Городские легенды - Гари Мио 14 стр.

В ту же секунду мое сознание освободилось от оков злого колдовства. Это потом я буду с тоской вспоминать пение паука, одновременно страшась и желая его больше всего на свете. А сейчас я дернулся и изо всех ударил кулаком в мягкое волосатое брюхо. Паук, прочертив еще несколько кровавых полос по моей груди, сорвался и упал на пол, зашипев и заскрежетав. По его спине проходила широкая лиловая полоса. Прежде чем Алина успела поднять саблю во второй раз, он прыгнул на нее, сбив девушку с ног. Но я уже пришел в себя. Прежде чем он успел запустить в нее свои когти, я изо всех сил пнул его в бок, отбросив в сторону. Он упал на спину, угрожающе подняв лапы, но я сразу же с размаху придавил паука ногой, лишая главного козыряскорости. Ногу мгновенно пронзила страшная боль,черные когти пронзили икру в нескольких местах. Но я пока держался.

Саблю!!!не своим голосом прохрипел или прокричал я.

В руку ткнулся стальной эфес. Я наотмашь ударил тварь. Брызнула лиловая слизь, а я наносил удар за ударом, вкладывая в них всю силу, всю ненависть, все отвращение, всю боль. Паук скрипел жвалами и рвал мою ногу, превращая икру в кровавые лохмотья, но я не останавливался. Наконец он замолчал, а лапы скукожились, прижавшись к брюху. Я продолжил рубить, разрубая его тело на части. Но алые глаза по-прежнему стояли передо мной, сколько бы я ни рубил, разбрызгивая фиолетовую кровь по сверкающему хрусталю. Не помню, сколько это продолжалось, но, в конце концов, я остановился. Ненавистная тварь была изрублена на куски. Я повернулся, ища взглядом Алину.

Она стояла рядом и с ужасом вглядывалась в мое лицо. Одежда промокла от крови, икра болела так, словно ее жгло огнем, но я нашел в себе силы улыбнуться.

Вот и все, Алина.

Со смертью владельца хрустальная комната начала стремительно таять. Вокруг проступали контуры моего кабинета, вырастая из ограненных стен. Кресло, компьютер, письменный стол. Еще секундаи мы оказались в моей квартире. Сзади раздался треск, и мы синхронно повернулись. Зеркало на наших глазах теряло прозрачность, однако вместо прежнего багрового цвета оно темнело, подобно зеркалу, через которое я прошел в логово паука. Еще через мгновение поверхность почернела полностью и вдруг, покрывшись мелкой паутиной трещин, раскололась на части, осыпавшись черными осколками на пол. Я вздохнул и без сил опустился в кресло. Алина села на стул. Кажется, она собиралась заплакать, но слез больше не было.

Спасибо, Алин. Мы справились,я слабо улыбнулся.

На часах было пять часов утра.

На следующий день Алина вернулась к родителям. Естественно, ее засыпали вопросами, в том числе и об Артеме. Однако она твердо держалась легенды, которую мы выдумали в то утро. Пока преподаватели вместе со мной сидели на кухне, они с Артемом, устав ждать родителей, выбрались на улицу и пошли в сторону города. Там начался буран, они заблудились и потеряли друг друга. Чудом девушке удалось выбраться на шоссе и вернуться в школьный городок.

Конечно же, родители Артема были безутешны. Вертолеты и егеря еще неделю прочесывали тайгу, но, понятное дело, безрезультатно.

С меня сняли все обвинения, но мне стоило больших трудов не выдать себя: я потерял много крови и был изранен с ног до головы. Впрочем, физические раныне самое страшное. Они зажили, оставив безобразные рубцы на груди и легкую хромоту. Самыми страшными были шрамы, оставленные путешествием в зазеркалье в моей психике. Когти паука не были ядовитыми, но разрушающий яд страха все равно навсегда поселился в моем сердце. Поэтому я каждую ночь просыпался от собственных криков, а алые глаза еще долго стояли передо мной, стоило только смежить веки. Иногда я вспоминал пение паука и необъяснимые ужас и желание щемили мне сердце.

Я уехал с Севера, покинув навсегда этот город среди лесов. Директор и коллеги отнеслись к моему решению с пониманием: они думали, что гибель ученика не давала мне покоя.

