Я советовал Ее Величеству уничтожить книгу, прямо сказал Кранмер. Само ее существование представляло угрозу.
Это было девятого июня? спросил я.
Да, ответила королева. Я, конечно, не могла принимать архиепископа у себя в спальне, поэтому вынесла ее в эту комнату. Это был единственный раз, когда она покинула мою спальню. Я попросила всех слуг и фрейлин выйти, чтобы наша беседа прошла с глазу на глаз.
А вы говорили кому-нибудь об этой встрече?
Не говорила.
Все смотрели на меня. Я соскользнул на задавание вопросов, как следователь, и теперь мне было уже никуда не деться от этого. И я подумал, что если что-то пойдет не так, то меня могут сжечь вместе со всеми этими людьми.
Милорд архиепископ сказал мне, что книгу нужно уничтожить, продолжила королева. И все же Я верилаи по-прежнему верю, что такой труд, написанный королевой Англии, может обратить людей в истинную веру.
Она с мольбой посмотрела на меня, словно говоря: видите, это моя душа, это истина, которую я познала, и вы должны выслушать ее. Я был тронут, но опустил глаза. Екатерина сцепила руки, а потом вновь посмотрела на нас троих, и ее голос приобрел мрачный оттенок.
Ладно. Я поняла. Я была не права, проговорила она и устало добавила: Такая вера при моем положениитоже признак тщеславия.
И вы сразу же вернули рукопись на место, в сундук? спросил я.
Да. Почти каждый день я доставала ее. В течение месяца. Много раз мне хотелось позвать вас, дядя.
Ах, если бы!.. с чувством воскликнул лорд Парр.
Если б не лето, если б хотя бы раз или два затопили камин, я бы сожгла ее. Но я колебалась, и дни растянулись в недели. А потом, десять дней назад, я открыла сундук и увидела, что книги нет. Она пропала. Королева покачала головой, и я понял, каково было ее потрясение.
Когда вы видели ее последний раз? осторожно спросил я.
В тот самый день. Днем я просматривала ее, размышляя, не внести ли какие-нибудь изменения, чтобы ее можно было опубликовать. А потом, к вечеру, король вызвал меня в свои личные покои, и мы разговаривали с ним и играли в карты почти до десяти. У него болели ноги, и ему нужно было отвлечься. Позже, перед сном, я хотела достать ее, посмотреть, чтобы направить мои молитвы, но книги уже не было.
Были какие-нибудь признаки, что замок вскрывали?
Нет, ответила Екатерина. Никаких.
Что еще было в сундуке, Ваше Величество?
Кое-какие драгоценности. Унаследованные от моего второго мужа и его дочери, дорогой Кэтрин Невилл, которая умерла этой весной. Лицо королевы исказилось печалью.
Все эти драгоценности немало стоят, сказал лорд Уильям. Но не исчезло ничего, кроме рукописи.
Я задумался.
Сколько времени прошло после этого до м-м-м инцидента между Ризли и королем?
Три дня. Королева горько усмехнулась. У меня есть причина хорошо помнить недавние дни.
Моя племянница сразу же сообщила мне, сказал Парр. Узнав о существовании этой книги и о случившемся, я пришел в ужас.
Я перевел взгляд на этого старого человека.
Насколько я представляю, природа кражи делала затруднительным проведение расследования во дворце.
Уильям покачал головой:
Мы не посмели никому сказать. Но я узнал у стражи, кто в те часы входил в спальню королевы. Ничего необычного: паж-уборщик, горничная, приготовившая постель. И Джейн ее дурочка, заходила посмотреть, где королева. Дурочке Джейн, как шутихе королевы, разрешается бродить повсюду, раздраженно заметил лорд. Но у нее не хватит сообразительности, даже чтобы украсть яблоко.
Выяснение того, кто имел доступ к спальне в течение тех часов, очень важно, заметил я. Но кто-то смог узнать о существовании книги до этого и воспользовался часами, когда Ее Величество была у короля, чтобы совершить кражу.
Каким образом? спросила королева. Я держала ее в тайне, никому не говорила и запирала ее.
Лорд Парр согласно кивнул.
Мы не понимаем, как это было сделано, и не знаем, что делать. И чувствуем себя парализованными.
