- Карэн, пожалуйста, прекрати! - сказала она, её голос слегка дрогнул при последнем слове. - Куда ты меня тащишь?
Ещё один смешок.
- Чтобы увидеть папочку! Ты была плохой девочкой, и он должен наказать тебя. Так же, как он наказал меня.
Симона предположила, что папочка - тот самый упырь в костюме Санты. Мучительный хнык вырвался из её дрожащих губ.
- Пожалуйста, не надо.
То, что контролировало тело Карэн, издало глубокий гудящий звук.
- Не надо так хныкать. Это просто сделает папочку ещё более расстроенным. Тебе нужно перестать плакать и принять своё лекарство, как большая девочка.
Симона пыталась откатиться в сторону, чтобы ослабить хватку существа. Этого не произошло, но она смогла ухватиться за ногу неподвижного тела рядом с ней. Существо крепче сжало её лодыжки и дёрнуло изо всех сил, протянув её ещё на пару футов по полу. Рука Симоны скользнула дальше вниз по ноге, не находя за что зацепиться, пока её пальцы не сомкнулись на лодыжке. Она держалась так крепко, как только могла, и была вознаграждена хрипом разочарования от того, что контролировало Карэн.
- Отпусти мёртвое мясо, сука! - сказала тварь, возвращаясь к низкому и резкому тону, который использовался ею ранее после краткого переключения на нормальный голос Карэн. - Папочке не нравится, когда его дети пытаются избежать того, что они заслужили!
Вместо того, чтобы отпустить, Симона снова тяжело повернулась налево и обхватила другой рукой ногу, которая, как она теперь знала, принадлежала Спенсу. Она могла определить это по тому, что джинсы на трупе были заправлены в зимние ботинки с толстым мехом. Брэдли был в похожих ботинках, но не в джинсах. Она ощутила острую боль потери, зная, что её парень мёртв. Боль была глубже, чем она могла бы ожидать, перевесив и сделав несущественным ту обиду, которую он причинил ей недавно. Она подумала о том, как сильно его мать любила своего единственного сына - гораздо больше, чем когда-либо любила его Симона, - и представила выражение лица милой старой леди, когда она узнала, что он мёртв.
Это разозлило её.
Но этот гнев был забыт в следующее мгновение, когда существо в Карэн пронзительно закричало на неё высоким звуком, который был больше присущ какому-нибудь животному или насекомому, чем человеку. Это было похоже на звук, издаваемый сотней цикад в разгар лета. Это было похоже на то, как иглы снова и снова вбивали в её барабанные перепонки. Звук заполнил всю комнату и временно уничтожил осознание чего-либо ещё.
И тогда это прекратилось.
- Отлично, - сказала тварь, снова переключаясь на обычный голос Карэн. - Если ты не придёшь к папочке, папочка может прийти к тебе.
Тварь ослабила её лодыжки и мягко отступила. Через мгновение Симона услышала щелчок, когда замок двери был повёрнут. За этим последовал скрип петель, когда дверь открылась. Всё ещё сознавая возможность неизбежного - вероятного смертного приговора - Симона отпустила ногу своего мёртвого парня и вскочила на ноги.
Тяжело дыша и, повернувшись лицом по направлению к двери, она постояла мгновение и подумала, как ей защитить себя. Она всё ещё была загнана в угол, и ей некуда было бежать, кроме как вернуться в коридор, что было совершенно неприемлемо, учитывая то, что её там ожидало. Доски на окнах означали, что она не могла выбраться таким образом. Возможно, она могла бы заползти под кровать, но это лишь ненадолго отложило бы неизбежное. Нет, она должна была стоять здесь и как-то бороться с этими демонами или кем бы то ни было.
Но как?
Это всё ещё ускользало от неё. То, что здесь происходило, было проявлением какой-то первобытной злой силы. Они были сильнее её, без вопросов. У неё не было надежды победить их, но пройти мимо них да, возможно, она могла бы сделать это. Но на это требовалось много удачи и немного смелости. Более того, ей нужно было какое-то защитное оружие. Что-то, что она могла использовать, чтобы отбиваться от них достаточно долго, чтобы проскользнуть мимо них и убежать из дома. Но то, что она могла использовать, было ещё одним большим знаком вопроса. Невозможность видеть чёртову тварь в этой совершенной тьме совсем не помогала ей.
Затем ей на ум пришла одна мысль.
