«Он не убил меня и не покалечил. Он отправил меня сюда. Сказал, что я должна быть внимательна Всё происходящееснова игра. Если так, то я не могу оставаться здесь долго».
Она ошибалась. Когда слетит последняя листва с деревьев, когда Саша привыкнет к стонам и воплям больных, когда она онемеет от постоянного шока и запущенной социофобии, когда прядь её волос поседеет от напряжения и ужаса, а взгляд сделается диким, как у зверя, когда у неё не останется ничего, кроме остервенелого желания отомстить или умереть она поймёт, что-либо сбежит, либо останется здесь навек. Кристиан не играл с ней, а просто зачем-то оставил её здесь. Возможно, он задумал так с самого начала, а может, просто забыл про неё.
Ночамидолгими, бессонными, наполненными ужасами, она думала о своей семье и об Асе. С помощью Аси кто-нибудь мог бы найти её и этого психопата. «Если Ася жива. И если меня действительно ищут».
Бедная Саша не знала, что её почти не искали. Она не знала, что Ася встретилась с Кристианом в третий раз, и с тех самых пор всячески отрицала, что вообще когда-либо была с ним знакома. Она сказала полиции, что Саша ушла из её дома к вечеру. Она не сказала ни о ночёвке, ни о своём недоумении, о страхе, когда не нашла подруги у себя в квартире.
Сначала Саша ждала посетителей. Потом она просто надеялась получить от них хотя бы звонок. Потом она перестала ждать. Под конец Саша решила бежать любой ценой. Гнев, обида, отчаяние и ужас копились в ней долго, пока, наконец, не достигли своего предела.
К тому времени Саша переменилась характером. Она видела насилие, корежащую рассудок нелогичность происходящего, абсурд, быдловатость врачей, несправедливость, смерть и непреходящее безумие. Из тепличных условий своей тихой и мирной жизни она окунулась в ад и очень быстро сломалась, как часто бывает с ранимыми людьми.
* * *
Среди прохожих, словно сквозь чащу плотного леса, по Арбату стремительно шла высокая тень. Мир в её восприятии заглушали большие, качественные наушники, в которых звучала Пауля Калкбреннера. Трек «Square 1» сопровождал Кристиана Фишера до поворота, за которым можно было увидеть сигнальную ленту, полицейскую машину, катафалк из судебного морга и людей с угрюмыми выражениями лиц, по которым всем было ясно, что случилась беда.
По-прежнему не сбавляя решительного шага и не выключая музыки, Кристиан прошел мимо полицейских в тесное помещение двухэтажного хостела, снял на ходу верхнюю одежду, сложил ее на диванчике в приемной и, по-прежнему оглушаемый легким ритмом музыки, вошел в эпицентр локальной катастрофы и человеческого горя, словно любопытствующий турист в музее.
Тело сорокалетнего мужчины зимним, морозным утром нашли работники хостела в недорогой, съемной комнате.
Объект буквально распят и обездвижен, сидя на кровати в следующей позе: рот заткнут кляпом и липкой лентой, руки раскинуты крестом и привязаны к металлической спинке. Ноги разведены в шпагат. Как следствиепорваны связки в области паха. Лодыжки привязаны к ножкам кровати бельевой веревкой. На лице маркером начирканы слезы, этот рисунок реально напоминает слезы, стекавшие ранее по щекам убитого. Улыбка изображена довольно небрежно. Перед телом поставлено зеркало. У жертвы отсутствуют гениталииизъяты без наркоза.
Помещение пропахло гнилью и нечищеной скотобойней. Медицинский эксперт, инспектор, впервые вызванный на труп, оперуполномоченный дознаватель и еще парочка людей топтались тут, окончательно уничтожая некую мифологическую святость смерти. Кому, как не им было знать, что у смерти святости нет.
Кристиан медленно и дотошно, по-стариковски заложив руки за спину, оглядел помещение, будто оно являлось символическим натюрмортом. Молодой человек зачем-то выглянул за окно, обратил внимание на телефон убитого и приблизил к нему лицо, не прикасаясь и не потревожив желтую, пластиковую карточку с восьмым номером. Наконец, он сдвинул свои наушники с головы на шею.
Вы ищете мстителя, голос Кристиана был негромким, но на него сразу обратили внимание. У жертвы имелось с ним недавнее знакомство. Она загримировалась под ночного мотылька. Амбидекстр. Эксперт подтвердит, что у убийцы тридцать девятый размер ноги, отпечатков вы не найдете.
