Я пришел в уныние. Мне со своими уроками такую баснословную сумму нереально было скопить даже за год. Поэтому главным препятствием оказалось отсутствие финансов, а вовсе не состояние полубезумного отца. Пребывая в упадническом настроении, я поблагодарил Сун Лимин за подробное письмо и обещал подумать над ее интересным предложением. Хотя думать тут было не о чемтак мне казалось в тот момент. Однако жизнь очень скоро показала, что она полна самых неожиданных сюрпризов.
Приехав через день в больницу, я застал отца сидящим на кровати: он крепко обхватил руками поднятые колени и смотрел прямо перед собой. Старик производил благоприятное впечатление: встретил меня узнающим взглядом и даже слегка улыбнулсянеуловимым, как у Моны Лизы, движением губ. Но к разговорам был по-прежнему не склонен и хранил таинственное молчание.
Я выложил на тумбочку фрукты и протянул отцу очищенный банан. Он взял его и сосредоточенно стал есть, более не обращая на меня никакого вниманиясловно забыл о том, что я нахожусь в палате. Когда старик доел банан, я протянул ему яблоко, но он, казалось, даже не заметил моего жеста. Снова поднял ноги в коленях, положил на них подбородок и устремился взглядом в какую-то точку на белой стене.
Я посидел еще немного на стуле рядом с кроватью, но, видя, что наше общение зашло в тупик, встал, кинул в пакет грязное белье и собрался уходить.
Пенсия, внезапно произнес отец ясным, хотя и слабым голосом.
Что ты сказал? воскликнул я, чуть не подскочив от изумления.
Пенсия, повторил он. Ты должен посмотреть за этот месяц уже должны начислить.
Но как же я посмотрю? удивился я. Я даже не знаю, где твоя карточка.
Карточка под матрасом, прошептал отец. Кодовое число: год моего рождения. Посмотри и скажи, пришли деньги или нет.
Хорошо, пообещал я. В следующий раз обязательно скажу. Тебе привезти чего-нибудь?
Да, кивнул он и подозрительно огляделся по сторонам. Купи три булки черного хлеба. Здешние сестры воруют весь хлеб.
Ладно, куплю, сказал я, стараясь не расплыться в ухмылке. Выздоравливай. Я скоро приеду. Пока!
Окрыленный хорошим состоянием отцаслава богу, говорить будет! я вернулся домой и первым делом забрался к нему под матрас. В воздух взлетели кучи фантиков от конфет, скомканная бумага, перьявсе то, что, наверное, годами копилось под кроватью в его «берлоге». Старик строго-настрого запрещал что-либо трогать у себя в комнате: боялся, наверное, что я нарушу упорядоченный хаос «мастерской» (так он называл «берлогу»). Раз в полгода он сам кое-как делал влажную уборкухотя больше создавал видимость уборки. А такие мелочи, как мусорные кучи в постели, кажется, вообще не замечал.
У изголовья кровати я обнаружил карточку Сбербанка. На нее перечислялась пенсия, из которой отец ежемесячно выдавал мне восемь тысяч на пропитание. Про другие расходы старика я мало что знал: из всех возможных приобретений в глаза бросались только краски, кисти и бумага для рисования. Правда, он утверждал, что откладывает деньги себе на похороны, потому что, дескать, «безработный балбес», каким был я, не сумеет потянуть столь серьезные затраты и все обставить «по-человечески». Зная нищенские пенсии большинства стариков, я не особо верил, что он скопил сколь-нибудь значительную сумму. Но раз ему было угодно играть в спонсора собственных похорон, то я не перечил: дело, как говорится, хозяйское.
Я дошел до ближайшего банкомата, вставил карточку и ввел пароль. В следующее мгновение я испытал сильнейший шок: на счету лежало триста шестьдесят восемь тысяч сто сорок рублей! Мне показалось, я по ошибке забрался в чужой кабинет. Я извлек карточку, убедился, что она принадлежит отцу, заново вставил ее и повторил авторизацию. Сумма осталась неизменной. Да уж, старый хрыч, как тот фараон, готовился к пышному погребению! На эти деньги можно было воздвигнуть огромный памятник из черного гранита, обнести могилу витой оградой, а внутри поставить чугунные скамьи и стол для поминальных обедов с десятком приглашенных. Только, спрашивается, на кой черт мертвому человеку нужна вся эта роскошь? Местечко на кладбище можно и поскромнее обустроить. А деньги использовать куда более разумно
Вы ведь уже догадались, куда я решил вложить капитал? Ну разумеется: в китайский проект! Теперь я спокойно мог позволить себе курс молодого даоса, и сбережений еще с лихвой останется на достойные похороны. Единственное, надо было решить, что делать с отцомнельзя ведь забывать, что он пока жив и нуждается в уходе. Я подумал, было бы здорово задержать его в больнице еще на месяцок. Или пристроить в какой-нибудь пансион, где старикам за умеренную плату обеспечивают приличный уход.
