Хотя у Науэля тоже есть оружие. Я похолодела.
Науэль включил радио. Снова крутили что-то мерзопакостное. «Выключи, выключи», мысленно взмолилась я. Моя до того невнятная, приглушенная тревога проявила себя. Удерживая руль одной рукой, Науэль кусал костяшки другой и не выключал.
Город, в который мы прибыли около полудня, для меня так и остался безымянным. Тесные, грязноватые улицы будили мрачные чувства. Я часто слышала, что столичный Льед и остальная Роанаэто как будто две разные страны. Теперь я могла оценить различия своими глазами. В Льеде только в самых злачных районах дома выглядели такими обшарпанными.
А сегодня теплее, чем вчера, да? уточнил Науэль, который уже исчерпал все темы, пытаясь меня разговорить.
Вроде, неохотно ответила я. Злость совсем выветрилась, но в сердце торчала колючка, а боль не делала меня разговорчивее. Упорство Науэля только раздражало. Вчера он оттолкнул меня от себя, сегодня пытается приблизить. Нет уж, хватит меня двигать.
Науэль рассматривал вывески. Заметив видеопрокат, остановил машину.
Фильм старый. Здесь у нас больше шансов найти его, чем в магазинах.
Конечно-конечно, надо искать этот дурацкий фильм. Трепыхаться зачем-то.
Я не останусь в машине, заявила я.
Посмотрим, сколько минут она простоит среди торжествующего социального упадка, прежде чем безнадзорные подростки угонят ее для динамичной поездки с летальным исходом.
Науэль взял оставшийся от обеда пакет, вышел из машины и, обернув пакетом руку, открыл капот.
Что ты делаешь?
Убираю лишние детали.
Там есть лишние детали? удивилась я.
Да. Много, завернув извлеченную деталь в пакет, Науэль убрал ее в карман. Теперь я уверен, что мы найдем эту колымагу там, где оставили. Пошли.
В видеопрокате на нас набросилась музыка, совершая акт насилия с нашими ушами. Подслеповато щурясь, скучающий парень за стойкой смотрел фильм. Музыка ему не мешала. Натужный вокал смешивался с воплями девицы из телевизора. Я глянула на экранраскрытые глаза и рот, сверкающий нож и брызги крови.
Никогда не понимала, почему людей привлекает такое, заявила я Науэлю.
Мы как раз остановились возле стеллажа с фильмами ужасов. Наверняка здесь было несколько с участием Науэля. После того, как люди просекли, что кого играет Науэльтот и маньяк, ему пришлось сменить амплуа злодея на роль мальчика-который-много-трахается-а-потом-дохнет. «Просто людям приятно видеть меня голым, и еще приятнее наблюдать, как меня убивают», пояснял Науэль. Я вспомнила эпизод, где герою Науэля отсасывала какая-то девица, и в это время его ударили ножом в спину. Он выплевывал кровь, но в его глазах бесновались искорки удовольствия. Науэлю тоже нравилось умирать.
Я люблю ужастики. Чего в них плохого?
Довольно странно наблюдать за смертью других людей ради развлечения, да еще и похрустывая чипсами при этом. Это неправильно и цинично.
Но смерть же не настоящая, Науэль взял одну коробку и прочитал описание фильма на обороте. Коробки были пустыми (защита от воров), обляпанными наклейками: оранжевыми с ценой за сутки, трое; белыми с номером кассеты в видеотеке.
В любом случае смертьэто слишком серьезно, чтобы пялиться на нее, пытаясь подкрасить серый вечер.
Ты слишком заморачиваешься, Аннаделла.
И мне не нравятся твои роли, сказала я после заметной паузы. Мне давно хотелось это высказать, и, раз уж сегодня мы в ссоре, можно рискнуть. Они всегда связаны с сексом и смертью.
Да ладно, он улыбнулся мне в стиле «привет, детка». Я весь секс и агрессия. Мои роли мне соответствуют.
Я мотнула головой.
Нет, я хотела сказать, что Они вызывающие и примитивные. Ты заслуживаешь лучшего. У тебя есть ум, талант. Ты сложнеея закусила губу, вот теперь почему-то уверенная, что рассердила его.
Науэль перешел к стеллажу с ретро.
Мои маньяки весьма хитроумны, ты не согласна? с холодным спокойствием возразил он.
Пусть так. Дело не только в этом.
А в чем еще?
Я храбро выдохнула.
Я думаю, что сейчас в головах у людей полный разгром. Все так растеряны запутались, не знают, что хорошо, что плохо. Твои роли и выступления на телевидении усугубляют ситуацию.
Предлагаешь мне прикинуться девственником и нести целомудрие в массы? Ты слишком серьезна. Вот этот фильм, «Полночь», он взял нижнюю из стопки коробок и направился к стойке.
Фамилия, номер бланка, скрипучим голосом робота потребовал парень за стойкой, не отрывая прищуренного взгляда от экрана телевизора. У парня были выпуклые, водянисто-серые глаза, похожие на стеклянные шарики. Угрюмый и неопрятный, одетый в футболку с нарисованным на ней лохматым страшным пауком, он не понравился мне сразу.
Я не зарегистрирован здесь.
Ага, экран его прямо-таки гипнотизировал. Документыпаспорт или водительское удостоверение.
Не с собой.
Тогда гуляй, на экране кто-то зашелся в крике, почти сразу сменившимся бульканьем. Парень растянул губы в улыбке. Его лицо выразило тихую, безмятежную удовлетворенность. Да, он был мне решительно неприятен.
Науэль молча положил на стойку синюю тысячную купюру.
Парень наконец-то соизволил повернуть в глазницах свои стеклянно-блестящие глаза и наклонился к стойке, близоруко присматриваясь к банкноте. Меж его темными волосами, склеенными гелем в отдельные пряди, некрасиво белела кожа.
Ты что, подкупить меня хочешь? выдал он тоном оскорбленного величия.
Науэль вскинул брови.
Эта задроченная кассета стоит втрое дешевле.
Эй, парень, ты думаешь, ты меня купишь?
Науэль выставил вперед ладони.
Тебя мне и бесплатно не надо.
Парень внезапно обиделся. К его сизым, плохо выбритым щекам прилила кровь.
Пожалуйста, сказала я быстро, не будем устраивать бурю в стакане воды. Нам очень нужен этот фильм. Не лучше ли договориться так, чтобы все остались довольны?
Стеклянноглазый с шумом выдохнул воздух, устремил свирепый взгляд на Науэля, приготовился высказаться и замер в изумлении, зияя распахнутым ртом. На влажном розовом языке блестела серебряная сережка.
Это ты, потрясенно протянул он, выйдя из ступора, на что Науэль отреагировал немедленным:
Нет, и отступил на шаг.
Это ТЫ! взвизгнул парень.
Науэль тревожно огляделся по сторонам. Нам повезло: в зале не было других посетителей.
Я тебя вижу первый раз в жизни.
Зато я видел тебя тысячу раз, возразил парень.
Ох, иди ты в жопу, вздохнул Науэль.
Да, это точно ты, счастливо рассмеялся парень.
Науэль был неизменно груб со своими фанатами. Однажды я решилась спросить его, как он может так относиться к людям, восхищающимися им, но Науэль только раздраженно сунул руки в карманы и буркнул: «Какое мне дело». Но в данном случае я не испытывала к парню сочувствия. Они друг друга стоили.
Ладно, неожиданно сдался Науэль. Если это я, ты отдашь мне гребаную кассету?
Ну нет, ты же сразу уйдешь, в голосе парня почтительность смешивалась с навязчивостью. Я уверена, услышав эту фразу, Науэль подумал о пистолете. Я слишком долго мечтал о том, чтобы увидеть тебя наяву, поговорить с тобой. Я даже начал раздумывать, как бы мне до тебя добраться.
Звучит угрожающе, Науэль закатил глаза, пытаясь придумать что-то достаточно саркастичное, но его отравленный алкоголем и таблетками, нуждающийся в отдыхе мозг не спешил проявить себя.
Я смотрел все твои фильмы, абсолютно все
Я был в них одетым? вяло осведомился Науэль.
Частично.
Значит, не все, во взгляде Науэля читалась тоска.
Первый раз я увидел тебя в «Вопле». Меня как будто мордой об стол шибануло, прямо звезды из глазвот, таким я хочу быть, и забить на все фуфло!
Он имеет в виду, что резко пересмотрел свою экзистенцию, кисло пояснил для меня Науэль. Твою мать, отдай мне кассету, и я уйду.
Стеклянноглазый так и взвился. Когда он закричал, изо рта полетела слюна, и Науэль демонстративно отступил еще на шаг.
Ты уже говорил так, в «Выстреле в затылок»: «Отдай мне паршивый бриллиант, и я уйду»!
Блядь. Не напоминай.
