Аида.
Что, Хасан? Она зла. Вы чего тут на ровном месте развели какую-то муть? Да он его просто на мушку взял.
Как это? спрашивает Хасан.
Как это? спрашиваю я.
Да блин, закатывает она глаза. Ну, ясно же, что любой писатель где-то халтурит. Статейки, рассказики, памфлеты. И люто себя за это ненавидит, потому что не для этого, видите ли, он был рожден. Он просто в масть попал, как вы не въезжаете? Хасан, серьезно, если я этого мужика провороню, ты меня сам на свидания будешь водить. Только с тебя, кроме твоей бороды, ничего не возьмешь.
Борода Хасана сегодня нарасхват.
У меня нет оснований так думать, говорит Хасан.
Думать как? еще больше злится Аида. Головой?
Думать, что это ложная тревога. А если это утечка?
Хасан, конечно, это ложная тревога. Ты знаешь, сколько людей в курсе о Доносчике?
Нет.
Нисколько, говорит Аида. Раз-два и обчелся. Ты, я, твой хозяини все. Мне обидно, что меня не посчитали. Я даже шефу ничего не говорила, потому что собиралась ему сюрприз сделать. Объявить, что твой наниматель новую книжку замыслил. И напишет он ее в этот раз не за два года, а за два месяца, потому что наконец одумался и понял, как удобно работать с призраками.
Я, значит, всего лишь призрак.
Но
Хасан, хватит. Кто, ради бога, по-твоему, мог слить инфу? Мы же все взрослые люди.
Окна авто покрываются испариной. Из ресторана выходит высоченный (выше верзилы) субъект, по виду профессиональный спортсмен или внебрачный сын Джеймса Бонда.
Твою мать, шипит Аида сквозь зубы и прячется за сиденья. Это он, это он. Еще не хватало, чтобы заметил меня в вашем катафалке.
Субъект, не обращая внимания на потоки дождя, шагает к своему запредельно дорогому автомобилю.
Твою мать, уже тише повторяет Аида. Ты посмотри, Хасан, чего ты меня лишил. Это что, Бентли? Или Мазератти? Я в них вообще не в зуб ногой.
Автомобиль с утробным гулом удаляется из виду.
Стоит ли поставить в известностьначинает Хасан.
Ты в своем уме? взрывается Аида. А если у него сердечный приступ случится? Тогда не видать нам ни Доносчика, ни всего остального. Она вздыхает. Этот Горазд Знатныйкто он такой?
Мы пожимаем плечами.
Контакт его есть? спрашивает Аида.
Да, он дал мне визитку.
Я роюсь в бумажнике и радуюсь, что не исполнил обещание уничтожить карточку Горазда. Хоть какой-то вещдок. На секунду кажется, что карточка испарилась, и сейчас детективная линия обратится в мистическую. Но нет, визитка на месте.
Я протягиваю ее Аиде, в темноте салона она касается моей кисти своими прохладными пальцами. Хасан предупредительно включает свет в салоне.
И что, спрашивает Аида, я должна с этим делать? Здесь нет телефона.
Я принимаю карточку назад. Действительно, только имя: Горазд Петрович Знатный. Странно, я раньше не обратил внимания.
Подведем итоги, говорит Аида. Мое мнение, что вам обоим нужно принимать новопассит. Вероятность утечки стремится к нулю. Нам бы, конечно, побеседовать с этим Гораздом, но он, я так понимаю, не абонент. Я бы поставила на то, что всех нас ждет светлое будущее, и в ближайшие полгода мы нормально так заработаем. Но. Я на себя ответственность брать не буду. Посоветуюсь с шефом, посмотрим, что он скажет. Я все равно в понедельник хотела поднять тему Доносчика. Поэтомудо звонка.
Хасан кивает. Мне становится еще тревожнееза себя и всех нас.
Всё, говорит Аида. А теперь везите меня домой.
Она откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Хасан послушно заводит автомобиль, мы медленно и печально катимся по пустеющим улицам.
Может быть, я действительно перегнул палку? спрашиваю я Хасана.
Он не отвечает.
Долго еще? сонным голосом спрашивает Аида.
Почти приехали.
Дождь перестал.
Я здесь выйду, говорит она.
Зачем? Пара кварталов осталось.
Затем, огрызается она. Прогуляюсь.
Тормозим.
Проводить тебя? спрашивает Горазд.
Нет, Хасан, от тебя мне больше ничего не нужно. Пауза. От вашей компании я бы не отказалась, нам есть, что обсудить.