В полном молчании Вера поправила свои рыжие волосыгустые, непослушные, вьющиеся локоны нахально и упорно выбивались из-под шапочки. Она единственная решилась прервать тишину, в которой никто не заговаривал с Фишером.
Почему амбидекстр?
Ненавижу объяснять. Чувствовать, как безжалостно тонет драгоценное время, смысл, истина.
Но им необходимы именно слова.
Кристиан пробормотал:
Узлы на лодыжках завязаны правой рукойочень туго, умело, но синяки на шее оставлены сильной и уверенной левой. То есть, убийца одинаково хорошо владеет двумя руками. Убитый мужчина перед смертью сам снял одежду, сел на кровать, позволил связать себе руки и заткнуть рот кляпомтакое возможно, если он предполагал сексуальную игру с женщиной.
Или ему угрожали оружием, встряла Вера.
Перестань пытаться думать логически, тебя это не красит, процедил Кристиан. Если он не сопротивлялся из-за нацеленного на него оружия, то почему стал сопротивляться, когда она развела его ноги в шпагат? Причём, активно сопротивлялся, уж ты-то могла заметить!
Щёки Веры стали пунцовыми от гнева, но она решила не давать Кристиану удовольствия видеть её эмоции. Кристиан продолжил:
Чтобы он не выплюнул тряпку, сверху её заклеили скотчем. Ах, да он подошёл к столу, в центре которого лежал телефон убитого. Изучите послание, которое нам тут наверняка оставила преступница. У меня есть предположение, что она больше не хочет убивать. Если убийство и случится ещё раз, то очень нескоро. Требуется время он всё еще смотрел на телефон, требуется время на перезарядку.
Ты не прав, Крис, Вера решила озвучивать всеобщее мнение. Преступление совершено аккуратно, хладнокровно, талантливо и с предельной жестокостью. Девица получала удовольствие от процесса.
Кристиан прервал ее, уже выходя в коридор:
Не знаю насчёт удовольствия, но человеческая нервная система не способна на пролонгированные сильные реакции такого типа, как это преступление. Она всё продумала, до мелочей, но убийство совершено эмоционально. Такое даётся очень нелегко. Здесь она явно выплеснула ярость огромной силы, которая копилась в ней, наверное, месяцы, Кристиан подошёл к окну. Даже если она и убьёт вновь, на это нужен очень серьёзный повод и большое количество времени на подготовкуона очень осторожна. Это окно было открыто изначально, когда нашли тело?
Да, пожала плечами Вера.
Почему? Убийца вошла и вышла через дверь. Посторонних следов на подоконнике нет, Кристиан нахмурился, рассматривая окно. Ни единого. Мне это не нравится. Я напишу Диме о том, что думаю.
Он развернулся и, не прощаясь, собрался выходить из хостела.
Кристиан услышал вслед:
Мне сказать Диме, что ты взялся за заказ?
Пришли материалы на почту, не оборачиваясь, бросил он. Я совершил серьёзную ошибку, но пока не понял, где, конкретно.
Уже когда он был у машины, Вера догнала его.
Ты сегодня опять едешь за город?
Мне не нравится твоя внимательность, пробормотал он, взглянув на девушку.
Каждое двадцать первое февраля уезжаешь. Кстати, спасибо, что выставил меня дурой!
Я много раз просил тебя не требовать от меня объяснений моим выводам. Я не люблю пояснять, скороговоркой ответил Кристиан. В этом нет смысла. Общайся с Димой, у него дедукция лучше развита, и он обожает ею щеголять.
Понятно-понятно. Я просто хотела убедиться, что ты уезжаешь. Мы планируем пирушку на двадцать третье число.
Давай без меня.
В принципе, это даже хорошо, пробормотала Вера. У тебя телефон звонит.
Кристиан взял трубку, глядя вслед патологоанатому.
Ей удалось сбежать, голос в телефоне звучал напряженно. Должна направляться в сторону Москвы по дороге
Я понял, отрезал Кристиан. Спасибо. На этом наше сотрудничество заканчивается. Я переведу остаток суммы на ваш счёт.
* * *
К семи часам вечера тьма, разбавленная снегом, принимала в ледяные объятья машину Фишера. Из динамиков доносилась музыка, на любого другого производившая резко негативное впечатление. Этот трек группы Alien Vampires был чудовищен не только по композиции и стилю, но и по смысловой нагрузке. Вереща и грохоча в минорной лихорадке ярости, он встряхивал пространство, как грязную тряпку, и вызывал головную боль.
