Ну почему же, возразил Тим, слышал немного
Ну, неважно это уже. Мы тут скоро с Жоржем должны будем поработать маленько, а ты тогда выйди во двор, когда я попрошу дождь уже кончилсяи посиди там тихо, что бы ни случилось. Не твоего это ума дело. Понял?
Тим кивнул.
Ну и хорошо. Что можно будет, он тебе по дороге обратно объяснит. А сам больше сюда не приезжай. Не мой ты, ошибся твой приятель.
Что значит, «не ваш»? переспросил Тим.
То и значит. Потом, может, больше поймешь, а пока просто помалкивай.
Тим снова кивнул, уже немного обиженно.
Самовар начал издавать звуки, похожие на свист. Пафнутий встал и, достав с полки белый фарфоровый заварочный чайник с яркими цветами на боку, плеснул в него кипятку из самовара, а затем, покрутив его внутри, открыл дверь и выплеснул воду наружу. Насыпав после этого заварки, и залив затем ее кипятком, он поставил чайник на стол и посадил на него сверху куклу, обширная юбка которой была похожа на лоскутное одеяло.
А что с девочкой? спросил Жоржик у Пафнутия.
Да бог ее ведает. Болеет говорят, а чемникто не знает. Врачи сам знаешь как: одни одно толкуют, другие другое.
А ты ее видел прежде?
Откуда? Я и теперь не хотел браться. Мне еще с того раза впечатлений хватило. Но тут один знакомый поручился Залог даже принес. Ну, я залог тот им отдам после, когда все успокоится.
Что успокоится? не понял Жоржик.
Ну как это? Я ж тебе рассказывал! Был у меня случай лет десять тому. Тоже мамаша с ребенком приехала, мол, сглаз снять. А там не сглаз был там все хуже, и онамамашаво всем сама и виновата была. Я ей так и сказал все в глаза, мол, убила ты кого-то, вот и расхлебываешь теперь. Она на меня как накинулась, а после, говорят, даже полицию привела Ну, я-то тогда почувствовал неладное и еще до их прихода в бега пустился. Почти три года по лесам скитался. Вот тут и осел. Больше не хочу, знаешь ли. Стар я уже на болотах ночевать. Да и своих дел, знаешь ли, полным-полно.
А тогда что тебе залог тот даст? удивился Жоржик.
Люди редко отдают последнее, ответил Пафнутий, дуя на чашку, чтобы остудить, если только не верят, что все будет правильно. Эти отдали, значитверят. А мне ихнего добра не надо. Долг свой исполню, идо свидания. Потом отдам все обратно. Ну, а ежели снова, как тогда, то будет хоть на что питаться снова три года
Тим ничего не понимал, но от речей Пафнутия веяло какой-то необъяснимой жутью, причем жуть эта была совсем уж какая-то нездешняя, что ли. Даже тот невероятный кошмар, связанный с бандитскими разборками в южных кварталах, о которых Тим не раз писал в своих статейках, был куда более привычным. Он имел какую-то свою бандитскую, пусть совершенно извращенную, нологику. Тут же все слова были вроде как абсолютно понятны, и при этом смысл сказанного вообще не ложился, ни на какой привычный опыт. При чем тут полиция? Почему именно «три года» надо ночевать на болотах? Интересным еще было то, что Жоржик всю эту ахинею понимал и воспринимал как будто довольно спокойно, словно бы как должное.
А когда приехать должны? Спросил Жоржик, хлебнув из чашки, и затем добавил, Чай у тебя всегда удивительный. Нигде такого не пил.
Да, я чай люблю. А эти вот, уже, поди, должны быть. Опаздывают почему-то, ответил Пафнутий, тоже прихлебывая из чашки. А хотя, вот они! Вон машина подъехала!
Пафнутий поставил чашку на стол и затем вышел на крыльцо. Оттуда он снова прогнал Марка в будку и, довольно громко позвал приехавших:
Сюда давайте, сюда! Не бойтесь! Собака не укусит!
Через минуту в дом вошел мужчина лет тридцати пяти. Он нес на руках закутанного в одеяло ребенка. За ним вошла бледная очень грустная женщина. Пафнутий зашел после них и закрыл дверь.
Тимка! обратился он к Тиму, А тыступай, погуляй вокруг, а то тут и так дышать нечем! И вы, мамаша, тоже! Пусть вот он останется, а выпойдите, тоже подышите воздухом!
Женщина попыталась что-то возразить, но мужчина тихо приказал:
Не надо! Делай, как он говорит. Я присмотрю!