Я не сразу понимаю, что Аида обращается ко мне. Насколько я помню, в течение разговора она ни разу на меня не посмотрела.
Что? Да? Конечно. Хорошо.
Она выходит из автомобиля, я следую за ней. Хватаю остывший кофе из подстаканника, чтобы чем-то занять руки. Прощаюсь с Хасаном. Мы шагаем по пустому, будто взлетная полоса, переулку. Аида неспешно идет на высоких каблуках, смотрит прямо перед собой. У нее греческий нос, сложная прическа и по-прежнему скверное настроение.
Значит, зря я поднял тревогу? спрашиваю я.
Вовсе нет, неожиданно отвечает она. Вы все правильно сделали. А вдруг он на самом деле что-то знает?
Да, но откуда?
Ей, однако, уже наскучило это обсуждать.
Я читала Антитезу, говорит Аида.
Да? И как вам?
Рукопись попала ко мне через третьи руки. Я даже хотела ее перекупить у вашего издателя. Но сами понимаете, Доносчик приоритетнее. И речи быть не может, чтобы в Бестселлере вышел роман призрака, который работает на нас. Журналисты обязательно все разнюхают.
Хоть она и говорит прямо, я все равно ощущаю, что она мне сочувствует. Сейчас она уже не та железная леди в подпитии, которая легко и просто поставила на место Хасана.
Понимаю. Бизнес, ничего личного.
Вроде того. Но на вашу симпатию я не рассчитываю. Ведь я могла бы порекомендовать роман кому-то из коллег.
Она замолчала, ожидая моей реакции.
Пожалуй.
Так вот, отрезает она. Я этого не сделаю. Потому что вдруг когда-нибудь нам удастся удачно переиздать Антитезу. Когда уже отгремит Доносчик.
Вот стерва. Ну ладно. Мы во дворе закрученной неимоверной спиралью высотки. Она походит на гирлянду или сталагмит. Я только сейчас понимаю, что мы так ничего и не успели обсудить. Поэтому абсолютно логичным выглядит, что я следую за ней. Мы заходим в стерильно чистый подъезди молчим. Поднимаемся в лифтеи молчим. Все это мне не нравится. Но я опасаюсь показаться невежливым. Она отпирает дверь в квартиру, закрывает ее за мной, но не включает свет. Руками оплетает мою шею, виснет на мне.
Стоп, говорю я.
Она тянется к моему лицу, я чувствую еще свежий перегар, отступать мне мешает запертая дверь.
Стоп, повторяю я, стоп.
Пауза. Аида включает свет. Она растрепанная, румяная, красивая. Но я бы никогда не изменил Лиде. (Господи, что за бред? Это говорит человек, который за двенадцать глав упомянул свою жену в лучшем случае триждыпримечание редактора).
Что? спрашивает она.
Я думал
Ты думал, я тебя на совещание сюда привела?
Ну
Слушай, не ломай комедию. Ведь молчаниезнак согласия.
Она разматывает шарф, стягивает обувь на каблуках.
Короче, она рассматривает ногти, богато украшенные маникюром, я в душ, в холодильнике шампанское, спальня прямо по коридору и направо.
А что с Гораздом делать? тупо спрашиваю я.
Ты достал. А что с ним делать?
Я тебя спрашиваю.
Всё, я ушла.
Она, оступаясь, идет в направлении ванной. Хлопает дверь, шумит вода. Длинный, словно ракетная шахта, коридор ведет к той самой спальне, куда она меня зазывала. Но у меня другие планы. Вернее, их отсутствие. Я ухожу.
Да. Конечно. Я ухожу.
Глава тринадцатая
После того, как я сдал Горазда с потрохами, подсознательно ожидаю ответной реакции. Очередного выпада, который еще больше испортит мне жизнь. Но удивительнодела идут на лад.
Человек в трубке называет мое ФИО.
Да, это я.
Он представляется адвокатом и с величайшим прискорбием сообщает, что Нина Олеговна Стеблина скончалась.
Нина Олеговна Стеблина? спрашиваю я.
Он не ожидал такой реакции и, видимо, подумал, что я просто не расслышал.
Да, говорит он, к величайшему сожалению трагически скончалась Стеблина Нина Олеговна.
Перестановка слагаемых не дает эффекта. Я опасаюсь, что если сейчас скажу, что не знаю никакую Нину Олеговну, то его удар хватит.
Хм, говорю я. Это кто-то из моих родственников?
Вы разве не были знакомы? спрашивает адвокат.
Нет.