Она опустилась на колени и стала изучать руками пол, пока снова не нашла тело Спенса. Ощупав его джинсы, она нашла телефон в правом кармане. Она вытащила его, провела пальцем по экрану и чуть не вскрикнула от радости, когда он загорелся. Это ощущение восторга исчезло, когда она увидела массивную рваную рану в груди своего парня. Даже в тусклом свете экрана она выглядела ужасно. Из её глаз потекли слёзы, когда она смотрела на неё. Затем она услышала голоса в коридоре. И шаги, приближающиеся всё ближе.
Нет времени для горя. Не сейчас.
Она разблокировала телефон Спенса и снова провела пальцем по экрану, открыв расширенные пункты меню. Появился значок фонарика. Она нажала на него, и яркий свет, излучаемый лампочкой на задней панели телефона, загорелся. Бормоча молитву благодарности бедному мёртвому Терри за напоминание ей об использовании фонарика, она поднялась на ноги и направила свет в открытый дверной проём.
На мгновение там было пусто.
А затем разлагающаяся тварь в костюме Санты появилась в этом открытом пространстве, её гнилые губы скривились в ужасной насмешливой улыбке. Большой топор всё ещё был зажат в его руках, лезвие было мокрым от крови её мёртвых друзей. Она ещё не видела Брэдли, но полагала, что его тоже уже нет среди живых.
Только я, - подумала она. - Я осталась одна.
Но это было не совсем так. Казалось, Карэн была ещё жива, или, по крайней мере, её тело было живо. Возможно, в её сознании всё ещё был кто-то, но Симона не знала, как освободить её из этой тюрьмы, и это было не совсем её главным приоритетом. Ей нужно было спасать свою собственную задницу.
Санта-упырь шагнул в комнату.
Карэн вошла за ним и встала слева. То, что управляло её телом, заставляло её рот расширяться шире, чем обычно, из-за чего плоть в уголках губ порвалась, и вытекала кровь. Она покачала головой и снова заговорила так низко и скрипуче:
- Папочка не доволен тобой. Он говорит, что с тобой было бы легче, если бы ты пришла к нему добровольно. Но теперь он собирается нарезать тебя на тысячу крошечных кусочков.
Санта-упырь усмехнулся и сделал ещё один шаг в центр комнаты. Карэн тоже подошла ближе.
Симона отступила, стараясь не наткнуться на что-либо. Она была полна решимости сражаться, но основная проблема оставалась прежней - идти было некуда, и она не могла защитить себя. Её ужас всё увеличивался, но в этот момент она услышала шумные голоса, которые издавались где-то снаружи дома. Это были те же самые голоса, которые она услышала, когда пришла в сознание. Она понятия не имела, кто эти люди, но позвать их, возможно, было её последней надеждой. Она отступила ещё на несколько шагов назад. Затем она широко открыла рот, глубоко вдохнула и закричала во всю силу своих лёгких, на которую только была способна.
ГЛАВА 10
Когда прошло несколько минут без ответа на их выкрикиваемые указания освободить помещение от кого-либо в доме, Люк понял, что им нужно войти в дом и, возможно, вытащить нарушителей силой. Будучи не в лучшей форме после нескольких лет пьянства, он не наслаждался идеей физического противостояния. Грэг тоже больше не был в физическом расцвете, хотя скорость его деградации была не такой высокой. Некоторые из этих подростков могут быть любителями вечеринок, и они могут быть не в настроении, если им помешает веселиться парочка пьяных стариков, которым за тридцать.
Грег нахмурился, когда Люк высказал своё беспокойство.
- О, не будь такой девкой! Мы не так стары.
Люк хмыкнул.
- Я чувствую себя старым.
- Нет, ты не старый. Ты просто давно потерялся в жизни. Это испортило твою самооценку.
Люк покачал головой.
- Я чувствую себя старше, иногда вдвое больше моего фактического возраста.
- Ты позволил себе немного замкнуться. Это то, что происходит, когда человек сдаётся, что ты, очевидно, сделал давно. Но, приятель, у меня для тебя хорошие новости. Это называется возвращением. Ты можешь попробовать это. Это сделает тебя новым человеком.
Теперь Люк был хмурым.
- Ты хочешь стать моим грёбаным тренером по жизни или что-то в этом роде? Господи
Грег пожал плечами.
- Может быть, тебе и нужен такой человек? Или тебя не устраивает моя кандидатура?
