Ее ярко-зеленые глаза наблюдали за ним, пока он приближался к столу.
- Доброе утро, Лигейя, - сказал он.
- А? Лигейя?
Он ухмыльнулся.
- Все еще шутишь.
Она нахмурилась, в замешательстве.
- Что?
- Субботняя ночь была великолепна. Самая великолепная.
- О? Ты встретился со своей загадочной женщиной?
- Конечно.
- Должно быть отлично провели время.
- Тебе лучше знать.
Она нахмурилась сильнее.
- Откуда мне знать?
- Как насчет того, чтобы поужинать со мной сегодня вечером?
Она перестала хмуриться. Уголки рта поднялись.
- Ты шутишь?
- Что ты.
- А как насчет той другой твоей девушки? Лигейи? Ты с ней только познакомился, и теперь хочешь, чтобы я пошла с тобой?
- Она не станет возражать.
- Она, должно быть, очень понимающая.
- То, чего она не узнает, не причинит ей боль. Я не думаю, что мы когда-либо встретимся вновь. Не до следующей субботней ночи, во всяком случае.
- Ты вроде как работаешь на два фронта?
- Ага.
Дверь открылась. Вошло несколько учеников.
- Слушай, - сказала Морин, - мы поговорим об этом позже. Я должна написать список на доске.
- Хорошо.
Он отвернулся, кивнул поприветствовавшим его ребятам и остановился у двери.
Оглянулся.
Морин, повернувшись к доске за столом, писала "Фантазии" правой рукой. Левая была опущена.
Аллан глядел на ее локоть.
Морин посмотрела на него. Подняла брови:
- Что-то не так?
- Твой локоть, - пробормотал он.
Она улыбнулась.
- Просто небольшое происшествие в выходные.
Она потерла темную корку ссадины, и вновь повернулась к доске.
Перевод: О. Виноградов
"Кушать подано"
Я сыщик матерый, и сразу просек, что вошедшая в мой офис дамочка - из высших кругов. Как? По голубым волосам и пуделю подмышкой. Я убрал ноги со стола.
- Меня зовут Мэйбл Вингейт, - сообщила она.
- Прикажете аплодировать стоя? - спросил я с набитым ртом.
Она хихикнула.
- Ну разве не очаровашка? - спросила она псинку, почесывая ей под подбородком. - Как считаешь, он будет так любезен поделиться бутербродиком?
Сэндвич был с салями и швейцарским сыром на луковом рулете, латуком, обычным луком и прорвой майонеза. Я только что купил его в "Лу Дели" кварталом ниже. И откусил-то всего разок. Делиться не хотелось совершенно.
- Это мой ленч, леди, - ответил я.
- Вы не возражаете, не так ли? - спросила она.
- Вы собираетесь меня нанять?
- Посмотрим.
Я не идиот. Не поделись я сэндвичем с этим ее Дружком (или Голубчиком, или как там она нарекла эту тварь), старушка подыщет себе другого сыщика. (Работа нужна была позарез. Дела последнее время шли ни шатко, ни валко, - особенно после того, как я засветился на ТВ, подстрелив одного из своих клиентов. Что тут скажешь? Косяки случаются.)
- Вы нечасто смотрите телевизор, а? - спросил я.
- Пожалуйста, - сказала она. - Сэндвич.
- О, конечно, - я положил его на стол. Она потянулась к нему. - Э-э! - воскликнул я. - Не весь.
- Нет, конечно же, нет. Простите.
Она ждала, нависая над моим столом и наблюдая, как я отъехал назад, подтянул брючину и достал из ботинка финку. Нажал кнопку. Лезвие вылетело и встало на место.
- Боже мой, - произнесла Мэйбл.
Она была потрясена. Ее рот походил на пончик.
- Мой змеиный зуб, - пояснил я.
- Надеюсь, вы его мыли.
Я видел, что жрут собаки. Мытый, не мытый - псине наплевать. Я прижал сэндвич к столешнице, стараясь, пока режу, не расплескать начинку. И все равно все изгваздал.
- Вот, извольте, - сказал я.
Мэйбл цапнула неоткусанную половину.
- Вы душка, - сказала она. Улыбнулась собачонке. - Разве он не душка, Маффин?
Маффин облизнул пасть.
Сэндвич, однако, скушала Мэйбл.
Она схомячила его и уставилась на остатки моей половины. Я затолкал последний кусок в рот прежде, чем она успела бы его захапать.
- Безусловно, было вкусно, - сказала она. - Я не ем уже целую вечность.
Я еще раньше приметил, что она худосочна, но значения не придал. Мало ли - некоторые считают особым шиком походить на трупак.
- Присаживайтесь, - сказал я.
Она села. Маффин облизал с ее подбородка остатки майонеза.
- Меня хотят отравить, - произнесла она.
- Понимаю.
- Это страшно. Я не отваживаюсь притронуться и к кусочку. Я чахну на глазах. Вы должны мне помочь.
- Я стою три сотни монет в день, - сказал я.
- Три сотни чего?
- Долларов.
Вообще-то это моя двойная ставка, но я смекнул, что ей это по силам. У нее были бриллиантовые серьги, жемчужное ожерелье и восемь колец. Я знал, что ни одно из ее украшений не фальшивка, как-никак, голубые волосы и пудель...
- Звучит дороговато.
- Зато того стоит, - сказал я. - Я - лучший.
Она закатила глаза к потолку, будто сомневалась в моих словах.
- Не следует трястись над каждым грошом, - сказал я, - когда на кону ваша жизнь.
- Думаю, вы правы.
- Разумеется, прав.
Она поставила Маффина на пол. Он скользнул под стол и принялся жевать мой ботинок. Я воспользовался вторым ботинком, чтобы это пресечь, пока Мэйбл вытаскивала из сумочки чековую книжку. Обычно я настаиваю на наличных. Зачастую мои клиенты (когда таковые еще были) оказывались неплательщиками. Но я решил, что Мэйбл доверять можно.
Она выписала чек на имя Дюка Скэнлона, частного детектива. Затем заполнила сумму. Я облизал губы и прекратил пинать Маффина. Она подписала чек и подтолкнула его через стол. Извозюкав в майонезе.
- Этого хватит, - спросила она, - чтобы нанять вас на неделю?
- Считайте меня уже нанятым. Для начала, почему вы думаете, что вас хотят отравить?
- Я не думаю, что меня хотят отравить, я знаю.
- Уже были покушения на вашу жизнь? - спросил я.
Она опять закатила глаза. У нее это здорово получалось.
- Мой дорогой юноша - могу я Вас называть Дюком?
- Дюк к вашим услугам, Мэйбл.
- А теперь слушайте сюда, Дюк, если бы меня уже травили, мне вряд ли бы понадобились ваши услуги. Я бы "собирала маргаритки", как мой дорогой муж Оскар.
- А что случилось с Оскаром? - спросил я.
- Помер, разумеется. Такое случается с людьми, когда их травят.
- Ага, - сказал я,
- Разумеется ага. Это было ужасно. Он не мог сглотнуть. Он только пожаловался, что голландский соус застрял в горле, а в следующий момент его уже не стало.
- Яйца Бенедикт? - спросил я[7].
- Совершенно верно.
- Когда это случилось?
- Пятнадцатого апреля, - сказала Мэйбл. - Уже больше месяца, и я с тех пор ни разу толком не поела. Понимаете, кто бы там ни убил Оскара, он намерен проделать то же самое и со мной.
Маффин попытался приладиться к моей ноге. Улыбаясь Мэйбл, не видевшей, что происходит, я нагнулся, треснул маленького очаровашку по башке, и скрутил ему уши. Он цапнул меня за запястье, отбежал и, довольный собой, запрыгнул на колени Мэйбл.
- Что нашла полиция? - спросил я.
- Полиция? Ха! Я твердила, и твердила им, что Оскара отравили, но разве они слушают? Нет. Что касается полиции, по их мнению, бедный Оскар просто скончался от остановки сердца.
- У Оскара была остановка сердца?
- Безусловно, была, к тому времени как они его увидели.
- Вскрытие производилось?
- Конечно.
- Следов яда не нашли?
- Нет, но я обсудила этот вопрос со своим психологом, и он заверил меня, что есть некоторые виды яда, которые можно и не обнаружить.
- Он прав, - сказал я.
- Конечно. Он же врач.
- У вас есть какие-нибудь идеи, кто бы мог...
- Нет ли у Вас еще одного из тех великолепных сэндвичей? - перебила она.
- При себе - нет, - ответил я.
- Тогда давайте обсудим остальные детали за обедом. Умираю от голода.
Я был целиком за. Не только потому, что хотел есть, но и потому что знакомство стоило обмыть. Я был на две тысячи сто долларов богаче, чем десять минут назад, и дельце было верное. А всего-то и надо, что изображать бурную деятельность.
Потому как опасности, что Мэйбл Вингэйт отравят, не было. Ее покойный супруг, Оскар, откинулся из-за забарахлившего мотора, а не яиц Бенедикт. Это подходило копам; вполне подходило и мне.
Мозгоправ наверняка имел определение состоянию Мэйбл, у которой ум зашел за разум в попытках справиться с внезапным шоком от смерти Оскара. У меня тоже было для этого название - "психичка".
