Под утро, когда Русь уже осоловело дремал в обнимку с Никовой радиостанцией, откуда-то примерно из ниоткуда появился Руслан.
Ему вручили остатки коньяка и полбатона колбасы, купленной в первом попавшемся круглосуточном магазинчикев каком городе (а то и в каком году), Русь не запомнил. Не хотел запоминать.
С сомнением побултыхав коньяком, Руслан пробормотал, что мёртвые не пьют, но приглашение принял.
Русь хохотнул, что со стороны так поглядишьэто он тут двух малолеток спаивает, за что был Ником и Русланом хором послан и окончательно отрубился.
На следующий день у него было прекрасное второе августа. Он даже к вечеру домой вернулся в весьма благодушном настроении. Нашёл папу в парке через дорогув компании всё того же Гарина, Рубцова и ещё пары смутно знакомых по старым папиным снам мужиков. Ему радостно заорали: «О, княжич пожаловал! Фига ты вырос!» и всё было хорошо.
А вечером третьего числа он уже неторопливо брёл по любимой Артбухте, догуливая последние часы беззаботной свободы
Когда он вернулся в часть, про то, что его пападесантник, никто уже не вспоминал.
Обведя «боевых товарищей» недовольным взглядом, Русь уже собирается высказать всё, что думает о дискриминации по цвету берета, но тут на них коршуном налетает взводный, и беседа сама собой затыкается.
Подъём, вы нужны Родине! Десять минут на сборы, время пошло!
Мысли снова переключаются на предстоящий выход, внутри стягивает неприятный узел, и Русь вдруг испытывает к сослуживцам лёгкую благодарность за их тупые подколы.
Отвлёкшись на них, он умудрился вполне сносно запихать в себя остатки завтрака.
На сборы он тратит минут пять от силы, так что успевает ещё по разу у всех проверить рацийки и даже задуматься на тему «а не покурить ли на дорожку» а вот сигарету достатьуже нет.
ССОшникитрое человек во главе со знакомым уже майоромпоявляются в последний момент, коротко кивают Родину и один за другим ныряют в десантный отсек БТРа охранения. Родин командует грузиться.
Нырнув первым в чрево соседнего бронетранспортёра, Русь забивается в удобный угол, пристраивает подле рюкзак и закрывает глаза. От привычных действий и столь же привычного окружения узел внутри чуть расслабляется, но так и не исчезает до конца.
Ну, с Богом, бормочет Родин. Кинчев, ноги убери!
Взрыкнув мотором, БТР выползает на дорогу.
Значит так, парни, минут через пять начинает инструктаж взводный, повышая голос, чтоб было слышно за шумом мотора. Когда на втором блоке колонна тормозиться начнётна выход с вещами!
Русь открывает глаза и, поёрзав, выпрямляется, выдирая себя из дрёмы. Не хватало ещё прохлопать ушами что-то важное
Слушайте, короче, уши, наушники куплю. Понтовые.
И плеер. Без хотя бы маленькой китайской mp3-шки тут совсем тоска.
Слушайте, я сказал, и ты, мозг, слушай, а не о плеере мечтай!
«Подсолнухи» там договорились уже, вещает тем временем Родин, нас встретят и через мины проведут. Двигаем по оврагу километров восемь, смотрел вчера по карте Алабай, Бекас, Хохолпервая тройка, «подсолнухи» ядро, Митяй и мы с Русем замыкаем. В финале одного из рукавов оврага тормозимся, там у «подсолнухов» точка. Будут караулить какого-то клиента ну а мыприкрывать их ценные задницы.
На словах про ценные задницы раздаются дежурные смешки. Впрочем, примерно этого от выхода все и ждали.
Зачем понтовым и жутко секретным бойцам ССО вооружённое до зубов отделение морпехов с двумя пулемётами и тремя подствольниками с собой тащить? Не в атаку же ходить на местных бармалеев!
А внутри по-прежнему всё зудит неприятная мыслишка: а чего это Ник так задумался, услышав про этот выход? С чем там у него это совпало в его седой башке?
Это поэтому внутри тянет дурацкий напряжённый узел?..
Кинчев, связь с блокопостом на тебе, если что, как я понимаю, к нам подскачет лягушонка в коробчонке«бэтэр» с поста, успокаивает взводный, почувствовав сгущающееся в отсеке общее напряжение. Да и коптер, надеюсь, гонять будут, а то чё мы как в пещерном веке Короче, милый пикничок в приятной компании. Вопросы? Вопросов нет. Ну вот и зашибись. Кинчев, разбуди на подлёте.
Родин, повозившись, закрывает глаза. Вот тебе и весь инструктаж. Ну а подробности, значит, это если «подсолнухи» соизволят
Наше дело маленькое, как говорится.
Отчего же так тоскливо и напряжно, а?
Может, потому что это всё-таки самая настоящая война, на которую так рвался с детства?
Дурак ты, Русь Николаев. Ведь никогда никаких героических иллюзий не было. Войнаэто страшно, тяжело, много-много гемора и смерть. Твоя или соседа.
Папы или Гарина.
Кинчев! шипит Митяй. Меня тоже разбуди перед Родиной.
Русь прикрывает глаза и отвечает интернациональным жестом.
Но на самом деле, конечно же, будит, лягнув в голеньи Митяя, и Хохла. Русь вообще добрый и безотказный.
Алабай с Бекасом уже не спят, а взводный открывает глаза за секунду до «Тащ командир!».
Так, парни, наша остановочка! почувствовав, как замедляет ход БТР, провозглашает он совершенно не заспанным голосом. На выход. Вещи не забываем, бюро находок работает в режиме коммунизьма!
Это как? уточняет Алабай.
Скоммуниздят, значит, всё, что плохо лежит. Всё, пошёл, пошёл, тут очередь.
Блокпост тонет в клубах поднятой колонной пыли. Русь успевает натянуть на нос арафатку, а вот Хохол рядом матерится и кашляет.
Впрочем, матерится он скорее из-за отбитого о край люка при десантировании колена
А Русь молча благодарит Боженьку, что Тот так и не выдал ему положенные морпеху и сыну десантника сто восемьдесят росту и косую сажень по другим измерениям.
Иногда всё-таки очень удобно быть «шибздиком»
Взводный взмахом руки задаёт направление движения, и группа, надёжно укутанная от чужих взглядов тучей пыли, благополучно ныряет в овраг за блокпостом.
Когда-то, наверное, это было извилистое русло реки, но сейчас тут только чахлые кустики растут по краям.
В овраге группу встречает «блокпостный» лейтенант с парой бойцов, жмёт руку майору ССО и долго трясёт Роде, гулко хлопая по плечу и улыбаясь во все тридцать два зуба тридцать один с половиной, считая сколотый резец.
Так, топаем тихонечко, строго за мной, дышим осторожно, через раз, тут у нас вообще-то мины! он тыкает в планшет, показывая Родину и «подсолнухам» карту, но улыбки не сбавляет. И то, что мы «охоту» отключили, вас смущать не должно, заденете чего-нибудь, сдвинетенам потом возиться Ну чё, почапали, помолясь? Мы вас до периметра проводим и платочком вслед помашем. На обратном пути заходите чайку попить! Родь, тебя это в первую очередь касается!
Родин энтузиазмом почему-то не пышет, но местного офицера это не смущает.
Русь, пользуясь моментом, тихонько рассматривает «подсолнухов». Вот один из них точносто восемьдесят на косую сажень.
И они с майором, кстати, снайперы, судя по винтовочным кофрам и снаряге.
А вот третийхмурый мужик сильно в возрасте с абсолютно незнакомыми нашивками и без знаков различия.
Не-е, этот, походу, не из «стройотряда».
Частник, что ли? И что он тут забыл? С каких это пор ЧВК вот так «точечно» выделяют бойцов на операцию ССО и морской пехоты?
Всё интереснее и интереснее ситуация с этим полевым выходом разворачиваетсясначала Ник, теперь этот.
А ещё Русю упорно чудится, что их должно быть двое. Бредово, но очень навязчиво.
Так, стоп машина! Всё, мины прошли, дальше только сигналки. Давайте сюда ваш головняк, будем немытыми пальцами в карту тыкать, куда смотреть.
Солнце карабкается по безоблачному, выцветшему небу, обещая изнуряющую жару уже в ближайшие пару часов. Жарковато и сейчас, но зацелованный в своё время летним крымским солнышком Русь пока ещё «плавиться» не начинает, только чуть сдвигает вперёд каску на манер козырька.
Минут двадцать уходит на то, чтобы разобраться с дальнейшим выдвижениемсначала с местными и их растяжками, потом со «стройотрядовцами».
Майор, назвавшийся позывным «Джедай», немногословен и, на контрасте с местным лейтенантом, особенно серьёзен. Здесь и сейчас, под присмотром бойцов с блокпоста, последняя безопасная остановка, когда все могут собраться вокруг карты, а не следить за окрестностями в немой тревоге, и он это время собирается использовать по максимуму.
Волей-неволей серьёзность «Джедая» передаётся всем. Митяй прекращает жевать заныченный батончик, Бекасчертить ботинком в пыли японские матерные иероглифы Пожалуй, один только ЧВКшник Алексей с позывным «Зенит» к слову, единственный, кто представился по имени, откровенно бродит мыслями где-то поодаль.
Причём мысли эти у него на редкость безрадостные, Русь это прямо всей шкурой чувствует.
Мы над вами нашу «птичку» погоняем, обещает на прощание блокпостный лейтенант. Присмотрим сверху, ни одна сволочь не подберётся незамеченной, зуб даю!.. Хотя не, он задумчиво ковыряет пальцем скол резца и даже чуть грустнеет, не дам. Тут стоматолог хреновый. Ладно, это я так. В общем, «птичка» будет бдить бздеть наблюдать, короче. Эх, я б и сам с вами сбегал, да увы, кто ж даст!
«Джедай» невозмутимо кивает сразу на всёи командует выдвигаться.
Идут тройками, как Родин и говорил. Сначала бодро и внимательно, потом, когда Алабай жестом предупреждает о блокопостных «сюрпризах», тихо и ещё внимательней. Только шуршит под ногами песок, Родин бормочет себе под нос, подсчитывая замеченные растяжки, да пыхтит Митяй с пулемётом.
Русь топает, привычно обняв автомат, и с лёгкой ностальгией вспоминает крымские марш-броски
Пляшущие по песку и камням тени становятся всё короче, солнце вползает в зенит. Последние растяжки-сигналки умников с блокпоста давно остались позади, но никто не торопится поднять темп и наверстать потерянное время.
Наоборот, идут ещё осторожней, зная, что теперь придётся полагаться только на себя.
Ну и на беспилотник с блокпоста, связь с которым поддерживает майор-Джедай.
«Майор-джедай чё тогда не генерал Погон?.. лениво размышляет Русь, на автопилоте сканируя взглядом свой сектор. Хотя какой из него хиппарь с зелёной саблей Наш скорее на того мужика в доспехах похож который самый многодетный отец галактики, папаша клонов. Ага, а мы, значит, с какой стороны ни посмотри, те самые клоны-штурмовики получаемся. А что, в белых доспехах небось не так жарко! Чёрт, ну вот чё колонне стоило вовремя двинуть? Мы бы тогда уже минимум полпути пропрыгали к этому моменту А вон за тем пригорком на склоне идеальное место для засады на таких красивых нас. Пара «духов» с пулемётоми привет».
Цедя через зубы раскалённый воздух, Русь незаметно сбивается мыслями на Афганистан.
Потому что это всё уже было там«духи», жара, песок.
С кем было?
Почему эти сны к Русю так привязались?
Вопросы, вопросы
Надо было Ника спросить, всякая загадочная хрень со временем и пространствомэто ведь его тема. Особенно когда речь заходит о войне.
Овраг плавно заворачивает влево, и тройка Алабая тормозится, поджидая остальных, чтобы не уходить в «слепую зону».
Наконец-то нагнав ядро команды, Русь с любопытством поглядывает на ЧВКшника. Тот внезапно ловит его взгляд и криво, надломано как-то усмехается.
Руся на ровном месте пробирает неприятная дрожь.
Этот мужик какой-то неправильный. Не плохой, нет. Но неправильный. Надломанный, как эта его усмешка.
Больше Русь с ним взглядом старается не встречаться.
А вот на «стройотрядовцев», наоборот, смотреть приятносработанная, сросшаяся едва ли не до телепатии боевая двойка, разговаривают одними взглядами.
Судя по еле слышным смешкам, проскользнувшим вдруг у этих двоих, взглядами они при желании могут и анекдоты травить.
Двигаем, командует Джедай, оглядываясь. Считай, полпути пропрыгали.
Хоть одна хорошая новость за последний час.
Впрочем, весь маршрут так и проходитнапряжённо, но спокойно. Полуденный жар сменяется колким от пыли, но всё равно приятным ветерком, овраг впереди уходит всё ниже и ниже, разделяясь на два рукава. Русь, приободрившись, бросает взгляд на часы: в озвученный Джедаем график они укладываются с запасомпо карте от той развилки до конечной точки всего ничего.
Правда, на подходе Джедай ещё больше замедляет темп. Голос его становится отрывистым и резким, как глухой лай, взгляд острым, походка крадущейся.
Зверь вышел на охоту, ховайтесь, глупые мышата.
«Второй номер» топает за ним спокойно, с ленцой, но внешность, Русь знает это прекрасно, обманчива. В конце концов, медведю красться совсем не обязательно.
А его позывным был именно «Медведь»
ЧВКшник рядом с этими двумя смотрится инородно.
Слишком по-человечески.
Как ни тормозись, а рано или поздно маршрут закончится.
Стоит головному дозору доложить по рации, что они «походу, на точке, всё спокойно», Джедай с готовностью откликается:
Принято. Тыловой дозоростаётесь на месте, Родинко мне, потом делает паузу, по всей видимости, связываясь с блокпостом, и добавляет: «Птичка» над нами, говорят, всё чисто.
Родин уходит, а Русь, устроившись в тени валуна у той самой развилки, какое-то время специально прислушивается-присматривается, но беспилотник обнаружить всё равно не может.
Даже обидно как-то. Тебя видят как на ладониа ты даже не знаешь, куда ручкой помахать.
Но это, конечно, так, ребячество.
И напоминание, что расслабляться никогда нельзя, потому что у противника тоже бывают свои «птички».
Но пока всё тихо
Минут через пятнадцать появляется «Медведь», так и не расставшийся со своим рюкзаком, кивает Русю с Митяем и утопывает куда-то за поворот.
Митяй провожает его задумчивым взглядом, отставляет в сторону пулемёт и достаёт из кармана недоеденный в начале маршрута батончик. Русь лениво пинает товарища по ноге: они тут вообще-то дозор, нечего доблестным воинам Асада уподобляться в разгильдяйстве.
Да кто ж мимо такого «подсолнушка» пройдёт, хмыкает Митяй, кивая куда-то в сторону ушедшего ССОшника.
Но всё-таки быстро запихивает в рот остаток батончика, делает глоток из фляги и возвращается к пулемёту и наблюдению за окрестностями.
Медведь появляется минут через десять и сообщает с довольной лыбой:
Так, ты туда не ходи, ты сюда ходи, а то мина нога оторвёт, совсем бо-бо будешь! и тут же переключается на нормальный деловой тон: Связист, за мной в лагерь.
Есть, Русь хлопает Митяя по плечу и встаёт. Оглядывается напоследоквсё тихои топает за Медведем.
Идти недалекометров через тридцать овраг обрывается тупиком, и в этом-то тупичке все и расположились.
Лагерь в нише крутого склона уже полностью оборудован и укрыт маскировочной сеткой. Родин о чём-то беседует с тем «Зенитом» из ЧВК, Хохол колдует над плиткой, Бекас в наглую валяется на коврике, Алабай маячит вверху, на противоположном склоне оврага, изображая дозор.
Майора-Джедая не видно.
Кинчев, связь разворачивай, отвлекается от разговора Родин. Чтобы засечь появление подчинённого, ему даже не надо оборачиваться.
Есть, тащ лейтенант. Ща всё будет, обещает Русь и, оглядевшись, сваливает с плеч рюкзак у чахлого кустика неопознанной породы. Плюхается рядом, раскатывает коврик, гасит свою рацию и, похлопав карман рюкзака, в котором живёт «Кварц», откидывает клапан.
Действия привычны и не требуют вмешательства разума: вытащить-развернуть-воткнуть антенну, сменить гарнитуру Понянчив пару секунд в ладони пульт, Русь быстро щёлкает рычажками, вслушивается в привычный шум, а потом прикрывает глаза и переключается на канал блокпоста:
Точка-пять, Точка-пять, я Пикник, приём.
Позывной группе явно придумывал Папа, его почерк «Родина» у взводноготоже его идея.
И то, что вся рота Руся Кинчевым зовёт.
Папа вообще любит награждать позывными и прозвищами всех, кто под руку подвернётся. Вроде как и почётно а лучше б не подворачивался.
Точка-пять на приёме, оживает наконец радиостанция голосом того самого лейтенанта. Случилось чего?
Можно подумать, на блокпосту ему больше заняться нечем, только у радиостанции сидеть.
У нас всё тихо. Проверка связи.
Вас понял, Пикник, слышу вас отлично. «Птичка» у нас на базу вернулась для подзарядки, пустим через часик ещё раз.
Вас понял. Отбой.
Переключившись, Русь вызывает следом ещё и базу, докладывает, что они на точке, вокруг тишь-гладь-Божья благодать, и отключается. Стягивает с головы наушники и пристраивает их вместе с пультом на рюкзакесобственно, всё, больше от него в ближайшие пару часов ничего не требуется. Даже Роде докладывать особо в подробностях не надо, потому что взводный и сам не глухой.