- Ты видишь кого-нибудь ещё из добровольцев? - Люк вздохнул. - К чёрту всё это, делай, что угодно, - oн сделал шаткий шаг к дому. - Давай избавимся от этих маленьких слюнтяев и покончим с этим. Здесь чертовски холодно, если ты не заметил.
Грег схватил его за локоть.
- Теперь подожди секундочку. Мы должны немного обдумать это. На нас оказал влияние алкоголь, что обычно не способствует успешному завершению кулачных боёв.
Люк раздражённо вздохнул.
- Чувак, решайся, чёрт возьми! Сначала мы были без ума от того, чтобы пойти туда и надрать кому-нибудь задницу, а теперь ты думаешь, что это плохая идея?
Грег засмеялся.
- Ты неправильно понял мою мысль. Я говорю, что мы пойдём и сделаем то, что должны. Я также говорю, что сначала мы должны подкрепиться ещё одним пивом!
Люк покосился на него, помолчав секунду.
- Итак проблема, на твой взгляд, в том, что мы слишком пьяны. И решение в том, что нам нужно ещё больше пива?
Выражение лица Грега стало насмешливым, когда он кивнул.
- Типа того.
- Но это же не имеет никакого смысла, блять!
- Да? А я думаю, что это неплохой вариант.
Они вернулись к джипу, пробираясь по снежным сугробам. Люк открыл дверцу со стороны пассажира, протянул руку, чтобы взять две банки пива из стяжки, и передал одну Грегу. Они открыли банки и выпили немного жидкости, которая была холоднее даже, чем из морозильной камеры. Это пиво быстро пошло вниз. Оба мужчины согласились, что ещё одна банка была бы, вероятно, к лучшему. Они выпили по половине этого пива, когда решили возобновить свою кампанию запугивания через пьяные крики. Раньше это не сработало, но, может быть, во второй раз всё получится.
Пронзительный крик донёсся откуда-то из дома после того, как они вернулись к нему спустя чуть более минуты. Вторая банка пива Люка выскользнула из его пальцев и упала в снег у его ног. Мужчины обменялись взглядами.
Люк сказал:
- Звучит не очень хорошо.
Грег ничего не сказал. Вся насмешка исчезла с его лица. Он бросил своё пиво на пол и открыл пассажирскую дверь джипа. Некоторое время он шарил вокруг, прежде чем достать оттуда металлическую бейсбольную биту, монтировку и большой фонарик.
Он протянул их Люку и сказал:
- Выбирай оружие.
- Разве мы не можем просто позвонить в полицию?
Ещё один пронзительный крик раздался из дома.
- Не думаю, что для этого будет время.
Люк должен был признать это. Он оценил выбор перед ним. Монтировка выглядела достаточно мощно, но металлическая бейсбольная бита имела больший радиус действия. С другой стороны, такой большой охват может снизить его эффективность в труднодоступных местах. Также у монтировки был острый конец, это было плюсом. Как оружие, она могла бы действовать как инструмент разрушения костей, или он мог бы сделать ею довольно неприятную дыру в противнике.
Он взял монтировку.
Грег нахмурился.
- Чёрт.
- Эй, ты дал мне сделать выбор. Возьми монтировку, если хочешь.
Грег отмахнулся от этого и направился к дому, включив фонарик на ходу. В левой руке у него был фонарик, а в правой - бейсбольная бита. Он поднялся на крыльцо, бейсбольную биту положил на плечо. Он двигался быстро, и Люк поспешил догнать его, не колеблясь, следуя за своим старым другом через открытую входную дверь. Они прошли через фойе, а затем через широкую арку слева в гостиную. Люк был потрясён натиском давно подавленных воспоминаний и чувств, когда мощный луч фонаря пронёсся над гостиной. Некоторые из лучших времён его жизни были проведены именно здесь, в этой комнате. Он вспомнил, как они сидели на том старом диване с братьями и сёстрами, когда смотрели фильмы по большому телевизору или открывали рождественские подарки. Но нельзя было обойти стороной тот факт, что это было также местом худших вещей, которые когда-либо случались в его жизни. В ту ночь, когда он убегал из дома, он увидел отрубленную голову своей младшей сестры, лежащую на этом диване.
Но всё это было в прошлом.
Крики продолжались. Шум раздавался сверху. Кто-то здесь определённо кричал так, как будто он был в смертельной опасности. Молодая девушка или женщина, судя по тембру этого голоса. Он не мог позволить себе оказаться неспособным к действию из-за воспоминаний о своём трагическом прошлом, в то время как кто-то здесь и сейчас нуждался в его помощи.
