Он смотрел на своего клерка:
Скажите, Хамайя, вы и другие чиновники боитесь приходить сюда на службу?
Хамайя несколько поколебался, а затем сказал:
Я считаю, что двое юношей пришли сюда, так как очень нуждаются в получении жалования, потому что их семьи очень бедны. Относительно меня, то мне нечего бояться, ведь у меня нет семьи.
Акитада сжал кулаки. Это недопустимо! пробормотал он. Он на мгновение задумался, а затем сказал:
Скажи моим помощникам, пускай сообщат, когда они освободятся. Я знаю, вы и Сэмэй по-прежнему разбираете архивы, но один из ваших клерков должен заняться поиском информации об изгоях и их отношениях с семьей Уэсуги.
Следующий час он провел, как и многие другие в течение минувшей недели, за изучением отчетов, оставленных его предшественниками. Некоторые из них были крайне отрывочны и, как правило, чтобы скрыть факт убогого состояния дел, писались по шаблону. Из четырех основных докладов, которые каждый губернатор или его представитель ежегодно должны были направлять в столицу, три показывали хороший уровень доходов провинции. Было заметно, что они тщательно готовились и были подписаны губернаторами. Четвертый доклад, озаглавленный Отчет правления, выглядел иначе. Он указывал на бедственное состояние провинциальной администрации, ее зданий, обеспечения и ее сотрудников. Эти отчеты, перечислявшие проблемы, были плохо подготовлены и пронизаны жалобами должностных лиц. Они указывали на недостаток людей, нехватку средств, отсутствие рабочей силы и отсутствие поставок зерна в хранилище провинции. Конкретные детали были лучше, чем те, в которых застал свою резиденцию Акитада, но они, в некоторой степени, объясняли, почему губернаторы и их представители, в конечном итоге, стремились поскорее покинуть столицу провинции. Вероятно, резиденция быланеобитаемой, а сотрудникисуществовали, только на бумаге.
Документы Уэсуги, представлявшие данные относительно сбора и хранения риса, были подготовлены аккуратно и тщательно, как первые три отчета. В них указывалось, какие количества риса хранились отдельно, а также сколько было отправлено на север для обеспечения воюющих войск.
Разницу между отчетами Правления и другими Хамайя объяснил тем, что не был допущен к контролю за сбором риса и податей, который осуществлял Главный управляющий. Назначенные же чиновники просто подписывали документы, подготовленные в другом месте.
Это говорило об ужасающем положении, в котором оказался Акитада, фактически лишенный власти.
Когда Тора и Хитомаро прибыли с докладом, он сказал:
Сядьте! В прошлом жители провинции ежедневно обращались в администрацию за регистрацией различных гражданских актов. Я ожидал, что такое же положение будет и в настоящее время, но за время нашего пребывания здесь еще не было подано ни единого заявления на регистрацию сделок, завещаний, никаких жалоб. Поскольку люди не могут жить вместе в течение целого года без оформления различных сделок, предполагаю, что жителям провинции запретили обращаться с заявлениями в императорскую администрацию.
Но зачем беспокоиться? спросил Тора. Нам меньше работы.
Хитомаро бросил на него нетерпеливый взгляд:
Подумай, Тора. Если нет работы для губернатора, то что должен делать наш господин?
Точно, сказал Акитада. Кто-то хочет избавиться от нас, и все указывает на Уэсуги.
Тора задумался. Его лицо потемнело. Что, если мы не согласимся убраться отсюда?
Хитомаро хмыкнул:
Как? Нас пятеро против сотен воинов Уэсуги и тысяч местных жителей. А провинциальные стражники тоже вовсе не наши друзья.
Пятерка включала Акитаду, трех его помощников и старого Сэмэйя. Акитада сказал:
Я рад, что вы понимаете наше положение. В отличие от Торы, который был сыном крестьянина, Хитомаро принадлежал к провинциальным дворянам, и поэтому был более образован и мог быстрее разглядеть политическую интригу. Поскольку, как заметил Хитомаро, у нас нет военной силы, мы должны как можно быстрее обзавестись союзниками. Нам нужна поддержка местных жителей, и мы должны попытаться заслужить их доверие. Вот почему я хочу, чтобы мы разбирали судебные дела. Они привлекают любопытных и, при справедливом разбирательстве, горожане одобрят нашу деятельность.
Хитомаро почесал короткую бородку. Должно разбираться дело об убийстве хозяина гостиницы. Прошлой ночью задержали подозреваемых. Чобей и его люди допрашивали их всю ночь и говорят, что добились признаний. Вы могли бы сами заслушать это дело, а не поручать его судье Хитоматсу.
Я должен привести веский довод, чтобы поступить так, сказал Акитада упавшим голосом. Наступило неловкое молчание, которые нарушило лишь урчание желудка губернатора.
Тора и Хитомаро обменялись взглядами. Тора произнес:
Я уверен, что они выбили эти признания силой, господин.
Акитада заерзал на стуле. Стражники обычно пороли заключенных, чтобы заставить признаться. По закону, признание было необходимо для осуждения преступника, но в данном случае признания были получены чересчур быстро и допрос, возможно, был слишком эффективным. Он нахмурился и невесело сказал:
Полагаю, я могу взглянуть на документы. Тора, принеси стенограммы допроса!
Тора вернулся с неровной стопкой бумаг и улыбкой на лице:
Он бросил их мне в порыве ярости. Не хотел передавать их. Говорил, что они были только для глаз судьи. Я был вынужден слегка надавить на него. Акитада заметил ушибленный кулак, но ничего не сказал. Вместо этого он взял бумаги и принялся читать неровный текст, состоящий из вопросов и ответов. Чтение не заняло много времени. Вскоре Акитада со вздохом отложил последнюю страницу. Его люди смотрели на него.
Я боюсь, что следствие располагает железными доказательствами. Имеются свидетели, которые опознали двух мужчин, как принадлежащих к известной банде, которая занималась грабежами вверх и вниз по северной дороге. У одного, которого зовут Такаги, при задержании был изъят окровавленный нож. Он из этой провинции. Акитада остановился. И двое другихОкано и Умэхара также подписали признательные показания.
Тора и Хитомаро одновременно воскликнули:
Но, господин! и замолчали. Тора кивнул Хитомаро, который сказал:
Если вы позволите, господин, Тора и я посмотрим на заключенных.
Нет! Я не хочу давать судье основания жаловаться, что я вмешивался в его дела. Просто верните документы с моими благодарностями.
Они снова обменялись взглядами. Хитомаро закусил губу:
Тора и я ночью слышали крики. Похоже, кого-то пытали. Тюрьма является частью резиденции. Мы имеем право знать, что происходит там.
Акитада подумал о жестокости Чобея и его людей:
Очень хорошо. Но имейте в виду, что это будет только осмотр, а не расследование.
Они вернулись быстро. Лицо Хитомаро было мрачным, а Тора едва подавил свое возмущение.
Бесчеловечные ублюдки чуть не убили их, прорычал он, как только вошел. На них нет живого места. Я ни за что не поверю в их признание. Вы должны разобраться в этом, господин. Этого требует простая порядочность.
Акитада посмотрел на Хитомаро.
Тора дело говорит, господин. Если вы взгляните на Умэхара и Окано, то вы увидите, что они не могут быть разбойниками. Такие и мышь убить не в состоянии. Эти признания были выбиты из них. Это видно по их спинам.
Акитада все еще колебался. Обвиняемые часто отказывались от признаний, полученных с помощьюзеленого бамбука, но это знал и Тора, и Хитомаро. Хм, сказал он. А что скажете о третьем человеке? Который был с ножом.
Он выглядит хуже, чем другие. И он вовсе не признавался. Они устали его избивать.
Тора сказал:
Они просто убьют этого беднягу.
Хитоматсу уже отдал тело убитого для кремации. Расскажите мне еще раз, что вы обнаружили в гостинице.
Они повторили свой рассказ. Тора обратил особое внимание на официальность поведения Чобея и отсутствие у судьи интереса к делу.
Акитада вздохнул:
Очень хорошо. Доставьте мне заключенных по одному и скажите, чтобы пришел Хамайя, чтобы записывать.
Первым привели Умэхару. Он был мужчина лет пятидесяти, тощий, с насморком и непрерывно дрожащий. Когда ему сказали, что он находится перед губернатором, он присел на колени и задрожал так сильно, что едва сдерживал себя. Глаза его были красные, то ли от холода, то ли от слез.
Акитада увидел, что этот человек находится на грани физического истощения. Дайте ему чашку теплого вина, Тора, сказал он. Утром вы ели, Умэхара?
Заключенный уставился на него. Его зубы выбивали дробь и кровоточили. Акитада повторил свой вопрос и в ответ получил лишь сотрясение головы. Вы можете говорить?
Да. По-стариковски прокаркал заключенный дрожащим голосом. Я не думаю, что смогу глотать пищу. Дрожащими руками он взял чашу вина и выпил, а потом робко спросил:
Есть хорошие новости? Может, они нашли настоящего убийцу?
Акитада поднял брови:
Нет. Согласно документам, вы признались в убийстве трактирщика.
Из глаз человека брызнули слезы. Он снова задрожал. Меня снова будут бить?
Нет, но вам от этого лучше не будет. Акитада видел, как заключенный снова погрузился в уныние и добавиля хочу, чтобы вы рассказали свою историю. Как я понял, вы приехали в город за два дня до убийства. Что заставило вас выбрать именно эту гостиницу?
Умэхара безнадежно произнес:
Я всегда оставаться у Сато. У него дешево. Я занимаюсь продажей тканей и в моей работе не могу позволить себе тратить свой доход на высокий излишний комфорт. Он помолчал:
Но в этот раз вышло по-другому.
Как так?
Старый Сато болел, а его новая жена не хотела возиться с торговцами. Когда я остановился там, она еще сердилась на него за то, что взял с меня меньше. Он отошел, и она сказала мне, чтобы спал на полу в кухне или доплатил.
И вы спали на кухне?
Человек кивнул.
И убийство произошло ночью?
Не этой ночью. Следующей.
Очень хорошо. И так, что произошло на следующий день?
На следующее утро жена ушла. Горничная должна была позаботиться о своем больном хозяине и гостях. Девушка была ленивая и сделал как можно меньше.
Тем не менее, вы остались еще на одну ночь?
Вино вернуло заключенному некоторые силы, поэтому он теперь говорил свободнее:
Я не собирался, но мне нужен был новый ранец. Я заплатил одному парню двадцать медяков, но он обманул меня, в ранце была дырка. Я оставил свои вещи в гостинице, ходил искать клиента в городе и не смог вернуться до вечернего риса. Слишком поздно, чтобы съезжать оттуда.
Я понял. Что скажете о ваших приятелях?
Умэхара посмотрел непросто:
Я с ними незнаком.
Они приехали за вами?
Актер, должно быть, прибыл поздно в первый вечер. Я увидел его на кухне, когда проснулся. Такие люди, как он, ложатся поздно. А Такаги пришел на следующий день после того, как я вышел, чтобы заботиться о своем деле.
А что скажете про два куска золота, которые нашли на вас?
Его глаза расширились от страха:
Это мое золото. Клянусь. Он чуть не плакал снова и умоляюще смотрел на Акитаду. Я не хотел возиться с мелкими монетами, поэтому я всегда меняю медяки на золото. Я пытался сказать стражникам, но они сказали, чтобы я заткнулся. Ваша честь, клянусь, я невиновен. Будда мой свидетель.
Хм. Так в ночь убийства вы спали на полу в кухне с двумя другими постояльцами?
Умэхара кивнул, шмыгая носом, и вытер нос рукавом.
Если они были вам чужими, то почему вы не боялись, что они украдут ваше золото?
Умэхара ответил уклончиво:
Они вели себя вполне прилично. Просто как обыкновенные трудяги, как и я.
Акитада поднял брови и спросил:
Вставали ли они ночью?
Я не знаю. Я сплю как убитый.
Неудачное сравнение, но Умэхара, видимо, не подумал об этом.
Давай теперь поговорим о том, что было утром после убийства. Почему вы все покинули гостиницу, прежде чем появилась служанка?
Мы знали, что завтрак утром нам не подадут и хотели пораньше заняться делами. Умэхара покачал головой. Я надеялся заработать хорошие деньги. Я должен был посетить многих клиентов на севере провинции. У меня было много заказов, которые надо было выполнить до начала зимы. На этих заказах я хотел заработать по крайней мере еще один слиток золота. А теперь мои деньги пропали, а еще я потерял своих клиентов.
Акитада кивнул Хитомаро, который помог Умэхара и вывел его из комнаты. Акитада вздрогнул, когда увидел пятна просочившейся сквозь одежду крови на спине мужчины.
