Женщина повернулась и вышла из кабинета. Тамара Николаевна заплакала.
Александр Александрович налил из графина воды.
Успокойтесь, успокойтесь, Тамара Николаевна! протянул он стакан женщине, вставая из-за стола. Я не об этом хотел с вами поговорить.
Тамара Николаевна взяла стакан с водой, вытерла слезы. Врач, глядя в окно, сказал:
Тамара Николаевна, вы в Бога верите?
В Бога? Верю.
Как это не странно звучит в наш двадцатый век, у нас на Украине лечат не только врачи, но и бабки.
Вы это серьезно?
Вполне! повернувшись, и, глядя в глаза Тамаре Николаевне, сказал врач. Найдите хорошую бабку. Только, пожалуйста, не говорите никому, что это я вам посоветовал.
Тамара Николаевна вошла в палату. К некоторым из женщин пришли родственники. Она присела на табурет рядом с кроватью дочери.
Мама, что с тобой?
Ничего, Лера, все хорошо. Мне тут посоветовали бабку найти.
Давно пора, отозвалась Лена с соседней кровати. Мы уже говорили между собой, что дело тут не чистое. Бабку надо искать.
А где её искать? Я не местная.
Ой! Я вам дам адресок! подала голос одна из женщин. Хорошая старушка, сильная. В Вышгороде живёт. Я сама к ней ходила. Кстати, Петя, спросила она мужа, который пришёл проведать её, ты завтра не через Вышгород едешь? Он у меня на грузовой машине работает на стройке.
Через Вышгород.
Помнишь, куда ты меня в Вышгороде довозил?
Помню.
Возьми женщину, покажи ей дом, где бабка живёт.
Взять-то могу, но я отсюда рано поеду в 6 утра, пока пустое шоссе. Мне ж к восьми часам панели на стройку надо доставить.
Если возьмёте, то я в пять утра буду уже готова, сказала Тамара Николаевна. Я в долгу не останусь.
Это лишнее! сказал Пётр. Бедаона одна на всех!
Огромная машина со стеновыми панелями выехала из Киева на шоссе ещё пустое в такой ранний час. В кабине рядом с водителем сидела Тамара Николаевна. Ехали молча. Через некоторое время машина свернула с шоссе на городскую дорогу, проехав немного, шофёр остановился.
Вон, видите мазанку в саду? Там и живёт эта бабка. Вам ещё повезло, что приехали рано: народу нет. Обратно на рейсовом автобусе до Киева доберётесь.
Большое вам спасибо, Пётр!
До свидания! Удачи!
Тамара Николаевна открыла калитку и тихонько пошла к дому. Она поднялась на крылечко и задумалась: стоит ли в такой ранний час будить людей, или лучше подождать на крылечке пока проснутся. Дверь вдруг резко отварилась. Тамара Николаевна от неожиданности отпрянула в сторону. На пороге стояла пожилая женщина сгорбленная и морщинистая.
Что надо в такой ранний час? резким голосом строго спросила она.
Дочь у меня в тяжёлом состоянии. Парализовало её полностью. Ваш адрес дали. Приехала к вам за помощью. Не местные мы. Из Сибири.
Старушка пожевала губами и пристально посмотрела на гостью.
Заходи!
В хате было темно. Они прошли мимо двух кадок, доверху наполненных водой, и вошли в небольшую бедно обставленную комнату. В красном углу висели образа, и горела лампадка. За стеной кто-то сонно вздохнул. Свет еле пробивался в комнату через яблоневые деревья и задернутые белые занавески.
Как зовут?
Тамара Николаевна.
Не тебя, дочь!
Валерией.
Старушка подошла к образам, опустилась на колени и начала молиться. До Тамары Николаевны донеслось: «Прошу, Господи, о рабе Божьей Валерии». Знахарка молилась долго, во время молитвы рот её стал растягиваться в сильнейшей зевоте. Её всю корёжило, а рот буквально раздирало. Тамаре Николаевне стало страшно. После молитвы старушка сказала:
Ещё одна такая больная сегодня и я не смогу никого принять.
Она подошла к стене, где на полке стояло с десяток пустых бутылок. Взяв бутылку, она через воронку налила из бочки воды. Держа бутылку обеими руками, она что-то зашептала. Потом, заткнув бутылку пробкой, поставила на стол:
Возьми! Давай ей три раза в день по столовой ложке и натирай раз в день её всю этой водой. Рассчитай на девять дней. Если через девять дней у неё что-нибудь в лице отойдет, придёшь, ещё воды дам; если не отойдёт, не приходине моя больная.
