В отражении он видел, как его руки исчезли под ее плечами. Они появились под ее руками, затем накрыли груди. Груди были горячими и скользкими. Он смотрел, как сжимает их, как его пальцы щипают ее затвердевшие соски.
Она изогнулась и издала тихий горловой звук, но не протестовала.
У него встал. Он потерся о ее спину.
В отражении он увидел, как одна его рука скользит вниз по ее животу. Она опустилась ниже и исчезла из виду.
Он почувствовал ее влажные завитки.
Затем его пальцы раздвинули ее и скользнули внутрь.
Он увидел ее улыбку в стекле.
- Хорошее ощущение, а? - спросил он.
- Это точно, - сказала Тина.
Портрет разбился вдребезги. Зазубренные осколки, похожие на прозрачные крылья насекомого, брызнули в ночную темноту. Часть стекол обвалилась. Они посыпались, как битый лед, вонзаясь в ее вытянутые руки.
Вилли отдернул ее от разбитого окна.
- Ты, сука! - закричал он, когда они споткнулись и подались назад, сцепленные наручниками за лодыжки. - Ты тупая сука! Ты расколотила мое гребаное окно!
Когда они упали, Тина приземлилась на Вилли. Она стала извиваться и биться. Ее спина и ягодицы были горячими и влажными. Вилли нравилось, как они скользили по его коже.
Он не заметил, что Тина сжимает острый клин разбитого стекла, пока она не пустила его в ход.
44
После, казалось, более чем часа медленной езды по лесу, Марти съехала по склону и заметила камень, бледный в лунном свете, мирно почивающий на полосе между колеями.
Она нажала на тормоза.
Недостаточно быстро.
Камень царапал и стучал по днищу автомобиля.
Когда шум прекратился, она вытерла пот с глаз. Удобнее поставила ногу на педаль газа. Машина медленно покатилась вперед.
Потом она увидела это.
В десяти шагах впереди, в блуждающем луче лунного света, сияло заднее стекло другой машины.
Машины Вилли. Той, что он забрал, убив двух человек на дороге прошлой ночью.
Марти ударила по тормозам и выключила двигатель. Она открыла дверь, довольная тем, что побеспокоилась о потолочном свете.
Она выбралась и вытащила за собой ружье. Уперев дуло в землю, она пригнулась за открытой дверью. Взвела оба курка.
Выглядывая из-за верхнего края двери, она могла видеть только зад машины Вилли. Марти взглянула на ее багажник. За темным, изогнутым металлом лежал умерший Дэн.
Если только Вилли не вытащил его.
Дэн.
Она отвела взгляд от багажника.
По обе стороны от машины тянулся лес. Сидя там, большего она разглядеть не могла. Ей нравилось находиться под защитой прочной двери. Но выбора не было.
Она медленно выпрямилась.
Марти смотрела в темноту, наполовину ожидая, что тишину разорвет звук выстрела.
Нет, - подумала она. - Он не выстрелит в меня.
Он стрелял в нее раньше, но только чтобы помешать побегу. В этот раз она не пытается убежать, она пришла к нему. Он захочет получить ее живой.
Подняв ружье, она побежала, пригнувшись, к передней части его машины. Возле колеса опустилась на колени. Переведя дух, подняла голову и посмотрела на дорогу.
Хижина, менее чем в пятидесяти ярдах впереди, была, похоже, не больше ее домашней спальни. Стены были из выцветшего, обветренного дерева. С места, где она притаилась, ей были видны дверь и окно. Окно было освещено тусклым, туманным светом. Может быть внутри включен фонарик.
Ее пробрала дрожь, она почувствовала, как стали подниматься волосы на затылке.
Он не спит? - удивилась она. - В такое время?
Спит или не спит, вот она.
- А вот и я, Вилли, - прошептала она. - Готов ты или нет.
И она поднялась и побежала: тяжелое ружье в руках, сосновые иголки хрустят под ногами, бежит, палец скользит по предохранителю, бежит, останавливается у стены хижины, просовывает дуло в открытое окно...
45
Вилли стоял обнаженный, ухмыляясь ей, всего лишь в нескольких шагах. Он был весь в крови, с головы до пят. Он держал руки задранными, будто собирался сдаваться.
Прежде чем у него появился шанс что-нибудь сказать - прежде чем у него появился шанс нырнуть в укрытие - Марти выстрелила.
С сиплым рявканьем, ружье изрыгнуло пламя, подпрыгнуло у нее в руках и ударило отдачей в плечо.
