Нашей дочери всегда нравилась эта смесь,вмешался в разговор мужчина, сидевший с ними в комнате. Его голос прозвучал резче, чем он хотел. У него были седые волосы, зачесанные назад, и тяжелый подбородок. Одет он был в темно-синий костюм, пиджак был украшен четырьмя серебряными пуговицами. Справа, у линии волос, виднелась гипсовая повязка, кожа вокруг которой вздулась и покраснела.И еще она любит добавить побольше лимона,продолжил он.Не так ли, Мэри Линн?
Ответ прозвучал через несколько секунд, и Хадсон снова увидел, как по лицу девушки пробегает тень, хотя это легко можно было принять за обман зрения.
Да, отец,сказала она,это правда.
ХмХадсон натянуто улыбнулся ей, на большее он был просто не способен.Расскажите мне, что еще вам нравится.
Мужчина вновь вмешался:
Мэри Линн любит
Прошу прощения, сэр. Я бы хотел услышать это от вашей очаровательной дочери.Улыбка не сходила с лица Хадсона, но взгляд смолянисто-черных глаз давал понять, что ему ничего не стоит разнести весь этот дом к чертовой матери. Он снова посмотрел на девушку.Так что же?подтолкнул он ее.
Ну,начала так называемая Мэри Линн, широко улыбнувшись,мне очень нравитсяТут она вдруг замолчала, улыбка ее померкла, а голубые глаза на усеянном веснушками лице затуманились, превратившись в подобие ледяных озер. Девушка посмотрела на своего фальшивого отца, затем снова на Хадсона, а после перевела взгляд на свою чашку, как будто ответы на вопросыи воспоминания, что постепенно покидали ее разум,находились именно там.
Ездить верхом,подсказал Фредерик Нэш.Тебе всегда это нравилось.
Прекрасное увлечение,похвалил Хадсон, не сводя глаз с девушки.Скажите и когда же вы в последний раз ездили верхом?
Повисло молчание.
Берри Григсбиныне известная в этом доме, да и во всей этой грязной деревне, где Профессор Фэлл проводил свои эксперименты с наркотиками, как Мэри Линн Нэшсделала глоток чая. Ее рука слегка подрагивала, а глаза, обычно искрящиеся жизнью, теперь выглядели мертвыми, как лица кукол, которые она разрисовывала и напудривала когда-то в далеком детстве. Весь ее обликтело, облаченное в розовое, чересчур маленькое для нее платье, каштановый парик с кудрявыми локонами, похожий на оползень, скрывающий медно-рыжие блики ее собственных волос, покрытое толстым слоем пудры и румян лицо и глаза, запавшие в фиолетовые провалы кругов,приводил Хадсона в ярость и нагонял на него печаль. Всего за шиллинга то и за чашку чая, которую держал в руках,он готов был разорвать Нэша на куски, а потом разнести весь этот дом зла на отдельные кирпичики.
Похожим образом ему пришлось поступить, чтобы попасть сюда: до того, как ему разрешили проведать Берри, Хадсон в порыве ярости разрушил всю мебель в выделенном ему коттедже и выбросил ее на улицу. Это привлекло достаточно внимания, и вскоре к нему явился опасный на вид незнакомец, представившийся именем Сталкер, и сказал, что ему дозволено увидеть «девчонку». Так Хадсон попал в дом Фредерика Нэша. Его жена Памела«мать» Мэри Линнна встрече не присутствовала. Нэш сказал, что она плохо себя чувствует, и рано легла спать, однако Хадсон в это не поверил. Он счел, что эта женщина с помутившимся рассудком, попросту не желает видеть никого, кто знал Берри в ее прошлой жизни.
Кулаки Хадсона буквально чесались, и ему стоило огромных трудов сдерживать желание избить всех, кто превратил Берри в тень самой себя, до потери сознаниявключая женщину, что пряталась в соседней комнате. Он сдерживал свой гнев лишь по причине того, что у него оставалось слишком много вопросов, ответы на которые были ему так нужны. Он должен был выяснить, что происходит, и где находится молодой человек,ради поисков которого они с Берри пересекли Атлантику, явившись сюда из самого Нью-Йорка. К несчастью, пока никто из жителей этого жуткого местаПрекрасного Бедда, как его называли обитателине удосужился утолить его интерес.
