Готово. Левиафан быстро пробежал глазами по тексту, щёлкнул ручкой, пряча её в карман. Посмотрел на Григория и Биллипризрак продолжал цеплять двоедушника, а тот смотрел на него уже не с подозрением, а так, словно вот-вот улыбнётся. Позади маячила высокая фигура Марка, которого Билли то и дело хлопал по плечу, словно и он участвовал в разговоре, и внезапно они все показались демону такими нереальными. Эфемерными. Словно мёртвые. Или словно это Левиафан был мёртвым, а они всеживыми. В сущности, есть ли разница?
Точно во сне, он встал и протянул Григорию листок. Очень хотелось пойти и окунуть голову в воду, пока его совсем затянуло, но не при них же! Григорий уткнулся в листок, чуть прикусив губу и время от времени косясь на демона.
Давайте, солнце уже высоко, Левиафан быстро вытряхнул одну из сумок, кинул в неё сотворённый из воздуха кошелёк с суммой денег, ровно такой, чтоб хватило на еду и гостиницу, если компашка решит поспать ночь на кроватях. Потом добавил шприц и три ампулы транквилизаторахватит на следующую ночь. Если Григорий захочет, он, конечно, может рассказать мальчишкам о проклятии, это его дело. Массовая культура уже достаточно обелила оборотней, чтобы детишки прониклись к нему сочувствием, а не страхом. Но превращаться лучше во сне.
Э, дедушка босс, Билл осторожно коснулся его плеча. Можно поговорить? Наедине.
Он выразительно мотнул головой в сторону двоедушника. Левиафан слегка удивился, но кивнул. Они вышли к морю, и демон очертил в воздухе купол тишины.
Ну что? Только скорее.
Этот волчара он мутный. Пялится на всё, вопросы задаёт, подозревает.
И? К чему ты клонишь?
Он вас предаст, прямо заявил Билли.
Я знаю.
Левиафан действительно знал. Звери не любят Падших, и в Григории этого зверя ровно половина. А вот ангелов очень даже любят, так что Мальчишки ведь будут говорить, и Филипп наверняка больше, чем Феликс. Расскажут страшную историю о том, как трое убийц ворвались в их дом, застрелили дядю И если Левиафан всё правильно рассчитал, то двоедушник протянет до последнеговсё-таки демон внушал ему определённый страх, да и награда была больно уж лакомой. Но потом до того, чтобы вести в ловушку доверяющих тебе детей, надо ещё дорасти. Григорийне дорос. Одноразовый, так сказать, агент. За миг до конца передумает. И, честно говоря, Левиафан даже особого сожаления при этой мысли не чувствовал.
Однако услышать предупреждение от Билли почти приятно.
Поэтому ты и полетишь с ним. Следи издалека, если заметишь сомненияосторожно надави. Только осторожно, ладно? Ты молодец. Главное, чтобы он подвёл их как можно ближе к этому месту.
Билли кивнул и вдруг стал очень серьёзным. Почти как в тот день, когда обещал Левиафану защитить его от Вика.
Слушайте, а может, ну их всех нафиг? Пацаны, оборотни, ангелы Вам оно надо? Всё с самого начала пошло по дерьмово, короче, пошло, и предчувствие насчёт конца у меня тоже отстойное. Знаю, план, всё такое, но, может, есть другой способ, без этого, без пацанов? Честное слово, со святой водой в Германии было проще!
Вот, значит, как
Левиафан медленно вытянул руку и упёрся в камень, не глядя на призрака. Внутри что-то вздрогнуло и со звоном оборвалось, и честное слово, он всё надеялся, что однажды привыкнет к этому ощущению.
Не заставляй меня сомневаться ещё и в тебе, Билли, тихо ответил он и, развернувшись, пошёл назад. Наверное, следовало добавить ещё хоть парочку угроз, но в ушах назойливо звенело, и мысли не желали облекаться в слова.
Опять. Снова. Каждый раз один и тот же финал. Может, это бонус к проклятью Падших? Он не запомнил, как ушли Билли и Григорий, не помнил, что сказал им напоследок и что они ответили, не помнил даже, что делал потом. Внутри было пусто, как в космосе, и разум заполняло ясное, беспощадное понимание того, что будет дальше.
Григорий его предаст.
И Билли предаст тоже.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что обычно следует за подобными разговорами. «Может, не надо, может, остановимся» Это всё. Так сказать, последний шанс бывшему союзнику дан, совесть очищена, моральное разрешение на предательство получено. Нет, конечно, Билли не будет убегать под покровом ночине тот характер, скорее уж встанет против демона прямо и в открытую. Он, может, и сам ещё не знает, что всё кончено, зато знает Левиафан. Оле ведь начал с того жетогда, дома, на кухне
Билли не тронул Феликса в Штутгартене тронет и теперь. И у Левиафана совершенно нет сил на разговоры и убеждения. Он просто их убьёткаждого, кто встанет поперёк дороги. И жалеть не будет. Они его не пожалеют. И онине Оле.
«Я от тебя не отказывался», так он, кажется, сказал. Не отказывался А как это тогда называется?
Но ведь не тронул. Даже после формулы, всех этих «дышине дыши» мог не за руки хватать, а сразу за горло. Но не стал. До последнего видел что-то хорошеев нём, в демоне. И всегда всё прощал.
А вот Левиафан его простить не смог
Да пусть бы Оле был тысячу раз предателем, главноеживым!
Левиафан снова зажмурился.
И его накрыло.
6
Красная шашка сдвинулась на клетку вперёд. Пальцы замерли над доской, словно бы в раздумье, и аккуратно сдвинули вперёд чёрную. Потом лёгкий щелчоки первая шашка перепрыгнула вторую, «съедая» и проходя в «дамки».
Неплохо, дорогуша, пробормотал демон в пустоту и потянулся к доске. А если так
Шашки прыгали через клетки, отгоняя друг друга, побеждая или пропадая с доски. Они с Оле когда-то играли именно такими шашкамималенькими, красно-чёрными, на магнитиках. Дорожный набор, купленный в ближайшем ларьке. До этого игра как-то прошла мимо них, а тут они увлеклись и играли целыми днями. Дешёвая пластиковая доска постоянно трескалась, и демон каждый раз чинил её щелчком пальцев. Нормальный набор почему-то так и не купили. Оле всегда выбирал красные, а Левиафанчёрные. Пусть играть чёрными, будучи демоном, звучит очень банально, но Оле нравился красный свет, а Левиафану было плевать.
А теперь он двигал один набор руками, а второй магией, и почти мог поверить, что играет не один.
Сегодня всё закончится, он говорил вслух, не задумываясь. Гриша придёт. Послушный мальчик. Особенно когда Билли держит его на коротком поводке.
Да, послушный мальчик. Хороший, вежливый, воспитанный, которого всю жизнь учили подавлять в себе зверя, а не давать отпор. И сейчас привычка сыграет против него.
Они уже повелись. Кто по головке погладит, тот и друг кто ж так воспитывает детишек, дорогой мой, Левиафан коротко рассмеялся. Не бойся, я буду аккуратен. Никому не нужны лишние мучения.
Чёрные шашки кончились. В жизни Оле выигрывал всего пару раз. Левиафан покосился наружу, убеждаясь, что солнце ещё высоко, и расставил их снова.
Шар вперёд. Два шага. Через шашку. Съел. Потерял.
Билли бы сейчас уже орал. Крутил пальцем у виска, призывал взять себя в руки, не слетать с катушек. Но Билли здесь нет. Он залетал ночью, буквально на десять минут, доложил обстановкувсё шло по плануобвёл помещение подозрительным взглядом и улетел. Без обычной порции шуток и дурацких вопросов. Будь это кто другой, Левиафан уже точно заподозрил бы, что тот спелся с Григорием или мальчишками, но речь шла о Билли. А Билли, при всех своих замашках гопника, по-своему благороден.
Шашки танцевали по клеткам: чёрное, красное, чёрное, красное Весь миршахматное поле. Фу, как банально. Ещё хуже, чем театр. Кстати, интересно, почему именно шахматное? Шашки же лучше. Там нет предопределённости. Любая может пробиться в дамки.
Было тихо и хорошо. Левиафан чувствовал себя абсолютно спокойным. И ему до сих пор не хотелось кашлять. Подарок судьбы, затишье. Плохой знакони бывают перед бурей
Чушь. Нет никакой бури, кроме той, что творит он сам.
Сгущались тучиприрода в кои-то веки не поскупилась на декорации. Поднялся ветер, Левиафан выглянул наружу, чувствуя, как воздушный поток треплет волосы, одежду и даже скрытые в нематериальном плане крылья. Как будто он снова молодой. Демон, прячущийся в море от собратьев и демон, впервые поднявшийся на Землю вместе с Оле. Рядом с морем он всегда был сильнее.
Голем молча расставлял по углам свечи, стягивал с камня покрывало, обнажая жертвенные узоры. Левиафан смотрел на него. Рыжие волосы явно нуждались в расчёске, а глаза чуть покраснели от недосыпа, но лицо оставалось бесстрастным. Рубашка чуть оттопыривалась сбокутам, где висел пистолет. У них было два пистолетас обычными пулями и освящёнными. Оле погиб от обычной.
Знаешь, я тебя убью, лишённым всякого выражения голосом сообщил Левиафан. Как только закончим работу. Как только Билли отвернётся. Там ты мне будешь не нужен.
Он уставился в сторону и пробормотал:
А ещë я просто больше видеть тебя не могу.
Шло время. Демон поглядывал на часы. Два часа. Три.
Билли появился после пяти. Возник в воздухе, шумно отдуваясьтак и не смог привыкнуть, что дышать ему больше не нужнои Левиафан сразу все понял:
Идут?
Ага. Только что прошли под знаком.
Левиафан посмотрел на доску, где черные шашки как раз загоняли в угол красную. Действительно ли Оле просто нравился цвет? Или просто он больше не хотел быть плохим?
Он ведь смотрел фильмы. Читал книги. Красивые, умные книги, и как минимум половина из них говорила о добре. Героизме. Любви, милосердии, справедливости. Обо всём, что демон и голем разрушали каждой своей миссией. Наверное, именно научив Оле читать, Левиафан подписал ему приговор.
Лети туда, глаз с них не спускай. Мы встретим.
Билли кивнул и испарился. А Левиафан медленно встал и поправил пиджак.
Вот и всë. Он окинул быстрым взглядом свечи, узоры, две термокружки по краям схемыих наполнили святой водой, которая тоже фигурировала в ритуале. Снять крышкии готово. Главное, не уронить.
За мной, Марк, Левиафан бесцеремонно снял у него с пояса пистолет. Как странно. Вот этот самый курок. Одного нажатия вполне хватило, чтобы рухнул мир. Демон проверил предохранитель и двинулся к выходу. Голем пошëл следом.
Дул сильный ветер, серые плотные облака застилали небеса. Голова была ясной, и всё вокруг виделось кристально чëтким, как никогда прежде. Никакого тумана, никаких осколков.
Левиафан шëл по старому асфальту, перешагивая через трещины. Когда голоса мальчишек послышались совсем близко, он прыжком взлетел на каменную гряду и махнул рукой Марку, зовя за собой. Голему с его ростом пришлось просто шаг пошире сделать. Левиафан лëг, опëршись о локоть, и вгляделся в дорогу. Вряд ли Григория хватит дальше этой точки. Интересно, они правда так легко поверили, что отсюда их заберёт вертолёт?
Ангелочек шагал чуть впереди. Двоедушниксзади, а Феликс цеплялся за его руку, заглядывал в лицо и радостно улыбался.
Да-а, он точно демон. Только демон может, пусть и бессознательно, так играть на чужих чувствах ради своей выгоды. В данном случаена чувстве вины. Григорий бледнел, кусал губы, оглядывался и то и дело оттягивал расстëгнутый воротник рубашки, словно тот его душил. Номолчал. Кивал на болтовню Феликса, вымучивал улыбку в ответ на пристальные взгляды Филиппа. Знаки на браслетах ангелочка едва тлели, так что опасность он наверняка чувствовал, но учитывая ситуацию, наверное, он чувствовал еë вообще везде. А вот Феликс у него что, чуйка вообще отказала?
Они подошли уже совсем близко, а Григорий всë молчал. Левиафан даже вперëд подалсянеужели так ошибся в человеке
Стойте!
А, нет, всë же не ошибся.
Почему? Феликс захлопал глазами, не выпуская руку двоедушника.
Ребята, туда нельзя.
Левиафан спокойно наблюдал, как двоедушник тянет детей назад, запинается, смотрит на Филиппану разумеется, к кому поворачиваться в такие мгновения, как ни к ангелу. Что за детский лепет, неужели ему признаваться никогда ни в чём не приходилось
Левиафан поймал себя на том, что ему всё-таки неприятно. Двоедушник ему почти понравился. Думающий, вежливый, начитанный. Они ведь очень понимающие, эти начитанные люди. Наверное, в другое время у них с Григорием мог бы сложиться неплохой тандем.
Что ж, тем больше причин разорвать эту связь сейчас.
Как нехорошо, Гриша.
Голос Левиафана, многократно усиленный эхом и чуть-чуть магией, разнесся над дорогой. Детишки вздрогнули, Феликс схватил Филиппа за руку, а Григорий завертел головой в поисках источника звука. Но демон предусмотрительно не вставал.
Менять сторону в последний момент. Разве не глупо?
Григорий бросил попытки найти его взглядом и вместо этого развел руки, загораживая ребят:
Я не хочу быть чудовищем! запальчиво выкрикнул он.
Что ж. Не будь. Левиафан прицелился и выстрелил в голову.
Григорий чуть приоткрыл рот и упал. Лицом вниз, без криковпревращения заставляют привыкнуть к боли. Мальчишки шарахнулись в сторону, Филипп толкнул Феликса на асфальт и рухнул сверху, видимо, закрывая от будущих выстрелов. Как трогательно. Ангел и демон. Впрочем, они ведь до сих пор верят в свою человечность.
Ещë один труп. Какая гадость, Левиафан аккуратно вернул на место предохранитель. Воздух рядом пошëл рябью, и появился Билли, сверкающий ярко-синим:
Зачем?! Он же привел их. Это уже ничего не меняло. Зачем вы
Я обещал освободить его от мучений и освободил. Марк!
Марк прыгнул на дорогу, загораживая детям путь к отступлению. Левиафан плавно спустился с другой стороны. Филипп быстро скатился с демонëнка, принимая боевую стойку.
Ну что, детишки? Действие подходит к своей кульминации?
Левиафан перевëл взгляд на Феликса. Мальчишка лежал на животе, вжимаясь в асфальт голыми локтями и коленками, футболка и шорты потускнели от пыли, и даже черты лица словно бы заострилисьтяжело играть в выживание после стольких лет уюта и спокойствия. Он не шевелился и смотрел с тем же ужасом, что и тогда, в Штутгарте, а в глубине зрачков дрожал крохотный синий огонëк.
Конец игре, Феликс, тихо сказал Левиафан. И выиграл я.
7
ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД
Никто из них точно не знал, как называется эта штука. Филипп и Феликс использовали слово «лазалка». Оле упорно говорил «канатная пирамида». А Левиафану просто было плевать. Серое остроконечное сооружение, составленное из натянутых под разными углами то ли канатов, то ли обитых чем-то мягким брусьев, почему-то приглянулось ребятишкам, и они день за днём соревновались, проверяя, кто залезет выше. Худой и ловкий Феликс пролезал в щели между верёвками легко, зато Филипп был смелее и не боялся карабкаться на самый верх.
Вышло солнце. Левиафан оторвался от телефона и смерил светило крайне возмущённым взглядоммир сговорился, да? Мало того, что он вынужден торчать среди орущей малышни, так ещё и экран теперь будет отсвечивать?
Ты можешь пойти домой, сочувственно сказал Оле. Правда. Я справлюсь.
Я ценю это, но нет, вздохнул Левиафан. Феликс жил с ними чуть меньше двух недель, и Левиафан ещё не был уверен, что тот идеально контролирует силу. Он посмотрел на пирамиду, отыскивая нужных детей. Они карабкались, Филипп периодически оборачивался и махал, а растрёпанная шевелюра Феликса мелькала довольно высокоон обгонял.
Иди снимай ребёнка.
Но он
Сейчас.
Вообще-то канатные лазалки не скользкие. Упасть оттуда почти невозможно, но пару дней назад Феликс случайно сделал слишком широкий шаг, сорвался и повис, уцепившись двумя руками за перекладину. Ерунда, в общем-то, там и высоты толком не было, даже пятку не ушибёшь, но Феликс почувствовал себя падающим. Болтающимся в воздухе без опоры и поддержки. И если Левиафана максимум слегка передёрнуло бы, то детское сознание с воспоминанием о чувстве Падения справиться оказалось неспособно.
Как он орал Словно минимум нож под рёбра словил. Левиафан сорвался и подлетел к канатам буквально с неприличной для смертных скоростью. К счастью, малыш не упал, и Левиафану всего-то понадобилось придержать его сзади и помочь слезть. Хотя очень хотелось не помогать, а отвесить хорошего шлепказачем так пугать!
Оле уже шёл обратно, таща на плечах весело повизгивающего Феликса. Мальчишка обхватывал голема за подбородок, запускал пальцы в волосы, тыкал в торчащие уши, а Оле только улыбался. Кошмар. Ну и выдержка.
Конец игре, Феликс. Пора домой.