Стеклянноглазый потянулся к нему. Науэль отодвинулся.
Это правда, что когда вы снимали «Падальщика», вас преследовали неприятности?
Первое и последнее несчастье, касающееся этого фильма, это сценарий.
Стеклянноглазый тяжело задышал, оттопыривая нижнюю губу, и мне стало не по себе. Его глаза двигались слишком быстро, пальцы обхватили край стойки с такой силой, что костяшки побелели. Проблемы этого парня затрагивали не только его вкусы в кинематографе.
О-о-о, выдохнул он. Это должно было случиться. Я заслужил того, чтобы встретить тебя. Я старался, менялся с каждым днем, становился все больше как ты.
А то тебе известно, какой я, буркнул Науэль. Теперь он не спешил уйти. Его взгляд, в котором раньше не читалось ничего, кроме презрения, стал изучающим, настороженным, цепким.
Я знаю о тебе все! крикнул парень за стойкой.
Тогда скажи, какого цвета у меня трусы, предложил Науэль. Что означает весь этот бред, «менялся», «как ты»?
Твое появлениезнак судьбы. Я понял все правильноя не как они, эти мыши, что забиваются в норы. Я как ты, мы из одного источника.
Какого такого блядского источника?
Стеклянноглазый опустил веки, оставив узкие щелки.
Мы люди ночи, как ты нас назвал.
Чего? у Науэля глаза полезли на лоб.
Ты сказал так в «Остывшей крови».
Тупое мочилово про вампиров цитировать и цитировать, но не в твоей кретинской пафосной манере За кого ты меня принимаешь?
Пытаясь приблизиться к Науэлю, парень прижался животом к стойке.
Ты высказываешь циничные, безобразные вещи. Ты ни к кому не привязываешься и с легкостью выбрасываешь людей из своей жизни. Мне нравятся твои сарказм и мрачность, то, как ты расправляешься с этими жалкими овцами, лишь только они почувствуют себя в безопасности. Ты тот, кто может позволить себе быть свободным, тот, кто вознес себя над ничтожностью и ничтожными. Кто нашел в себе силы, чтобы отвергнуть их условности, и смелость, чтобы раскрыть мрак своего сознания.
Придурок. Я изображу из себя все что угодно, если мне достаточно заплатят.
Ты не должен притворяться, улыбнулся Стеклянноглазый. Это не просто роли. Я знаю. Но их ты ловко обманулим и в голову не приходит, что твои монстры, убедительность которых они объясняют талантом, для тебя всего лишь возможность показать свою истинную суть
Вот прямо не знаю, после всего, что ты наговорил, считать себя хорошим актером или плохим, пробормотал Науэль. Но про тебя мне все ясно. Чувак, у тебя понос вместо мозгов. Что бы я там не ломал из себя на экране, это не имеет отношения к моей реальной личности. Так на кого ты хочешь быть похожим? На позера из ящика?
Стеклянноглазый упрямо мотнул головой, и меж его челюстями мелькнула серебряная сережка.
Почему ты не раскрываешься мне? Почему не признаешь, что это не игра?
Чтоне игра? То, что я говорю с целью взбесить общественность?
Нет, я понимаю, что на телевидении ты притворяешься. Телевидениедерьмо, скривился Стеклянноглазый. И понимаю, что в фильмах ты воплощаешь придуманных персонажей. Но даже если убийство срежиссировано, взгляд убийцы невозможно подделать.
У Науэля наконец-то сдали нервы.
Да что ты несешь! взорвался он. Совсем рехнулся среди своих тупых киношек. Думаешь, я на самом деле ночи напролет гоняюсь с ножом за блондинками?
Стеклянные глаза замерли на лице Науэля. Парень улыбнулся тихой улыбкой заговорщика: «Я все понимаю, мы вынуждены притворяться, но наммне и тебеизвестна правда».
Я читал рассказ глупого мальчишки-фотографа о том, как ты заставлял его покончить с собой. Ты говорил ему, что тебе нравится терзать его, что его кровькак сладкий сок для тебя. Что ты счастлив его мучить.
Даже если В своем рассказе он был волен понаписать любые бредни, возразил Науэль. Опустив голову, он посмотрел на Стеклянноглазого исподлобьярешительно и злобно, как будто наконец признал в нем серьезную угрозу.
Пошли отсюда, попросила я, дотрагиваясь до его рукава. Поищем фильм в другом месте.
Мы уже его нашли, произнес Науэль, надавливая на каждое слово.