Кристиан слушал без видимого неудовольствия, но и, не выказывая того, что мелодия ему нравилась.
В моменты особенно пронзительных звуков в композиции, он с силой вдавил стопу в педаль тормоза, поворачивая машину к обочине. Послушно сделав скользящее, круговое движение, авто остановилось, слегка накренившись к канаве. Кристиан выключил колонки.
Фары внезапно полоснули монохромным светом по мгле, из которой призраком вынырнул длинный силуэт темноволосой девушкикопии Самары из нашумевшего фильма ужасов. Кристиан успел увидеть в широко раскрытых, светлых глазах, отразившиеся огни фар. А потом, покачнувшись, призрак упал, хотя с BMW и не столкнулся.
Кристиан улыбнулся и лениво откинулся на спинку сиденья.
Нашлась, наконец. Ты предсказуема.
Кристиан взглянул на часы, проверил травматическое оружие в чехле и вышел из машины, накидывая на голову широкий капюшон раскрытого пальто, спасаясь от немилосердного, ледяного снегопада.
Свет фонаря быстро отыскал распластанную на грязном асфальте девушкувысокую, страшно худую, в старом бабушкином халате и в ночной рубашке до щиколоток.
Кристиан молча рассматривал ее, пока на ее спину падал снег.
Похоже, за ней очень плохо следили. Хуже, чем я велел. Цвет кожи бледный, а на лице видны странные шрамы, уродующие ее, еще свежие, словно она регулярно ковырялась в них. Я не нахожу это удивительнымвозможно, это нервное самошрамирование. Волосы не так давно вымыты. Ухаживала за собой? Температура тела примерно тридцать четыре градуса. Она передвигалась босиком около часа.
Кристиан без труда поднял ее, перекинул через плечо, и, быстро стянув со спинки заднего сиденья плед, положил туда свою находку. К аптечке он не притронулся, проверять состояние девушки явно не собирался. Он просто развернул машину и поехал обратно, в город.
Ее шрамы были неуместны, как случайный мазок краски на идеально спланированном чертеже. Они покрывали не только лицо, но и руки, не являясь следствием болезнион хорошо узнавал признаки чисто механических повреждений кожного покрова.
Тем временем, Саша приходила в себя. Она ошеломленно приподнялась, дрожа от дикого озноба, покачиваясь и озираясь по сторонам с повадками дикой лисицы. Затем светло-серые глаза, не мигая, впились в отражение водителя, изучая его. Брови ее, наполовину бритые, низко сдвинулись к переносице.
Она молчала. Внезапно Саша резко подалась вперёд, и в шею Кристиана едва не впилась игла. Благодаря быстрой реакции ему удалось перехватить её запястье.
Ты не хочешь знать, куда я тебя везу и что с твоими родителями? спокойно спросил он, одной рукой продолжая управлять машиной. Но взглянув на Сашу, он резко остановил машину и перехватил вторую её руку. Там тоже была игла. Он улыбнулся:
Какая умница! А что у тебя ещё с собой?
Вместо ответа Саша вцепилась клыками в его руку. Клыки показались Кристиану слишком острыми.
Ты зубы себе точила, что ли?
Она не ответила. Во всём её существе яростно горело желание убить Кристиана любой ценой, даже если придётся умереть самой.
Если честно, я ожидал, что она будет зла, но
Саша с неожиданной силой вырвала свои руки из его хватки, а затем потянулась к его глазам. Внезапно она почувствовала слабый укол в области шеи.
Поспи немного, шепнул Кристиан, убирая шприц.
Мразь Саша застонала от ярости. Я убью тебя! Глаза тебе вырву и сожрать заставлю!
Поэтично, меланхолично отозвался Кристиан. Начинаю думать, что мы сработаемся.
Что ты несёшь? сонно пролепетала Саша, а потом закрыла глаза.
Сильная, решительная, отчаянная. Держится пойманным зверем, готовым вцепиться мне в глаза при том, что я объективно сильнее. Она даже не пытается задуматься о собственном поражении или слабости.
Любопытно. Она не попыталась вызнать хоть что-то о своей семье. Она не попыталась манипулировать мной. Она немедленно попыталась меня убитьэто было самым важным её приоритетом. Почему?
Когда Саша пришла в себя, тело её было слишком тяжёлым, чтобы шевелиться. Она рассеянно посмотрела в окно. Мимо промелькнул указатель на Москву. В ней робко шевельнулась надежда на то, что Кристиан везёт её обратно, к родителям, но она понимала, насколько далека эта мысль от реальности.