Конечно же, смерть Артема была целиком на моей совести, но не это властно увлекало меня прочь отсюда. Меня гнал оттуда ужас, ужас, который овладевал всем моим существом, когда я оставался один в темной комнате, гнал страх перед алыми глазами, с властной обреченностью встававшими передо мной каждую ночь. Но нигде я не мог найти покоя. Думаю, так я и умру где-нибудь в безвестности, загнанный страхом, словно лисаборзыми. И последнее что я увижу и услышуотражение алых глаз в каком-нибудь зеркале и песнь паука в хрустальном логове.

Александр Лаптев: Приключения Ивана Ивановича на том свете

Перед смертью Иван Иванович недолго мучился. Гораздо мучительней была его длинная нескладная жизнь. С детства его шпыняли и третировали все, кому не лень: соседские мальчишки, одноклассники, родители, учителя; затем подключились однокурсники, коллеги по службе в свое время выступили на авансцену, соседи не преминули обозначиться, жена и ее многочисленная родня внесли весомую лепту, собственные дети вовсю порезвились, всякого рода проходимцы, клевреты и клеветники отметились, врачи из районной поликлиники, бюрократы из Собеса, водители общественного транспорта, милиционеры, продавщицы, парикмахерши, кассирши, контролерши, воспитательницы детских садов, уличные хулиганы и даже уличные проститутки словом, все по очереди поиздевались над несчастным Иваном Ивановичем. И все потому, что у Ивана Ивановича был ангельский характер, точнее, у него вовсе не было никакого характера. Он никогда не умел постоять за себя, никому не мог дать отпор. Так и жилтряпка тряпкой, о которую вытирают ноги, а иногда даже и плюют. Одна и была у Ивана Ивановича светлая надеждапоскорее попасть на тот свет. В Бога, он, в общем-то, не верил, вернее, не мог эту высокую материю постичь. Но ему и простительно. Гораздо более глубокие умы и сильные характеры, известные всему миру мудрецы, так же как и он, не понимали Бога и даже открыто в этом признавались, говорили, что это все непознаваемо и непостижимо нашему ограниченному уму. Иван Иванович и не тщился. Но вот идея загробного мира сама по себе, перспектива вечного блаженства ему очень импонировала. Конкретно, то место в святом писании, где недвусмысленно говорилось о том, что все смирные и тихие обязательно будут на том свете вознаграждены. За все их мытарства на грешной Земле они получат полную сатисфакцию в виде вечного счастья и нескончаемой любви. Опять же, он как-то смутно представлял себе загробный мирничего конкретного, скорее, какое-то расплывчатое облако, мистический туманно добрый такой туман, ласковый и теплый, доброкачественное облако, пушистое и мягкое, которое плывет себе по небу, а на нем сидят, свесив ноги, Божьи угодники и тихо радуются без повода и без причинытому, быть может, что они умерли, наконец, отряхнули с себя прах земной и теперь блаженствуют верхом на водяных парах и не чувствуют за собой никакой вины, никакого долга, никаких угрызений совести и никакого страхасовсем ничего, кроме тихой радости и неземного умиротворения.

Поэтому Иван Иванович принял собственную смерть легко и даже охотно, торопил последние секунды, старался глубоко дышать, чтобы ненароком задохнуться и сразу отлететь. Настолько осточертела ему земная жизнь, что хоть в петлю. Но самоубийц, он слыхал, в Рай не пускают. И он терпел до последнего, надеясь и веря, что его мучения и унижения, его страдальческая жизнь послужат пропуском в райские кущи. И когда наступила долгожданная агония и он стал дышать как загнанная лошадь, когда грудь его вдруг с чудовищной силой изогнулась, так, что ребра затрещали, и разом потемнело в голове, он подумал со злорадным с торжеством"и это зачтется! Зачтется!". Все будет взвешено на высших весах справедливости, когда придет тому черед.

И поначалу все пошло как нельзя лучше. Сразу же после того, как Иван Иванович испустил дух и мертвенная бледность разлилась по его перекошенному лицу, а родственники, втихомолку чертыхаясь и мысленно плюясь, пошли вон из душной комнаты с чадящими свечами, вырвавшаяся на волю душа его, не желая ни одной секунды оставаться в бренном теле, поспешно отделилась от мертвой оболочки и ринулась вверхтуда, туда, откуда льется неземной свет и доносится музыка высших сфер. И ангелыо Господи!ангелы уже летят ему навстречу! Как хорошо! Как легко! Как божественно! Спасибо тебе, Вседержитель, за то, что не обманул Ивана Ивановича в его сокровеннейших чаяниях, не посрамил своего высокого звания и разрешил сомнения. Видать и вправду не зря он столько лет страдал в этой клоаке, от которой он теперь с такой поспешностью улепетывал. И странно ему былозачем он так долго мучился на Земле? Нешто нельзя было сразу его на небо определить? Хотя, чего уж теперь. Было и прошло. И черт с ним!

Короче говоря, поднялся он высоко над Землею и полетел прямиком в райские кущибесплотный дух, невесомая сущность и бывшая личность, один из многих, избранный из сонма человеческих существ, заслуживший своей смиренной жизнью высокой чести быть навечно прописанным в Раю. Далеко внизу клубились перистые облака, а под ними тяжело и медленно плыла ненавистная Земля с ее беспорядочной жизнью, с несправедливостью, с жестокостью и поголовной неблагодарностьюстранный мир, среди которого неизвестно за какие прегрешения провел Иван Иванович семьдесят восемь лет своей кромешной жизни. Но что такое семьдесят восемь лет по сравнению с вечностью!с миллионами, с квадрильонами лет, в течение которых он будет радоваться и наслаждаться бессмертием в окружении таких же как он счастливцев, будет слушать неземную музыку и будет петь осаннуЕму, который все это учинил.

В таких приятных размышлениях душа Ивана Ивановича летела навстречу своему последнему пристанищу. И странно ему было, что у него теперь вовсе нет тела, но в то же время он может видеть и чувствовать, и все-все понимать! Не терпелось поскорее очутиться на месте, чтобы увидеть, наконец, тот райский уголок, в котором он проведет остаток своих днейбесчисленные эры, в течение которых разрушится Земля и погаснет Солнце, испепелится сама Вселенная, затем, словно Феникс из пепла, возродится новая Вселенная, разрушится и она (и так без счета)а он все будет жить и жить, несмотря ни на что и назло своим врагам, этим козявкам, от которых не останется даже воспоминания; Иван Иванович все будет слушать неземную музыку и петь божественную Осанну, будет чувствовать, и мыслить, и тихо радоваться неизвестно чему...

И вот он прилетел! И Ангелы тоже прилетели вместе с ним. Спасибо, что не бросили по дороге (а что им стоило?). Хорошие такие, надежные друзья по счастью. С ними он был готов хоть лететь к черту на куличкиудивительно милые создания! Крылья у них ослепительно-белые, лица лучатся неземным светом, глаза пронизывают насквозь и от взгляда так делается хорошо и весело, что не выразить словами. Но Бог с ними, с Ангелами. Скорей бы уж прибыть на место. Душа Ивана Ивановича огляделась. Кругом черным-черно, космическая бездна усеянная звездами со всех восьми сторони больше ничего не видать. Ангелы летают где-то высоко над головой, переговариваются мысленно меж собой и словно бы чего-то ждут. Иван Иванович напрягся. Присмотрелся изо всех душевных сили вдруг видит, как из черноты ночи приближается к нему какая-то светящаяся точка. Точка становится ярче, стремительно растет, пока вдруг не заслонила собой половину Вселенной и не засияла как тысяча Солнц. Ангелы пали ниц, и Иван Иванович тоже весь съежился и скуксился, настолько ему стало страшно и нехорошо.

Внемли, человече!загремело так, что задрожали звезды и завибрировало пространство.Я пришел сказать твою судьбу.

Иван Иванович, преодолевая ужас, настроил зрение и посмотрел в самый центр сияния. Он различил какие-то смутные пятна и линии, но все равно ничего не разобрал.

Кто ты, Господи?пролепетал он в ужасе.

Архангел Гавриилпосланник Господа нашего!опять задрожало пространство, и Иван Иванович хотел зажать себе уши, но не сумел, потому что у него теперь не было ушей.Внемли и трепещи! Объявляю тебе волю Всемилостивейшего Господа нашего, Творца Вселенной и всего сущего.Архангел сделал приличествующую паузу и продолжил:За все твои страдания в земной юдоли, за долготерпение и верударуется тебе вечная жизнь в горнем мире среди неувядающих цветов и негасимого света. Тебе даруется нетленное тело и незапятнанные одежды. Радуйся же, человече, и прославляй Господа за его доброту и милосердие.