И как раз в это время я должна была разыграть страшную сцену с Ризли и королем, добавила королева. Зная, что моя книга пропала, зная, как она может разгневать короля, если ее опубликуют. Она закрыла глаза, сжав жемчужину у себя на шее. Мы все наблюдали за ней, и, увидев это, она разжала руку. Со мной всё в порядке.
Ты уверена? спросил лорд Парр.
Да, да. Но продолжайте рассказ, дядя.
Уильям взглянул на меня:
А потом мы услышали об убийстве у собора Святого Павла.
Об убийстве? живо переспросил я.
Да, тут замешано и убийство. Книгу украли из сундука в какое-то время вечером шестого июля. А в прошлое воскресенье, десятого, когда стемнело, в своей небольшой мастерской на Бойер-роуд близ собора Святого Павла был убит печатник. Вы знаете, как в последние годы расплодились эти маленькие лавочки и мастерские вокруг соборапечатники, книготорговцы, иногда даже старьевщики
Знаю, милорд. Я также знал, что многие печатники и книготорговцы были радикалами и что дома некоторых из них в последние месяцы подверглись налетам.
Печатника звали Армистед Грининг. Его мастерская была просто маленьким сараем, где только стоял печатный станок. У него были неприятности из-за печатанья радикальной литературы, весной у него провели обыск, но против него ничего не нашли. В последнее время он печатал школьные учебники. А в прошлое воскресенье Грининг работал у себя в типографии. Несколько местных печатников тоже работали, они работают до последнего луча солнца, чтобы их станки не простаивали. У него был подмастерье, который ушел в девять.
Откуда вам известны эти подробности?
От самого подмастерья и в основном от соседа, у которого мастерская побольше в нескольких ярдах оттуда. Соседа зовут Джеффри Оукден. Около девяти мастер Оукден закрывал свою мастерскую, когда услышал из сарая Грининга страшный шум, крики и призывы на помощь. Он был другом Грининга и пошел посмотреть. Дверь была заперта, но она была непрочной: он налег плечом и сломал ее. И сквозь открытую дверь заметил двоих убегающих в другую дверь, боковуюв этих печатных мастерских так жарко и так пахнет краской и прочими составами, что большинство имеет две двери, чтобы продувало. Но мастер Оукден не погнался за теми двоими, потому что они попытались поджечь мастерскую Гринингаразбросали кипу бумаги и зажгли ее. Оукден сумел затоптать огоньможете себе представить, ведь такой сарай мог вспыхнуть как факел!
Да.
Я видел такие кое-как построенные деревянные пристройки у стен на свободных клочках земли вокруг собора и слышал постоянно раздающиеся в них громкие ритмичные удары.
Только погасив огонь, он увидел несчастного Грининга, лежавшего на земляном полу с пробитой головой. И в руке Грининг сжимал вот это. Лорд Парр полез в карман своего камзола и осторожно вынул клочок дорогой бумаги, исписанный аккуратным почерком и с бурыми пятнами высохшей крови. Он протянул его мне, и я прочел:
Стенание грешницы, написано королевой Екатериной, оплакивающей свою жизнь, проведенную в невежестве и слепоте
Мой благородный христианский читатель, если содержание должно заверяться пишущими, а ненаписанноеподтверждаться содержанием, я должна по справедливости оплакивать наше время, когда злые деяния воспеваются, а добрые обращаются во зло. Но поскольку на самом деле не то становится добром, что восхваляют, а до́лжно восхвалять добро, я не
Здесь страница кончалась, обрывалась. Я взглянул на королеву.
Это ваш почерк?
Она кивнула:
Это предисловие к моей книге. «Стенание грешницы».
Оукден прочел это и, конечно, из заглавия понял всю его важность. Божьей милостью он добрый реформатор, и потому лично принес это во дворец и устроил так, чтобы оно попало мне в руки. Позже я поговорил с ним. Только после этого он вызвал коронера и рассказал обо всем, что видел, кроме, по моему распоряжению, этого клочка бумаги. К счастью, коронер сочувствует реформам и пообещал, что если что-то выплывет, он сообщит мне. И ему очень хорошо заплатили, добавил Парр ворчливо. И пообещали заплатить еще.
Тут снова заговорила королева, и ее голос выдавал, что она на грани отчаяния:
Но он не выяснил ничего, ничего. И потому я предложила обратиться к вам. Вы единственный, кого я знаю вне двора и кто может провести такое расследование и, возможно, решить этот вопрос. Но только если вы согласны. Я понимаю страшную опасность
Он уже пообещал, сказал лорд Парр.
Да, я обещал, подтвердил я.
Тогда спасибо вам, Мэтью, от всего моего сердца, проговорила Екатерина.
Я посмотрел на обрывок бумаги.
Нетрудно заключить, что Грининг держал рукопись в руках и не давал ее вторгшимся, а убийца выхватил ее у него, но верхняя часть страницы осталась в руке убитого.
Да, кивнул лорд Уильям. И тут убийцы услышали, как в дверь ломится мастер Оукден, и убежали. Они не хотели, чтобы их узнали, и даже не задержались, чтобы забрать клочок бумаги из руки убитого.
Или, скорее всего, вовремя не заметили его.
Парр кивнул:
Вам следует знать, что это не первое покушение на жизнь Грининга. Он жил в том же сарае, где и работал, в страшной бедности. В аристократическом отвращении лорд сморщил нос. У него был молодой подмастерье. За несколько дней до того мальчишка рано утром пришел на работу и увидел, как какие-то двое людей пытаются вломиться в сарай. Он поднял тревогу, и они убежали. Но, по словам подмастерья, это были не те, кто вскоре напал на Грининга и убил его.
Нашей первой догадкой было, сказал Кранмер, что Гринингу дали рукопись, дабы он ее напечатал. Но в этом не было смысла. Ее мог бы напечатать католик, чтобы книгу раздавали на улицах, и таким образом погубить королеву.
Да. Я задумался. Конечно, если она попала в руки Гринингу, а его взгляды были такими, как вы говорите, он сделал бы ровно то же, что и Оукден, вернул бы ее. Может быть, Грининг был тайным католиком?
Архиепископ покачал головой:
Я провел тщательное расследование. Грининг всю жизнь был радикалом, известным человеком, как и его родители. Он многозначительно посмотрел на меня.
«Известным человеком». Это означало, что семья Грининга принадлежала к старой английской секте лоллардов, которая пришла к заключениям, схожим с тем, что говорил Лютер, о центральном месте Библии для спасения души, и к радикальным воззрениям на мессу за сто лет до него. Теперь многие из них склонялись к краю протестантизма: со своей долгой историей преследований они имели богатый опыт в пребывании тайным обществом. Как и любые радикалы, они вряд ли могли иметь желание причинить вред королеве.
Есть ли в документе что-нибудь еще, по чему можно заключить, что это написано королевой? продолжил я расспросы.
Все написано ее рукой, ответил Уильям.
Но по книге в целом нельзя мгновенно узнать автора, как по этому отрывку из предисловия?
Даже поверхностный читатель поймет, кто автор. Лорд Парр посмотрел на королеву. Ведь это же личная исповедь о греховности и спасении. Там нет ничего о политике или дворе, но это очевидно написано королевой. Он покачал головой. Однако у нас нет ни малейшей догадки, у кого рукопись теперь или как она попала к Гринингу. Дознание было проведено два дня назад и вернулось с вердиктом об убийстве неизвестными лицами.
Екатерина посмотрела на меня.
Мы ждали, как кролики в капкане, что книга появится на улицах, но целую неделю ничего не было, тишина. Мы втроем день и ночь думали, что делать, и решили, что дело нужно расследовать, но заняться этим должен кто-то, не связанный с двором. Она не отрывала от меня умоляющих глаз. И вот, Мэтью, простите меня, мои мысли обратились к вам. Но даже теперь, я повторяю, я только прошу помочь мне. Я не приказываю, не хочу приказывать. Я и так достаточно замарала руки кровью, написав эту книгу: без меня бедный Грининг остался бы жив. У меня были только добрые намерения, но верно говорит Библия: «Суета сует, все суета», добавила она и в изнеможении откинулась назад.
Что мне оставалось сказать?
С чего вы хотите, чтобы я начал? спросил я.
Кранмер и лорд обменялись взглядами. Были ли это взгляды облегчения? Надежды? Сомнения, передавать ли это дело в мои руки? Лорд Парр резко встал и стал ходить по комнате.