Женщина обреченно кивнула и вышла наружу, ни на кого не взглянув. Тим последовал за ней. Женщина стояла и как-то неловко переминалась с ноги на ногу, и Тим предложил присесть на небольшую скамейку у самого окна. Женщина молча села.
Что с ней? спросил он, доставая сигарету. Он также протянул пачку женщине. Та молча и как-то почти механически, не глядя ни на Тима, ни на пачку, взяла сигарету двумя пальцами.
Никто не знает, коротко ответила она, анализы все нормальные
Тим щелкнул зажигалкой и поднес к ее сигарете, а потом и к своей.
Но что-то же не так?
Да, не так равнодушно подтвердила женщина. Жар у нее ни с того ни с сего поднимается, и бредить начинает. Мечется а потом неделю без памяти лежит Вот и теперь три дня как без памяти
А что врачи? спросил Тим, затягиваясь.
Ну, а что могут врачи, когда все анализы, томография, да и все прочеев норме. На это у них всегда один ответ: «Это у нее в голове!»
Ну, пусть в голове возразил Тим, а что голову никак вылечить нельзя?
Никто не берется ответила женщина, поэтому мы здесь я, признаться, не очень верю во все это, но Джим, она кивнула куда-то в сторону дома, говорит, что попробовать надомол, мы ничего не теряем.
Из дома раздалось нечто похожее на пение, если так можно было бы назвать довольно странные горловые звуки, исходящие оттуда. Затем послышались крики, но это были явно крики того же человека, мужчины, который прежде пел. Затем все стихло. Женщина вскочила, бросила сигарету в траву, и ринулась, было, к двери.
Не стоит, я думаю, сказал Тим женщине, Там ваш Джим, он наверняка ребенка не даст в обиду, а этот седой велел не беспокоить
Но я хочу знать, что там происходит! Это моя дочь!
Я не собираюсь вас держать, но, по-моемуне стоит ему мешать! сказал Тим равнодушно пожав плечами. Раз уж вы пришли, то делайте, что он говорит, иначе, какой во всем этом смысл?
Женщина посмотрела на него с какой-то странной ненавистью. Она видимо, понимала, что Тим прав, но и не могла оставаться вне событий. Затем она снова села на скамейку и вся словно бы напряглась.
Дайте еще сигарету! потребовала она довольно жестко, но через пару секунд, смягчаясь, добавила, Пожалуйста
Тим протянул уже немного измятую пачку, а затем, приняв ее обратно, достал зажигалку и, чиркнув, зажег сигарету, когда женщина немного нагнулась ему навстречу.
Думаете, все будет хорошо? тихо спросила она.
Откуда я знаю? ответил Тим. Я здесь на тех же правах, что и вы, если не хуже.
То есть? удивилась женщина.
Приятель меня сюда притащил, сам не знаю зачем. Вы его видели там, в доме Он вообще-то чудной, слов нет, но дурного не сделает, тем болееребенку, Тим мотнул головой. А вы сами не догадываетесь, что с ребенком вашим? Ну, может она падала откуда-то или болела недавно, скажемскарлатиной?
Женщина лишь покачала головой.
Меня все это уже спрашивали раз сто, наверное, сказал она тихо и затянулась.
А как у вас в семье? Спокойно?
Да, как у всехответила женщина словно бы нехотя.
Ну, знаете, у всех-то как раз, в основном, и не нормально. Счастье в нашем мире эторедкая аномалия!
Вот как? Вам- то откуда знать? спросила женщина, снова затягиваясь.
Ну, вообще-то я журналист. Правда, я больше по уголовным делам специализируюсь, но серая повседневность, так сказать, меня тоже интересует.
Не знаюответила женщина, подумав, счастливой, я себя, конечно, давно уже не чувствовала Но Джимхороший человек Надежный.
Так это же здорово! И дочь он любит, как я вижу, разве нет?
Динане его дочь. Хотяда, любит. Муж, отец Дины ушел от нас, когда ей было три месяца.
Да ну! Тим искренне оторопел, Вы уж извините, что спрашиваю конечно, не отвечайте, если не хотите но что же случилось? Это ведь очень необычно!
Еще как необычно! Такая любовь была и вдругона смахнула слезу, одним словом ушел к моей лучшей подруге. Мы с ней еще со школы дружили, она была подружкой у меня на свадьбе
Вот тебе раз даже не знаю, что и сказать Я слыхал про такое, но Тим запнулся, слов у меня нет, в общем убивать таких надо! в сердцах добавил он.