Попробуй убедить меня, что это неправда, Стеклянноглазый улыбался. Я почувствовала, как на моем лице проступает страх. Скажи, что на самом деле ты никого не убивал, своими руками или косвенно.
Я перевела взгляд на Науэля. Его губы были плотно сжаты. «Ответь ему, мысленно попросила я. Не позволь взвалить на тебя этот чудовищный груз». Прошло секунд тридцать, нарушаемых лишь рокотом проезжающих за окном машин, и даже забытый всеми телевизор не издал ни звука. «Почему ты не возразишь?» удивилась я. Науэль не размыкал губ. Под ногами героя фильма хрустнула веточка. Когда из телевизионного динамика раздался вопль, мы вздрогнули, все трое.
Улыбка Стеклянноглазого ожила, растянулась шире.
Ты такой, каким предстаешь в своих фильмах. Ничего и изображать не нужно, он стиснул зубами кончик языка.
И Науэль вдруг успокоился. Волна раздражения, плещущая от него, схлынула.
Допустим, ровно произнес он. Допустим, уже в восемь лет я стал свидетелем гибели человека. Я мог убить своего одноклассника, когда мне было пятнадцать, и, возможно, я это сделал. Я веду двойную жизнь, храню в тайне то, что мне нравится терзать людей. Готов на любую жестокость, лишь бы самому ощутить удовлетворение и безопасность. Конечно, все это только гипотетически. Тебе нравится?
Стеклянные глаза блестели.
Да! Да, мне это нравится.
Науэль, уйдем отсюда
Он продолжал.
Страшно представить, какие еще персоны, кроме моей, тебя привлекают. Кто-нибудь вроде Тальтекского Пугала?
Да, и Мельница, и Разделитель тел, и Медсестра-убийца, и Хромой Вилек, и Зеленый человек, ион перечислял маньяков, мешая киношных с реальными. Я завесил постерами всю свою комнату. У меня даже есть пластиковая фигура Хлопуна в натуральную величину, похвастался он. Я знаю о них больше, чем когда-либо знали глупые полицейские, которые их преследовали. Привычки, методы. У Эрмиэле-Демона было не сто двадцать пять жертв, а сто двадцать семь, потому что первые два убийства, совершенные им в юности, когда он еще не выработал свой почерк, ошибочно отнесли на счет Господина А Речная дама не работала ни дня в своей жизни, существуя за счет страховых выплат после смерти близких. А потом, когда у нее кончились родственники
Не продолжай, перебил Науэль. Мне хватает моих познаний в этой области.
Эти люди были настоящими. Они отказались быть рабами общественных правил, они подчинили общество себе.
Угу. И каждую неделю у нас новые герои. Что это, как ни выражение свободы и силы духаприрезать стареющую домохозяйку в ее собственной кухне или откромсать ручки-ножки от девочки. Борись с обществом, начни с соседей.
Ты понимаешь меня. Только ты понимаешь меня.
Губы Науэля искривились в язвительной ухмылке, пока он решал, что бы сказать на это. Но внезапно тревога во взгляде сменилась апатией.
Ты меня поймал, мальчик. Да, я такой, как ты думаешь. Не могу найти для себя развлечения лучше, чем пришить кого-нибудь. Я свободен, как работник скотобойни. Велик, как прыщ на лице человечества. Ощущаю себя охуенно могущественным. Почти таким же могущественным, как Пугало, которого уволили с должности сборщика шариковых ручек, так как ему не хватало мозгов справляться даже с такими обязанностями, или Мельница, с его нервным тиком и геморроидальными кровотечениями. А Зеленому человеку так и не удалось никого трахнуть, даже если объект его страсти был слишком мертв, чтобы сопротивляться. Или как раз-таки поэтомуведь, как он сказал, они совсем ему не помогали. Вот только ты немного заблуждался, когда строил планы нашего знакомства. Такие, как я, не склонны испытывать дружеских чувств к коллегам. Мы считаем их конкурентами, претендующими на нашу славу. А конкурентов
Рука Науэля плавно скользнула в карман пальто, и, предугадав его следующее движение, Стеклянноглазый вздрогнул всем телом. В следующий момент Науэль рывком притянул его через стойку к себе. Я тихо взвизгнула, и кто-то вторил мне вскриком, почти одновременно со скрипом открываемой двери. Посетительнице хватило секунды, чтобы удовлетворить праздное любопытство, и дверь захлопнулась, провожая ту, которую только что впустила.