка.
***
Мужчина неохотно разлепляет веки. С трудом поднявшись, садится на свалянном дырявом матрасе, что служит кроватью. Потирает затекшую спину, оглядывается вокруг. Почти все уже встали и занимаются своими делами. Этот школьный спортзал уже примерно три месяца служит им убежищем и домом.
Подходит девушка с короткими русыми волосами и темно-карими глазами. Стефани, его жена. Он тепло улыбается ей в знак приветствия.
Проснулся? Я принесла тебе завтрак.
Она протягивает миску с кашей и с улыбкой заглядывает ему в глаза.
Ты устало выглядишь, опять плохо спал. Знаешь, одна девушка на раздаче сказала, что может помочь раздобыть чашку кофе. В обмен на что-то стоящее, конечно.
Например?
Стефани пожимает плечами.
Нужно придумать. Знаешь, Бен. Думаю, здесь не так уж плохо. Не совсем дом, конечно. Но как временное убежище на период кризисаочень даже терпимо. Есть свет, душ, еда. И я рада, что мы в безопасности. Бен? Ты опять меня не слушаешь, женщина обиженно надувает губы.
Прости, что?
Ничего.
Стеф, в его тоне искреннее раскаяние. Я просто задумался, не злись.
О чем?
Ты права, здесь вполне приемлемо. Но заняться совсем нечем. Я думаю, поговорить с этими парнями, он указывает взглядом на военных. Может, для меня найдется работа?
Лицо жены мгновенно темнеет.
Ты спятил? Хочешь рисковать жизнью?
Необязательно. Хотя я не возражал бы и против вылазок. Все равно нельзя без конца сидеть на этом чертовом матрасе, он хлопает по своей кровати. Мне хочется знать, что я тоже принес какую-то пользу. Что я что-то сделал для своей семьи. Он переводит взгляд на Стефани, для тебя.
Женщина от этих слов расплывается в улыбке.
Ты просто чудо. Но лучшее, что ты можешь сделатьбыть рядом со мной. И не забывайты всего лишь водитель. Не обязательно играть в супергероев.
Бен хмурится.
Когда еще, как не сейчас. Может, это мой шанс убедиться, что я способен на нечто большее.
Стефани нервно кусает губы.
Ты никогда не слушаешь меня. Все проблемы только из-за этого.
Я просто поговорю с ними, идет? Может, они пошлют меня подальше.
Она вздыхает. Затем поднимает ладони в знак того, что сдается.
Делай, как знаешь. Ты здесь мужчина.
Бен долго и внимательно всматривается в лицо жены.
У тебя красивые глаза.
Она густо краснеет.
Спасибо. Первый подобный комплимент от тебя.
Хочешь сказать, я тебе такого никогда не говорил?
Девушка качает головой и опускает взгляд.
Не-а. Пока еще ни разу.
Значит, я был идиотом.
Нет, дело в другом, она вздыхает.
В чем?
Неважно. Мне пора возвращаться на кухню.
Целый день он слоняется по школе и изучает солдат. Конечно, им всем крупно повезло, что эти ребята оказались неподалеку. Насколько отважным нужно быть, чтобы в разгар конца света спасать не себя, а других? Чтобы суметь организовать лагерь, снабжать его всем необходимым и поддерживать порядок. Их действия четкие, никакой лишних суеты. Здесь они более расслаблены, но заметно преображаются, когда готовятся к вылазкам.
Вечером после душа он лежит на своем матрасе, прикрыв глаза рукой и стараясь не вслушиваться в гул разговоров. Бесконечный треп окружающих мешает сосредоточиться, ему нужна тишина.
Внезапно на грудь ложится рука.
Эй, Бен, ты спишь?
Он открывает глаза и видит перед собой девушку. Он видел ее несколько раз, когда она разговаривала с его женой. Но имени не запомнил.
В чем дело?
Стефани осталась одна в душе и просила передать, что ей нужна твоя помощь.
Девушка многозначительно улыбается и не спешит убирать руку. Наоборот, ее пальцы приходят в движение и стараются прощупать грудные мышцы Бена, насколько это возможно.
Ладно. Схожу, посмотрю.
Он пытается встать, но посланница прикладывает усилие и мешает. Мужчина вопросительно смотрит на нее.
Знаешь, Бен может, ты как-нибудь и мне смог бы помочь?
Вряд ли. Извини, мне нужно идти.
Девушка громко цокает языком и разочарованно вздыхает. Наконец, она отпускает его и уходит на свое место, шипя под нос: «Везучая сучка, эта Стефани».
Бен направляется к душевым, на его губах играет улыбка. Он понимает, зачем жена позвала его. Да и эта девица Что это с женщинами сегодня?
Он заходит в раздевалку, закрывает дверь на замок и стягивает футболку.
Стеф, ты здесь?
Да, помоги мне.
В чем дело?
Он входит в общие душевые, помещение заволочено паром, от влажности дышать становится труднее.
Где ты?
К его обнаженной спине прижимается мокрая женская грудь. Ладони закрывают ему глаза.
Попался. Угадай кто?
Пусть будет незнакомка.
Фу, какой ты плохой. Стефани разворачивает его к себе и с жадностью впивается в его губы. Значит, хочешь незнакомку, а не жену?
Кажется, сейчас это почти одно и то же, усмехается он, позволяя ей расстегнуть его ремень и спустить джинсы. Ее руки шаловливо забираются ему между ног.
Не говори так. Обними меня.
Бен заключает жену в объятия. Изучает ладонями ее худощавое тело.
Поцелуй сюда, командует Стефани и пальцем указывает на свою шею. Он исполняет. Теперь сюда, ее палец спускается ниже, ближе к груди, а губы Бена послушно следуют указаниям.
Через несколько минут Стефани тяжело дышит и тянет мужа назад наверх. Грубо целует его, прикусывая губу. Он вскрикивает.
Черт, Стефани, полегче.
Я думала, тебе нравится пожестче. От страсти ей трудно говорить.
Он молчит, не зная, что ответить.
Возьми меня, Бен. Мне это нужно.
Мужчина придерживает женские бедра и проникает в нее. Вместе со сладострастием в его мозг врезается ощущение отчужденности, неправильности. Но секс побеждает мысли, и он просто наслаждается возможностью свободно побыть в женских объятиях, сбросить напряжение. Дыхание утяжеляется, учащается. Стараясь двигаться ему навстречу, Стефани лишь сбивает его с ритма.
Стеф, давай я сам. Ему становится некомфортно.
Она не слушает, зато начинает громко стонать. Тонкие ногти неприятно царапают мужские плечи. Звук ее голоса отражается от кафельных стен и звоном режет по барабанным перепонкам.
Тише, нас же услышат.
Плевать.
Задыхаясь, Стефани продолжает стонать и набирать громкость. В какой-то момент она больно кусает мужа за щеку. Не выдержав, Бен отталкивает жену. Он кипит от досады и непонимания.
Да что с тобой? Какого черта здесь происходит?
В ее глазах недоумение.
Но я всегда так
И мне это нравится?
Она таращится на него, в ее взгляде злость, страх и невысвобожденное желание.
Слушайон устало трет лицо ладонями. Я, пожалуй, пойду спать.
Что? Эй!
Она кричит ему в спину, но он, надев штаны и схватив свою футболку, вылетает из раздевалки.
Вернувшись, ложится спать прямо в одежде. Смотрит в потолок.
Что это было? Почему жена вызвала в нем такое раздражение? Почему так себя вела? Это выглядело естественно для нее. Но совсем неестественно для него.
Мужчина приподнимает голову и несколько раз бьется затылком об подушку. Его не покидает ощущение какого-то подвоха. Но он не может понять, с чем это связано.
Чертова амнезия. Когда же память вернется?
***
Мамочка, вставай. Нужно проснуться прямо сейчас.
Меня окатывают ледяной водой. Вскрикиваю от неожиданности и холода. На губах остается противный металлический привкус ржавчины.
Я сижу на влажной земле в каком-то сарае, руки туго стянуты веревкой над головой и привязаны к какой-то трубе, ноги обмотаны скотчем. На мне лишь майка и штаны. Ни обуви, ни куртки, ни, разумеется, оружия.
Вокруг стоят пятеро крупных мужиков. На всех джинсы и идиотские черные плащи в пол. Они гогочут, у одного из них, наиболее неприятного, в руках какое-то ржавое ведро. Отбросив его в сторону, он наклоняется и обдает меня дыханием не первой свежести. Почти коричневые зубы так и просят пинка армейским ботинком.
С добрым утром, принцесса. Мы так рады, что вы почтили нас своим присутствием. Простите, что мы, ваши покорные слуги, не успели сшить бальных нарядов.
Не страшно, рычу я. Я ненадолго. Только спалю вашу конуру и сразу в обратный путь.
Они заливаются искренним хохотом.
Ну что вы. Мы так ждали вашего прибытия. Ты исполнила для нас прекрасный танец с мертвецами. Мы тоже готовили программу, но, к сожалению, сценка с пожиранием твоих дружков сорвалась. Но не страшно. Мы те еще выдумщики. Придумаем, как хорошо провести время.
С этими словами он всей шириной своего вонючего языка облизывает мою щеку. Едва сдержав рвотный позыв, плюю здоровяку в лицо. Он тяжело вздыхает и спокойно утирается рукавом.
Ну и манеры. Придется преподать тебе пару уроков этикета.
Он встает и наотмашь бьет меня по лицу. Будь мы в любимом мультфильме Аманды, у меня над головой сейчас заплясали бы звезды.
Что, детка? Без своих ребят ты не такая крутая?
А ты без своих?
Он посмеивается.
Крутая девчонка. Открою тебе секрет. Ваша база давно представляет для нас большой интерес. И чуть позже мы обязательно займемся твоими солдатиками. Но дамы вперед. Мы, как настоящие джентльмены, предпочитаем блондинок.
Мейсон, хватит трепаться. Давай просто трахнем эту суку, выкрикивает один из них.
Я вскидываю испуганный взгляд. Ричард был правэто чертов Мейсон.
Похититель устало закатывает глаза.
Прости Боба, милашка. Он у нас дурачок. Боб, как ты ведешь себя в присутствии дамы? Что она о нас подумает? Он снова поворачивается ко мне. Впрочем, что же это я. Забыл представиться. Как ты догадалась, я Мейсон. Нам уже доводилось встречаться, хоть и не в таких интимных условиях. Но не менее горячих, правда?
Его голос похож на лязг вилки по стеклу. Во мне нарастает страх, который я не в силах обуздать. Руки и ноги связаны так крепко, что пальцы немеют. Но, даже если бы каким-то чудом я смогла бы освободиться, то против пятерых отмороженных на всю голову бандитов у меня нет шансов. Я готова разреветься от беспомощности. Их намерения более чем ясны. И это пугает меня гораздо больше, чем пытки или убийство. Брюс знает, как болезненно я отношусь к теме сексуального насилия. Вряд ли может быть что-то более гадкое и унизительное для человека. Нарушение всех мыслимых и немыслимых личных границ. Если они только посмеют ко мне прикоснуться
Как тебя зовут, милая?
Меня зовут «катись к дьяволу».
Губы неприятного собеседница расплываются в отвратительном самодовольном оскале.
Па-арни, тут малышка с характером. Как мы любим. Что ж, приятно познакомиться. Всех поименно я тебе представлять не буду. Скоро ты с ними и так познакомишься очень и очень близко. Но мы хотим быть вежливыми. У нас к тебе просьба. Задам один вопрос. Знаешь ли ты, какая потребность стоит на первом месте у настоящего мужчины?
Странно, что ты знаешь.
Прихвостни позади Мейсона гадко улюлюкают.
Я и мои парни истосковались по женской ласке. Не подумай, нам очень нравится новый мир, он полон чудес и возможностей. Вот только в нем совсем нет любви, он театрально вздыхает.
Что ты знаешь о любви, подонок, презрительно выплевываю я, не сдержавшись. Как смеешь ты своим поганым ртом даже произносить это слово.
Знаю, милашка, и больше, чем ты думаешь. А что насчет моего поганого рта На данный момент ты своим чистым красивым ротиком говоришь больше гадостей, чем мы, большие мальчики. Я объясню наглядно, для чего природа подарила тебе такие дивные губки.
Он приближается вплотную и обнюхивает мои волосы. Затем удовлетворенно шепчет:
Тебе страшно, девочка? Не бойся, мы тебя не обидим. Мы всего лишь хотим весело провести время.
Дергаю головой и бью лбом по мерзкой роже. Мне больно, особенно после удара палкой и пощечин, но этому гаду куда больнее. Взвыв, он хватается за нос и испепеляет меня ненавидящим взглядом. Когда убирает руку от лица, вижу, что она вся в крови.
Вот дрянь. Эй, Боб? На какой ноге у нее была повязка?
На правой.
«Вот же черт». Видимо, когда они снимали с меня обувь, увидели бандаж. Готовлюсь к тому, что сейчас будет очень неприятно.
Мейсон наступает на мой несчастный голеностоп и с силой давит. Я ору от сумасшедшей боли, взорвавшей мою ногу. У меня вышибает слезы, кровь кипит от злости.
Чтоб ты сдох!
Он наступает снова, на этот раз с размаху, и я снова кричу. Наконец, он делает шаг в сторону и выжидающе смотрит на меня. Я всхлипываю, заставляю себя собраться.
Око за око. Ты делаешь больно мне, я делаю больно тебе. Все по-честному, правильно? Поверь, мне очень не нравятся такие методы.
Тяжело дышу, стараясь не думать о том огне, который испепеляет едва зажившую лодыжку. Почему-то перед глазами встает Мел. Представляю, какой нагоняй она мне устроит, когда я вернусь. А Картер будет зудеть целую неделю.
Так, нужно собраться. Я должна придумать, как выбраться. Должна вернуться на базу, выслушать лекцию подруги, рассмешить Марию. Должна найти мужа и дочь. Я должна выпутаться ради них.
Эй, Мейсон. Хочешь, расскажу тебе, кем ты был до апокалипсиса?
Он приседает на корточки и внимательно смотрит на меня.
Попробуй.
Ты был маменькиным сынком. Папаша вас бросил, когда тебе было сколько? Десять? И мамочка вцепилась в тебя, стараясь заменить тобой и сына, и мужа. Тебе нельзя было встречаться с девочками, потому что ни одна из них никогда не смогла бы полюбить тебя так, как мама. Все было нельзя, лишь погулять с парнями вечером в пятницу, да трахнуть какую-нибудь пьяную бабенку в туалете занюханного бара. Ты из тех, кто до ненависти любит свою мать, потому что у вас не хватает смелости начать собственную жизнь. Но тутчудо. Мир перевернулся с ног на голову. Теперь для тебя и твоего больного, искалеченного сознания нет границ. Вот только нормальным женщинам ты по-прежнему на хрен не сдался. Но у тебя же теперь есть «сила», которой ты не боишься пользоваться, ведь некому тебя остановить и наказать. Ты по-прежнему слаб и жалок. Плюю ему под ноги в знак презрения.
Его лицо искажается. Очевидно, я попала в десятку и задела его ранимую душонку. Но ему удается сохранить видимость спокойствия.
У-у-у, впечатляет. А ты, должно быть, дорогущий мозгоправ? Сколько ты стоила за час, детка? Кое в чем ты права. Ценности изменились. И психотерапевты теперь никому не нужны. Так что твоего исчезновения никто и не заметит. Зато ты можешь сменить сферу деятельности на более востребованную.
Он встает передо мной и начинает расстегивать ширинку. Откуда-то со дна желудка поднимается волна паники. Я должна что-то сделать прямо сейчас. «Боже, впервые в жизни согласна с папой. На черта я родилась девчонкой?»
Только достань эту хрень из своих чертовых штанов. И я его тебе отгрызу.
Похоже, Мейсону надоело трепаться. Он снова наклоняется ко мне и почти ласково цедит:
Тогда, может, стоит выбить тебе все зубы для начала?
Выдерживаю его взгляд. Он не должен видеть, как мне страшно. Насколько это возможно, подтягиваюсь на руках, резко увожу связанные ноги в сторону и валю бандита на землю. Одного из его дружков мне удается ударить пятками в грудь, но следующий наносит мне удар дубиной по ребрам. Задохнувшись, оседаю и пытаюсь поймать ртом воздух.
Ну все. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Поговорим, как взрослые.
Меня хватают за волосы, поднимают на ноги и роняют на колени. Отвязывают мои руки от трубы, затем дают сильного тычка, и я падаю на живот. Эти грязные, мерзкие звери начинают лапать мою спину и стаскивать штаны. Дрыгаюсь и отбиваюсь как могу, пока мою голову не прижимают к земле тяжелым сапогом.
Нет! Нет!
Потеряв самообладание, ору снова и снова от ужаса, от понимания, что меня ждет. Успевает промелькнуть мысль, что при первой же возможности придется покончить с собой. Я не смогу жить с этим.
Внезапно почва содрогается и прямо за воротами амбара раздается взрыв.
Что за?.. Ты, ты и тыза мной. Боб, следи за девкой.
Шмыгая носом, смотрю на двери, за которыми исчезает Мейсон со своими людьми. Должно быть, Ник вернулся за мной.
Твоим друзьям крышка, Боб. Советую уносить зад, пока есть возможность.
Закрой рот, сука.
Как знаешь. Я предупреждала.
До нас доносятся звуки перестрелки. Но стволов как-то мало, словно в Мейсона стреляет всего один человек. Вдруг все затихает. Ни звука.