На мое счастье, платные услуги такого рода оказывала та же больница, где он проходил лечение. Только это было другое отделение, в отдельном здании. Там располагалось что-то вроде санатория: больных гораздо лучше кормили, выводили на прогулку, специальные люди развлекали их по несколько часов в день и разрешали смотреть телевизор. Ну чем не рай для душевнобольных? Я поговорил с директором «санатория» и тут же получил положительный ответ: мест здесь хватало, я мог привозить отца в любой момент. Спрашивать же старика, хочет ли он «отдохнуть» в пансионе, я не собирался. В нашем семействе произошел «политический переворот»: отныне роль деспота на себя взял я.
Глава четвертая
Ну вот мы и пришли, весело объявила Сун Лимин, тыча пальцем в симпатичное здание на противоположной стороне улицы. Лучший ресторан в Харбине!
Кирпичную стену фасада украшала вывеска на русском языке«САМОВАР». У входной двери почему-то стояла статуя безрукой Венеры, а к ней нежно прильнула дворницкая метла. На мой взгляд доморощенного эстета, эти три элемента никак не увязывались в единую композицию, однако, помня про конфуз на вокзале, я не спешил озвучивать свое мнение. И правильно сделал: парадная дверь вела вовсе не в ресторан, а в салон лазерной косметологииполагаю, именно туда и зазывала отшлифованная до блеска Венера.
Чтобы попасть в едальное заведение, нам пришлось обойти дом и спуститься по лестнице в неприметный полуподвальчик. Едва мы распахнули дверь в ресторан, меня окутал густой и пряный аромат китайской еды, приправленный не менее острым запахом дыма. Я даже растерялся: мне показалось, что мы попали не в зал для посетителей, а в кухонное помещение. Однако по просторной комнате свободно расхаживали несколько десятков человек, совсем не похожих на поваров (они были одеты в обычные куртки и пиджаки), и я понял, что Сун Лимин все-таки не ошиблась дверью.
Несмотря на русское название ресторана, соотечественников я здесь не приметил: посетители были сугубо азиатской наружности и громко общались по-китайски. Они ходили вокруг длинного, словно банкетного, стола, уставленного сотнями блюд, и заполняли ими свои подносы.
Это что, шведский стол? спросил я.
Нет, покачала головой Сун Лимин. Это самовар.
Видя живое недоумение у меня на лице, она засмеялась и объяснила:
Самоварэто ресторан, где люди сами себе готовят еду из свежих продуктов. Ну, то есть, сами варят. Понятно говорю?
Понятно, отозвался я, с подозрением разглядывая сырые яства на столе. А я-то думал, увижу тут русский самоварну, что-то вроде чайника.
Не-а, лукаво улыбнулась китаянка. Здесь только один русский чайникэто ты!
Я почувствовал, что опять заливаюсь краскойуже в который раз за день. Но, черт возьми, им-то я себя и ощущал, поэтому даже не мог как следует обидеться на ироничное замечание своей проводницы. Чтобы скрыть смущение, я с деланным энтузиазмом поинтересовался:
Скажи, Сун Лимин, откуда такое знание русского жаргона? Где ты так обучалась языку, что даже говоришь без акцента?
Нигде, ответила девушка. Моя мама родом из Москвы, русский для меня второй родной язык.
Так вот почему она такая высокая и красивая! наконец-то дошло до меня. Мог бы и раньше догадаться: знал ведь, что китаянки-полукровкисногсшибательные красотки.
Сун Лимин вручила мне поднос и подвела к столу с гастрономическим изобилием. Большинство продуктов на блюдах имели неясное происхождение, они вызывали у меня скорее замешательство, нежели желание попробовать их.
Как насчет супчика из морепродуктов? небрежно спросила Сун Лимин.