Да уж я и хотела ее убить, да все как на Дину погляжу, так и останавливаюсь А потом пошла в нашу сербскую церковь, и перед иконой божьей матери прокляла ее и попросила ее смерти. А после зажгла свечку и вверх ногами перевернув, перед иконой поставила А ведь знаетеона снова очнулась, как вас зовут, извините?
Тимоти
А яБранка, она протянула худую, влажную ладонь. Тим пожал ее, Так вот, вы знаете, Тим, после этого, я думаю, все и началось Я, как домой пришла тогда, так Дину и увидела без сознания впервые
Вот-вот! дверь распахнулась, и на пороге появился старец, а за ним первой вышла Дина, немного уставшая на вид, будто со сна, а после и остальные. Я тебе это и хотел сказать: «Не кляни постылого! Заберет бог милого!»
Бранка кинулась к Дине и тотчас залилась слезами:
Дина, солнышко! Как ты? Какое чудо!
Дина немного вяло улыбнулась и обняла ее за шею.
Позвони своей подруге, грозно продолжил старец, и извинись, покайся, то есть. Сейчас твоя дочка в порядке, но все вернется, если не покаешься! Поняла? Я ее вытянул только на месяцдва, не больше, а дальше хуже будет.
Как так покайся? крикнула Бранка, и еще крепче прижала Дину, Перед этой сукой?
Так! во-первых, не выражайся тут мне! Во-вторыхда, перед нею. Ишь ты! Ей, к слову, недолго-то и осталось, год-дване больше. Так что поторопись. Это я тебе серьезно говорю! Серьезнее некуда! А не сделаешьбольше сюда не приходи, и вообще дорогу забудь! Ну, а как сделаешья тебе заклад отдам. Понятно говорю?
Бранка кивнула. По ее лицу текли слезы.
Тот-то! Ну, а теперь ступайте, ступайте все! Дел у меня и без вас полно! старец повернулся и, хлопнув дверью, скрылся в доме.
***
На обратном пути Жоржик не требовал надеть на глаза повязку, он вообще был в каком-то приподнятом настроении и на жизнь смотрел с подозрительным оптимизмом.
Слушай, аккуратно начал Тим, а как вы узнали, о чем мы говорили с той женщиной?
Мы узнали? переспросил Жоржик.
Ну да, как раз, когда Пафнутий из дома выскочил, мы говорили о той подруге, к которой ее муж ушел, ну и она потом что-то вроде проклятия сотворила.
Правда? невпопад отозвался Жоржик.
Правда, подтвердил Тим. Так откуда он узнал?
Понятия не имеюответил Жоржик, этого Пафнутия вообще не поймешь.
Сидел над девчонкой молитвы распевал, воск в ложке растапливал, а после как вскинется, и к двери! Мы с этим парнем только переглянулись, а девчонка та вдруг взяла и села на лавке сидитглаза протирает и сонно так спрашивает: «А где мама?». А после и сама к двери побежала.
Ничего не понимаю, признался Тим.
Не ты один, успокоил его Жоржик, вздохнув.
А он, кто вообще? спросил Тим, Колдун что ли?
Что значит «колдун»? спросил Жоржик, Давай с терминами определимся.
Ну, то есть, как это? Нутакой вот необычный человек, который творит всякое непонятное, и при этом результат у него есть Так или нет?
Фокусник тоже творит непонятное, парировал Жоржик, Или, скажем, то, что творится в Большом адронном коллайдере, тебе понятно? У великих профессионалов вообще всегда все непонятно. Так они что все колдуны, по-твоему?
Ну при чем тут это? Там наука, будешь ее изучатьпоймешь, а тут я вообще не уверен, что этому можно научить?
Чему «этому»? уточнил Жоржик.
Ну вот как он узнал, что она подругу прокляла?
Ах это Ну, знаешь, почти в каждом человеке полно всякого странного.
Да неужели! взметнулся в саркастическом порыве Тим, И что же странного во мне или в тебе, например?
Ну, что в тебе странногоне знаю пока Но мы скоро узнаем, пообещал Жоржик спокойно и, повернувшись к Тиму, улыбнулся и подмигнул.
Слушай, кончай тут эту бадягу, а! Я тебе вопрос задал! разозлился Тим.
Ну, не знаю я, как именно это явление называется! И вряд ли кто-то знает. Пафнутий обладает действительно неким талантом: он видит причину вещей и событий. Не спрашивай менякак! Я даже не уверен, что кто-то тут вообще способен хотя бы сформулировать проблему! И про тетку он эту сам все увидел. Как именнотоже не знаю! Плавил себе воск, выливал его в воду, и вдруг, ни с того ни с сегоподскочил, как ошпаренный. Жоржик хмыкнул, вроде откашлялся. Думаю, что ваша беседа о том же событиипросто совпадение, илипроявление мирового синхронизма, если знаешь что это.
Ну, допустим. А что тогда значит ваш самый первый разговор? Ну, что я, мол, не его, и все такое?
Ну, как тебе сказать сложно это, пока что объяснить. Не торопись, поймешь со временем.
Ну, все-таки, валяй, рассказывай, я постараюсь понять, настаивал Тим.
Ну, я же говорюв каждом из нас есть нечто особенное и непонятное. «Изюминка», своего рода, понимаешь?
Нет! Какая еще во мне изюминка? И причем тут тогда медицинская школа?
Я не знаю пока. Просто было мне видение, понимаешь? медленно, словно разжевывая, произнес Жоржик.
Видение? Ты обкурился что ли? хмыкнул Тим.
Дурак! При чем тут это? возмутился в свою очередь Жоржик.
А что тогда? спросил Тим с долей сарказма и несколько громче, чем следовало бы.
Так! Во-первыхуспокойся! Я вообще не понимаю, почему ты нервничаешь? В конце концов, не ты ли искал необычный материал для своей туалетной газетенки?
Ладно, извиниТим насупился.
Ерунда! Я понимаю, ухмыльнулся Жоржик.
Минут пять они ехали молча. Жоржик как-то преувеличенно внимательно смотрел на пустую дорогу, а Тим постоянно ёрзал, будто ему только что поменяли мягкое автомобильное сидение на грубо сработанный табурет.
И что теперь? не выдержав молчания, спросил Тим.
В смысле? искренне удивился Жоржик.
Ну, что, я вот сейчас пойду домой, и все на этом?
Ну, а чего бы ты хотел? спросил Жоржик.
Не знаю буркнул Тим, но все это какой-то бред, по-моему, причем от начала и до конца.
Ну, да в каком-то смысле, согласился Жоржик.
Тим словно бы почувствовал себя загнанным в угол. Он хотел что-то спроситьи не знал что именно? Он уже был готов накинуться на Жоржика с кулаками, за его улыбочки, выражавшие успокоительное согласие, с каким обычно утихомиривают буйных психов, но понимал, что это лишь крик слабости, и в конечном итоге это ничего не даст. В общем, его распирало от желания что-то сказать или сделать, но от того, что он не знал, что именно, это внутреннее давление росло, и обещало родить большой взрыв. Впрочем, Тим сдержался, и затем все прошло, и он даже немного задремал.
Когда они подъехали к дому Тима, Жоржик остановился, и, повернувшись, сказал:
Если хочешь, можешь написать что-то о сегодняшнем случае, хотя, я не уверен, что у тебя получится, если честно.
Естественно! О чем тут писать вообще? Я же ничего не видел! возмутился Тим.
Виделне видел! Какая разница? А то, все, о чем пишут в газетахправда! Особенно в таких, как твоя! Не смеши меня!
Я, по крайней мере, туфту не пишу! огрызнулся Тим гордо.
Да неужели! Жоржик заулыбался, Значит, все эти опусы о гангстерах, явно слизанные со сценариев малобюджетных боевиков правда жизни? Тогда наш мир не просто полное дерьмо, но еще в добавокскучное и пошлое. Я в ужасе!
Перестань! Причем тут это?
То есть как это? Если ты там допускаешь некоторый «художественный вымысел», почему не можешь допустить его и теперь? Только в данном случае сопри сюжет не из боевика, а из чего-то более приличного, скажемиз «Экзорциста», тем болеекто его сегодня помнит? Илион на секунду задумался, Слушай, зачем себя ограничивать? Наваляй им статейку в духе «Сердца Ангела»!
Пошел к черту! буркнул Тим, и, повернувшись, пошел к дому.
Вот ты обиделся! А между прочимзря! крикнул ему вслед Жоржик.
Зря? Я что же должен умиляться всей той ахинее, что ты несешь?
Нет, я понимаю, ты в замешательстве! Что-то немного пошатнуло твой мир, твое мировоззрение. А хочешь, мы его завтра вечером тряхнем еще раз?
Еще раз? Нет, к Пафнутию твоему я больше не поеду!
Да, нет! Я тебе покажу кое-что другое. Думаю, тебе будет интересно. Хочешь?