* * *
Миссис Изабель Слэннинг пунктуально прибыла ровно в три. Николас, уже в более скромном камзоле из тонкой черной шерсти, сидел рядом со мной с пером и бумагой. К счастью для него, он нашел пропавший документ, пока я разговаривал с Бараком.
Скелли с некоторой опаской пригласил миссис Слэннинг войти. Это была высокая худая вдова на шестом десятке, хотя морщины на ее лице, тонкие поджатые губы и постоянная нахмуренность старили ее еще больше. Я раньше видел ее брата Эдварда Коттерстоука на слушаньях в суде на прошлой сессии, и меня удивило, как он похож на нее комплекцией и лицом, разве что у него была маленькая седая бородка. На Изабель было фиолетовое платье из тонкой шерсти с модным стоячим воротником, прикрывающим ее тощую шею, и бесцветный капор, расшитый мелким жемчугом. Она была состоятельной женщиной: ее последний муж был успешным галантерейщиком, и, как многие вдовы богатых торговцев, она приобрела властную внешность, которую можно было бы счесть нелепой для женщины низкого сословия. Слэннинг холодно поздоровалась со мной, а на Николаса и вовсе не обратила внимания.
И, как всегда, сразу перешла к делу.
Ну, мастер Шардлейк, что у нас нового? Я полагаю, что этот негодяй Эдвард снова пытается затянуть дело? Ее большие карие глаза смотрели с осуждением.
Нет, мадам, дело включено в список для рассмотрения Королевской коллегией в сентябре.
Я предложил ей сесть, снова задавшись вопросом, почему они с братом так ненавидят друг друга. Их отцом был купец, преуспевающий хлеботорговец, который умер совсем молодым. Их мать снова вышла замуж, а его дело перешло к их отчиму, но через год тот тоже умер, после чего миссис Коттерстоук продала все предприятие и жила оставшуюся жизнь на вырученные деньгивесьма существенные. Больше замуж она не выходила и умерла в прошлом году в возрасте восьмидесяти лет после апоплексического удара. Священник засвидетельствовал ее завещание на смертном одре. По большей части все в нем было ясно: деньги делились поровну между двумя ее детьми, большой дом близ Чандлерс-холла, в котором она жила, надлежало продать, а вырученные деньги опять же делились поровну. Эдвард, как и Изабель, обладал средним достаткомон служил старшим клерком в ратушеи для обоих состояние матери явилось существенным обогащением. Трудность возникла в распоряжении домашним имуществом. Вся мебель должна была достаться Эдварду, однако все гобелены, ковры и картины «всякого рода внутри дома, любой природы, где бы и как бы они ни были закреплены» доставались Изабель. Это была необычная формулировка, но я получил показания священника, который записывал завещание, и он определенно заявил, что престарелая леди, которая до самой смерти оставалась в здравом уме, настаивала именно на таких словах.
Эта формулировка и довела нас до нынешнего положения дел. Первый муж старой миссис Коттерстоук, отец обоих детей, интересовался живописью, и их дом был полон произведениями искусства: так, имелось много гобеленов, несколько портретов, и, самое главное, в столовой, прямо по штукатурке, была расписана целая стена. Я посетил этот дом, ныне пустующий, если не считать старого слуги, оставленного в качестве сторожа, и осмотрел роспись. Я умею ценить живописьв молодые годы сам рисовал и писал красками, и эта фреска была особенно изысканной. Написанная примерно пятьдесят лет назад, в правление старого короля, она изображала семейную сцену: молодая миссис Коттерстоук и ее муж в наряде, соответствующем его сословию, и высокой шляпе тех времен сидят вместе с Эдвардом и Изабель, маленькими детьми, в этой самой комнате. Лица сидящих, как и летние цветы на столе и лондонские улицы за окнами, были тонко прорисованы: старая хозяйка следила, чтобы роспись регулярно освежалась и краски не теряли своей яркости, так как эта картина тоже стала бы имуществом при продаже дома. Поскольку фреска была написана прямо на стене, по закону она являлась соединенной с недвижимостью, но особая формулировка в завещании старой леди позволяла Изабель заявить, что роспись по праву принадлежит ей и должна быть удалена из дома, если понадобится, вместе со стенойкоторая хотя и не была несущей, но не могла быть снесена без повреждения фрески. Эдвард отказался отдать картину, настаивая, что она является частью недвижимости и должна остаться в доме. Споры о наследовании недвижимостикаковой являлся домразбирались Королевской судебной коллегией, но споры о движимом имуществеа Изабель настаивала, что картина является движимостьювсе еще оставались под юрисдикцией Церкви и рассматривались Епископским судом. Таким образом, мы с беднягой Коулсвином, прежде чем рассматривать завещание по существу, погрязли в спорах о том, к юрисдикции какого суда относится это дело. В последние месяцы Епископский суд постановил, что роспись является движимым имуществом. Изабель вынудила меня обратиться в Королевскую коллегию, которая, всегда стремясь заявить свое верховенство над церковными судами, постановила, что вопрос входит в ее юрисдикцию, и назначила отдельное слушанье на осень. В общем, дело перебрасывали туда-сюда, как теннисный мяч, с привязанным к нему имуществом.
Мой брат попытается снова затянуть дело, вот увидите, сказала моя клиентка своим обычным самоуверенным тоном. Он пытается взять меня измором, но ничего у него не выйдет. С этим его адвокатом. Это хитрый и коварный тип. Она возмущенно возвысила голос, как это всегда случалось после пары произнесенных фраз.
Мастер Коулсвин вел себя в этом деле откровенно, решительно ответил я. Да, он пытался отложить слушанья, но адвокаты ответчика всегда так делают. Он должен следовать инструкциям своего клиента, так же как явашим.
Николас, сидящий рядом со мною, записывал каждое наше слово, и его длинные тонкие пальцы быстро двигались по бумаге. По крайней мере, он получил хорошее образование и писал хорошим секретарским почерком.
Миссис Слэннинг возмутилась:
Этот Коулсвинпротестантский еретик, как и мой брат! Они оба ходят в церковь Святого Иуды, где сняты образа, а священник отправляет службу за пустым столом. Это была еще одна кость раздора между сестрой и братом: Изабель оставалась твердой традиционалисткой, в то время как Эдвард был реформатором. Этого священника следует сжечь, продолжила она, как ту Эскью и ее сторонников.
Вы были на сожжении сегодня утром, миссис Слэннинг? спокойным тоном спросил я. Сам я ее там не видел.
Женщина наморщила нос:
Я не хожу на такие зрелища. Но те четверо заслужили это.
Я заметил, как Николас сжал губы. Он никогда не говорил о религиипо крайней мере, в этом отношении парень держался осмотрительно.
Миссис Слэннинг, сказал я, меняя тему разговора, когда мы пойдем в суд, результат будет совершенно непредсказуем. Это очень необычное дело.
Изабель задрала подбородок:
Справедливость восторжествует. И мне известно ваше мастерство, мастер Шардлейк. Потому я и наняла сержанта юстиции, дабы он представлял в суде мои интересы. Я всегда любила эту картину. В ее голосе проскользнуло какое-то чувство. Это единственная память о моем дорогом отце.
С моей стороны было бы нечестно, если б я оценил наши шансы выше, чем пятьдесят на пятьдесят, предупредил я ее. Многое будет зависеть от показаний экспертов и свидетелей. По крайней мере, было достигнуто соглашение, что каждая сторона выберет из списка членов гильдии столяров и плотников эксперта, который будет докладывать суду, можно ли переместить роспись, а если можно, то как. Вы посмотрели список, который я вам дал?
Клиентка отмахнулась:
Я никого из них не знаю. Вы должны порекомендовать мне человека, который скажет, что картину можно легко перенести. Наверняка кто-то сделает это за хорошее вознаграждение. Сколько бы это ни стоило, я заплачу.
Нанять меч, уныло проговорил я. Так назывались эксперты, которые за хорошее вознаграждение поклянутся, что черноеэто белое. Конечно, таких хватало.
Именно.
Проблема в том, миссис Слэннинг, что суды знают подобных экспертов и их слова не вызовут большого доверия. Нам лучше выбрать такого, кто известен суду своей честностью.
А что, если его оценка окажется не в нашу пользу?
Тогда, миссис Слэннинг, нам придется снова подумать.
Изабель нахмурилась, и ее глаза превратились в узкие щелки.
Вот для такого случая мы и выберем наемный меч, как его и определяет это странное название. Она высокомерно посмотрела на меня, словно это я, а не она предложила обмануть суд.
Я взял со стола свою копию списка:
Я бы посоветовал выбрать мастера Флетчера. Я имел с ним дело раньше, он уважаемый человек.
Нет, возразила женщина. Я советовалась насчет списка. Там есть мастер Адам, он глава гильдии, и если есть способ снять картинуа я уверена, что есть, то он его найдет.
Я думаю, мастер Флетчер подошел бы лучше. Он имеет опыт в тяжбах.
Нет, решительно повторила моя подопечная. Я сказала: мастер Адам. Я помолилась об этом и полагаю, что это тот человек, который склонит справедливость на мою сторону.
Я посмотрел на нее. Помолилась об этом? Неужели она думает, что сам Бог вмешивается в разбирательства сомнительных судебных исков? Но ее высокомерный тон и твердо сжатые губы сказали мне, что ее не переубедить.
Очень хорошо, сдался я, и она надменно кивнула. Но помните, миссис Слэннинг: это ваш выбор. Я ничего не знаю о мастере Адаме. Я назначу день, когда два эксперта смогут встретиться в доме. Как можно скорее.
А они не могут осмотреть стену по отдельности?
Суду это не понравится.
Дама вновь нахмурилась:
Суд, суд!.. Тут важны мои доводы. Она глубоко вздохнула. Что ж, если я проиграю в Королевской коллегии, то обращусь Канцлерский суд.
По всей вероятности, то же самое сделает и ваш брат, если проиграет.
Я снова задумался о злобе брата и сестры друг на друга. Мне было известно, что эта враждебность зародилась давно: до смерти матери они несколько лет не разговаривали. Изабель с презрением отзывалась о том, как Эдвард не взял на себя руководство бизнесом после смерти отчима и как он уже мог бы быть олдерменом, если б совершил усилие. И снова я задумался, почему их мать настояла на такой формулировке в завещании. Было даже похоже, что она зачем-то хотела еще больше поссорить детей.
Вы видели мой последний счет издержек по делу, миссис Слэннинг? спросил я.
И сразу оплатила, сержант Шардлейк. Клиентка снова заносчиво подняла подбородок.
И правда, она всегда расплачивалась сразу и без вопросов. Это не Билкнап.
Я знаю, мадам, и благодарен за это. Но если дело перейдет на следующий год в Канцлерский суд, издержки будут расти и расти.
Тогда вы должны заставить Эдварда заплатить за все.
Обычно в делах о завещании издержки покрываются из имущества. И помните, с обесцениванием денег дом и деньги вашей матери тоже дешевеют. Не будет ли разумнее, практичнее попытаться заключить мировое соглашение прямо сейчас?
Сэр, вы мой адвокат! возмутилась Изабель. Вы, конечно же, должны советовать мне, как выиграть дело, а не как закончить его без явной победы.
Ее тон снова повысился, в то время как я намеренно продолжал говорить тихо.
Многие договариваются, когда результат не определен, а расходы велики. Как в нашем случае. Я думал об этом. Вы не рассматривали такой вариантвыкупить у Эдварда его долю и продать собственное жилье? Тогда вы могли бы жить в доме матери и оставить стену с росписью нетронутой, такой, как она сейчас выглядит.
Миссис Слэннинг издала неприятный смешок:
Дом матери слишком велик для меня. Я бездетная вдова. Я знаю, что она жила в нем одна, если не считать слуг, но она была глупаон слишком велик для одинокой женщины. Эти огромные комнаты Нет, у меня в собственности будет снятая картина. Ее снимут лучшие лондонские мастера. Чего бы это ни стоило. И потом я заставлю Эдварда заплатить.
Я опять посмотрел на эту даму. У меня в свое время было немало трудных, безрассудных клиентов, но упрямство Изабель Слэннинг и злоба ее брата были чем-то выдающимся. И в то же время она была умной женщиной, не старой дуройразве что выставляла себя такой в этой тяжбе.
Что ж, я сделал то, что было в моих силах.
Очень хорошо, кивнул я. Думаю, теперь нам следует вернуться к вашему последнему заявлению. Кое-что из ваших утверждений, я думаю, лучше поправить. Мы должны показать суду нашу рассудительность. Называть брата упрямым мошенникомэто не принесет пользы.
Суд должен знать, кто он такой.
Это не принесет вам пользы.
Миссис Слэннинг пожала плечами, но потом кивнула и поправила капор на седой голове. Я взял заявление. Внезапно Николас подался ко мне и спросил:
С вашего позволения, сэр, могу я задать почтенной леди один вопрос?
Я поколебался в нерешительности, но его обучение было моей обязанностью.
Если хочешь, согласился я.
Овертон посмотрел на Изабель:
Вы сказали, мадам, что ваш дом намного меньше, чем дом вашей матери.
Она кивнула:
Да. Но для моих нужд его хватает.
С не такими большими комнатами?
Да, молодой человек, раздраженно ответила женщина. Когда дом меньше, то и комнаты меньше. Это всем известно.
Но, насколько я понимаю, картина находится в самой большой комнате в доме вашей матери. И если вы сможете каким-то образом снять ее, куда вы ее поместите?
Изабель покраснела и возмутилась:
Это не ваше дело, юноша! Ваше деловести записи для вашего хозяина.
Николас в свою очередь покраснел и склонился над бумагами. Однако это был очень хороший вопрос.
* * *
Целый час мы рылись в документах, и мне удалось убедить миссис Слэннинг убрать из заявления разные оскорбительные комментарии о ее брате. К тому времени у меня уже все плыло перед глазами от усталости. Николас собрал свои записи и, поклонившись Изабель, вышел. Она встала, по-прежнему полная энергии, но нахмуренная: похоже, ее рассердил вопрос Овертона. Я отправился проводить ее на улицу, где ее ждал слуга, чтобы отвезти домой. Миссис Слэннинг встала передо мнойона была высокой женщинойи своими решительными глазами посмотрела прямо в мои.
Признаюсь, мастер Шардлейк, иногда я не чувствую уверенности, что вы расположены к этому делу должным образом. А этот наглый юноша Она сердито покачала головой.
Мадам, ответил я, вы можете быть уверены, что я буду отстаивать ваше дело со всем рвением, на какое способен. Но моя обязанностьрассмотреть для вас альтернативы и предупредить об издержках. Конечно, если вы мною не удовлетворены и хотите передать дело другому барристеру
Изабель непреклонно покачала головой:
Нет, сэр, не бойтесь, я оставлю его у вас.
Я уже не один раз делал ей подобное предложение, но странное делосамые тяжелые и враждебно настроенные ко мне клиенты больше всего не хотели уходить от меня, словно назло стремились довести меня до ручки.
Впрочем заколебалась вдруг моя собеседница.
Да?
Я думаю, вы не до конца понимаете моего брата. На ее лице появилось выражение, какого я еще не видел. Несомненно, в нем был страхстрах, который исказил ее лицо, придав новые черты. На секунду Изабель стала просто испуганной старой женщиной. Если б вы знали, сэр, тихо продолжила она. Если б вы знали, какие страшные вещи совершил мой брат
Что вы имеете в виду? Он что-то сделал вам?
И другим, свирепо прошипела миссис Слэннинг, к которой вернулась ее злоба.
Какие вещи, мадам? настаивал я.
Но Изабель решительно замотала головой, будто пытаясь вытряхнуть из нее неприятные мысли, и глубоко вздохнула:
Это не важно. Они не имеют отношения к данному делу.
Она повернулась и быстро вышла из комнаты. Льняные крылышки ее капора сердито рассекали воздух за ней.
Глава 3
Домой я вернулся в седьмом часу. В семь должен был прийти мой друг Гайпоздновато для ужина, но он, как и я, работал допоздна. Как обычно, Мартин услышал, как я спешился, и ждал в прихожей, чтобы принять у меня робу и шапку. Я решил пойти в сад и немного насладиться вечерним воздухом. Недавно я устроил в конце сада небольшую беседку с несколькими стульями, где можно было посидеть и полюбоваться цветочными клумбами.
Тени уже удлинились, а вокруг улья все еще жужжали несколько пчел. На деревьях ворковали вяхири, и я откинулся на спинку стула. Я заметил, что во время разговора с Изабель Слэннинг совсем забыл про сожжениетакова была сила ее личности. Молодой Николас задал ей неглупый вопрос о том, куда она денет роспись. Ее ответ оказался еще одним доказательством того, что для этой дамы самым важным было просто выиграть тяжбу. Я снова подумал о странном замечании в конце разговорао каких-то страшных вещах, которые якобы совершил ее брат. Во время наших встреч она обычно ничего так не любила, как обвинять и унижать Эдварда, но этот прилив страха был чем-то новым.