В последний раз?переспросила Берри, взгляд которой оставался все таким же пустым.Я думаю я припоминаю кажется, это было
У меня был очень надежный конь по кличке Мэтью Корбетт,сообщил Хадсон.Сейчас я пытаюсь разузнать, где он может быть
Вас же предупреждали!перебил его Нэш и положил руку на пистолет, лежавший на столе справа от него.Не несите бред, сэр!
А разве все это не бред?взвелся Хадсон.Да пошло оно к чертовой матери!прорычал он и бросил быстрый угрожающий взгляд на пистолет.Предупреждаю: вы даже навести на меня эту игрушку не успеете, как вылетите в окно, так что уберите руку!
Нэш немного замешкался, прежде чем повиноваться.
Угрозы ни к чему,наконец ответил он.Наша дочь обеспечена всем необходимым, у нас есть для нее все удобства. Не так ли, Мэри Линн?
Берри сделала очередной глоток чая. Она выглядела так, будто не была свидетельницей странной сцены, развернувшейся на ее глазах несколько мгновений назад. Когда чашка вернулась на блюдце, она, чуть нахмурившись, посмотрела на гостя.
Странное имя для лошади,пролепетала она с легкой кривоватой улыбкой на накрашенных губах.
Это, скорее, осел, нежели лошадь, так чтоХадсон пожал плечами.
Он решил, что больше не может этого выдерживать. Здесь он не получит никакой стоящей информации, разве что заработает бессонницу или кошмары на всю предстоящую ночь. Он поднялся со своего места, краем глаза уловив, как от его порыва вздрогнул Нэш, словно опасаясь нападения.
Хадсон вздохнул.
Спасибо, что уделили мне время и спасибо за чай,кивнул он Берри.
Сможет ли он удержаться и не высказать ей все то, что буквально разрывало его изнутри и стремилось сорваться с губ? Это была трудная битва, но исход ее был предрешен заранее.
Я уверен, что мы еще увидимся, к моей великой радости,выдавил он.
С удовольствием, сэр.Она тоже встала и присела в реверансе. Хадсону в этот момент показалось, что над ней парит какой-то невидимый демон, манипулирующий ею с помощью нитей, словно марионеткой.
Нэш махнул рукой в сторону двери.
Уверен, выход вы найдете сами.
Именно его я и собираюсь найти. И не только для себя.
Хадсон с такой силой рванул с крючка коричневое вельветовое пальто, что крепление, на котором оно висело, отлетело в сторону и со звоном упало на пол. Он натянул пальто поверх одной из фланелевых рубашек, которые ему подарили вместе с пиджаком и двумя парами бриджейего собственную одежду сняли с него в первые полчаса пребывания в этой проклятой деревне и, вероятно, бросили в огонь. По крайней мере, ему вернули его ботинки, что, определенно, можно было счесть положительным моментом.
У самой двери дома Нэшей Хадсон, привыкший к теплу камина, заранее поежился, приготовившись к встрече с уличным холодом. Не удостоив взглядом ни фальшивого отца, ни «невменяемую» дочь, он приосанился и вышел на Конгер-Стрит, где в опустившихся голубых сумерках его поджидали четверо мужчин с факелами, пистолетами и клинками.
Один из нихна вид полный тупицасхватил Хадсона за плечо и повлек за собой.
Сделав всего пару шагов, Хадсон резко остановился. Из его ноздрей повалил пар.
Если хочешь сохранить эту руку, отпусти меня.
Угрожать вздумал? Мы не потерпим от тебя этого дерьма!рявкнул другой и приставил острие рапиры к небритому подбородку Хадсона.
Хадсон Грейтхауз рассмеялся. Это хоть как-то помогло ему снять накопившееся напряжение и вместе с тем высказать свою реакцию на весь бред, творящийся вокруг. Кажется, именно бредом это назвал Фредерик Нэштак называемый мэр этого проклятого места?
Впрочем, с виду трудно было охарактеризовать Прекрасный Бедд таким эпитетом.
Вокруг Хадсона раскидывалась деревня с маленькими домиками и ухоженными улицами, которые вкупе могли бы представлять собой одно из самых очаровательных мест в стране, если б не нескольких строений, превратившихся по какой-то причине в руинылишь они портили всю картину. К слову, Хадсону до сих пор отказывались объяснить причину сих разрушений.
Из дымоходов кухонь и гостиных близлежащих домов поднимался дымок, в окнах весело горели фонари, люди в зимних костюмах прогуливались по улицам, словно направляясь на обед или в театр в лучших кварталах Лондона. К слову, вчера вечером на главной площади состоялся концерт скрипача и аккордеониста, на котором присутствовало около сорока жителей, согреваемых щедрым теплом костра.
