«Твори, твори добро, усмехнулась насмешливо княгиня, когда узнала о новом пребывании полюбовницы супруга, когда-нибудь отплатят черной неблагодарностью». Почему?»искренне удивился он словам матери. «Потому что так устроен мир. Добро никто не помнит. К тому же, не забывай, что выродки Настасьи хоть и байстрюки, но от князя рождены. Как бы о своих правах не вспомнили Вот тогда и узнаешь, почем фунт лиха Поплачешься еще О материнских словах вспомнишь, да поздно будет Близок локоток, да не укусить»«Так Дмитрий совсем ребенок, еще и четырех лет нет А Забава» Но княгиня перебила: «Ты уже и имена змеиного выводка, оказывается, знаешь да по-доброму называешь Берегись, Василий, оплетут они тебя чарами своими. Не заметишь, как со свету сведут, чтобы самим подняться» Холодом веяло от слов матери, тоской-кручиной.
Непростыми были разговоры и с князьями черниговскими да стародубскими, отцом и дядей матери. Те тоже советовали избавиться от «Ивановой полюбовницы» и ее детей.
«А батюшкина воля?.. напоминал он им. А мое княжеское слово?!»«Подумаешь отвечали усмешливо. Если бы все слово держали, то бы ни войн, ни ссор не было. И мы бы жили не под Литвой, а в своих исконных вотчинах»
В словах матушкиных отца и дяди, конечно, своя правда имелась. Но и корысть чувствовалась: наверное, уже положили глаз на часть отцовского удела. Впрочем, как ни усердствовали Семен Иванович Черниговский да Андрей Иванович Стародубский, но Василий остался верен своему слову. Хоть и перевел Настасью Карповну из Новгорода Северского в рыльскую слободку, но в обиду не дал. Пусть живет до прибытия батюшки. Тот сам решит, что и как
Путь предстоял немалый, но юному князю к долгим путям-дорогам было не привыкать. И о заводных конях побеспокоился, и о запасах ествы и питья подумал. Так что путь не пугал, пугала неизвестность встречи с королем: «Как примет, как разрешит дело?..»
Пока шли от Чернигова по русским землям, все было привычно: такие же, как и в Рыльске, избы, деревянные церкви, бескрайние леса и поля, речные поймы. Но, уже начиная с Ровно, привычного русского встречалось все меньше и меньше. Больше было литовского да польского. А во Львове рядом с православными храмами и церквями гордо возвышались каменные костелы. Чувствовалось влияние католической церкви. Даже счет лет тут шел не от сотворения мира, как во всей Руси, а от Рождества Христова. Впрочем, это обстоятельство отторжения не вызывало. Наоборот, нравилось. Рыльский князь-наместник для себя решил, что впредь будет пользоваться только новым исчислением.
За Львовским же воеводством вообще пошла польская земля, где русским духом совсем уже не пахло. Даже небе, даже реки, даже березовые рощи тут казались чужими, враждебными что ли Про грады и веси, где много домов было каменных, вообще говорить не приходилось Чужая, неласковая земля.
Краков, притулившийся на высоком берегу Вислы, поразил обширностью и множеством каменных зданий. Особый интерес вызвали королевский замок и собор Девы Марии, возвышавшиеся над всей округой каменными громадами, цветными шпилями башен с позолоченными флажками флюгеров и крестами рвущихся ввысь глав костелов.
Какая красотища! замер на коне от восторга гридень Петр, прозвищем Горисвет, ровесник князя.
Он впервые покинул Рыльск, потому все увиденное во время долгого пути ему, в отличие от его князя, умевшего укрощать свои эмоции, было в диковинку. Все вызывало восторг, прятать который за гримасой безразличия юный вой пока не научился.
Да, красота имеется, был куда сдержаннее Василий Иванович. Но меня более поражает крепость градастены из камня и замки каменные. Такой град не так просто взять на слом
Сопровождавшие, особенно старые, умудренные опытом воины, согласливо закивали головами.
Вот бы нам так грады свои окружить каменными стенами продолжил с долей зависти и сожаления рыльский князь-наместник. Тогда бы ни один степняк нам не был бы страшен Сразу бы обломал зубы о твердь камня Впрочем, что о пустом баять, надобно о сем часе подуматьи самим притулиться пора подошла, и коням коновязь требуется. Думаю, что нас просто так, с пылу да с жару, прямо с дороги во дворец к королю не пустят
Это верно, тут же согласились многие сопровождавшие. А польский шляхтич Януш Кислинский, находившийся в свите Василия Ивановича в качестве толмачане княжичу же с простолюдьем общаться, добавил:
С неделю, не менее, помытарят, прежде, чем дозволят аудиенции, то есть приема, тут же пояснил он для остальных непонятное слово. Тут так заведено. Впрочем, везде так водится
Когда и какими судьбами этот обрусевший веселый поляк, которому и двадцати пяти не было, прибился к Рыльску, было неведомо. Но муж был пронырливый, к тому же знаток языков: польского, литовского, татарского и русского. Вот и оказался в ближайшем окружении рыльского наместника. А в польской земле со знанием местных свычаев и обычаеввообще правая рука князя.
Так что предлагаешь? прищурившись от яркого солнца, не желавшего покидать зенит, спросил князь шляхтича.
Остановиться на постоялом дворе, не задумываясь, как о само собой разумеющемся, отозвался Януш. Там не только кров над головой, но и харчевня имеется, где, конечно, оберут, однако и от голода умереть не дадут. И кони наши будут пристроены: напоены, накормлены и почищены.
Тогда веди.
Один момент, засуетился Януш, озираясь по сторонам. Вот горожан расспрошу, где тут харчевня поприличнее, кивнул он длинноволосой главой под красной бархатной шапочкой с длинными петушиными перьями, да и тронемся
Сказав сие, тут же направил коня к двум полякам-зевакам, остановившимся невдалеке поглазеть на русский отряд.
Постоялый двор и трактир при нем отыскали быстро. Народу в трактире, к счастью для наших путешественников, почти не было. Слуги трактирщика, не зная, кто прибыл, но наметанным глазом определив, что пожаловали богатые гости, завертелись волчками. Чувствовали, прохиндеи, поживу. Коней расседлали, напоили, завели под навес, задали сена в ясли. Оказали честь князю и его людям, усадив за длинный стол, предварительно смахнув с него тряпкой крошки и остатки прошлого пиршества. Заодно вспугнули рой жирных мух, с неохотным ворчанием поднявшихся с крышки стола и тут же вновь усевшихся на нее.
Особенно усердствовали две молодые полнотелые краснощекие бабы, расставлявшие деревянные миски с яствами и кувшины с вином. Дышали жарко, как лошади после долгой скачки. А уж наклонялись над столешницей так, что казалось, еще чутоки их пышные, молочно-розовые, колышущиеся от каждого движения груди так и вывалятся из глубоких разрезов кофт, порвав редкую шнуровку. По всему видать, эти разбитные бабенки были не прочь заработать серебряный грош и частным способом, окромя хозяйского куска хлеба.
Князь-наместник поморщилсяпривык в Рыльске к порядку и чистоте. Да ничего не поделаешьне у себя дома. Приходится терпеть. Впрочем, обед был сытный: пара зажаренных молочных поросят, десяток куриных тушек, сочившихся жирком, гречневая каша, сдобренная конопляным маслом. И легкое белое вино. Многие рыльские дружинники, усердно уминая еду, громко отрыгивали прямо за столом. При этом, правда, не ленились и лишний раз уста крестным знаменем осенить, чтобы бесы в рот не вскочили. Опрокинув очередную чару вина, неспешно вытирали усы толстыми крепкими перстами, а жирные перстыо полы камзолов. Рушников в трактире не подавали.
Януш не только уплетал снедь за обе щеки, не только пощипывал за округлые телеса дородных служанок, каждый раз сладостно постанывающих от этого, но и успел с толстым кабатчиком парой слов переброситься. Выяснил, что короля в замке нет, что, по слухам, тот отправился в Киев. Поделился этим нерадостным известием с князем.
И на сколь долго отбыл король? мрачно воззрился тот на шустрого толмача.
И как тут не помрачнеть, когда отмахали столько версти все впустую. Знать бы про такой расклад игральных костей, так от Чернигова до Киева рукой подать. Дня на дорогу за глаза бы хватило. Конечно, сам рыльский князь-наместник еще ни разу не совершал похода от Чернигова до Киева, но он читал «Поучения» Владимира Мономаха детям своим. Потому знал, что этот великий князь около ста раз совершал поездки из Чернигова до Киева, управляясь за светлый день. Теперь вот опять немалый путь предстоял
Кислинский что-то быстро залопотал по-польски с кабатчиком, потом пояснил:
По слухам, до середины лета
Опять докука, чтобы не заела скука, иронично пошутил Василий Иванович. Только делать нечего, придется отправляться в Киев
На ночь, глядя, что ль?.. не смог скрыть недовольства Кислинский.
Остальные, перестав жевать, уставились на князя. И без слов было понятно, что перспектива вставать из-за стола, усаживаться на уставших лошадей, никого из них не радовала.
Зачем на ночь с полвзгляда оценив обстановку, отозвался Василий Иванович. Переночуем тут. Дадим отдых и себе, и коням. А вот с утречка, по холодку, по росе и тронемся
Все рыльские вои оживились, поддакивающе закивали кудластыми головами:
По холодку да по росеоно, конечно
А коней ночью не сведут? насторожился кто-то из поживших на белом свете и немало повидавших рыльских бояр. Земля-то чужая Всяко случиться может Не дай Бог, лихие люди пошаливают
Разузнай, коротко приказал Яношу Василий Иванович.
Кислинский опять что-то быстро-быстро залепетал трактирщику. Тот слушал в пол-уха, отрицательно тряс курчавой головой, но при этом раза два исподтишка воровато зыркнул на князя и его сопровождающих быстрым черным глазом.
Заверяет, что лихих людей в округе нет, пояснил Януш после недолгих переговоров с владельцем трактира и постоялого двора. Но я бы ему не очень доверял. Кажется, лишний злотый на нас заработать хочет, коли останемся ночевать
Что-то и мне его рожа не очень-то нравится, выслушав Януша, поделился сомнениями с ближайшими дружинниками рыльский князь-наместник. Больно на цыганскую да на разбойничью смахивает. И на поляка что-то мало похож трактирщик-то
Так он и не поляк, тут же пояснил Януш. Крещеный еврей. Выкрест. Они, евреи-выкресты, ныне всю Польшу по торговому делу к своим рукам прибрали Куда ни плюнь, обязательно в них попадешь. Уж такие расторопные, такие расторопные, что ни нам, полякам, ни вам, русским, чета В воду войдут и сухими выйдут.
Тогда тем паче ухо востро держать надобно, обеспокоился Василий Иванович и приказал младшим гридням Фомше да Прошке всю ночь быть у коновязи и за конями присмотреть. Лето на дворе, не замерзнете Да спать не вздумайте, предостерег от дурости, шкуру спущу.
Те заверили, что за всю ночь глаз не сомкнут, но при этом так вожделенчески поглядывали на служанок, что князь пригрозил:
Чтобы о бабах да блуде и думать не смели. Башкой за сохранность коней отвечаете.
2
Давно подмечено, что человек полагает, а Бог располагает. Отбыть в путь по утренней свежести рыльскому князю и его сопровождающим не удалось. Как ни опасался Василий Иванович, как ни берегся, но пару коней кто-то ночью с постоялого двора, ворота которого оказались запертыми, свел. СторожаФомша да Прошка спали же, как убитые. От них за версту брагой разило.
Перепились, сволочи, проспали, зло саданул сапогом под бока горе-сторожей князь-наместник.
Но те только недовольно чмокали губами да слюни пускали пузырями. Тогда Василий Иванович за грудки Януша:
Ты привел. С тебя и спрос будет
Почему с меня? завертелся ужом Януш. С хозяина постоялого двора, с трактирщика спрос. Он позволил обидеть гостей если не сам руку приложил.
Так тащите сюда чертова трактирщика, отпустив толмача, топнул в гневе ногой рыльский наместник. Да поживее!
Бояре и вои толпой рванули за хозяином постоялого двора и трактира. Янушвпереди всех, спешил оправдаться. Притащили, награждая тумаками, забыв, что они не у себя в Рыльске, а в чужом граде, в чужой земле, где со своими уставами и ходу-то нет.
Вот! передали князю.
Тот с разворота сразу кулаком в ухо:
Где кони, прохвост?
Какие кони? упал на колени трактирщик, вспомнив враз русскую речь.
Наши! дал пинка ему Василий Иванович, чтобы стал понятливее.
А разве ваши не все на месте? ожег черным глазом русских бояр и воев трактирщик.
Не все. Двух коней нет, стал успокаиваться князь, перестав пинать негодяя.
Пан, возможно, шутит? встал с карачек трактирщик. Или хочет за счет бедного Иосифа Кактуся двумя новыми конями разжиться?.. Ведь все ваши кони целы, Маткой Боской клянусь!
Как целы? опешил от такой наглости Василий Иванович.
Целы, видя, как вокруг собираются заспанные челядинцы, осмелел хозяин постоялого двора. Кого угодно спроситецелы. Любой вам скажет, что сколько вчера у вас коней было, столько и нынче имеется. Верно? обратился он к своим слугам.
Да! Да! Верно! согласно закивав кудластыми головами, весенним вороньем загалдели те.
Они это, указал трактирщик пальцем на слуг, и под присягой на королевском суде подтвердят. А ты, пан москаль, не дерись, а то враз стражу кликнуи окажешься в королевском замке. Причем под замком, хищно ощерился он желтыми, как у старого жеребца, зубами.
Да я тебя побелев от злости, потянулся рыльский князь-наместник дланью за саблей.
Эй, слуги! заорал прохвост. Немедля стражу зовите. Убивают! Грабят!
Кто-то из слуг тут же метнулся на улицу, громко крича что-то по-польски. Другие схватились за колы и невесть откуда взявшиеся оглобли. Рыльские бояре и вои тоже столбами не стоялипотянулись за саблями. Дело грозило нешуточным оборотом.
Княже, подскочил Януш Кислинский к Василию Ивановичу, мы не у себя в Рыльске. Тут иные законы. Нам лучше уйти подобру-поздорову, пока в узилище действительно не посадили.
Я на тебя, негодяй, найду управу, пообещал Василий Иванович трактирщику, вгоняя клинок в ножны и направляясь к оседланному коню. Знай, не сносить тебе головы. Или на виселице висеть, или плахе кланяться Вот только увижу короля, так и обскажу ему, как в его столице русского князя встречали-привечали. А уж он-то распорядится
Вскочив на коня, Василий Иванович махнул дланьюостальным следовать за ним.
Этих, указал он на Фомшу и Прошку, забрать с собой. Я позже с ними разберусь. Слуг, коли станут препятствовать, плетьми попотчевать. Да погорячее ожечь!
Рылян долго просить не пришлось. Быстро разобрали уже оседланных коней, в том числе и заводных. Потом взвалили на свободных, награждая тумаками, так и не протрезвевших горе-стражей, и поспешили покинуть негостеприимный постоялый двор. Погони, слава Богу, не оказалось. То ли слуга трактирщика Иосифа был не столь расторопным, что стражников не нашел, то ли вообще не искал, а только делал вид, то ли нашел, да стражники не спешили исполнять свои обязанности. Как бы там ни было, но Василий Иванович и сопровождавшие его люди беспрепятственно покинули городские ворота Кракова.
Когда град оказался за спиной, и кони с рыси перешли на трусцу, рыльские всадники долго плевались, проклиная хитрюгу-трактирщика и весь польско-еврейский люд. Словно забыли, что и у самих всяких хитрецов да татей разбойных на путях-дорогах тоже хватает. Погони из Кракова по-прежнему не было, и это успокаивало. Когда же нерадивцы Фомша и Прошка протрезвели, то с сальными ухмылочками повинились, как приятно провели ночь с полногрудыми польками-служанками. Те-то их и подпоили вином с сонным зельем.
Прости, княже, бес попутал, винились хмуро.
Что ж, сладенькое вы, служивые, уже попробовали, теперь не обессудьте опробовать и кисленькое, выслушав несвязные оправдания, сказал Василий Иванович и приказал всыпать им плетей. Заодно и бесам перепадет, чтобы в другой раз не путали христианские души И стоимость двух коней не забудьте возместить. А помощником вам будет пан Кислинсий, так опрометчиво нашедший разбойничий вертеп для нас.
Тут уж Фомше и Прошке было не до ухмылок, но назначенное количество ударов вынесли стоически. Ни единым стоном не осрамились. Только губы изрядно покусали, пока держали боль в себе.
Хмур был и Януш Кислинский: княжьи кони-то стоили немалых денег. Сразу и не наскребешь Придется отрабатывать. А это постоянная зависимость от рыльского князя.
3
Киевмать городов русскихвстретил рыльских всадников колокольным перезвоном и людским гамом. Здесь тоже было немало каменных зданий, особенно светлых Христовых храмов. И первая церковьДесятинная, и Софийский собор, и церковь Спаса на Берестове, и храм святой Ирины, построенный некогда самим Ярославом Мудрым, и Кирилловская церковь, и храмы Выдубецкого да Печерского монастырей. А еще их колокольни. Но все это было каким-то теплым, близким, родным. Притягивало к себе, манило.