А ветер стих хоть немножко? чуть слышно, почти шёпотом спросил Артём.
Крупные хлопья мокрой снежной массы со страшной силой резкими и частыми порывами били в стёкла окошка, облепляя рамы, так что в маленькие прогалы уже ничего нельзя было рассмотреть. В комнате стало совершенно темно.
Не стих, жёстко ответил Алик и, встав ногами на лавку, потянулся к керосиновой лампе. Немного покачал её и о счастье! услышал, как бултыхается горючее. Достал зажигалку и зажёг фитиль.
Тускло-жёлтый полумёртвый свет озарил комнату, загнав победившую было тьму обратно в углы, в каких она пребывала ещё пару часов назад. Только теперь, там, в углах, она выглядела наиболее зловеще.
Ты прямо волшебник! воскликнул Кирилл. Вот так бы взять, чиркнуть зажигалкой и в один миг оказаться дома или хотя бы в городе, или хотя бы в автобусе, который едет в город. Кстати, насчет автобуса. Если хотим уехать, то надо двигать отсюда. Скоро семь. Будем сидеть да выжидать, так тут и останемся.
Он стал торопливо одеваться. Артём тоже спохватился. У Алика одежда была не такая, как у парней, мокрая, холодная и от этого противная: куртка, свитер и джинсы в отличие от спортивного костюма выглядели немного подсохшими. Но это как-то совсем не порадовало.
Может, ещё по пиву на дорожку и пойдём? предложил он и, не дожидаясь, оформил до краёв в каждый стакан. За домик.
Кирилл, брезгливо одёрнув свою одежду, просиял:
За домик, будь он неладен.
За домик, что приютил нас, поддержал Артём.
Алик залпом выпил своё пиво и, одеваясь, сказал:
Надо будет сюда приехать в более благоприятную погоду. Впечатление какое-то нехорошее о домике осталось. А жаль, хороший домик-то.
Одевайся скорей, пора нам из домика этого валить, а то в свои настоящие домики не попадём! засмеялся Кирилл.
Кто в домике живёт? вдруг послышался хриплый, но громкий голос за дверью.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли двое: парень и девушка.
Даже поваливший за окном снегопад не был столь неожиданным, как визит этих незнакомцев. Казалось, что в этом домике трое парней и спящий пьяный мужик, как на краю света, и до них никто не может добраться. Им бы самим добраться до цивилизации и забыть это неприятное приключение, как досадное недоразумение.
Алик собрался было что-то ответить, но почему-то непривычная для него робость навалилась, задавила необъяснимым страхом и заставила просто смотреть на пришедших широко раскрытыми изумленными глазами.
Парень ему сразу не понравился. Весь, без остатка. И его хриплый голос, и его нагловатый высокомерный взгляд, и его руки в карманах, и его коротко стриженая голова, и его толстые губы, и его куртка с полосками на рукавах, всё, вся его личность в целом и её присутствие здесь в частности.
«Гопник ё**ный», подвёл черту Алик. Ох, сколько раз такие, как он, били его по лицу, забирали у него деньги и ценные вещи, просто насмехались и оскорбляли!.. От них всего можно ожидать.
Девушка же с ним была самая что ни есть обыкновенная. Симпатичная, невысокая, немного полненькая, с тёмными крашеными волосами до плеч.
Впрочем, Алик её почти не разглядывал, по опыту знал, что спутниц таких серьёзных парней «реальных пацанов», как они сами себя величают разглядывать нельзя, иначе жди неприятностей. Да и зачем? Только, чтоб глаза потешить, любопытства ради? Известно же, какие девушки с «реальными пацанами» встречаются.
Молчали и Артём с Кириллом. Тоже растерялись, видно. Положение спас проснувшийся вдруг Петрович.
Мы! Мы тут живём, от непогоды спасаемся, проговорил он полупьяным голосом.
Парень повернул голову в его сторону и насмешливо-презрительно бросил:
Спи, на, не рыпайся.
Петрович развёл руками и послушно закрыл глаза.
Это чё за хмырь? заулыбался парень.
Да тоже, как и мы, от дождя сюда пришёл прятаться, вежливо ответил ему Кирилл.
Неплохо прячетесь, парень кивнул на стол, там, кстати, снег уже валит.
Кирилл вздохнул:
Что ж поделаешь, сейчас пойдём до деревни на автобус, а то так и останемся здесь.
Ты, чё, дурак? заржал парень. Автобусы отменили все. Ты чё? На дороге не видать нихрена!.. Чё бы мы сюда припёрлись-то? Я машину бросил, на, тут недалеко.
Кирилл обессилено сел на лавку. Казалось, что ещё мгновение, и слёзы появятся на его глазах.
Это правда? вымолвил он, еле дыша.
Да, сказала девушка, мы из Б. Я должна была ехать на этом автобусе, но рейс ещё час назад отменили. Там такое на улице творится, мы чуть не перевернулись на машине!..
«Чуть не перевернулись», передразнил её парень. Сама виновата. Завтра поехали бы! А теперь всё, садись вон на лавку. Приехали, на!..
Да пошёл ты, знаешь куда! огрызнулась она. Посидим часа два, утихнет немного и поедем. Машину ребята помогут вытащить.
Парень плюхнулся на лавку и, отвернувшись от неё, сказал:
Я домик этот увидал, на, ну и свернул на лесную дорогу тут недалеко. Думал, по ней сюда доеду, но снега уже навалило, на. Встал, на.
Повисла неловкая пауза. Артём переминался с ноги на ногу, Кирилл моргал глазками. Парень нервно, но важно гремел брелоком с ключом от машины. Алик, настороженно взирая на этот брелок, вдруг вспомнил водилу, подбросившего его до Брехаловки, тёплую машину и дождь, и как было хорошо ехать и дремать. Девушка брезгливо и отстраненно разглядывала комнату, проявляя интерес, пожалуй, только к лежавшему на полу Петровичу. Петрович спал или притворялся, что спит.
Ветер за окном выл, не утихая ни на минуту. Крупно и безнадёжно шёл снег. Домик жаждал звуков.
Голос подал раскисший Кирилл:
А вы ведь в А. ехали, да? Не подбросите нас, когда распогодится немного?
Машину поможете вытащить, подброшу чё не подбросить недовольно ответил парень.
Но Кирилл не заметил этого тона, и произошло чудо его глазки моментально просияли, ресницы перестали учащённо моргать, а в подавленном было голосе вновь появились жизнерадостные нотки. Он облегчённо и уважительно протянул парню руку:
Давайте знакомиться тогда. Меня Кириллом зовут.
Парень ответил громким, с большим размахом и насколько возможно крепким рукопожатием:
Пашок, на!.. А это подруга моя, Наташка, он ткнул, не поворачиваясь, большим пальцем руки в сторону девушки и, подумав малость, добавил: Я за неё голову кому хошь отверну.
Парень напряжённо хохотнул пару раз. Кирилл за компанию посмеялся тоже и как-то неожиданно неприлично представил своих товарищей по несчастью:
Этот, с бородкой Артём, а который волосатый Алик.
Волосатый и сам бы мог представиться, съязвил Алик, ощутив на своей руке громкую и крепкую руку Пашка.
Да ладно, не обижайся ты, отмахнулся Кирилл и, вновь обращаясь к парню, указал на Петровича: А это Вован Петрович пьяный сюда забрёл отдохнуть.
Пашок, почему-то вяло пожав руку робко подошедшего к нему Артёма, небрежно заметил:
Надо бомжа этого на крыльцо вытащить. Нехрена вонять тут лежать.
Алик гневно вдохнул воздух, но промолчал. «Козёл! кричало у него внутри. Тебя нахрен отсюда вытащить! Раскомандовался тут!».
Полное бессилие завладело Аликом, бессильем дышало его присутствие здесь, бессильем дышала невозможность свалить отсюда, а также ненавистью к этому домику и этим людям, с которыми он вынужден был делить крышу над головой.
Захотелось, наплевав на непогоду, пойти пешком в город А. Не важно, как и сколько идти. Рано или поздно всё равно дорога закончится, и всё пройдёт.
«Не растаю не сахарный», решил Алик. Взял баклажку с недопитым пивом. Налил себе одному. Для храбрости. На дорожку.
Э, командир, на, услышал он хриплый голос Пашка, Давай уж всем наливай, раз взялся. Ладно, хрен с ним, с бомжом-то Как говорится, не трожь говно, на!..
«Вот именно, с горькой иронией сказал про себя Алик, не трожь говно». И принялся разливать пиво. Стаканов на всех не хватало. Один Петровичев, три, из которых они сами пили, и ещё только один свободный.
Стаканов на всех нет. Девушка будет? обратился Алик к Пашку.
Буду, кокетливо заявила Наташа.
Почему нет? Пашок посчитал стаканы. Пять. Чё, бомж, что ли, один стакан загадил, на?
Петрович зашевелился и приподнялся на своём одре.
Сынки, я не бомж. У меня в Брехаловке дом.
Ну, а чё ты тогда тут разлёгся, на? засмеялся Пашок.
Сейчас пойду домой. Я тут от дождя А потом вот с ребятами выпил и сморило.
«Сморило»! Ладно, сказал Пашок Алику, наливай, а я из горла буду.
Петрович вскочил, засуетился и выгреб из своей сумки ещё одну бутылку водки, «чекушку». Выпучив глаза и беззвучно шевеля губами, он подбежал к столу и выпалил:
А можно, ребята, я с вами тоже выпью немножко? Я, знаете, как люблю молодёжь!.. Вон и девочка у вас какая красивая сидит.
Иди домой! отрезал Пашок.
Я пойду, Петрович ударил себя в грудь. Пять минут посижу, выпью пять капель и уйду. Тебя как звать?
Тебе зачем, на?
Ну как?
Павел меня зовут, на.
Паша, сказал Петрович почти совсем трезвым голосом, не откажи: пять минут, выпьем, и я пойду. Владимир Петрович, он протянул Пашку свою мозолистую руку.
Тот всё же её пожал.
Ладно, садись.
Все уселись за стол, Петрович налил себе водки.
За молодых! Особенно за девочку вашу.
Выпив, закурили. Алик исподлобья взглянул на Наташу. Та дерзко посмотрела ему прямо в глаза, так что даже какая-то непонятная связь длиной в один миг возникла между ними. Ох, сколько раз он видел такие взгляды! Не нравились они ему, не должна женщина так смотреть на мужчину, особенно если видит его в первый раз в жизни. Сделав усилие над собой, он отвернулся.
Пашок, присосавшись к баклажке, до дна осушил её и бросил в угол комнаты. Та, звонко отскочив от стены, закатилась куда-то под стол, а пронзительный, неприятный звук, изданный ею, какое-то время ещё висел в воздухе. Фальшивый такой, плоский и унылый.
Ты чё буянишь? вскричала Наташа.
Пашок, оглядев парней, буркнул:
Вот все они бабы такие. Из-за неё попали в эту жопу, а она ещё «чё буянишь», на, он зло сплюнул на пол.
Ничего, Паш, вмешался Петрович, у меня жена тоже ругается А пусть ругается. Куда она без мужика? Поругается и перестанет. Жена на то жена, чтоб при муже быть.
Она ещё не жена отозвался Пашок. А жена к мужу должна ласковая быть.
Можно подумать, я не ласковая, когда надо, ответила Наташа, загадочно посмотрев в потолок.
Давай, выпьем с тобой, Паш, за взаимопонимание и согласие, и чтоб у вас всё было хорошо, предложил Петрович.
Пашок схватил у Наташи стаканчик.
Давай, наливай.
Они выпили.
Бери, закусывай, закусывай, суетился Петрович.
Пашок поморщился и выдохнул.
Нехрена закусывать.
Не забудь, нам ещё ехать предстоит, заметила Наташа.
Он поднял указательный палец вверх и, пристально взглянув на Кирилла, спросил:
У тебя подруга есть? Она тоже такая стерва?
Подруги нет сейчас, а стервочки мне, наоборот, даже нравятся. Что-то в них есть мягко и осторожно, точь-в-точь, как домашний кот наступает своими пушистыми лапками по мокрой земле, ответил Кирилл.
Да! подтвердил Пашок, опустив свой палец. За то я её и люблю, Натаху-то. Наливай, батя, ещё, выпьем за неё.
Петрович тут же оформил. Выпили.
Все они, девчонки, одинаковые, осмелев, продолжил Кирилл. Я только зануд не люблю, которые ломаются, строят из себя не понятно что.
Единственно, что в них одинакового это месячные, неожиданно для самого себя влез Алик. А так они разные, как и все люди.
Вот это сейчас грубо сказал, на, волосатый! рассвирепел Пашок. Чё ты тут буробишь в присутствие девушки?
Алик испугался и потупил взгляд, ругая себя за то, что вмешался в разговор. Он вспомнил, что хотел идти пешком в город. Но теперь былая решительность покинула его.
Голова кружилась, смертельно захотелось уснуть и долго спать где-нибудь в тёплой кровати, но только не здесь. Здесь нельзя. Здесь холодно и неуютно. Здесь звери вокруг, а не люди. Впрочем, дома тоже звери. Но те звери какие-то родные.
Только Артёма было жаль. Хотя тот неплохо приспособился снова достал свой плеер и, похоже, только физически находился в этой компании.
«Артём нормальный парень. Сидит, помалкивает. И я буду молчать», мысленно принял решение Алик.
А что он такого сказал? улыбнулась Наташа. Я не такая, как все. Я особенная.
Она моргнула ресницами и потянулась.
Я ему сейчас морду набью, чтоб вообще больше ничего не говорил. Ты для меня только особенная, огрызнулся Пашок.
Я для всех особенная.
Ты только на всех не заглядывайся, а то я, на
Хорошо, перебила она. Я выпить хочу, раз уж надолго тут зависли. Сходи к машине, принеси. Мы же взяли с днюхи.
Нечего пить. Сейчас уже поедем скоро. Сколько время?
Семь.
Ну вот, сейчас утихнет чуть-чуть, на, и поедем. Мне ещё обратно ехать. А не утихнет, пацанам позвоню, они сюда «Камаз» подгонят.
Он вытащил свой мобильный.
Бля, сеть не берёт!..
Алик позлорадствовал про себя. Хотя тут же спохватился: «Пусть уж лучше свалит отсюда». Но выражение Пашкова лица было безнадёжным.
Тут нигде не ловит. Даже на дороге. Что бы мы тут сидели-то, Паш? Я бы домой позвонил, за мной отец приехал бы! сочувствующе сказал Кирилл.
Пашок нервно похлопал себя по коленям. Было видно, как тяжело и мрачно отражался на его лбу мыслительный процесс. Он хватал то брелок с ключами от машины, то снова мобильник, то принимался шарить по карманам, находил брелок с ключами и снова брал мобильник. Наконец, он подошёл к окну и, наклонясь, долго смотрел в него.
Ладно Выберемся, на, с кем не бывает, решил он немного спустя. Кирюх, ты нормальный пацан, сходи с Наташкой к машине. Она знает, куда идти. Тут рядом. А мы пока выпьем. Батя, наливай!
Но Петрович снова раскис. Он только смотрел прямо перед собой в одну точку. А в губах его застыло выражение отвращения то ли к выпитому, то ли к происходящему, то ли к самому себе. В уголках губ скопилась высохшая слюна. Пашок, повернувшись, снова разгневался:
Сучий потрох! Опять нажрался. Пацаны, оттащите, где он спал. Пусть дальше дрыхнет.
Сам прохрипел Петрович и, тихонько встав, снова вернулся на свой плащ.
Наташа встала и подошла к двери.
Ты идёшь, Кирилл?
Тот замялся.
У меня одежда мокрая
Возьми куртку мою.
Пашок разделся, бросил свою кожанку Кириллу, ключи от машины Наташе и устало сел за стол. Кирилл послушно оделся, и они с Наташей вышли.
А ты музыкант что ль? как бы нехотя бросил Алику Пашок.
Алик, не желая разговаривать, так же нехотя ответил:
Немного.
На гитаре играешь, на?
Нет, на барабанах в группе стучу.
А-а протянул Пашок и затих.
«Что значит это а-а? размышлял раздражённо Алик. Барабанщик типа не музыкант? Для вас, получается, только тот музыкант, кто на блатных аккордах Владимирский централ сорёт!»
Рок это не музыка, подтвердил его мысли Пашок.
А что музыка? Попса?
Попса это так, поплясать, с бабой пообжиматься.
Шансон? стиснув зубы, но как можно вежливее, предположил Алик.
Шансон музыка, но он тоже слился после Миши Круга.
А что?
Пашок, чуть подумав, кивнул на Артёма:
Вот чё он слушает?
Артём! крикнул Алик. У тебя что там в плеере играет?
Артём отложил наушники и испуганно ответил:
Да все подряд
А ты рок слушаешь? Паша говорит, что рок это не музыка.
Слушаю Но рок, думаю, музыка недобрая дьявольская какая-то
Во! воскликнул Пашок. Правильно пацан сказал. Музыка должна быть добрая.
Ну, а что тогда? Классика?
От классики у меня голова болит Но вот у меня знакомый пацан есть, музыкалку закончил так он всё, чё хошь, может сыграть на пианине. Даже «Владимирский централ» враз подобрал. А у рокеров только понты гнилые, ничего путём подобрать, сыграть не могут! Зато мнят из себя музыкантов, на.
Рокеры играют только то, что прёт, то есть, что нравится. А если не нравится, тогда зачем играть?
Ну, это не музыканты. Музыкант должен всё знать и уметь играть. Вот друган мой, Женёк, играет блатные песни, а мы попросили его один раз подобрать «Чёрный ворон», так он не смог. Мне, говорит, народные не нравятся. Вот скажи, он чё, музыкант что ль? Также и рокеры.