Тора говорит:
Вы видите, что я имел в виду? У этих сморчков нет смелости, чтобы шикнуть на мышь. Он никогда не посмели бы даже подумать, чтобы убить кого-то.
Чтобы перерезать горло больного старика, не требуется много силы, сказал Акитада. Даже женщина может это сделать.
Хамайя оторвался от своих заметок:
Это только один из трех, с двумя другими хуже.
В самом деле? Вы заинтриговали меня. Акитада потер живот. Мне показалось странным, пробормотал он,что человек, которому грозит наказание за убийство, беспокоится о потерях своего бизнеса.
Тора фыркнул:
Ему больше не о чем беспокоиться, только ждать.
Следующий человек балансировал на высоких деревянных сандалиях. На мгновение Акитаде показалось, что он видит женщину в мужской одежде. Его посетитель шел, тяжело ковыляя, размахивая руками. Маленький и пухлый, он или она, был одет в яркий шелковый халат и длинный красный шелковый шарф, обмотанный вокруг головы. Он был гораздо моложе, чем Умэхара, по гладкому с круглыми щеками лицу было трудно догадаться, какого он возраста или пола. Существо рухнуло перед Акитадой и, подняв глаза, полные слез, завыло по-детски высоким голосом:
О, благословенный Закон, защити Окано! Он не может вынести больше. Он умирает! и взорвался шумными рыданиями.
Кто это? спросил пораженный Акитада. Где Окано?
Это и есть Окано, усмехнулся Тора.
Хитомаро добавил:
Он говорит, что работает в театре и его задержали по пути в горы, куда он направлялся, чтобы посетить родственников.
Окано жалобно подвывал. Акитаде показалось, что среди смрада крови и пота от арестованного исходит запах духов.
Серьезно ли он изувечен?
Хитомаро пожал плечами. Его здорово побили. Я бы сказал, что немного меньше, чем Умэхару.
Окано рыдал.
Я вижу. Еще вина, Тора. поерзал Акитада. Он не знал, как допрашивать плачущего человека, а тот был в истерике. А тут еще спазмы в животе снова дали о себе знать.
Я вернусь через минуту. Попробуйте его успокоить.
Когда он вернулся, Окано сидел и застенчиво улыбался, глядя на хмурого Хитомаро.
Я благодарю Будду, что он прислал ко мне этого человека, сказал актер Акитаде. Это первый человек, который пожалел бедного Окано. Я был избит и голоден, меня унижали, держа в холодной в тюрьме, и все это без причин.
Не совсем без причины, сухо сказал Акитада. Вы ночевали в месте, где было совершено убийство, затемно покинули это место с двумя спутниками, у одного из которых было обнаружено орудие убийства, и у вас была найдена часть денег убитого.
О! Глаза Окано снова наполнились слезами. Но я объяснил, что две золотых монеты, что забрали у меня, были мои, это был прощальный подарок от поклонника.
Акитада поджал губы. Однако, богатый поклонник! Как зовут этого благодетеля и где он живет?
Актер выпрямился с гордостью:
Не могу сказать. Это дело чести.
Не смешно, холодно сказал Акитада. Если бы это был законный подарок, от того, что вы скажите имя, ему не может быть никакого вреда.
Нет! Никогда! Это не допустимо между благородными людьми. Вот! Вы можете мучить меня снова, но я не раскрою имя моего друга. С этими словами он распахнул свой халат и оголил пухлые бледные плечи. Глубокие рубцы с запекшейся кровью светились на его пухлый груди. Давай, рыдал он. Убей меня!
Акитада тошнило от этого жалкого зрелища. Он потребовал:
Прекрати спектакль и приведи одежду в порядок!
Окано повиновался, бросив взгляд через плечо на Хитомаро, который быстро отвернулся.
Почему же вы признались, если вы не делали этого? спросил Акитада.
Я боялся, что они убьют меня.
Вы прибыли в гостиницу очень поздно ночью до убийства?
Да. Посетители в винном доме уговорили меня выполнить танец Феи реки и мои усилия настолько понравились публики, что я долго развлекал толпу, усмехнулся он.
Тора неловко хмыкнул, а Хитомаро закашлялся. Акитада нахмурился на них и спросил: