И то верно, чего вам еще не хватает? Ноздри Шилдса были испачканы в табаке, коричневые крошки которого усыпали и его лацканы. Бог ты мой! Да чем скорее она запляшет на виселице, тем лучше будет всем
Вииияууу! грянул звук, напоминающий визг кота, которому наступили на хвост; звук столь громкий и неприятный, что все присутствующие вздрогнули, а одна из служанок уронила поднос.
Затем наступила тишина, нарушаемая только дробным стуком дождя по крыше.
Прошу прощения, сказал Гуд, опустив глаза. Его смычок завис над дрожащими струнами. Взял неверную ноту.
Не дожидаясь ответа, он опустил смычок и заиграл всерьез, на сей раз тише и гораздо мелодичнее. Звукисладкие и нежные, как сливочная тянучка, наполнили прокуренную комнату, а Гуд в процессе игры закрыл глаза, полностью сливаясь с музыкой.
Джонстон вынул трубку изо рта и прочистил горло.
А ведь судья прав, Роберт, сказал он. Если мы намерены повесить эту женщину, надо устроить все законным порядком. Выслушать показания свидетелей. Пусть судья допросит и миссис Ховарт, а потом уже решит, является она ведьмой или нет.
Глупости! возмутился Гаррик. Это только даст ей время учинить еще какую-нибудь пакость!
Но, Элиас, мы же не дикари, мягко возразил учитель. Если мы хотим создать здесь процветающий город, не стоит омрачать его будущее нашими сегодняшними действиями.
Он снова вставил в рот черенок трубки и глубоко затянулся, меж тем как Гуд продолжал демонстрировать чудеса мелодики и гармонии.
Предлагаю полностью отдать это в руки судьи, и пусть он ведет процесс по всем правилам, продолжил Джонстон. Сколько времени это может занять? Около недели, если не ошибаюсь?
Он посмотрел на Вудворда в ожидании ответа.
Примерно так, сказал судья и легким кивком поблагодарил Джонстона, несколько сгладившего ситуацию.
Бидвелл собрался что-то сказатьпри этом лицо его сердито раскраснелось в тон цвету пятен от укусов насекомых, но передумал, закрыл рот и взял еще понюшку из табакерки.
Черт возьми, вы правы, пробормотал он чуть погодя и захлопнул табакерку. Мы ведь не хотим здесь устраивать самосуд, верно? Иначе этот чернохерый гад будет смеяться последним.
Скрипичная музыка лилась без остановки, глаза Гуда по-прежнему были закрыты.
Что ж, пусть будет так. Бидвелл ударил ладонью по столу, будто утверждая этим свое решение; точь-в-точь как Вудворд в схожей ситуации пустил бы в ход судейский молоток. Даю вам неделю на допрос ведьмы и свидетелей.
Премного благодарен, не без сарказма ответствовал Вудворд, раздраженный тем, что его ставят во временны́е рамки при выполнении столь сложной и неприятной задачи.
Пока происходила эта небольшая стычка характеров, Мэтью с интересом наблюдал за Николасом Пейном. Точнее, за его необычным способом курения табачных листьев, свернутых в тугую трубочку. До сих пор Мэтью видел такое лишь дважды, ибо это было большой редкостью в английском королевстве понюшек и курительных трубок. Называлось это, насколько он помнил, «курением на испанский манер».
Пейн сделал затяжку и выпустил струю голубоватого дыма в сгустившуюся атмосферу комнаты, а потом вдруг повернул голову и посмотрел прямо в лицо Мэтью.
У вас глаза на лоб лезут, молодой человек. Можно спросить, на что вы так уставились?
Э-э Мэтью сделал над собой усилие, чтобы не отвести взгляд. В следующую секунду он решил не обсуждать сейчас данную тему, хотя и сам не очень понял, почему сознание инстинктивно взяло это на заметку.
Ни на что конкретно, сэр, сказал он. Прошу прощения.
Пейн опустил свою курительную палочкуМэтью запоздало вспомнил, что она называется «сигарой», и повернулся к хозяину дома:
Поскольку завтра я должен возглавить эту экспедицию, мне нужно подыскать двух-трех помощников. Он встал из-за стола. Благодарю вас за ужин и за компанию. А с вами, судья, мы встретимся на рассвете у конюшни за кузницей, это на улице Усердия. Спокойной ночи вам всем.
Он кивнул на прощание, а остальныеза исключением Бидвелла и доктора Шилдсавежливо приподнялись со своих мест, после чего Пейн быстрым шагом покинул банкетный зал, на ходу дымя зажатой в зубах сигарой.