Ну, можно, пожал я плечами. По меньшей мере, это звучало лучше, нежели филе из лягушачьих лапок.
Тогда хватай вот это, деловито сказала китаянка, ставя на поднос тарелку с чищенной тушей здоровенного краба. И овощи для супа Думаю, ты не откажешься от жареной говядины с лапшой?.. Еще пару каких-нибудь салатов надо взять Ладно, пока хватит, а то не унесешь.
Мы зашли в соседнюю комнату, где стояли большие деревянные столы со скамьямиза каждым умещалось человек шесть-восемь. Мы заняли пустой стол, где, видать, до нас сидели любители пощелкать жареные семечки. Черной шелухой была густо усеяна не только поверхность стола, но и пол вокруг него. Мы дождались, пока уборщица расчистит для нас место, и только после этого я осмелился поставить поднос.
Тут же подошла расторопная китаянка в фартуке, неся в руках газовую горелку. Через минуту она вернулась с кастрюлей и сковородойнаверное, по набору блюд на подносе поняла, что именно нам требуется. Поставив на большой огонь кастрюлю с водой для супа, она вытащила из-под фартука разделочный нож, виртуозно изрубила морское чудище на куски и забросила их внутрь. После этого улыбнулась и молча удалилась.
Сун Лимин, ты можешь написать иероглифами фразу «бин жу гао хуан»? попросил я, пока готовился суп.
Девушка удивленно поглядела, кивнула и, вытащив из сумки блокнот, размашисто набросала четыре знака. Вырвав листок, протянула его мне. В двух иероглифах я сразу опознал Гао и Хуанасвоих «друзей» из сновидения. Оба коренастые, в поясах и треугольных шляпах. Становилось все интереснее.
Вот эта парочка сегодня являлась ко мне во сне, поведал я Сун Лимин, отчеркивая ногтем два последних знака. И рассказал содержание сна, не забыв упомянуть про разговор со студентом.
Ну и ну, изумленно произнесла китаянка, когда я закончил. Представь себе, тебе приснилась древняя легенда об одном китайском императоре! Он сильно заболел и однажды во сне увидел, как его болезнь превратилась в двух человечков. Они рядом с ним вели разговор. Один сказал: «Я боюсь, что лекарь нам навредит». Другой сказал: «Не бойся. Мы спрячемся под «хуан» и под «гао», и лекарь с нами ничего не сделает!» Когда на следующий день врач пришел осматривать больного, он сказал: «Вашу болезнь излечить уже нельзя! Она находится под «хуан» и под «гао», куда лекарство попасть не может».
Вот это номер, озадаченно пробормотал я. Ничего не понимаю. Я что, забрался во сне в сновидение императора? А «хуан» и «гао» правда означают «жир вокруг сердца» и «пространство между сердцем и диафрагмой»?
Ну, да, чуть поколебавшись, сказала девушка. В старину медики использовали такие термины. Но студент тебе не совсем верно перевел фразу. В смысле, буквальный перевод правильный: «Болезнь поразила жизненно важные органы». Но ведь это идиома, и в современном языке она означает безнадежную ситуацию, которую уже невозможно спасти.
То есть даже если сон вещий, мне пока не нужно готовиться к смерти? засмеялся я. Безнадежная ситуацияэто все-таки не так печально, как безвременная кончина.
Раз уж ты даос, то должен быть очень внимателен к своим сновидениям, серьезно сказала Сун Лимин. Особенно к тем, что пересекаются со снами-легендами. Но мы об этом поговорим позже, а сейчас давай принимайся за суп.
Меня не нужно было упрашивать. Кроме утреннего чая в поезде, во рту у меня сегодня ничего не было, и я набросился на исключительно наваристый, хотя и жидковатый, суп. Экзотические специи и травы придавали блюду немного странный привкус, но в целом это был праздник для желудка, и не только потому, что я был зверски голоден. Пока я хлебал супчик, Сун Лимин поставила на огонь сковороду и выложила в разогретое масло куски говядины.
Потом я попросил девушку написать иероглифами ее имя.
Хочу посмотреть, как ты выглядишь на бумаге, сострил я. Может быть, ты мне тоже являлась в том сне в виде иероглифов?
Может быть, без тени улыбки сказала она и вновь начертила на бумаге несколько знаков своей непостижимой письменности. Фрейд считал, что иероглифыэто язык снов. Он их сравнивал с символами подсознательного, так как и те и другие могут одновременно обозначать противоположные понятия.