Все здесь держались вычурно вежливо и дружелюбно, и Хадсон не мог понять, как это могло сочетаться с тем, что ему приставляют клинок к горлу прямо посреди улицы, а Берри Григсби безвольной марионеткой прозябает в доме Фредерика и Памелы Нэш. И ведь никому не было до этого никакого дела! Как не было дела и до множества пятен крови, которые Хадсон обнаружил в стыках между камнями площади. Он не представлял себе, откуда они там взялись, но понимал, что событие, оставившее после себя такие следы, должно было быть поистине ужасным.
Хадсон оглянулся на дом Нэша и увидел одинокую фигуру, стоявшую у окна. В руке она держала подсвечник с единственной горящей свечой. Хадсон подумал, что это могла быть Берри, но не брался утверждать это наверняка, потому что стекло покрывал иней. Миг спустя еще одна фигураНэш? Или его жена?появилась позади первой, обняла ее за плечи и увлекла за собой в темные закоулки дома.
Шевелись,рыкнул мужчина с клинком.
Хадсон отвернулся от дома и зашагал к коттеджу на Блюфиш-Лейн, который ему предоставили. За время своего пребывания здесь он успел отметить, что все местные улицы названы в честь каких-нибудь морских тварей. Это казалось ему очередной жалкой попыткой уподобить Прекрасный Бедд настоящей деревне, тогда как на самом деле это место было чем-то средним между фортом и тюрьмой. Хадсон сделал еще четыре шага по Конгер-Стрит, прежде чем вся чудовищность и трагичность того, что случилось с Берри, обрушилась на него, как десятиколесный лесовоз. Широкоплечий, крепкий, ростом в шесть футов и три дюймаон вдруг сжался, задрожал и пошатнулся. На глаза навернулись жгучие слезы бессилия. Он чувствовал, что вот-вот лишится сил и упадет в обморок. Остатки его воли уходили лишь на то, чтобы не позволить себе этого сделать, поэтому, когда мужчина за его спиной грубо толкнул его, Хадсон снес этот оскорбительный тычок, как последний хлюпик. В присутствии Берри он еще мог сдержаться, но теперь шок от увиденного начал овладевать им, превращаясь в странное ползущее ощущение на руках и кистях. Теперь это не имело ничего общего с желанием почесать кулаки в хорошей дракенет, это ощущение было настоящим, и, поднеся свои руки к свету факелов, Хадсон увидел на них десятки больших черных пауков, снующих меж пальцев.
На лице выступил пот. Захотелось закричать и Хадсон закричал бы, если б более хладнокровная часть его мозга не подсказала ему, что страшная галлюцинация была остаточным эффектом от наркотика, которым его накачали по прибытии в этот маленький уголок ада. Тем временем иллюзии продолжали атаковать его. Языки пламени факелов прямо на глазах превратились в сущий кошмар: как хлысты, они начали стегать Хадсона, и в них маячили искаженные и изуродованные лица мертвых людей, которых он видел на поле битвы давным-давно, когда был английским солдатом в последние годы франко-голландской войны. Пламя обвило кисти рук, словно вознамерилось вырвать его из Прекрасного Бедда и бросить рядом с измученными душами на берег, откуда никто никогда не возвращался.
Хадсон зажмурился и крикнул во всю мощь своих легких:
УБИРАЙТЕСЬ!
Этот крик был таким отчаянным и громким, что заставил конвоиров натолкнуться друг на друга в попытке шарахнуться от своего пленника прочь. В испуге они навели на него пистолеты и острия своих клинков. Руки каждого из них заметно дрожалии дрожали так сильно, что едва ли им удалось бы попасть даже в дикого быка с шести шагов. Впрочем, разъяренный дикий бык сейчас казался им более безопасной мишенью, нежели человек, стоявший перед ними.
Тише,сказал кто-то, успокаивающим тоном.
Хадсон открыл глаза. Впереди в свете пламени факелов, которое вновь приобрело привычные черты и более не напоминало огненные руки мертвецов с выжженными глазами, стоял жилистый мужчина, известный под именем Сталкер.
Что за переполох?Голос Сталкера звучал по-прежнему тихо. Сложением он был вполовину меньше Хадсона, но нечто в его лице с острым подбородком, в холодных умных глазах и плавных движениях наводило на мысль, что убивать под покровом ночи этому человеку было не впервой. Хадсон даже был уверен, что убийство являлось неотъемлемой частью природы этого опасного типа.