Они достигли лестницы.
Грег начал подниматься по ступеням. Они громко скрипели под его ботинками. Складывалось ощущение, что они могут провалиться под ним. Это не совсем внушало уверенность в стабильности места. Но о несчастном случае не могло быть и речи. Крики звучали так, будто кого-то могут убить через несколько секунд, и требовалась ваша помощь. В любом случае, вы должны были помочь, иначе как вы могли бы жить с самим собой после этого? Конечно, такую работу лучше всего оставить профессиональным спасателям, но сегодня они были единственной кавалерией.
Люк поднялся на три шага, когда услышал скрип позади себя. Он повернулся на лестнице и испуганно вскрикнул, заметив, что на него надвигается тень. Фонарь был направлен в другую сторону - вверх по лестнице, а не вниз, - поэтому он не мог различить это новое присутствие, пока оно не оказалось почти возле него. Всё, что он смог разглядеть, было благодаря тусклому свету, проникающему сквозь открытую входную дверь.
- Грег!
Грег перестал подниматься по лестнице.
- Что-то не так?
- Направь этот долбаный свет сюда, пожалуйста!
Он услышал, как Грег шаркает на несколько шагов выше него. Через несколько секунд перенаправленный луч фонарика осветил лицо парня. У него были молодые черты лица - кого-то, кто, вероятно, учился в старшей школе - но его физическое состояние было более внушительным, чем было типично для человека его возраста. Он выглядел как спортсмен, возможно, футболист.
Ступени снова закрипели под ногами Грега. Где-то наверху девушка всё ещё кричала. А ещё там был какой-то шум. Девушке нужна была их помощь. У неё заканчивалось время. Люк хотел сказать Грегу, чтобы он оставил его здесь и пошёл ей на помощь, но он не смог открыть рта. Подросток сделал ещё один шаг.
Только один шаг остался между ними.
Люк крепче сжал монтировку. Это было отчасти потому, что он хотел прочно удерживать оружие на случай, если ему понадобится быстро его использовать, но это также означало дрожь в руке, вызванную его растущим страхом. Не мускулистое телосложение мальчика он нашёл пугающим. Даже очень сильный человек может быть убит довольно быстро ударом по голове твёрдым ломом металла. Здесь его по-настоящему беспокоило другое: кровь забрызгала лицо и одежду мальчика, а его равнодушное выражение с полыми глазами сделало его похожим на бездушную оболочку чего-то, но не человека.
- Остановись, парень! Я не хочу причинять тебе боль.
Выражение на лице слегка изменилось, уголок рта мальчика изогнулся в насмешке.
- У папочки есть сообщение для тебя.
Слова были произнесены голосом, который едва звучал по-человечески. Он был низким и вкрадчивым, как у змеи, если бы она могла говорить. Так себе представил его Люк.
Голос Грега донёсся над ним:
- Что он сказал?
Люк не ответил. Он был слишком потрясён этим холодным пустым взглядом.
- Папочка так рад, что ты вернулся домой, Люк, - сказал мальчик тем же низким тоном. - И он просил тебе передать, что на этот раз ты не уйдёшь.
Голос Грега снова раздался сверху. Люк всё ещё не мог заставить свой язык работать. Он, однако, поднял ногу, намереваясь сделать шаг вверх, чтобы увеличить расстояние между собой и этим явно невменяемым молодым человеком. Даже когда это впечатление о мальчике мелькнуло в его голове, он знал, что оно не совсем точное. Здесь было что-то кроме умственного дисбаланса. Что-то неестественное. Это была сумасшедшая мысль, но как ещё объяснить глубоко странное поведение и тот очевидный факт, что мальчик, которого он никогда не встречал, знал его имя? И, пожалуй, самым тревожным из них было упоминание о папочке. Он вспомнил истории о призраках, которые слышал в Sals Place.
Может быть, они были правдой, в конце концов?
Может быть, его родительский дом действительно был одержим?
Может быть
Слабое шипение, исходящее изо рта мальчика, стало разъярённым воем, когда он бросился на Люка, раскинув руки. То, что сделал Люк, было чистым инстинктом. Он схватил монтировку, расположив её так, чтобы острый конец указывал на нападающего. У мальчика было слишком много импульса, чтобы остановиться или сделать уклончивый маневр. Он пронзил себя острым концом монтировки. Разъярённый вой стал воплем агонии.