А иероглифы твоего имени что-нибудь означают? поинтересовался я, вглядываясь в триаду знаков на белом листе.
Первый«Сун»ничего не значит, это имя нашего рода. «Ли» означает «прекрасная», «мин»«светлая».
Ага, значит, ты прекрасная и светлая. Ну что ж, имя тебе вполне подходит. Родители как в воду глядели, давая тебе его.
Сун Лимин усмехнулась, игнорируя мою галантность.
Китайцы верят, что имя определяет судьбу или характер человека, поэтому подбирают детям имена задолго до их рождения. Моего отца зовут Сун Чжицзюнь, это значит «доблесть» и «армия». Он и вправду связал жизнь с военной карьерой. А имя твоего будущего УчителяВан Хунцзюньозначает «великий и благородный муж». Можешь мне поверить, он такой и есть.
Безоговорочно верю, поэтому здесь и нахожусь, засмеялся я. А правда, что иероглифыэто древние рисунки, и они максимально похожи на предмет, который изображают?
Трудно сказать, задумчиво сказала моя собеседница. Иногда похожи, но чаще всего не очень. Может, изначально они и были точной копией предмета, но потом все равно пришлось стилизовать многие понятия. Как ты можешь, например, точно изобразить абстрактные идеи? Взгляни на мое имя: по-твоему, один иероглиф действительно прекрасный, а другой светлый?
Я снова взял в руки лист с именем Сун Лимин. Знак «ли» отдаленно напоминал верхнюю часть лица: два прикрытых глаза, прерванная линия носа, прямая морщина поперек лба. Выражение «лица» было скорее грустным, а его красотавесьма сомнительной. Иероглиф «мин» проще ассоциировался со своим значением. В двух разновеликих прямоугольниках при желании можно было увидеть Землю и Солнце: оно освещало нашу маленькую планету, перечеркнутую линией экватора.
Я поделился своими наблюдениями с Сун Лимин. Она меня похвалила, заметив, что мой стиль мышления действительно напоминает даосский.
Мне кажется, я с самого рождения был даосом, только не знал об этом, скромно сказал я, поощренный ее похвалой.
А вот это мы сейчас проверим, хитро блеснув глазами, заявила Сун Лимин. Подозвав «куню» в фартуке, она что-то прощебетала ей на китайском. Та кивнула и убежала на кухню, а через минуту явилась с блюдом. На нем были фигурно выложены огромные черные жуки.
Что это? содрогаясь от отвращения, спросил я.
Это твой десерт, сказала Сун Лимин, мягко подталкивая ко мне тарелку. Тутовые шелкопряды. Сплошной белок. Угощайся, будь как дома!
Я надеюсь, это шутка? упавшим голосом произнес я. Меня стошнит, если я просто притронусь к этим насекомым. Пожалуйста, не заставляй меня ими лакомиться.
По-моему, тут кто-то давеча говорил, что родился даосом, насмешливо заметила китаянка. Если ты не сможешь пройти такой простой тест и съесть хотя бы одного жучка, то какой ты, на хрен, даос?! Настоящий даос проглотит живого червяка вместе с землей и даже не поморщится.
Да знаю, читал, хмуро отозвался я, нервно стуча ногтями по столу. Только, признаться, не рассчитывал, что меня за мои же деньги будут заставлять жрать всякую гадость. Скажи еще, что это входит в курс обучения.
А ты что думал, тебя положат на солнышко, сунут в руки трактат Лао-Цзы, и от этого твое мышление изменится на даосское? Сун Лимин издала короткий смешокжестковатый, на мое ухо. Очень европейский подход, я бы сказала. Даже не надейся на сладкую жизнь у Учителя
Кажется, меня на самом деле угораздило попасть в безнадежную ситуацию, которую уже невозможно спасти, уныло выдвинул я третью по счету интерпретацию своего сна. Хорошо, я попробую съесть эту гадость и не блевануть прямо на стол. Только сначала докажи мне, что это действительно съедобно и ты не издеваешься надо мной.
Китаянка одарила меня насмешливой улыбкой и наотмашь ударила ладонью по одному из шелкопрядов. Послышался тошнотворный хруст треснувшей скорлупы. Из-под черных обломков девушка извлекла мясистый белоснежный кокон, с видимым удовольствием его съела и запила деликатес остывшим бульоном.