Сказав такую краткую, но насыщенную речь, Архангел неожиданно взмахнул своим исполинским крылом, так что половина неба вспыхнула нестерпимым блеском. Ивана Ивановича обдало страшным жаром, но он не сгорел и даже не обжегся, а скорее, очистился в божественном пламени, душевно истончился и внутренне просветлел. С глаз его словно бы спала пелена. А когда сияние погасло, он увидел прямо перед собой огромные золотые врататяжелые, массивные и страшно дорогие, они свободно парили в межзвездном пространстве. К воротам прямо от его ног ведет мерцающая алмазная дорожка. Дорожка висит в черной пустоте, под ней разверзлась черная бездна, а сверху и по обеим сторонам ее рассеяны бесчисленные звездыбелые, красные и голубые. Ангелы куда-то запропастились, и Архангела Гавриила что-то не слыхать; остается лишь одно: бесстрашно пойти прямо по алмазной дорожке к золотым воротам. Стоило об этом подумать, как дорожка медленно поплыла под Иван Ивановичем, и вот он уже летит над сверкающей бездной среди мерцающих звезд навстречу своему счастью.

Долго или коротко, но Иван Иванович долетел до цели. Остановился прямо перед воротами, висит. Алмазная дорожка сразу же пропала, и у Иван Ивановича захватило духот восторга и ужасадо того жутко ему было парить в бездонной пустоте. Впрочем, это продолжалось недолго. Ворота, как и следовало ожидать, отворились. Иван Иванович проскользнул в образовавшуюся щель. Что ж он видит?..

Бесконечная утопающая в зелени холмистая равнина. Ласковое солнце светит с высоты, синее небо, птицы реют, навевает приятный ветерок С минуту Иван Иванович завороженно смотрел на эту чудесную равнину, а потом словно кто-то подтолкнул его в спину. Он двинулся вперед, пролетел несколько метров и вдруг увидел, что он уже идет по этой тверди, утопает ногами в мягкой траве, машет руками, крутит головой. На нем белые одежды, он видит и слышит, и даже может говорить. От неожиданности он остановился. Посмотрел назад. Там уже не было никаких ворот, одно лишь безбрежное пространство, теплый ветер, да синь небес. "Куда теперь?"подумал с беспокойством. И снова огляделся, теперь уже пристальнее. Ведь этот мирстал теперь его миром. Не на день и не на год. Навсегда! Шутки кончились. Теперь уже никаких надежд и упований. Приговор окончательный и бесповоротный. Впрочем, что это он? Разве можно тут грустить и опасаться? Ведь это же Рай! Тут нечего бояться. В полном смысле. Лань ляжет рядом с гиппопотамом и все такое. Живи, радуйся. И больше ничего.

Иван Иванович пошел наудалую, куда глаза глядят. Все прямо и прямо, не сворачивая никуда. Усталости он теперь не ведал. Спать не хотелось. И голоду он не подвластен. Жажда не мучит. Натурально, не хочется ничего. Никаких тебе желаний и страстей, все животные инстинкты остались на грешной и несовершенной Земле, а здесь, в Раю, Иван Ивановича обуяли тихая созерцательность, умиротворение и кроткая радость. Так он шел довольно долго, и по-прежнему ничего ему не хотелось, а только идти, смотреть на небо и на траву, наслаждаться тишиной и покоем. Какой разительный контраст с его прошлой жизнью! И до чего же гнусные личности окружали его там, на Земле! Чем дольше Иван Иванович находился в Раю, тем чудовищней казалась ему прошлая жизнь. Иногда возмущение вскипало, бурлило и пенилось в его страдальческой груди, но он тут же успокаивался, беспрестанно повторяя одно и то же: все кончено, я в Раю, больше этого не повторится. Все зло осталось в прошлой жизни, а теперь он там, где нет места несправедливости и беспрерывным унижениям. Никаких огорчений. "Только небо, только ветер, только радость впереди!"вдруг зазвучал внутри ангельский голосок. И сразу стало легко и весело.

Трудно определенно сказать, как долго бродил Иван Иванович в Раю. Погода совершенно не менялась, солнце стояло в одной точке, трава сплошным ковром покрывала землю; само время, казалось, уснуло. Иван Иванович занес ногу для очередного шага, да и замер. Куда он идет? Кого ищет?.. А в самом деле, где все остальные? Были ведь святые и до него на Земле. Они, по всей видимости, тоже вознеслись. Иван Иванович стал осматриваться, но не заметил ничего интересного. Может, крикнуть?

Он кашлянул осторожно, затем крикнул сиплым голосом:

Эй, вы там Есть тут кто?

И вдруг, откуда ни возьмись, ангел затрепетал белыми крыламипрямо над головой.

Чего ты ропщешь?

Иван Иванович в первую секунду испугалсятак, по старой памяти, но потом увидел, что от ангела нет никакой угрозы.

Так это самое. Хотелось бы узнать

О чем?