Что-то Николас нынче не в духе, сказал Джонстон после его ухода и, держась за свое изуродованное колено для дополнительной опоры, снова сел на скамью. Эта ситуация всех нас выбила из колеи.
Да, но после долгой ночи уже появился первый проблеск зари. Бидвелл оглянулся через плечо. Гуд!
Негр тотчас перестал играть и опустил скрипку.
Черепахи еще ловятся? спросил у него Бидвелл.
Да, сэр. Попадаются и крупные. Его голос был мелодичен, под стать его скрипке.
Поймай нам завтра одну. Судья, завтра на обед у нас будет черепаховый суп. Вы его любите?
Даже очень, сказал Вудворд, почесывая укушенный лоб. Молю Бога, чтобы завтра наша охота прошла успешно. Если хотите опробовать вашу виселицу, я с удовольствием вынесу приговор Шоукомбу, как только мы его сюда притащим.
Это было бы прекрасно! У Бидвелла загорелись глаза. Да! Покажем нашим людям, что жернова правосудия заработали! Это станет отличной закуской перед главным блюдом! Гуд, сыграй нам что-нибудь веселое!
Черный слуга вновь поднял скрипку и заиграл другую мелодию, более быструю и оживленную, однако Мэтью все равно улавливал в ней больше грусти, нежели веселья. Веки Гуда снова опустились, отгораживая его от окружающего мира.
Принесли ванильный торт и новый кувшин рома. Разговор о Рейчел Ховарт постепенно угас, зато Бидвелл разговорился о своих планах по благоустройству Фаунт-Ройала. Мэтью начал клевать носом; тело его чесалось в дюжине мест, и больше всего он сейчас хотел добраться до постели в своей комнате. В люстре под потолком догорали свечи. Гаррик попрощался и отбыл восвояси, а вскоре его примеру последовал и учитель. Доктор Шилдс, неоднократно припадавший и ко второму кувшину, лег щекой на столешницу и таким образом выбыл из компании. Бидвелл отпустил Гуда, который перед выходом под дождь аккуратно обернул свою скрипку мешковиной. Уинстон также задремал на стуле, откинув голову назад и широко раскрыв рот. У Вудворда слипались глаза и отвисала нижняя челюсть. Наконец хозяин дома встал, зевнул и потянулся.
Я вас покидаю, объявил он. Надеюсь, вы оба хорошо выспитесь.
В этом нет сомнений, спасибо.
Если что-нибудь понадобится, миссис Неттлз к вашим услугам. Уверен, ваше завтрашнее предприятие завершится успехом. Он направился к выходу из комнаты, но на пороге задержался. Вы только собой не рискуйте, судья. Пейн хорошо владеет оружием, так что пусть он и его люди сделают всю грязную работу, а вы нам еще пригодитесь для более важных дел. Вы меня поняли?
Конечно.
Тогда спокойной ночи, джентльмены.
Бидвелл развернулся, покинул банкетный зал и тяжело затопал по лестнице наверх, в свои личные апартаменты.
Вудворд окинул взглядом обоих спящих и, убедившись в том, что они бесчувственны, обратился к Мэтью:
Ничто так не обостряет ум, как требование сделать что-то без лишних раздумий. Мне дали неделю на то, чтобы решить судьбу женщины, которую я еще даже не видел. Даже хладнокровным убийцам в Ньюгейтской тюрьме дают больше времени. Что ж Он поднялся, в глазах его стоял туман. Я иду спать. Спокойной ночи.
Спокойной ночи, сэр, ответил Мэтью.
Когда судья удалился, Мэтью встал со скамьи и взял пустой кувшин, стоявший подле вытянутой руки доктора Шилдса. Заглянув внутрь кувшина, он вспомнил кружку, в которую Шоукомб опустил золотую монету. Испанскую монету, найденную в сумке какого-то индейца. Что делал индеец с испанской монетой? Этот вопрос не давал ему покоя на протяжении всего дня. И на него нужно было найти ответ, прежде чем полностью сосредоточиться на своих секретарских обязанностях и на деле этой ведьмы. Возможно, что-то удастся вытянуть из Шоукомба до того, как его вздернут.
Завтрашний день обещал много интересного. Мэтью вернул кувшин на стол и, с трудом переставляя ноги, поднялся в свою комнату на втором этаже. Через несколько минут он уже крепко спал, так и не сняв позаимствованную одежду.
Глава шестая
Впервые судью и его секретаря привел в дрянной трактирчик Шоукомба простой случай; теперь же их возвращала туда острая необходимость.
Вот и оно, это самое место, гнойником прилепившееся к обочине залитой грязью дороги. При виде его Вудворд весь подобрался. Они с Мэтью сидели в фургоне, запряженном парой лошадей, которыми правил Малькольм Дженнингстот самый беззубый замухрышка с необычайно зоркими глазами. Слева от них, непринужденно держась в седле, гарцевал на крупном гнедом жеребце Николас Пейн, а справа ехал на вороной лошади третий ополченец по имени Дункан Тайлер, мужчина постарше, с сединой в бороде и множеством морщин на лице, но еще крепкий физически и весьма боевито настроенный. Поездка от Фаунт-Ройала заняла более трех часов, и хотя дождь прекратился еще перед рассветом, серые тучи по-прежнему застилали небосвод. А когда ночную прохладу сменил давящий, влажный зной, дорожная слякоть начала обильно парить. Рубашки всех путников промокли от пота, а лошади нервничали и упрямились.
В полусотне ярдов от трактира Пейн поднял руку, давая Дженнингсу знак остановить фургон.
Ждите здесь, скомандовал он, а сам вместе с Тайлером подъехал к двери.
Здесь Пейн спешился, извлек из седельной кобуры пистолет и взвел пружину колесцового замка. Тайлер поступил так же и с пистолетом в руке поднялся на крыльцо трактира вслед за капитаном.
Издали Мэтью и судья видели, как Пейн сильно постучал в дверь кулаком.
Шоукомб! донесся до них его крик. Открывай!
Никакого ответа. Мэтью ожидал в любую секунду услышать противный треск пистолетного выстрела. Дверь оказалась незапертой и от ударов кулаком приоткрылась на несколько дюймов. Внутри не было видно ни огонька.
Шоукомб! насторожившись, вновь позвал Пейн. Выходи без глупостей, не то хуже будет!
И вновь никакого ответа.
Этак ведь могут и башку напрочь отстрелить, произнес Дженнингс, обеими руками сжимая вожжи до побеления костяшек.
Пейн толкнул ногой дверь и открыл ее нараспашку.
Поберегитесь, прошептал Вудворд.
Пейн и Тайлер вошли в трактир. Остальные ждали поодаль. Мэтью и Вудворд были готовы услышать стрельбу и крики. Но ничего такого не происходило. Наконец в дверном проеме показался Пейн, держа пистолет дулом вниз, и знаком велел Дженнингсу подогнать фургон к трактиру.
Где они? спросил Вудворд, вылезая из фургона. Вы их нашли?
Нет, сэр. Похоже, они улизнули.
Проклятье! Лицо Вудворда побагровело. Изворотливый подонок! Но погодите, надо еще и сарай осмотреть!
Дункан! крикнул Пейн в темноту трактира. Я иду проверить сарай!
И он направился в ту сторону, с усилием вытягивая ноги из грязи. Мэтью следовал за ним на почтительном расстоянии, принимая в расчет возможный ружейный огонь из сарая либо из леса. Очень скоро он заметил перемены: загон был открыт, лошади и свиньи исчезли, как исчез и петух со всеми курами и цыплятами. Дверь сарая не была заперта, а запорный брус валялся в грязи неподалеку. Пейн снова поднял ствол пистолета.
Эй, выходи, кто там есть! крикнул он в сторону двери. Или схлопочешь пулю!
И здесь ответом была тишина. Пейн быстро оглянулся на Мэтью, этим предостерегая его от дальнейшего продвижения вперед, после чего приблизился к двери сарая, приоткрыл ее и заглянул внутрь, взяв оружие наизготовку. Затем сделал глубокий вдох и решительно шагнул внутрь.
Мэтью ждал, сердце его колотилось. Но вскоре Пейн объявился уже с опущенным пистолетом.
И тут никого, сказал он. Я нашел только два фургона, и никаких лошадей.
Значит, они и впрямь улизнули, подумал Мэтью. Должно быть, Шоукомб сообразил, что сбежавшие жертвы вполне могли добраться до Фаунт-Ройала, и в срочном порядке прикрыл свою лавочку.
Я покажу, где Шоукомб закапывал тела, сказал он Пейну и повел его к лесу в обход сарая.
Там почва просела еще сильнее прежнего, обнажая следы злодеяний Шоукомба, и мухи облаком вились над жуткими останками. Пейн закрыл ладонью нос и рот, дабы приглушить запах, подошел к могильной яме, но бросил туда только один взгляд и тут же отступил подальше.
Да, сказал он, заметно посерев лицом, картина мне ясна.
Мэтью и Пейн вернулись в трактир. К тому времени Тайлер уже распахнул большинство ставней, допуская дневной свет в мрачное логово Шоукомба. Эта нежданная иллюминация заставила крыс, дотоле свободно резвившихся в каждой комнате, кинуться к своим норам со злобным и негодующим пискомвсех, за исключением одной особо крупной твари, которая обнажила зубы с явным намерением напасть на пришельцев, но Тайлер среагировал быстрее, и крысиные кости хряснули под его правым сапогом. Дженнингс меж тем увлеченно прибирал к рукам всякие предметы, годные к перевозке в фургоне: фонари, деревянные миски, ножи, ложки и прочую утварь. Мэтью нашел судью в той самой комнате, из которой они сбежали позапрошлой ночью. При свете из открытого окна были видны разбитая дверь и темные пятна крови Шоукомба на полу.
Все пропало, мрачно молвил Вудворд. Унесли без остатка.
Так оно и было. Весь их багаждва сундука, коробка с париками и несессер Мэтью с гусиными перьями, чернильницей и записной книжкойисчез.
Мой камзол В отчаянии Вудворд едва не рухнул на соломенный тюфяк, но заметил там следы крысиной активности и устоял, хоть и был уже близок к обмороку. Этот скот похитил мой камзол, Мэтью.
Он посмотрел в лицо молодому человеку, и Мэтью заметил горькие слезы в глазах судьи.
Теперь его уже не вернуть, простонал он. Никогда.
Это была всего лишь одежда, ответил Мэтью и тотчас понял, что так говорить не стоило, ибо судья вздрогнул как от удара.
Ничего подобного, промолвил он, качая головой; плечи его поникли под бременем тяжкой утраты. Это была часть моей жизни.
Господин судья? послышался голос Пейна, который заглянул в комнату раньше, чем Вудворд успел собраться с силами для ответа. Они ушли совсем недавно. Зола в очаге еще теплая. Нашлись ваши вещи?
Нет. Они забрали их с собой.
Сочувствую. Там было что-нибудь ценное?
Да, и даже очень ценное. Шоукомб унес все.
Тут есть нечто странное, сказал Мэтью после минутных раздумий и, подойдя к окну, взглянул на сарай. Лошадей нет, но Шоукомб оставил два фургона. Один из них, видимо, наш. Шоукомб забрал наш багаж, всех свиней и кур, но оставил фонари. Полагаю, хороший фонарь стоит никак не меньше курицы?
Эй, вы только гляньте, что я нашел! раздался радостный крик из трактирного зала.
Пейн поспешил туда, сопровождаемый Вудвордом и Мэтью.
Дженнингс, уже порядком заполнивший джутовый мешок своими трофеями, продемонстрировал им большую деревянную кружку.
Ром! сообщил он. Стоял на этом самом столе! Где-нибудь может найтись и бутылка. Надо все хорошенько обыскать до того, как мы
Одну секунду, прервал его Мэтью.
Приблизившись, он забрал кружку из рук добытчика и без лишних слов перевернул ее над ближайшим столом.
Боже правый, парень! взвыл Дженнингс при виде зря проливаемой выпивки. Да ты с ума
Дзиньк!
В иссякающей струе мутной коричневой жидкости со дна сосуда выпала на стол золотая монета. Мэтью взял ее и внимательно осмотрел, хотя и знал заранее, что это такое.
Испанская монета, произнес он. Шоукомб говорил мне, что нашел ее на трупе какого-то индейца. Я видел, как он потом бросил ее в эту кружку.
Позвольте взглянуть. Пейн протянул руку, и Мэтью отдал ему монету.
Пейн подошел к окну, чтобы лучше рассмотреть детали. Тайлер стал позади, глядя через его плечо.
Вы правы, она испанская, сказал капитан ополчения. Говорите, Шоукомб нашел ее на теле мертвого индейца?
По крайней мере, так он заявлял.
Странно. Откуда у индейца испанское золото?
Шоукомб считал, что
Мэтью вдруг запнулся. Он хотел сказать: «Где-то поблизости скрывается испанский шпион». Но у него в голове отложился образ Пейна, раскуривающего сигару за банкетным столом прошлой ночью. Курение на испанский манер. Где Пейн мог приобрести привычку курить таким образом?
Заодно Мэтью вспомнил и фразу Шоукомба об этом предполагаемом шпионе: «Черт, да он запросто может сидеть в Фаунт-Ройале, ежели это предатель-англичанин!»