Выстрел попал Вилли в середину груди. Он ударил его как сильный ветер, сбивая его с ног, отбрасывая назад.
Но он не упал.
В свете фонаря на столике рядом, Марти видела, как он, всё еще ухмыляясь, начал скользить к ней.
Бессмертная тварь, всё еще на ногах и идущая к ней.
Она поймала взглядом его сияющие сломанные ребра и месиво плоти его грудной клетки.
Она испустила вопль, который ожег ее горло.
И подумала: Давай в голову!
Она прицелилась в лицо Вилли, пока он скользил к ней.
И только тогда заметила сияющие стеклянные лезвия, торчащие из его глаз. И широкий клин стекла, засунутый в рот - вот откуда эта широченная безумная ухмылка. И разрез на горле.
Она решила не стрелять.
Потолочная балка скрипнула, и Вилли заскользил обратно.
Марти внезапно поняла, что он подвешен за запястья.
Он качался взад-вперед на веревке, как изуродованный Тарзан.
Опустив взгляд, Марти увидела, что его гениталии исчезли.
Как и его левая ступня.
После того, как у Марти прекратилась рвота, она зашла в хижину и огляделась. Она старалась не смотреть на Вилли.
Похоже, здесь больше никого не было.
Она обнаружила много крови, особенно на полу, рядом с болтающимся телом. И на стене и полу рядом с разбитым оконным стеклом. И на матрасе.
Кроме того, на матрасе было много спермы.
Он, должно быть, привел кого-то сюда. Схватил какую-то бедную девушку, после того, как я сбежала...
Но нашла коса на камень.
Она смогла расправиться с ним.
- Эй? - позвала Марти.
Ответа не последовало.
- Есть здесь кто-нибудь?
Тишина, без ответа.
- Кто бы вы ни были... если вы меня слышите, спасибо. Я приехала сюда, чтобы убить этого ублюдка, но вы меня опередили, - вдруг Марти поняла, что улыбается. - Вы над ним хорошо потрудились. Вы потрудились на славу!
Спустя несколько мгновений, она позвала:
- Вас нужно подвезти куда-нибудь отсюда? Или помочь? Вы пострадали? Вам необходима медицинская помощь? Эй? Я сделаю для вас всё, что смогу!
Ничего.
Она провела еще некоторое время, оглядываясь - надеясь, что лихая жертва Вилли - его убийца - может вернуться.
Она обыскала всю хижину.
Выходя наружу с ружьем через плечо, она раздумывала, что же произошло с этим человеком.
Она также раздумывала, что произошло с левой ступней Вилли и его гениталиями.
Она забралась в машину, развернулась, и взяла курс обратно к дому Джека.
46
Следующим утром Тина выбралась из леса на дорогу.
Она была босиком.
Она стала чистой, отмокнув в озере прошлой ночью. Озерная вода, безусловно, благотворно действовала на ее солнечные ожоги и множество мест, пострадавших от Вилли. Она полагала, что могла бы просидеть в воде целую ночь, но ее руки и ноги все еще кровоточили.
Так что она выбралась из озера и искала, пока не наткнулась на остатки платья из пейсли под деревом, где Вилли его сорвал. Вилли испортил его, разодрав на полосы зубами.
Но полосы замечательно подошли для перевязки. Она перевязала порезы на руках и ладонях яркими сияющими лоскутами.
Еще один кусок она завязала на левой лодыжке, как широкую повязку, чтобы скрыть наручники.
И еще сделала себе бикини-лиф, связав несколько кусков вместе.
После восхода солнца, она вернулась в хижину. Вилли кишел муравьями и вонял. Она поскорее выбралась оттуда.
На улице карманным ножом Вилли отрезала штанины его джинсов, сделав себе пару обрезных шорт. Надела их, кинула нож в карман.
Нож прошлой ночью в хижине оказался палочкой-выручалочкой. Без него, она бы до сих пор была прикована к Вилли.
Она планировала оставить нож себе навсегда.
Всегда держать его наготове, просто на всякий случай.
Теперь, идя по обочине дороги, она услышала звук двигателя. Обернувшись, увидела ярко-синий грузовичок-пикап, выезжающий из-за поворота.
Чтобы поймать машину, она подняла руку.
Ничего удивительного в том, что пикап остановился, не было. Совсем ничего удивительного. Учитывая, как она была одета.
Тина наклонилась к пассажирскому окну.
Водитель, симпатичный молодой человек, улыбнулся ей. На нем были футболка и шорты. Его улыбка казалась дружественной.
- Могу я тебя подбросить? - спросил он и скользнул, взглядом по ее тонкому самодельному лифчику.
- Ты ведь не какой-нибудь извращенец или злодей, правда?
Он внезапно вспыхнул.
- Я? Нет.
- Лучше бы тебе им не быть, - сказала Тина. - Я не хочу тебя убивать.
- Мы оба не хотим, - сказал он и негромко рассмеялся.
Улыбаясь, Тина забралась внутрь.
- Куда? - спросил парень.
- Домой, - ответила она.
Перевод: О. Виноградов
"Котята"
- Она за котенком!
Меня передернуло от отвращения, не успела она даже произнести второе слово; сердце быстро и гулко застучало.
Я-то, как видите, думал, что один. Я растянулся на шезлонге у бассейна на заднем дворе, окруженном сосновым штакетником, наслаждаясь новой книжкой о 87-м полицейском участке, солнечным светом и теплым бризом.
Вторжение застало меня врасплох.
Оправившись от потрясения, я повернулся и увидел девочку.
Она уже зашла во двор и уверенно шагала ко мне.
Я знал, кто это.
Моника с окраины квартала.
Хотя мы не были знакомы, я часто видел Монику. И слышал. У неё был громкий, гнусавый голос, который она обычно использовала, чтобы огрызаться на свою бедную мать и орать на друзей.
Я знал ее имя - взрослые постоянно выкрикивали его на улице, причем всегда с негодованием. А еще - она постоянно употребляла его сама. Моника принадлежала к клану чудаков, говорящих о себе в третьем лице.
Лет ей было, по-моему, десять.
Не имей я несчастья наблюдать её поведение раньше, я бы, несомненно, поразился красотой девочки. У неё были густые каштановые волосы, горящие глаза, идеальные черты лица, безупречная фигура и стройное тело. Однако мне она не казалась красавицей.
Не казалась и просто хорошенькой, даром что была восхитительно одета: розовая кепочка с лихо заломленным козырьком, джинсовый сарафан, белая блузка, белые гольфики и розовые кроссовки под цвет кепочки.
Она не была ни красавицей, ни просто хорошенькой, потому что она была Моникой.
Как по мне, не бывает красивых или хорошеньких соплей.
Она остановилась в ногах шезлонга и нахмурилась. Осмотрела меня с головы до ног.
Мой купальный костюм совершенно не подходил для публичных выступлений. Я быстро прикрылся раскрытой книгой.
- Это вы мистер Бишоп? - спросила она.
- Да, я.
- Человек с котятами?
Я кивнул.
Она кивнула в ответ и подпрыгнула на цыпочках.
- И вы раздаете их бесплатно?
- Да, надеюсь пристроить в хорошие руки.
- Значит, Моника возьмет одного.
- А кто это Моника? - спросил я.
Она ткнула большим пальцем в грудь, точно между бретельками сарафана.
- Ты Моника? - спросил я.
- Конечно.
- Хочешь котенка?
- Где они?
Несмотря на мою неприязнь к этому ребенку, раздать котят я хотел. Я подал объявление в газету и расклеил листовки на нескольких деревьях поблизости, но без особого успеха. Из четырех котят выводка, трое до сих пор квартировали у меня.
Они не становились младше. Или меньше. Недолго им оставаться веселыми, игривыми милашками. И кто тогда захочет их взять?
В общем, выбирать мне не хотелось. Раз Моника хочет котенка, она получит котенка.
- Они в доме, - сказал я. - Я принесу, чтобы ты... посмотрела.
Когда я приподнялся, размышляя, что же мне делать с моим нескромным нарядом, Моника взглянула на раздвижную стеклянную дверь, ведущую в дом.
- Она не закрыта, да?
- Нет, но ты постой тут.
Не обращая на меня внимания, она пошла по краю бассейна.
Я воспользовался возможностью встать, положить книжку, схватить пляжное полотенце со спинки шезлонга и быстро обернуть им талию. Подвернув уголок полотенца, чтобы оно не падало, я поспешил за Моникой. Она уже размашисто шагала по дальнему краю бассейна.
- Котят принесу я! - окликнул я. - Подожди здесь.
Я не хотел пускать её в мой дом.
Не хотел, чтобы она пялилась на моё имущество. Чтобы она к нему прикасалась, ломала или что-нибудь стащила. Не хотел, чтобы она оставляла частицу нахальной и мерзкой себя в моём уютном гнездышке.
Она потянулась к ручке двери. Ухватилась за неё.
- Моника, нет.
- Не кипятись, мужик[3], - сказала она.
С шумом распахнула дверь и вошла.
- Выходи оттуда! - закричал я. - Я же просил тебя подождать на улице.
Далеко она не забралась. Переступив коврик, я увидел ее в комнате. Она прижала кулаки к губам и вертела головой из стороны в сторону.
- Где они?
Я пожал плечами и вздохнул. Она уже в доме. Тут уж ничего не попишешь.
- Иди сюда, - сказал я.
Она последовала за мной на кухню.
- Почему ты завернулся в это полотенце? - спросила она.
- Это - вместо костюма.
- А куда делся твой костюм?
- Никуда он не делся!
- Ты что, его выбросил?
- Нет!
- Не стоило!
- Нет. Я тебя уверяю. И вот что, юная леди - еще чуть-чуть, и я попрошу тебя уйти.
Проход на кухню был закрыт невысокой деревянной панелью, чтобы котята не выходили. Я приподнял полотенце, как подол юбки, и перешагнул через панель.
Обернулся, чтобы проследить за Моникой.
- Осторожно, - предупредил я.
Чтоб ей упасть и расквасить свой задранный носик, - подумал я. Но она перекинула обе ноги без всяких приключений.
Моника втянула воздух носом. Вздернула верхнюю губу.
- Что это воняет?
- Я ничего не чувствую.
- Моника щас сблюет.
- Это, наверное, кошачий лоток.
- Фу.
- А вот и он, - я указал на пластмассовый тазик. - Тебе придется привыкнуть к некоторым не самым приятным ароматам, если хочешь держать кошку в...
- О! Котеночек!
Она проскочила мимо меня и пролезла под столом к дальнему углу кухни, где на шерстяном одеяле резвились котята.
Когда я ее догнал, Моника уже сделала выбор. Она стояла на коленях и прижимала к груди Лэззи, поглаживая ее по полосатой головке.
Взгляд Лэззи был полон ярости, но она не сопротивлялась.
Котята терлись о колени Моники, мурлыча и мяукая.
- Она возьмет этого, - сказала девочка.
- Боюсь, что нет.
Моника медленно повернулась. Взгляд ее говорил "Да как ты посмел!", но вслух она произнесла:
- Ясное дело, возьмет.
- Нет. Я обещал тебе котенка. А это не котенок.
- Котенок! Самый маленький, самый миленький котеночек из всех, и он пойдет домой с Моникой.
- Можешь взять любого другого.
- Кому они сдались? Они здоровущие! Это - не милые котятки. Вот милый котеночек!
Она прижалась к Лэззи щекой.
- Нет, ты не хочешь ее взять, - сказал я.
Она встала. Я схватил ее за плечо и толкнул вниз, так что она снова оказалась на коленях.
- Ну все, ты попал, - сказала она.
- Сомневаюсь.
- Ты трогал Монику.
- Ты проникла ко мне в дом. Вошла без разрешения, а ведь я попросил подождать снаружи. Собиралась уйти с имуществом, принадлежащим мне. Так что я имею полное право тебя трогать.
- Да ну?
- Ну да.
- Ты бы лучше отпустил Монику домой с этим котенком.
Несмотря на то, что я говорил о незаконном проникновении, пропускать ее слова мимо ушей было нельзя. Я, тридцативосьмилетний холостяк, почти в чем мать родила, один в доме с десятилетней девочкой...
Это выглядело не слишком прилично.
От одной мысли о том, в чем меня могут обвинить, делалось тошно.
- Ну хорошо. Если тебе нужна эта кошка, она твоя. Давай, забирай ее и уходи.
Она поднялась на ноги с победной усмешкой и сказала:
- Спасибо.
- Честно говоря, если хочешь знать, от Лэззи у меня всегда мурашки по коже бегали.
- Мурашки?
- Не бери в голову.
- Что с ней?
- Ничего.
- Скажи. Лучше скажи, не то хуже будет.
- Ну...
Я взял стул, развернул и присел.
- Это надолго?
Я проигнорировал ее вопрос и сказал:
- Все началось с того, что Лэззи упала в туалет.
Моника ахнула, словно кошка внезапно раскалилась добела, и отшвырнула ее.
Крутанувшись в воздухе, Лэззи испустила громкое "ррряяааау!" Но приземлилась на все четыре лапы.
- Нельзя ее так бросать, - сказал я.
- Она падала в туалет!