Это не долго, Тревор, а там уж мы прямиком пойдем, куды следует.
Сью была примерно с меня ростом, а весила, может, чуть больше меня. Но для своих габаритов я был довольно силен, да к тому же проворен. Я бы смылся от нее, если бы попытался.
Но не попытался.
С одной стороны, я не находил ничего приятного в том, чтобы лишиться своего единственного проводника по этим опасным местам.
С другой стороны, я не хотел ранить чувства Сью.
И наконец, я никогда ни к кому так не «ходил» Это был мой шанс лично самому узнать, что это за штука такая.
В тот момент, когда я решил, что это не то место, где я хочу «этому» учиться, и не тот человек, от которого мне бы хотелось об «этом» узнать, Сью прижала меня к кирпичной стене.
Она расстегнула мне куртку и распахнула ее. Затем она начала гладить меня через рубашку. Чувство было приятное, но это была ерунда по сравнению с тем, когда она начала гладить меня ниже. Если это то самое, то я многое упускал. Я был страшно смущен, но рядом с испытываемыми мною ощущениями это не имело никакого значения.
Пока я все это обдумывал, она распахнула шаль, подняла мои руки и положила их прямо себе на груди. Между ними и мной не было ничего кроме влажной одежды. Я мог чувствовать их тепло сквозь ткань. Они были большие, упругие и мягкие, и с такими штуками, которые уперлись в мои ладони как маленькие пальчики.
Я знал, что не должен трогать ее там. Я думал, что это грех, и я рискую попасть в ад.
Если бы дядя Билл увидел меня сейчас, он бы шкуру с меня спустил, а матушка наверняка упала бы замертво.
Но мне это было совершенно безразлично.
Все, что меня волновало, так это ощущение этих грудей и блаженство, доставляемое доставляют мне руками Сью. Никто никогда меня там не трогал, это уж точно. Шлюха она или нет, Сью казалась мне лучшим человеком, с которым я сталкивался за всю свою жизнь.
Закончила она сильным ударом.
Резким, мощным ударом ниже пояса.
Чувство было такое, что кишки сейчас вывалятся из живота.
Она отскочила в сторону. Я согнулся. Колени плюхнулись в грязь. Пытаясь собраться с мыслями, я услышал ее хриплый шепот:
Нед, Боб!
В мгновение ока вся троица набросилась на меня. Они хорошенько мне наваляли, но и я не остался в долгу. Один раз я удачно отвесил Сью в подбородок, что доставило мне большое удовольствие. Но, в общем и целом, мне пришлось туговато.
Они сорвали с меня куртку, рубашку и ботинки, но, когда стали подбираться к брюкам, я выхватил нож, раскрыл его и воткнул в чью-то руку. Не знаю, кому она принадлежала, Неду или Бобу, но как бы то ни было, владелец руки испустил вопль и отдернул ее прочь.
Я вскочил на ноги, прижался спиной к стене и полоснул по парням, когда они попытались приблизиться ко мне.
Они хрипло выругались и отскочили от моего лезвия.
Идите сюда, свиньи проклятые! бесновался я. Я вам кишки выпущу! Давай, подходи! Я вас на шашлык порежу!
Сью, не прекращая наблюдать, отступила, вцепившись в добычу.
Я продолжал разоряться и размахивать ножом.
Наконец, Нед и Боб оставили попытки добраться до меня. Они, пыхтя, отступили, один из них крепко вцепился в располосованную руку.
Ну же, идите и разберитесь с ним, болваны, скомандовала Сью. его еще не растрясли хорошенько. У него полные карманы монет, точно, я их нащупала.
Они оба взглянули на нее.
Ну, давайте же!
Один из них, тот, кого я не порезал, последовал ее приказу.
С рычанием он ринулся на меня, выставив руку перед собой, чтобы заблокировать мой нож. Я нырнул под нее. Он со все дури приложил меня об стену.
Мой клинок ударил его прямо в пузо.
Он резко выдохнул, горячо и вонюче, прямо мне в лицо.
Некоторое время он не двигался. Я чувствовал, как кровь бежит по моей руке, стекает по животу и пропитывает брюки спереди.
Затем он шагнул назад, соскользнув с лезвия. Зажимая живот, он прошел несколько шагов и с трудом уселся. Судя по всплеску, угодил он прямо в лужу.
Гад проклятый, бормотал он. Со мной все.
Сью и второй парень дали деру.
Я был в переулке один вместе с человеком, которого я зарезал. Он издавал ужасные звуки, скулил, стонал и плакал.
Я сожалею, сказал я ему. Но нечего было на меня нападать.
Ты меня насмерть уделал, вот так вот.
Я очень сожалею, сказал я. Я правда сожалел.
Он издал рев, от которого у меня кровь застыла в жилах. И я побежал. Но не на улицу, ведь туда как раз ушла Сью со своим приятелем. Вместо этого я очертя голову бросился в другую сторону, в смоляную черноту переулка.
Глава 4
ТОЛПА
Я стремглав забежал за угол здания в конце аллеи и почти миновал тетку, стоявшую под фонарем. На секунду я подумал, что это Сью. Она меня здорово напугала.
Но я напугал ее куда больше.
Она завопила так, что я затормозил перед ней.
Для Сью она была сильно великовата.
Для нее, однако, я вполне подходил на роль Джека-Потрошителя.
Убийца! орала она, размахивая руками над головой. На помощь! Убийца! Это он! Потрошитель!
Я стоял голый по пояс, в окровавленных брюках и с ножом в руке. Не могу сказать, что сильно осуждал ее за то, что она так всполошилась.
Я не убийца, просипел я. Прошу вас
Продолжая кричать и махать руками, тетка проковыляла несколько шагов назад и плюхнулась на задницу.
Помогите! взвыла она. Убийца! Страшный убийца!
Неожиданно оказалось, что вопит не одна она. Отовсюду, сверху и снизу улицы, раздались крики, полные тревоги и ярости.
А раз есть голоса, значит есть и люди.
Люди, бегущие ко мне.
Целая куча людей.
Я поспешил убраться.
Они приближались сразу с двух сторон, так что я метнулся через улицу, стремясь попасть в другой переулок. Сквозь вопли «Убийца!», «Потрошитель!», «Не дайте ему уйти!», «Сейчас он отведает моего ножика!» и «Кончай его!» слышны были пронзительные свистки полицейских.
По звукам я определил, что меня преследуют трое констеблей.
Где их, черт возьми, носило, когда на меня напали?
Я пробежал по переулку, сильно опередив толпу, и пыхтел дальше сквозь темноту, мечтая, чтобы дядя Билл был одним из этих свистунов, но гораздо больше желая, чтобы эти звуки раздавались не так далеко.
Народ, несущийся за мной по пятам, жаждет крови. Я был уверен, что к тому моменту, как подоспеет полиция, от меня останутся рожки да ножки.
Несясь по переулку, я сложил нож и убрал его обратно в карман. Это была здравая мысль. Если нож спрятан, на меня вряд ли наскочит привлеченная криками публика на следующей улице.
Пока никому из них не пришла в голову мысль схватить меня, я заорал:
Куда он побежал?! Я хотел, чтобы это прозвучало по-свойски. Получилось что-то вроде: «Кудонпобжал?»
Пожимали плечами, качали головами.
Кто? спросил мужчина с глиняной трубкой.
Что происходит? спросила толстая женщина.
Вы его не видели? выпалил я.
Не видели?
Потрошителя! закричал я и показал вниз по темной, залитой дождем улице. Он там!
Несколько женщин подняли крик и визг.
Погнали! крикнул я. Держи его!
Я унес ноги буквально за несколько секунд до того, как толпа хлынула из переулка, но теперь я возглавлял свою небольшую толпу. Он состояла из четверых мужчин, вознамерившихся поймать Потрошителя, но в отличие от таких же, что гнались за мной, не считавших, что я это он.
Мы были посвежее, чем другая группа, и ухитрялись быть впереди. Снова и снова я вопил «Сюда!», и мы сворачивали за угол.
В этой части города углов было превеликое изобилие. Улицы были короткие, узкие и извилистые, с кучей переулков, подворотен и тупиков, так что углов здесь было хоть соли.
Вскоре, когда позади нас стало чисто, я схватился за бок, как будто у меня что-то заболело, и побежал медленнее. Остальные обернулись на меня. Я махнул им, чтобы бежали дальше.
Продолжайте, пропыхтел я, не дайте ему уйти. Бегите дальше.
Они ринулись вперед.
Я скрылся в темноте под аркой и очень вовремя, потому что вскоре объявилось другая ватага.
Они выглядели сильно уставшими. Один из них поднял руку и помахал моей толпе.
Мы с вами! объявил он. Возьмем его!
Всей гурьбой они рванули вперед, я насчитал восьмерых. Ни одного констебля. Вообще никого в форме. Так что я здорово обрадовался, что одурачил их.
Итак, я стоял все на том же месте, собирался с силами и пытался определить безопасное направление. Возвращение на улицы меня не прельщало. Немало народу видело меня, и еще больше слышало, что Уайтчепелский убийца это пятнадцатилетний паренек, раздетый до пояса.
Я должен найти рубашку.
Тогда все будет в порядке.
Вдобавок, я не буду так сильно мерзнуть.
В разгар погони меня не слишком заботили дождь и холод, но чем дольше я сидел в темноте на корточках, тем хуже себя чувствовал. Даже несмотря на то, что арка защищала меня от дождя, я успел промокнуть до костей. Вскоре я весь дрожал. Зубы выбивали барабанную дробь. Я обнял себя за плечи и принялся тереть покрывшиеся мурашками руки, но это помогало слабо.
Рубашка вот единственное, что мне нужно.
А также куртка и башмаки. И пара сухих брюк в придачу.
Не лишней была бы волшебная палочка.
По случаю ее отсутствия, единственным для меня выходом оставалась кража. Я уже помял шлюхины груди и зарезал человека, так что воровская стезя уже не казалась столь тяжким грехом.
Кроме того, это было необходимо для самосохранения.
Когда дело касается спасения собственной шкуры, я пойду на многое, за исключением предательства друзей. Это факт. Больно вспоминать о некоторых вещах, которые мне пришлось натворить за многие годы, в те моменты, когда Костлявая была совсем рядом. Кража каких-то шмоток самое легкое прегрешение в этом списке.
Хотя в то время это выглядело как нешуточное дело.
Я никогда ничего не крал до этого момента. Но мне действительно нужна была рубашка.
В итоге я выпрямился и размял затекшие мышцы.
Окончательно уйдя с улицы, я пробрался через узкий проход и обнаружил, что стою во внутреннем дворе доходного дома. Над головой больше не было арки, и дождь снова начал меня поливать. Я полагал, что некоторые комнаты наверняка пустуют, и все что мне нужно, так это найти одну из них и взломать.
Ближайшая подходящая дверь вела в комнату номер 13. Это было несчастливое число, так что я поскорей прошел мимо нее и осмотрелся вокруг. В окнах других комнат, расположенных дальше, светились тусклые огни. Я слышал, как в некоторых из них смеются и выпивают.
Но окно прямо возле таблички с тринадцатым номером было темным. Оно было разбито и заткнуто тряпкой от холода. Я немного поприслушивался. Ни единого звука не доносилось из-за окна. Это не означало, что комната пуста, но внушало надежду.
Я вернулся к двери и несколько раз слегка постучал. Никто не ответил, и я попробовал ручку. По тому, как она поддалась, можно было предположить, что дверь не заперта, но, когда я толкнул ее, она не открылась. Посчитав, что она, должно быть, заперта на задвижку, а значит комната не пустует, я почти сдался.
Тут до меня дошло, что тот, кто живет в этой комнате, может использовать для выхода другую дверь.
Вернувшись к окну, я вытащил тряпку, просунул лицо в отверстие и тихонько позвал:
Здрасьте, есть кто дома?
Ответа не было.
Я запихал руку в дыру, нащупал дверь и первым, чего я коснулся, была дверная задвижка! Прекрасно, похоже, мне повезло так повезло.
Для кого тринадцатый номер и несчастливый, подумал я, да только не для меня.
Я без усилий сдвинул задвижку и вытащил руку из окна, следя за тем, чтобы не порезаться. Потом пристроил тряпку на место точно так же, как было раньше.
Подойдя к двери, я без труда открыл ее. Не успела он полностью распахнуться, как обо что-то ударилась, но, по крайней мере, чтобы мне пролезть, ширины хватало. Я вошел и замер, придерживая дверь, на тот случай если придется быстро убегать. Никто не закричал. Единственный звук, за исключением стука моего сердца, доносился снаружи. Это был дождь, стучащий по камням двора и хлещущий по лужам.
Была бы комната хоть капельку темнее, я бы не различил ничего. Однако окно и приоткрытая дверь пропускали чуточку света. Вполне достаточно, чтобы я понял, что предметом, о который ударилась дверь, был маленький прикроватный столик и недостаточно, чтобы разобрать, растянулся ли кто-нибудь на кровати.
Я искренне надеялся, что нет.
Проскользнув вперед, я дотянулся до постельного белья и начал его ощупывать.
Если бы я наткнулся на ногу, то, наверное, заорал бы во всю глотку.
Но покрывало было гладким.
Возле другого конца кровати стоял еще один стол. Рядышком был пристроен и стул.
В этой комнате все было рядышком. Это была самая маленькая комната, из всех, когда-либо мною виденных, и я от души пожалел человека, вынужденного жить в столь тесной квартире. Да здесь едва хватало места для кровати. Она была втиснута в угол и невозможно было даже открыть дверь, не задев столик.
Находясь здесь, я чувствовал себя нечаянно вторгшимся в чью-то нищету.
Но в конце концов я не торчал под дождем. Даже несмотря на то, что в комнате было холодновато, это было всяко лучше, чем снаружи.
Я захлопнул дверь, намереваясь вернуть задвижку на место, дабы быть уверенным в том, что никакие нежданные гости не явятся по мою душу, так как было непохоже, что из этого места есть другой ход наружу. Это была какая-то загадка. Что же делала ее обитательница, тянулась через разбитое окно каждый раз, когда приходила или уходила?
Это была она, я был в этом совершенно уверен, только поначалу не понял, почему.
Потом до меня дошло. Среди резкого запаха потухшего очага, многих других, вроде пота и пива, и таких, которые я не мог разобрать, ощущался аромат духов, столь сладкий, что мне чуть-чуть схудилось.
Они пахли точно так же, как духи Сью.
Не приведи Господь это логово Сью, подумал я и живо представил, как она появляется здесь на пару с Бобом или Недом (в зависимости от того, кого я зарезал в переулке), и как они вдвоем зажимают меня в угол.
Я быстро закрыл задвижку.
И стал соображать, куда мне спрятаться, если кто-нибудь решит здесь объявиться.
Ни одного места, кроме как под кроватью.
Я наклонился и убедился, что там достаточно места для парня моих габаритов. Кажется, места хватит. Это ослабило ощущение загнанности, так что я перестал тревожиться из-за того, что кто-нибудь может прийти, и начал изучать комнату.
На столике у изголовья стояло две бутылки. Я откупорил одну, понюхал и ошалел от резкого запаха цветочных духов. Затем я проверил другую бутылку. Она была чуть больше. Оттуда пахло ромом.
Так, ром может превращать людей в отвратительных пьяных мужланов вроде Бернса, но матушка иногда давала мне чуть-чуть в лечебных целях. Трясущийся от холода и мокрети, я крайне нуждался в подобном лечении.
Я быстренько сделал несколько глотков. Они обожгли мне глотку и вызвали приятный жар в животе. Пойло прогнало холод прочь, так что я выпил еще чуть-чуть. И еще чуть-чуть.
Почувствовав себя значительно лучше, я закупорил бутылку, поставил ее на место и продолжил свои исследования.
То, что я обнаружил затем, было еще лучше, чем ром.
На стуле лежала куча одежды. Я брал по одному предмету и подносил поближе к неверному свету из окна, чтобы рассмотреть получше. Там было две просторные рубахи, довольно вонючие, рубашка поменьше, по виду принадлежавшая мальчику, пальто, шляпка и юбка.
Так, это величайшая удача на свете!
Решив взять одну из больших рубах и пальто, я положил все остальное обратно на стул. И подскочил до потолка, когда совсем рядом засмеялась женщина.
Совсем, что ль, сдурел! выпалила она.
Сердце у меня заледенело, когда я увидел, как из дыры в окне выбили тряпку.
Быстро, как только мог, я швырнул рубаху и пальто на стул и спрятался. Когда щелкнула задвижка, я по-пластунски заполз под кровать. Дверь распахнулась, впустив внутрь холод и запах дождя. Потом с грохотом захлопнулась. Задвижка вернулась на место.
Ах, Мэри, Мэри, Мэри, сказал мужчина.
Во всяком случае, это была не Сью. Но все равно перспектива быть пойманным меня не прельщала. Я постарался задержать дыхание и надеялся, что они не смогут услышать, как колотится мое сердце.