Да, это кто-то из ваших родственников. Он не скрывает своего осуждения. Если точнее, то это сестра вашей матери, Виктории Олеговны.
На заднем фоне в трубке что-то потрескивает, как будто адвокат звонит мне от походного костра.
Я даже и не знал
Сводная сестра, уточняет адвокат. Долго объяснять.
Но он все равно объясняет. Оказывается, мой дед сменил три семьи, а умер и вовсе в одиночестве. При этом женщины (беременные или уже родившие от него), которых он бросал, не решались сменить его фамилию, даже если заново выходили замуж. Будто ждали, что он вернется и заберет их к себе. Нина Олеговна была на десять лет старше моей мамы.
Похороны в пятницу, говорит адвокат.
Предчувствую неладное.
А где живет, то есть я хочу сказать, где жила Нина Олеговна?
Киселевск.
Где это?
Пустяки, сто с чем-то километров от Петербурга.
Да, но я в Москве.
Я знаю.
Что он знает? Чушь какая-то. Мне что теперь, переться за тридевять земель, чтобы пять минут постоять над гробом незнакомой женщины?
Я адвокат, напоминает он.
И?
Я звоню вам, чтобы сообщить, что Нина Олеговна завещала вам все свое имущество.
Час от часу не легче. Все свое имуществоэто хибара на печном отоплении, которую даже не продашь? Мне такие заморочки ни к чему.
Движимое и недвижимое, подчеркивает он.
Ясно, говорю я. А такой вопрос. Поправьте, если я ошибаюсь, но относятся ли к движимому имуществуМне вдруг становится совестно. Не по-людски как-то. Пусть и седьмая вода на киселе, но это все равно чья-то жизнь.
Деньги? спрашивает он.
Что?
Вы хотели спросить, относятся ли к движимому имуществу деньги?
Э-э да. Извините.
За что? Да, разумеется, относятся. А еще акции и облигации, другими словами, ценные бумаги, а также транспортные средства, музейные ценности, драгоценные металлы, сплавы и камни и проч.
Я весь обращаюсь в слух.
Простите, ноя сглатываю. То, что вы перечислили
Так что, мы ждем вас на похоронах в среду?
Могу я вам перезвонить? спрашиваю я.
Он диктует номер, я кладу трубку. Бросаюсь к компьютеру. Печатаю в строке поиска: Нина Олеговна Стеблина. Гугл взрывается веером ссылок. Первое, что хватает взгляд: Похороны Нины Стеблиной, бывшего мэра города Кисилевск назначены на Это сон, думаю я. Так не бывает. Вернее, бывает, но сами знаете гдев грошовых фильмах или анекдотах.
Я перезваниваю адвокату. В его голосепонимающая насмешка.
Объясните мне, говорю, одну вещь: как так? Я ее в глаза не видел.
Вы упустили свой шанс. Эту его ремарку я не понимаю.
Но все же.
Это вопрос не ко мне, говорит адвокат. Я только хранил завещание. Может быть, они свели знакомство с вашей матерью?
Она умерла пять лет назад.
Значит, это произошло раньше.
Мне все равно не верится. В завещании черным по белому моя имя?
Так точно. Я вышлю вам копию. Вы приедете?
А как бы вы поступили на моем месте?
Хороший вопрос. Зная Нину Олеговну зная, так сказать, размах ее личности и деятельности, я бы на вашем месте даже шнурки завязывать не сталтак бы я спешил.
Ранним утром я вылетаю в Петербург. Все это время (пока еду в такси, жду посадку) я читаю о как ее назвать?.. о моей сводной тетке? Да, наверное, так. Нина Олеговна Стеблинаэто Маргарет Тэтчер киселевского масштаба. С фотографии на тебя смотрит неулыбчивое и слишком напудренное лицо с каким-то снайперским прищуром.
Должность мэра она занимала семь лет. Киселевск при ней изменился до неузнаваемости, так писали в прессе. Из городишка, затянутого заводскими выхлопами, он превратился в город-сад, пряничный закуток, туристический магнит. Стеблина по образованию была врачом, и журналисты любили говорить, что Киселевск выздоровел при ней. Перестал чахнуть малый бизнес, анорексичные аллеи превратились в могучие парки, жилое строительство пришло в себя после обморока ипотечного кризиса. Стеблину носили на руках и прочили ей место в питерской мэрии, но она ни в какую не соглашалась переехать из Киселевска.