Мэйбл была психичка - и богатая психичка.
Я мог жить, как бандит.
- Ни слова об этом шоферу, - предупредила она, когда мы выходили из здания.
А самому шоферу велела:
- К Ямамото.
Тронулись.
- Я не особо за японскую кухню, - сказал я.
- Зато я - за.
Делать нечего, отправились к Ямамото. Мэйбл оставила Маффина с Гербертом, шофером, и мы вошли.
- Обожаю суши, - сказала она, когда мы садились за угловой столик.
- Суши? Это что, официантка?
- Вам многому нужно учиться, Дюк.
Она заказала нам обоим одно и то же. Когда официантка отошла, Мэйбл сразу взяла быка за рога.
- Один из моих родственников, - сказала она, - очевидно, является преступником. После того, как не стало Оскара, понимаете, все семейное состояние оказалось у меня в руках. А после того, как не станет меня, они унаследуют кучу денег.
- И кто же точно получит эту кучу? - спросил я.
- В соответствии с условиями нашего завещания, состояние будет разделено между нашими тремя детьми. Также мы предусмотрели щедрую выплату каждому из наших слуг.
- Вы полагаете, что кто-то из детей отравил Оскара?
- Или кто-то из их супругов, - сказала Мэйбл. - Или кто-то из наших слуг. Или в комбинации.
- Иными словами, вы подозреваете всех.
Она кивнула.
- Итак, у каждого есть мотив. Но у кого была возможность? Кто присутствовал во время смерти Оскара?
- Все. Вингэйт Мэнор - довольно большое поместье. Все наши дети живут там со своими супругами. Слуги также были в доме в то утро: Герберт - шофер, Джордж - дворецкий, Ванда - служанка, Кирк - конюх, и конечно, Элси - повариха.
Я посчитал по пальцам.
- Таким образом, насчитывается одиннадцать подозреваемых, - сказал я. - Внучата?
- Ни одного.
- Однако. Большой пучок получается. Может, удастся его немного уменьшить.
Прежде чем мы принялись его уменьшать, принесли еду. Я уставился на нее. Как же я хотел обратно в Лу Дели!
- Что это за чертовщина? - спросил я.
- Суши, мой дорогой.
- На дохлую рыбу смахивает.
Мэйбл хихикнула.
Я опустил нос к тарелке и понюхал. Последний раз я нюхал что-либо подобное ребенком, когда в лодке пытался выцепить наживку из ведра с гольяном. Был жаркий день, и большинство рыбешек плавали кверху брюхом.
- Я не собираюсь это есть, - сказал я.
- О, но вы должны. Пока вы не поймаете убийцу, вам придется пробовать мою еду.
- Что вы имеете в виду? - спросил я.
- Ешьте, - сказала Мэйбл.
За три сотни долларов в день я и не такое сожру. Так что я наколол вилкой эту хренотень, задержал дыхание, чтобы не чуять запаха, и запихнул в рот. Вкус был именно таким, как я опасался.
Мэйбл смотрела, как я жую. К своей порции она так и не притронулась. Я проглотил и попытался смыть вкус водой.
Мэйбл продолжала смотреть.
До меня доперло. Она ждала, откину ли я коньки.
- Оскар умер не в ресторане, - сказал я.
- Нет, - ответила Мэйбл. - Но осторожность еще никому не вредила.
- Никто не собирается пробираться в кухню ресторана и травить вас, - сказал я.
- Кто знает, - oна указала вилкой на нечто в моей тарелке, что выглядело как щупальце осьминога.
Я съел его и рыгнул.
- А теперь это.
Это выглядело безобидно. Это выглядело как печенье из хрустящего риса - типа того. Но вкус был такой, будто это провело ночку в мутной застойной воде из аквариума с золотой рыбкой.
Мэйбл наблюдала за мной с нетерпением. Я не блеванул, а хотелось.
- Отлично, - сказала она. - А теперь поменяемся тарелками.
Мы обменялись, и она зарылась в свою. Мне поплохело от одного только вида, как она запихивает эдакую дрянь себе в рот. Я помахал официантке и заказал двойной виски со льдом.
Виски помогло. Я пил и пытался не смотреть на Мэйбл.
Да уж, - решил я, - работенка - не пикник.
* * *
И вот как она началась.
Покинув суши-бар Ямамото и Вэйт Шоп, мы в лимузине отправились на Вингейт Мэнор. Особнячок был что надо.
Мэйбл представила меня всем как сына старой школьной приятельницы, который оказался на мели и поживет здесь недельку. Часть, насчет "пожить недельку" оказалась для меня сюрпризом, но я не возражал. В конце концов, местечко смахивало на роскошный курортный отель, с бассейном, сауной, теннисным кортом, конюшнями и телевизором в каждой спальне. Не удивительно, что обе дочурки и сынок со всевозможными друзьями-подругами не горели желанием отсюда съезжать.
Никто из них не произвел на меня впечатления убийцы. Что, собственно и не стало большим сюрпризом, раз я уже решил, что у Мэйбл в колоде не хватает парочки карт.
Во время коктейля мы все расселись вокруг бассейна. Дворецкий Джордж разносил напитки. Хотел-то я виски, а получил "отвертку" из водки с лаймом - то же, что и Мэйбл. После того, как я отпил, она умудрилась поменяться со мной стаканами. В обменах она была большая искусница. Уверен, никто и не заметил.
Джордж передал поднос с закусками. Канапе, как их назвала Мэйбл. Поскольку я гость, сказала она, должен угоститься первым. Съел одну. Что-то вроде миниатюрного сэндвича с печенкой внутри. Я не особенный ценитель печенки, но она уж точно по всем статьям обойдет суши. Меня не скрючило. Мэйбл взяла себе тоже.
Позже остальные члены клана направились в столовую. Я учуял запах жареного мяса. В животе заурчало. Только я сделал шаг в сторону столовой, Мэйбл схватила меня за руку и остановила.
- Мы с Дюком пообедаем позже, - сказала она остальным. - Нам кое-что надо обсудить.
Она отвела меня в кабинет.
- Они не должны догадаться, что я наняла человека, который будет пробовать мою еду, - объяснила она.
- Я так и подумал, - буркнул я.
- Иначе они поймут, что я раскусила их игру.
- Точно, - сказал я.
У нее не мозги, а каша.
В тот момент я бы не отказался и от каши.
Наконец, столовая освободилась. Наша очередь. Мясо было холодным, но на вкус восхитительным. Мэйбл смотрела и ждала. Я налил соусу на картофельное пюре. Отведал. Она подняла брови. Я глотнул красного вина. Съел добрый шмат броколли.
Мы уставились друг на друга.
- Как ощущения? - спросила она.
- Умираю с голоду.
- Вы это делаете впечатляюще.
Мы обменялись тарелками и стаканами.
* * *
Так продолжалось пять дней. Завтрак, обед, коктейль и ужин - где бы мы ни ели, дома или в ресторане, я пробовал всю еду и пил первым. Затем мы менялись, и Мэйбл ела свою порцию. Кроме повторной поездки к Ямамото, все было не так уж плохо.
Я проводил дни, плавая, катаясь на лошадях, иногда играя в теннис с членами клана. Один из зятьев, Аарон, продемонстрировал на корте свой подлый нрав. Ему нравилось попадать мячом мне в лицо. Он работал доктором - когда не торчал в поместье. Если бы я искал отравителя, поставил бы на него.
Но мне не приходилось искать.
Никто и не помышлял травить Мэйбл. Ей не нужен был телохранитель или тестер. Кто ей был нужен, так это мозгоправ.
Я знал, что все в ажуре.
* * *
В пятницу, после обеда, спустя четыре часа после нашей второй поездки к Ямамото, мой желудок не выдержал до коктейля. Я прокрался на кухню. Элси - поварихи - на месте не было. Закуски были готовы. Я вытащил поднос, полный канапе, из холодильника, поставил на стол и взял один крошечный сэндвич. Маффин, который за последние несколько дней исполнился нежности к моим ботинкам, терзал мою лодыжку. Я поднял верхнюю половинку одного из сэндвичей и понюхал. Печенка, гадость. Я швырнул его через всю кухню, и Маффин резво поскакал за бутербродом.
И сожрал.
Адьос, Маффин.
Может быть, Маффин отравился канапе, а может - и нет. Может быть, его моторчик выбрал именно этот момент для поломки.
Может.
Только я - сыщик опытный. Я в совпадения не верю.
Мэйбл таки не была психичкой.
Я вроде как даже обрадовался. Я начинал питать к старой даме теплые чувства. Я был рад узнать, что она не рехнулась.
Я поставил поднос с отравленными канапе обратно в холодильник. Затем припрятал бренные останки Маффина в кладовку и поднялся к себе за Слаггером[8].
Слаггер - это мой револьвер 38-го калибра, укороченный. У меня нет разрешения на скрытое ношение оружия (забрали, когда я подстрелил того клиента), но идти против убийцы без подстраховки я не собирался, так что Слаггер отправился за пояс. Я вытащил рубашку из брюк, чтобы замаскировать его, и вышел к бассейну.