Сталкер кутался в тяжелую дубленку, лысую голову от холода защищала черная шапка, руки он держал в карманах и старался вести себя непринужденно, словно простой прохожий, вышедший на прогулку подышать вечерним воздухом.
Ах!понимающе вздохнул он, обернувшись к остальным.У него всего лишь произошел инцидент. Не бойтесь, мальчики. Он уже приходит в себя.
Сталкер не ошибся: Хадсон как раз наблюдал, как последние несколько пауков испаряются с его рук, рассеиваясь клубами черного дыма. Он провел подрагивающей рукой по вспотевшему лицу и обратился к Сталкеру, цедя каждое слово сквозь плотно стиснутые челюсти:
Будь ты проклят!
Полагаю, ты хорошо провел время с девчонкой.Это было утверждением, а не вопросом.
Хадсон протестующе сплюнул на землю, и плевок угодил аккурат меж кожаных сапог Сталкера.
Стало быть, не так уж хорошо. Что ж, мне нет до этого дела,произнес тот.И мне все равно, что с тобой станется. Мне просто велено найти тебя и сопроводить на ужин.
На ужин? В смысле?
Он хочет, чтобы ты присоединился к нему за ужином.
Объяснения были излишни: Хадсон точно знал, кто его зовет.
Скажи Профессору, что он может пойти
У тебя есть вопросы, на которые никто не ответит,перебил Сталкер.Всем запрещено это делать. Профессор поручил мне сказать тебе, что пришло время получить ответыот него самого.
Я не голоден.
И ты так просто откажешься от информации, которую так искал? Ну же, Хадсон! Ты же хочешь узнать, где Корбетт, верно?
Хадсон не ответил.
Пора ужинать,с деланным энтузиазмом сказал Сталкер.
Хадсон молча последовал за ним вдоль Конгер-Стрит. Четверо конвоиров устремились следом. Поднялся ветер, порывом пронесшийся над крепостными валами форта, неся с собой соленый запах моря. В конце улицы высилось каменное сооружение, похожее на небольшой замок, с множеством витражных окон и балконом, опоясывающим верхний этаж. Хадсон уже видел этот дом издали и не сомневался в том, кому он принадлежит. Зеленые, синие и красные узоры окон изнутри подсвечивались лампами. Дом стоял на небольшом склоне. За распахнутыми железными воротами виднелась гравийная дорожка, обрывавшаяся у парадных ступенек и украшенная маленькими деревьями, которые морской ветер превратил в искривленные фигуры.
Ждите здесь,приказал Сталкер конвоирам и жестом пригласил Хадсона следовать за ним.
Несколько минут спустя Хадсон и Сталкер стояли в обеденном зале с темно-красными обоями и плотными черными шторами на окнах. Хадсон заметил, что ножки обеденного стола вырезаны в форме резвящихся дельфинов, а с потолка свисает черная чугунная люстра с шестью горящими свечами. На столе горели еще четыре свечипо две на каждом конце рядом с серебряными блюдами и столовыми приборами. Взгляд Хадсона отметил, что в обеих сервировках присутствуют ножи, и оба выглядят очень острыми. Это особенно его заинтересовало, поскольку прежде ему не разрешали воспользоваться даже бритвой, а здесь лежали лезвия, способные перерезать человеку горло по первому желанию.
Я возьму твое пальто,сказал Сталкер и подождал, пока Хадсон снимет его.Ты сядешь там.Он указал по стул с высокой спинкой, стоявший напротив другого такого же. Отличие было лишь в том, что на другом конце стола имелся маленький серебряный колокольчикголос хозяина. Хадсон повиновался, а Сталкер меж тем пальцем коснулся ножа.Вижу, у тебя уже слюнки текут. На твоем месте я был бы вежливым гостем. Нож не даст тебе ответов. Кроме того, он может понадобиться тебе для еды. Профессор?крикнул он в сторону лестницы, мимо которой они прошли ранее.Мне остаться?
Нет.
В дальнем углу комнаты, погруженном во тьму, шевельнулась тень, хотя Хадсон ожидал увидеть ее со стороны лестницы. Прямо на глазах эта тень приобрела очертания человека.
Спасибо, Сталкер,кивнул Профессор Фэлл,но я уверен, что мистер Грейтхауз будет вежливым гостем. Просто повесь его пальто в коридоре, когда будешь уходить. И отправляйся перекусить в таверну, улов сегодня хороший.