Спасибо! Тамара Николаевна встала.
Подожди. Сгадаю.
Знахарка взяла большую и широкую консервную банку из-под рыбы и, зачерпнув ею из другой бочки воды, поставила на стол. Она зажигала спички и бросала их в банку, что-то шепча. Спички плавали в воде, по-разному соединяясь друг с другом или расходясь. Бросив так несколько штук, и внимательно посмотрев в банку, она сказала:
Она замужем, у неё есть ребёнок. И муж, и ребенок сейчас в разных городах, не в том городе, где они все вместе жили.
Тамара Николаевна согласно закивала головой.
Сделала ей на смерть женщина с чёрными волосами, которая живёт в одном доме с ней.
За что?
Ни за что! Из-за мужа. Меньше бы таскался по бабам!
А как ей сделали?
Отравили, после того как она родила.
Чем отравили?
Труп обмыли. Этой водой и отравили. Магия там чёрная.
Тамара Николаевна прижала ладонь ко рту.
Брак их будет недолгим, продолжала бабка. Скоро они разойдутся. Он женится на другой, но счастлив не будет. Рано уйдёт из жизни. А она она тоже выйдет замуж, но через много лет, когда найдёт человека, который идёт с ней рядом в каждой жизни.
В каждой жизни? Как это понимать? удивленно спросила Тамара Николаевна.
Тебе необязательно это понимать! резко сказала бабка. А она знает! Встретятся они на своей старой общей могиле.
Тамара Николаевна отодвинулась на край стула, с ужасом глядя на ворожею.
Всё! Иди! Устала я как никогда! Сегодня уже никого не смогу принять.
До свидания! сказала Тамара Николаевна, вытащив из сумки деньги, она положила их на стол и, пятясь задом к двери, выскочила на улицу.
Тамара Николаевна ехала на рейсовом автобусе, и её трясло от всего пережитого.
«На какой старой общей могиле? С кем она должна там встретиться? Ужас, какой!»
В коридоре больницы она столкнулась с лечащим врачом. Он внимательно посмотрел на неё и спросил:
Доброе утро, Тамара Николаевна. С вами всё в порядке?
Доброе! Я у бабки былаТамара Николаевна наполовину вытащила бутылку с водой из сумки и показала ему. Врач кивнул головой. Бабка сказала, посмотреть через девять дней, какой будет результат.
Хорошо, подождём девять дней.
Мама! сказала Лера. Я ждала тебя только к вечеру.
А я быстро обернулась.
Расскажи, что там было.
Женщины в палате с интересом приподнялись и тоже стали слушать.
Приехали мы с Петром очень рано. Но бабка приняла меня. Завела в хату, там было темно, только лампадка горела, и начала молиться. Её так раздирало, так корёжило, что мне стало страшно!
Это всегда так бывает, когда сильный наговор идёт, со знанием дела сказала Лена.
А что потом-то было? с интересом спросила жена Петра.
Потом она дала мне воды, чтобы поить три раза в день и натирать.
Господи, только бы помогло, перекрестилась женщина. А гадать не предлагала?
Погадала. Сказала, что сделала ей соседка с чёрными волосами, которая живёт с ними вместе в одной квартире.
Ольга Николаевна! вскрикнула Лера.
Похоже, она, продолжала Тамара Николаевна.
Вот ведь гадюка! сказала жена Петра. Ещё ж в одной квартире живёт, подлая!
А как? спросила Лера.
Подлила трупный яд.
Трупный? удивилась Лена. Да как таких земля только носит!
А ещё что говорила? интересовалась дочь.
Сказала, что у тебя всё будет хорошо. Что-то она ещё говорилаТамара Николаевна сделала такое выражение лица, будто пытается вспомнить что-то, но не может. Что же она говорила? Знаешь, я была в таком состоянии, так разволновалась, что всё из головы вылетело. Давай, лучше, будем лечиться.
Она вытащила бутылку и налила заговоренной воды в ложку.
Пей! А теперь я тебя натру.
Откинув одеяло с ног дочери, она стала их натирать. Леру передёрнуло.
Что случилось?
Не знаю, удивленно сказала дочь. Как будто мурашки бегают! А ведь я не чувствую ног!
Прошло девять дней.
Доброе утро, женщины, начнём обход! Ну, Лера, давай я тебя посмотрю, как твои дела, сказал Александр Александрович и склонился над больной. Смотри на молоточек. Так. Теперь в эту сторону. Подожди! Ну-ка, ну-ка, наморщи лоб. Ещё раз! Так. Я сейчас приду!
Врач быстро вышел и через несколько минут вернулся с профессором Верещагиной и тремя консультантами. Врачи сгрудились около кровати. Тамара Николаевна стояла у них за спинами, с волнением теребя воротник халата.
Лера, наморщи лоб, попросил Александр Александрович. Видите?
Хм, отошла пятая пара, удивленно произнесла Верещагина. Ну-ка, ещё раз наморщи лоб! Ну, вот и не верь после этого в нашу медицину! Видите! Видите, какие успехи! Александр Александрович и Тамара Николаевна переглянулись друг с другом, а Верещагина продолжала: Молодец, Сан Саныч! Я всегда верила, что вы опытный, знающий врач. Теперь, Валерия, пойдет на поправку!
Я в этом никогда не сомневалась, сказала Лера. Это вы меня все похоронили заранее.
Ну, что ты! замялась Верещагина, Хотя и заставила ты нас поволноваться! Но на дворе двадцатый век, слава Богу! Медицина у нас сильная! Выздоравливай!
Профессор с консультантами вышла.
Что значит пятая пара, Александр Александрович? спросила Тамара Николаевна, когда врачи ушли.
У неё на лбу пятую пару мышц отпустило! улыбнулся врач. Процесс пошёл на выздоровление! А ты, действительно, никогда не сомневалась, что выздоровеешь? обратился он к Лере.
Я из своего тела всегда смотрела как из футляра. Как будто яэто не я. И всё удивлялась, почему все врачи и медсестры вокруг меня бегают, как будто я умираю? Ведь я же не могу умереть, я бессмертна! Глупости говорю, да?
Моздок
Юрка! Лесков! окликнул молодой парень старшего лейтенанта, проходившего мимо. Здорово!
Серёга! Здорово! обрадовался Юра. Вот так встреча! Какими судьбами?
В командировке по работе: я же сварщик. А ты давно в Моздоке?
Вчера прилетел.
С женой?
Нет, один. Она у меня в Киеве в больнице.
А что случилось?
После родов парализовало.
Понятно! Я здесь в общаге строителей живу, заходи вечерком, я в 7 комнате. Выпьем, посидим, поговорим.
Зайду.
В комнате7 дым стоял коромыслом. За небольшим столиком на двух кроватях сидели четверо парней, среди которых был Юра. Парни уже достаточно выпили, громко говорили и курили. В дверь постучали.
Да! крикнул один из парней.
В комнату вошёл мужчина старше их лет на десять.
О! Семёныч! Хорошо, что зашёл! закричал Сергей. Давай к нам! Я друга встретил! Он, кстати, с тобой в одном городе живёт, только в военном городке. Садись, выпьем за встречу!
На столе появился пятый стакан, и кто-то уже наливал в этот стакан водки.
Знакомься, Семёныч, это мой друг Юрка Лесков! Мы вместе в Чите жили!
Лесков? Ты Лесков? Это у тебя, что ль, жена в больнице? спросил мужчина, тяжёлым взглядом посмотрев на Юрия.
У меня! сказал Юра.
Все выпили.
Та-ак! Пойдём-ка в коридор, покурим, земляк! Мне тебе сказать кое-что надо!
Вы там долго не задерживайтесь! крикнул им вдогонку Сергей.
Юра и Семёныч вышли в коридор и подошли к окну.
Ну, что, сучонок, не узнал? схватил мужик Юру за грудки.
Ты чего? опешил Лесков.
Свою жену до больницы довёл, теперь опять с моей Машкой спутался? Я долго терпел! Тебя никто, гад, не бил за твои похождения? Значит, я первый буду!
Он размахнулся и ударил. Завязалась драка.
В это время в комнате Сергей разлил по стаканам водку и включил транзистор. Из транзистора послышались какие-то шипящие звуки. Один из парней стал искать волну, крутя небольшое колёсико.
Что-то они долго разговаривают! лениво сказал Серёга. Водка выдыхается!
Тихо! вдруг насторожился парень.
Все прислушались и, не сговариваясь, выскочили в коридор. В глубине коридора шла драка не на жизнь, а на смерть. Ребята кинулись разнимать дерущихся.
Я тебя всё равно, гнида, рано или поздно достану! Лучше бери перевод в другой полк! вырываясь из рук ребят, кричал Семёныч.
Юра шёл по взлётному полю в рабочей одежде, прихрамывая на одну ногу, с синяком на скуле и заклеенным разбитым носом.
Лесков!
Юра повернулся, перед ним стоял майор Тимохин, самолёт которого он должен был готовить к вылету.
Здравия желаю, товарищ майор! козырнул Юра. Самолёт к вылету готов!
Что у вас с лицом? Подрались?
Никак нет! Вчера неудачно спрыгнул с машины. Подвернул ногу, не удержался и упал лицом на гравий. Заживёт, товарищ майор!
КИЕВ
Дверь палаты отворилась, и вошёл Михаил Степанович:
Здравствуйте!
Папа! радостно вскрикнула Лера.
Миша! Прилетел! обрадовалась Тамара Николаевна.
Я за вами! сказал Михаил Степанович, подходя к дочке. У него от всего увиденного задрожали губы и, не выдержав, он отвернулся и заплакал.
В это время в палату вошёл лечащий врач. Поздоровавшись с Михаилом Степановичем, он пригласил Лериных родителей в свой кабинет.
Заведующий отделением сказал, что мы больше не можем держать Леру в нашей больнице, она и так находится здесь два с половиной месяца, начал он разговор. Сколько мог, я её держал в своей палате, но теперь ей придётся проходить лечение по месту жительства, то есть в Белой Церкви.
Мы не можем вернуться в военный городок, сказала Тамара Николаевна, причину вы знаете. Я вызвала мужа, чтобы забрать Валерию домой.
Хорошо, сказал Александр Александрович, я попрошу заведующую больницей, чтобы она написала прошение, по которому вам выдадут билеты без очереди на ближайший рейс.
В кабину к пилотам вошла стюардесса:
Сергей Павлович! На борту молодая дивчина без ног, двадцать три года, на носилках. Осложнение после родов.
Понял, Танюша! сказал командир корабля. Поднимем и посадим корабль так, что никто не почувствует, что мы взлетели и сели.
И ТУ-154 легко оторвался от взлетной полосы Борисполя.
В родном доме
Лера полусидела на приподнятых подушках на своей кровати в родительском доме. Дверь приоткрылась, в комнату заглянула Ольга:
Лера! Привет! К тебе можно?
Оля! Заходи!
Я не одна. Мы все пришли.
В комнату вошёл Виктор, Олин муж, с двухлетней Татьяной на руках.
Здравствуй, Лера! С приездом!
Здравствуй, здравствуй! Ой, ребята, как я соскучилась по всем вам! Танюшка уже ходит?
Давно! Виктор поставил дочь на пол.
Задом наперед?
Нет, только вперед! засмеялась Ольга.
В комнату вошла Тамара Николаевна с подносом в руках.
Давайте, ребята, чаю попейте, сказала она, ставя поднос на маленький столик.
А кружки только две, сказала Оля.
Вы пейте чай! сказала Лера. Я ещё не могу сама держать кружку, меня мама кормит.
Из Валериной комнаты доносился смех, потом дверь открылась и вышли Оля с Витей.
Мы к тебе завтра после работы заскочим! Всё равно мимо идём, пообещала Оля.
Приходите, ребята, приходите, сказала Тамара Николаевна, провожая их. Ей сейчас общение нужно. Друзья все разъехались, только вы остались. Юра тоже должен приехать, писал, что просит перевод с Украины сюда к нам, чтобы быть поближе к семье.
Прошёл месяц. Лера потихоньку через боль начала вставать, держась за стену. Она медленно и осторожно, пошатываясь, шла по комнате к сыну. Восьмимесячный Санька стоял в своей кроватке, приседая от радости. Лера села рядом на стул. Ребёнок протянул к ней ручки, чтобы она взяла его и поносила по комнате, но она только поцеловала их.
Солнышко моё! Мама ещё не может тебя взять на руки. Мама вместе с Сашей ещё учится ходить!
Ребёнок, чтобы научиться ходить, зарядку каждую минуту делает, тело своё тренирует. Видишь, как прыгает! зашла в комнату Тамара Николаевна. А ты сегодня зарядку делала?
Мам, я потом. Я пока с Сашей посижу. Тело болит так, что лишний раз пошевелиться трудно.
А нужно через не могу! Боль отступает, когда на неё наступают! Ну-ка быстро на ковёр зарядку делать! Куда это годится, если ребёнок пойдет раньше, чем мать!
Ма-ам! Я вечером!
Мне что ремень взять?! Не вечером, а сейчас! Тамара Николаевна вышла и вернулась с ремнем.
Валерия! Я вас с Галиной никогда не била! Тебе двадцать четвертый год, а я вынуждена применять к тебе суровую воспитательную меру! На тебя сын смотрит! Какой пример ты ему показываешь?!
Всё, сдаюсь! засмеялась Лера.
Валерия лежала на ковре, на её лбу выступили капли пота, по щеке сползала слеза боли. Тамара Николаевна стояла над ней с ремнём в руке.