Мы думали об этом. У нас есть план, хотя вы должны сказать нам, если увидите в нем изъяны. Дело неотложное, и, я думаю, за него нужно браться с обоих концов. Что касается убийства Грининга, то агенты архиепископа переговорили с его родителями через викария. Они, конечно, ничего не знают о книге, но хотят, чтобы убийца был найден. Они живут в Чилтерне, и им нелегко добраться до Лондона.
Чилтерн, да. Я знал, что этот район давно известен своими лоллардами.
Эти люди охотно дали вам полномочия своего доверенного лица. Они лишь знают, что друзья их сына в Лондоне, у которых есть деньги, хотят раскрыть его убийство, не более того. Сейчас дознание закончилось, и следствие осталось в руках местного констебля, человека по фамилии Флетчер, большого копуши. Вы знаете, что если убийца не найден в течение сорока восьми часов, к следствию теряют интерес и шансов найти преступника мало. Я склонен думать, что Флетчер будет только рад, если вы выполните работу за него. Поговорите с подмастерьем Грининга, с его соседями, товарищами, осмотрите мастерскую. Но ничего не говорите про книгу. Разве что Оукдену, который, слава богу, умеет держать язык за зубами. Лорд Парр вперил в меня стальной взгляд.
Я так и сделаю, милорд.
А другой конец миссииузнать, кто выкрал рукопись отсюда. Это наверняка кто-то из имеющих доступ в покои королевы. Сегодня же вы присягнете, как ассистент в Научном совете Ее Величества. Вам дадут новую робу со значком королевынадевайте ее, когда будете проводить расследование во дворце. А когда будете заниматься убийством Грининга, носите свою обычную робутут не должно быть никакой видимой связи с королевой.
Хорошо.
Парр одобрительно кивнул. Кранмер бросил на меня быстрый взгляд и тут же отвел глазас жалостью, подумал я, или, может быть, с сомнением.
А Уильям продолжал:
Что касается расследования во дворце, то известно, что вы и раньше работали для королевы по юридическим вопросам. Будет распущен слух, что из ее сундука пропал драгоценный каменьперстень, доставшийся ей от отчима. На всякий случай я взял этот перстень на сохранение. Он стоит огромных денег. Близость королевы с Маргарет Невилл тоже всем известна: все поймут, что она хочет разыскать его во что бы то ни стало. У вас будет право задавать вопросы слугам, обслуживающим королеву, которые могли получить доступ к ее сундуку. Как это бывает, некоторое время назад мальчик-паж украл камень у одной из фрейлин королевы и в результате расследования попался. По настоянию королевы он был помилован по своей молодости. Люди помнят это. Лорд посмотрел на меня. Я бы провел расследование сам, но если человек моего ранга займется этим лично, это вызовет удивление. К тому же человек со стороны часто видит все яснее. Он вздохнул. Придворный мир замкнут. Признаюсь, я лучше чувствую себя в своем поместье, но мои обязанности лежат здесь.
Я известен как враг некоторых членов Королевского совета, нерешительно проговорил я. Герцога Норфолкского, а прежде всего Ричарда Рича. И однажды я разгневал самого короля.
Это дела минувших дней, Мэтью, сказал Томас. И ваше расследование будет ограничено двором королевы. Если вы обнаружите что-нибудь, что, как вам покажется, требует выйти за эти пределы, сообщите нам, и мы займемся этим. Я не вернусь в Кентербери, пока все не утрясется.
Простите меня, милорд архиепископ, сказал я, но слух может дойти до герцога Норфолкского или Рича. Вы рассказывали о шпионах, донесших, что Гардинер говорил вам в личных покоях короля
О сочувствующих, а не о шпионах, с упреком поправил меня Кранмер.
Но разве не может быть сочувствующих противной стороне в окружении королевы? Сам факт, что рукопись украли, говорит, что такие есть.
Это странно. Мы в окружении королевы тщательно оберегаем секреты. Архиепископ посмотрел на Екатерину. Ее Величество внушает нерушимую верность, которая прошла испытания во время охоты за еретиками. Мы не можем назвать никого, кто совершил бы такоекто мог бы совершить.