Кое-что разъясняется: бездетна. Информации о муже я тоже не нашел. Как и о родственниках. Не хотелось бы угодить в эпицентр скандала с участием тех, кому кажется, что я не самый очевидный кандидат в наследники. Я прикидываю, кто еще, кроме матери, мог знать Нину Стеблину. Ни одной идеи.
Добираюсь до статей о ее кончине. Почему-то я полагал, что умереть ей положено по возрасту, но нет, ей было всего лишь 67, и она пропала без вести. Вот что имел ввиду адвокат. Это было полгода назад. Все это время ее искали. Стеблина обожала тихую охоту. У нее, как я и предполагал, действительно была избушка с печным отоплением на отшибе. Выходные, отпуска, а также, по свидетельствам инсайдеров, и некоторые деловые встречи она проводила именно здесь. И отсюда отправлялась за грибами в ближайший лес. В затяжную, как болезнь, осень она вышла из избушки с лукошком наперевеси не вернулась. Спасатели, волонтеры и собаки два месяца искали Нину Стеблину и еще четыре месяцато, что от нее могло остаться. И ничего не нашли.
В самолетной дреме я вижу короткометражный сон: как чье-то тело, лежащее ничком, заметают палые листья. Фу ты, черт.
В Пулково я сажусь на электричку и под стук колес направляюсь к ровному, словно кардиограмма приснившегося мертвеца, пейзажу. Двадцать километров от Питера, а вокруг будто монгольская степь. Странно. На вокзале Киселевска беру такси и еду по адресу адвокатской конторы. Полдень. И все равно Киселевскэто дыра дырой. Слякоть, пьяницы, неизбежные пятиэтажки. В каком месте здесь туристический магнит и город-сад?
Меня встречает человек с лишним весом. По телефону сложно было предположить, что он такой полный. Я ни к месту размышляю о том, как мог так обмануться. Он указывает на стул. Офис крохотный, но под завязку заставленный подарочной белибердой: вазы, кубки, коньячные бутылки, фотографии и портреты хозяина кабинета, это все знаки благодарности, коллекционируемые долгими годами. Не адвокатская контора, а усыпальница не самого богатого фараона.
Собеседник хватает одну из подарочных бутылокпузатый вискарьи без моего согласия разливает жидкость в два стакана. Закуски или льда не предусмотрено, я так понимаю.
Я не представился. Семен Кривоногов. Как вам в Киселевске?
Имя ему совершенно не шло, для меня он останется адвокатом.
Чудесно, вру я.
Город-сад, удовлетворенно тянет он, словно приложил руку к созданию этого несуществующего сада. Что ж, приступим.
Пока что мы приступаем только к выпивке. Виски так себе. Он достает из ящика стола лист бумаги.
Это завещание Нины Олеговны Стеблиной. В нем говорится, что с сегодняшнего дня вы вступаете в наследство ее движимым и недвижимым имуществом. Нет, не с сегодняшнего дня, конечно. Формально, открытие завещания происходит в день смерти его составителя, но у нас этот процесс, как вы знаете, затянулся. Страшная, безвестная, нелепая гибель. Глаза адвоката наполняются слезами.
Я киваю. Он прикладывает тыльную сторону ладони к уголкам глаз, извлекает на свет еще несколько листов.
Это приложение к завещанию. Здесь перечислено все, что нас интересует. Нина Олеговна оставила после себя много. Он поднимает на меня глаза, будто сверяется, по силам ли мне распорядиться всем этим. Денежные средства, ценные бумаги, недвижимость в разных регионах страны.
Я беру стакан с виски, он дрожит у меня в руке.
Кем вы работаете? внезапно спрашивает адвокат.
Я писатель.
Что вы написали?
Роман. Антитеза.
Я не удивлюсь, если он сейчас скажет, что читал его. В последнее время я слишком часто встречаю тех, кто знаком с моим творчеством. Но Семен Кривоногов только качает головой.
В общем, вы можете планировать заслуженный отпуск. Кхм.
Это заключительное кхм, видимо, намек на то, что отпуск не очень-то и заслуженный.
Но сначала, разумеется, нужно разобраться с формальностями.
На это уходит несколько дней. Перезнакомившись со всеми нотариусами Киселевска и посетив полтора десятка банковских отделений, я успеваю возненавидеть этот город. Начать с того, что в нем очень сложно ориентироваться. Дома и улицы на одно лицо, указатели безбожно врут, а спрашивать бесполезно, потому что жители, кажется, сами не в курсе, где у них что. Добраться из гостиницы до точки сбора с адвокатом каждый раз было квестом. Один раз я приехал по адресу, а потом получил выволочку: