Он осмотрелся. Наконец чисто!
Действуя молниеносно, он вставил одно из лезвий острием вверх в крашеную зеленую рейку у бедра. Отодвинулся и вырезал место для второго лезвия на спинке. Снова осмотревшись, чтобы не было свидетелей, вставил его.
После он пересек аллею и уселся на скамейку, на которой влюбленные угробили столько его времени. Они насорили. Чарльз стряхнул мусор на землю. Открыл "Поминки по Финнегану" и принялся ждать.
Люди шли и шли. Множество людей. Поодиночке, парами, небольшими кучками. Студенты, тренеры, профессора, администраторы, техперсонал. Мужчины и женщины. Стройные симпатичные девушки. Невзрачные девушки. Неряхи.
* * *
Чарльз прождал до обеда.
Никто туда так и не сел.
Никто.
Но Чарльз по-прежнему ждал. Его воображение снова и снова рисовало, как на скамейку садились прекрасные молодые женщины. Они подскакивали и вскрикивали. Спешили прочь, кровь из рассеченных ягодиц пропитывала их шорты, юбки и джинсы, пачкала спины их блузок, футболок, или текла по голой коже тех, кто носит топы или еще какую-нибудь открытую сзади одежду.
В его лучших фантазиях на скамейку садилась Линн. В белом бикини.
К этой фантазии он возвращался постоянно.
Линн остановилась перед ним.
Он недоуменно посмотрел на нее. Она была не в бикини. На ней была белая хлопчатобумажная рубашка для игры в поло. Розовые шорты, почти достававшие до колен, белые носки и кроссовки. У бедра висела громадная кожаная сумка.
- Привет, Чарльз, - сказала она. - Как дела?
Он пожал плечами. Выдавил улыбку. Он был почти уверен, что это - Линн, а не очередное порождение его фантазии.
- Ну что, готов к труду и обороне? - спросила она.
Он посмотрел на часы. Без десяти четыре. Не может быть! Он не мог просидеть так долго.
- Думаю, пора, - пробормотал он.
Линн покачала головой.
- Ты в порядке?
- Поспать нормально не смог.
- Да и я не выспалась. Ну что, идем?
- Конечно. Да. Думаю, да.
Он убрал книгу, поднял портфель и встал. В последний раз бросив взгляд на скамейку напротив, он зашагал к Линн.
Это - Судьба, - подумал он. Он пытался направить свою жажду в сторону от Линн, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Так и должно быть. Им руководили силы, над которыми он не имел никакой власти, силы, что предписали Линн пролить кровь для него.
- Посмотри на мой палец, - сказала она по пути.
Она подняла палец к его лицу.
Пластыря не было. Чарльз увидел маленькую завитушку бороздки на подушечке пальца. Его сердце забилось сильнее.
- Выглядит неплохо, - сказал он.
- Почти как новенький, - cлегка задев его, она улыбнулась и опустила руку. - Если бы не твоя первая помощь - кто знает, что могло бы случиться. Я же могла умереть от потери крови.
Чарльз понимал, что она шутит. Но сердце застучало еще сильней. По всему паху расползся жар.
- От того, что бумажкой порезалась?
- Конечно. Такое постоянно случается. Это - главная причина смерти среди библиотекарей и редакторов. Честное слово, - oна посмотрела на него. - Ты же умеешь улыбаться, да?
- Конечно, - пробормотал он.
- Давай посмотрим.
Он попытался.
- Это никуда не годится, - сказала она. - Знаешь, если бы ты хоть иногда улыбался, то был бы вполне симпатичным молодым человеком.
Он впился в нее взглядом. Представил, каким будет ее лицо, если но нему потечет ярко-красная кровь. Представил, как будет слизывать кровь с ее щек и губ.
- Больше похоже, будто ты не улыбаешься, а хочешь меня съесть, на самом деле, - сказала Линн. - Но и так сойдет. Тебе нужно почаще тренироваться.
Даже когда все книги уже были уложены, Чарльз оставался среди стеллажей на втором этаже.
Если он пойдет вниз, то увидит Линн. Она будет сидеть на стуле у стола выдачи, принимать и выдавать книги или ходить там взад-вперед и, мило улыбаясь, предлагать помощь.
Пока я ее не вижу, - сказал он себе, - ничего не случится.
Наверх поднялось несколько студентов. Некоторые выбирали книги, а другие влезли в кабинки для индивидуальной работы и занимались своими делами. Среди них были и девушки, но Чарльз не обращал на них внимания. Или Линн, или никто.
Он и сам забрался в кабинку. По какой-то неведомой причине она стояла в углу, куда не попадал свет. Это ему было на руку. Тут уютно и никто его не увидит.
Он скрестил руки на парте и положил на них голову.
Может, удастся поспать.
Он закрыл глаза. Представил, как Линн висит, привязанная за запястья к балке под потолком, ее ноги не достают до пола. Но у него не было веревки. Плохо. Сходить домой и принести? Аварийный выход под сигнализацией. Он не сможет выйти, не попадаясь Линн на глаза.
Может, ремень подойдет?
Раньше это срабатывало. Он обмотает руки девушки ремнем, а другой его конец прибьет к потолку.
Нет молотка, нет гвоздей.
Да и вообще, веревка была бы лучше. Пусть даже ее не было, но ему нравилось представлять Линн беспомощно висящей на веревке. На ней была рубашка для поло. Но в его воображении на ней была обыкновенная блузка. На пуговицах. И он отрезал эти пуговицы одну за другой.
Чарлз вздрогнул и проснулся, когда его погладили по затылку. Он аж подскочил. Позади него, совсем рядом, хмурясь, стояла Линн.
- Вырубился, значит, - сказала она.
Голос ее в тишине показался далеко не шепотом.
- Прости. Я не...
- Да ладно тебе, - eе рука оставалась у него на затылке. - Я уже беспокоиться начала. Ты же просо исчез.
- Я тут книги раскладывал. И так устал...
- Ничего, - губы растянулись в улыбке. - Я подумала, может, ты меня избегаешь? Ты со вчерашнего дня себя как-то странно ведешь.
- Это я странно себя чувствую.
- До сих пор переживаешь, потому что я порезалась?
- В какой-то степени - да, наверное.
Он встал и толкнул стул. Тот издал пронзительный скрип. От шума Чарльз поежился.
- Мне тоже было не по себе, - сказала Линн.
Он повернулся.
- Правда? - заглянув в глаза, она взяла Чарльза за руку. - Как ты себя вчера вел... Такой милый, принес мне пластырь и все такое, прилепил мне на палец, хоть и боишься порезов. Я поняла... какой ты чудесный.
- Я?
- Да, ты.
Она подняла руки к его лицу. Нежно поглаживая его щеки, она встала перед ним. Запрокинула голову. Прижалась к его рту губами. Медленно, нежно поцеловала его, и посмотрела ему в глаза.
- Мы одни, - прошептала она. - Я уже закрыла все на ночь.
Чарльз смог лишь ойкнуть. Он дрожал. Сердце выпрыгивало из груди, дыхание сперло. В паху напряглось, и Линн прижималась так, что наверняка чувствовала его эрекцию.
Он отступил. Ее руки обвили его торс.
- Я не спала всю ночь, - сказала она. - Думала о тебе.
- Я тоже думал о тебе, всю ночь.
- Правда?
В голосе ее послышалась дрожь.
- Да.
- О, боже! - oна тихо и нервно рассмеялась. - Мне надо было порезаться давным-давно.
Дрожащими пальцами она начала расстегивать его рубашку. Распахнула ее. Поцеловала грудь.
Одной рукой Чарльз ласкал ее спину. Второй - полез в карман брюк. Сжал пластиковую ручку ножа.
Все так же глядя ему в глаза, Линн вытянула край рубашки из шорт, стянула через голову и бросила на пол.
Чарльз почувствовал, будто из его легких высосали дыхание. Ему отчаянно не хватало воздуха.
Линн нашарила поясок своих шорт. Шорты скользнули вниз по ноге. Она вылезла из них и легонько оттолкнула носком кроссовка.
Пластиковая ручка ножа стала скользкой от пота.
- Тебе нравится, как я выгляжу? - прошептала Линн.
Чарльз кивнул.
- Ты выглядишь... прекрасно.
Прекрасна. Стройная и привлекательная. Обнажена, если не считать откровенного белого бюстгальтера, белых носков и кроссовок.
На лице застыло спокойное, мечтательное выражение. Намек на улыбку. Выгнувшись дугой, она потянулась руками за спину.
- Нет, - пробормотал Чарльз.
Она поднял брови.
- Я хотела отцепить...
- Знаю. Давай я.
Ее улыбка засияла.
- Конечно.
Чарльз вытянул нож. Раскрывая лезвие, он не сводил глаз с Линн, готовый схватить ее, если она вдруг вздумает убежать.
Ее улыбка скривилась. Она стояла, не шелохнувшись, впилась взглядом в нож.
- Ты что, шутишь?
- Я должен.
Она перевела взгляд на его лицо. Казалось, она изучает его. Потом повела плечом.
- Ну давай, Чарльз.
- Что?
- Раз ты должен, значит должен. Куплю новый.
- Ох.
Она положила руки ему на бедра. Чарльз чувствовал, как она слегка дрожит. Когда он резал бретельки, она усиливала хватку. Потом лезвие скользнуло между чашечками бюстгальтера. Она закрыла глаза. Рот раскрылся сам по себе. Чарльз слышал ее скрипящее дыхание. Он потянул, разрывая бретельки.
Бюстгальтер упал.
Линн открыла глаза. На губах заиграла улыбка.
- Да ты извращенец, - сказала она охрипшим от волнения голосом.
Она затрепетала, когда Чарльз провел тупой стороной лезвия по ее левой груди. В мерцании флуоресцентной лампы он увидел, как ее гладкая кожа покрывается пупырышками. Сосок набух. Он вдавил сосок внутрь и смотрел, как он снова взбухает. Линн застонала.
Она ослабила его ремень. Расстегнула пуговицу на джинсах, дернула ширинку вниз и лихорадочно потянула их вместе с нижним бельем.
Так не бывает, - подумал Чарльз.
У него никогда не было ничего подобного. Он подумал, что, должно быть, спит.
Но знал, что это совсем не так.
Линн обхватила его пальцами.
- Теперь трусики, - прошептала она. - Ножом.
Он разрезал их по бокам. Тонкая ткань повисла, но трусики не спадали. Они застряли между ног. Тогда она потянулась к ним, легонько дернула, и они полетели на пол.
- Это так странно, - задохнулась она. - У меня никогда... ничего такого.
Ее ласковые пальцы заскользили по нему. Вверх и вниз.
Трясущимися руками он поднес нож к ее груди. Он прижал его к Линн прямо над левой грудью. Нежно.
- Осторожно, - сказала она. - Ты же не хочешь меня порезать.
- Вообще-то хочу.
Ее рука соскользнула. Она выпрямилась, посмотрела ему в глаза.
- Шутишь, да?
- Нет.
- Но ты же терпеть не можешь порезы.
- Прости. На самом деле, я их обожаю. Они... делают со мной что-то такое...
- Заводят?
- Да.
- Но это же сумасшествие!
- Наверное, ты права. Прости, пожалуйста, Линн.
- Держи себя в руках.
- Я должен сделать это! Должен тебя порезать.
- О, боже!
Он покачал головой.
- Ты прекрасна, и... думаю, я люблю тебя.
- Чарльз, нет!
Он уставился на вошедший в ее кожу нож. Рассек верхнюю часть груди.
Линн ухватилась за его руку, скрутила ее. Чарльз завизжал, и она ударила его локтем в челюсть. Чарлз дернулся назад, оступился и выронил нож. Запутавшись в спущенных брюках, он врезался в одну из кабинок и свалился.
Линн молнией бросилась к ножу, подобрала его и пошла к Чарльзу.
Тот встал на колени. Посмотрел на нее снизу. Прекрасна. Сердито смотрит на него, обнажена, если не считать белых носков и кроссовок. Лезвие ножа блестит.
- О, Чарльз, - пробормотала она.
В глаза брызнули слезы. Он сгорбился, закрыл лицо руками и заплакал.
- Чарльз?
- Прости меня! - выпалил он. - Боже, прости меня! Я не знаю, почему... прости меня!
- Чарльз! - в ее голосе послышались командирские нотки.
Он протер глаза и поднял голову.
Линн смотрела на него. Легонько кивнула. Уголок губ задрожал.
Она выбросила запястье вперед. Когда лезвие сделало маленький порез, она вздрогнула и скривила лицо. Сложила нож и опустила его.
Чарльз уставился на ленточку крови. Она начиналась прямо под ключицей и тонкой струйкой бежала вниз.
Она проходила над грудью, делилась на две, одна часть выбирала новый курс по бледному округлому боку, а вторая медленно добиралась до соска.
- Подойди сюда, - прошептала Линн.
На следующий день в аптеке Чарльз сгорал от стыда.
Линн хихикала.
Она бросила на прилавок три пачки презервативов. Аптекарь, молодой парень, разглядывал Чарльза. Он изумился.
- Вы что, против безопасного секса? - спросила Линн.
- Нет. Не-а.
Чарльзу хотелось лечь и умереть на том самом месте.
- Это тоже пробейте.
Линн швырнула на прилавок три банки пластыря.
Перевод: Амет Кемалидинов
"На лесной поляне"
Звук, похожий на шум шагов рядом с палаткой, вывел меня из полусна. Турист? Не похоже. Мы расположились вдали от главных троп, и никого не видели уже дня три.
Может, там никого не было. Может, просто с дерева поблизости упала ветка или шишка. Или запах съестного привлек к нам в лагерь какое-то животное. Крупное животное.
Я снова услышал его - глухой тяжелый звук.
Я боялся пошевелиться, но заставил себя повернуться и посмотреть, не спит ли Сэйди.
Она ушла.
Я глянул вниз на спальный мешок. Расстегнутую москитную сетку задувало внутрь. Холодный пахнущий сыростью ветерок коснулся моего лица, и я вспомнил, что Сэйди вышла из палатки. Как давно? Этого я сказать не мог. В любом случае, ей уже давно пора было вернуться, чтобы мы могли закрыть палатку.
- Эй, Сэйди, ты чего не заходишь?
Я слышал только журчание ручья в нескольких ярдах от нашего лагеря. Он шумел так, словно в лесу бушевал шторм.
- Сэйди! - позвал я.
Тишина.
- Сэээ-йдиии!
Она, должно быть, ушла далеко и не слышала. Ладно. Ночь была прекрасная: прохладная, но безоблачная, с такой круглой и белой луной, любоваться которой можно было часами. Чем мы, собственно, и занимались, прежде чем пойти на боковую. Я не мог винить ее за то, что она решила выйти прогуляться на свежем воздухе.
- Отдыхай, - пробормотал я и закрыл глаза.
Мои ноги немного замерзли. Я поерзал ими, свернулся калачиком и поправил подложенный под голову сверток из джинсов. Только я начал устраиваться поудобнее, как кто-то возле палатки кашлянул.
Это была не Сэйди.
Мое сердце замерло.
- Кто там? - спросил я.
- Всего лишь я, - ответил низкий мужской голос, и палатка ужасно закачалась. - А ну вылазь!
- Что ты хочешь?
- Живо!
- Хватит раскачивать палатку! - я достал нож из чехла на поясе джинсов.
Палатка замерла.
- У меня дробовик, - сказал мужчина. - Выходи, пока я не досчитаю до пяти, или я разнесу эту палатку вместе с тобой. Один...
Я выскочил из спального мешка.
- Два...
- Эй, ты не можешь подождать, пока я оденусь?
- Три... Выходи с пустыми руками, четыре...
Я сунул нож в носок, рукояткой вниз, чтобы он не выпал, и выполз наружу.
- Пять, ты успел.
Я встал, ощущая под ногами шишки и ветки, и посмотрел в ухмыляющееся бородатое лицо мужчины, имеющего какое-то неприятное сходство с Распутиным. Дробовика у него не было. Только мой ручной топорик. Я бегло осмотрел побережье ручья за ним. Никаких признаков Сэйди.
- Где твой дробовик? - спросил я.
И закрыл рот на замок.
Мужчина сухо рассмеялся.
- Доставай нож из носка.
Я посмотрел вниз. На мне были только шорты и носки, и в лунном свете нож на фоне моей ноги сверкал, как серебряный.
- Доставай его медленно, - предупредил он.
- Нет.
- Хочешь увидеть свою женушку снова? Если я дам знак, мой друг убьет ее. На кусочки порежет.
- Сэйди у вас?
- Там, за деревьями. Нож отдай.
- Ни за что, - я сжал колени, чтобы унять дрожь. - Вы все равно нас убьете.
- Не-а. Все, что нам нужно - ваша еда и снаряжение. Мы просто хотим немного пожить на природе. Понимаешь, мужик? - oн ухмыльнулся, словно вид его кривых зубов помог бы мне понять его лучше.
И он помог.
- Что вы сделали, - спросил я, оттягивая время. - Банк ограбили?
- Ну, и банк ограбили тоже. Давай, избавляйся от ножа, или мне крикнуть Джейку - пусть режет?
- Лучше кричи Джейку, - сказал я и выхватил нож.
- Ты уверен?
- Уверен. Хотя, сделай мне одолжение. Ты не будешь против, если я попрощаюсь с женой?
Он снова ухмыльнулся.
- Валяй.
- Спасибо, - сказал я, и заголосил: - Прощай, Сэйди! Сэйди! Прощай, Сэйди!
- Хватит.
Он подошел, высоко подняв топорик, словно взвешивая его в руке. И все это время ухмылялся.
Мой нож полетел в него, отражая лунный свет, и ударил его прямо в грудь. Рукояткой.
Он подходил все ближе и ближе. В конце концов, я уперся спиной в дерево. Холодная, влажная кора впилась мне в кожу.
- Нет никакого Джейка, - сказал я, стараясь отвлечь его.
- И что? - ответил он.
Я поднял руки, чтобы закрыться от удара, и подумал, долго ли будет больно.