Язык её не слушался, так что задавать вопросы она не могла. По щеке её стекала собственная слюна, сглатывать было трудно, очень ломало пальцы рук и ног. Любое положение тела в пространстве казалось неудобным.
С твоими родителями всё хорошо. С друзьями тоже, обратился к ней Кристиан, увидев, что она проснулась. Отец и братья уже думают, что ты мертва и ищут твоё тело. Только мать надеется, что ты жива. В доме царит угнетающая атмосфера. Им без тебя плохо.
Саша молча смотрела на Кристиана, ненавидя собственную беспомощность.
Но я не повезу тебя домой, отрезал он. Так вышло, что я уже занят делом, и его нужно закончить. Я не могу немедленно приняться за твоё. Ты немного мне поможешь, и мы выясним, на что ты годишься.
Способность говорить тем временем стала к ней возвращаться. Саша сказала:
Я убегу, хочешь ты того или нет.
Кристиан молчал. Взгляд его казался спокойным и задумчивым. Наконец, он произнёс:
Ты погибнешь, если убежишь.
Мне наплевать.
Он заинтересованно сказал:
А как же твоя семья?
Ты ничего не понимаешь. Ты и впрямь слепой Ты умрёшь, Кристиан, тихо протянула Саша, глядя на него. Ты будешь страшно умирать.
Очень может быть. Но не от твоих рук, ответил он спокойно.
Чего именно я не понимаю, сумасшедшая? Не пытаешься ли ты сказать мне, что отчаялась когда-либо вернуться домой? Я в это не верю. Даже не пытайся строить из себя человека, которому нечего терять, это нелепо.
Почему ты выбрал своей жертвой меня? спросила Саша.
Я уже говорил, что не выбирал тебя. Мы нашли друг друга. До тебя были другие.
И что с ними стало?
Исчезли из моей жизни, легко ответил Кристиан. Точнее, я был вынужден заставить их исчезнуть.
Ты убивал их? презрительно спросила она.
Кристиан медленно покачал головой:
Нет. И да, в каком-то смысле. Им было слишком интересно кое-что знать обо мне, Александра. И я пару раз ошибся. Иногда истина убивает.
Бесполезно, мрачно отсекла Саша. Говоришь загадками, напускаешь туман. Мне наплевать. Ты обыкновенный маньяк, мне нет дела до твоих секретов. Я просто хочу, чтобы ты заплатил за то, что сделал со мной.
Всего-то?
Может ты окажешь мне любезность и убьёшь себя? саркастично поинтересовалась Саша.
Ты ещё пожалеешь о том, что говоришь.
О, едва ли!
Я заплачу за то, что отдал тебя в ту клинику. Но ты не будешь этому рада. Через три дня тебе не захочется от меня убегать.
Саша нервно рассмеялась:
Как же ты ошибаешься!
Кристиан проигнорировал её.
Перестав смеяться, она некоторое время смотрела на него уже более спокойно и осмысленно, хотя чёрная ненависть осталась в глубине ее глаз.
Знаешь, что я думаю, Кристиан? Я думаю, ты взял на себя какую-то роль. Ты придаёшь ей большое значение, хотя по факту онапустышка. У твоей деятельности всего одна цельтешить твоё непомерно раздутое эго. И ты думаешь обаять меня. Ты думаешь, я сочту тебя интересным, поверю в то, что тыкто-то значимый. Но ты не значимый, Кристиан. Ты просто творишь хаос вокруг себя, потворствуя больным желаниям. И что бы ты ни придумал, как бы ты ни изощрялся, я очень быстро докажу тебе, что в твоей деятельности просто нет горячо любимого тобой смысла
Заткнись!
Это было сказало ледяным тоном, который даже обескуражил Сашу. Кристиан смотрел на неё с едва заметной гримасой искреннего отвращения. Она кожей ощутила в ту секунду опасность своего положения. Это хлёсткое словопервая и единственная произнесённая вслух грубость, прозвучала, как сигнал тревоги.
Я заплачу за то, что сделал с тобой, в полной тишине произнёс Кристиан. И ты станешь тому свидетельницей. Я позволю тебе огрызаться, шипеть и вести себя, как истеричка. Можешь вновь попытаться выколоть мне глаза. Но есть то, чего я тебе не позволю. Не смей быть необъективной. Даже не пытайся говорить неправду и ошибаться. Потому что если я пойму, что ты такая же, как остальные, то избавлюсь от тебя и забуду, позаботившись о том, чтобы твоё тело никогда не нашли.