Вдруг раздался тихий хруст, и руки девушки ослабли. Она больше не сопротивлялась.
Григорий Александрович заставил себя осторожно разжать пальцы. На горле его жертвы темнела вмятина, кожа посинела. Грудь девушки не вздымалась, и зрачки смотрели в одну точку. Они казались черными дырами на фоне белков. Зрелище было не из приятных, и Печорин отвернулся.
Взгляд его упал на две звезды, сиявшие на ночном небе. Теперь они показались ему похожими не на спасительные маяки, а на колючие глаза неведомого существа, наблюдающего за убийцей.
Нужно было что-то делать.
Сердце билось как сумасшедшее, кровь пропитала рукав, рана саднила. Лицо тоже было в кровидевушка расцарапала его во время борьбы.
Отдышавшись, Григорий Александрович приподнял девушкуона оказалась на удивление тяжелойи швырнул в темные волны.
Голова ее мелькнула пару раз и исчезла.
Печорин наблюдал, вцепившись в край лодки. Затем отыскал на дне половину старого весла и кое-как, после долгих усилий, пристал к берегу.
Пробираясь берегом к хате, он невольно всматривался в ту сторону, где накануне слепой дожидался неведомой твари. Луна уже катилась по небу, и Григорию Александровичу показалось, что кто-то сидит на берегу. Он подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег в траве над обрывом. Высунув немного голову, он мог видеть все, что делалось внизу.
Черная тварь была здесь! Она сидела на песке и с громким чавканьем пожирала нечто большое, белое. Печорин понял, что это труп девушки. То ли волны вынесли его на берег, то ли существо вытащило его. Но зачем? Разве не могло оно совершить свою жуткую трапезу в волнах озера?
Григорий Александрович не стал дольше смотреть, как тварь раздирает тело на куски. Хотя девушка и пыталась убить его, чтобы сделать очередное подношение этому неведомому существу, хоть сейчас на песке могло лежать его собственное тело, все же Печорин не испытывал никакого торжества.
Он возвратился в хату. В сенях трещала догоревшая свеча в деревянной тарелке, и денщик, вопреки приказанию, спал крепким сном, держа ружье обеими руками.
Григорий Александрович взял свечу и вошел в комнату. Снял одежду и стал обрабатывать рану. Прежде всего ее нужно было продезинфицировать. Печорин всегда возил с собой походную аптечку со всем необходимым. Сколько раз он становился свидетелем того, как люди, пренебрегавшие дезинфекцией, умирали от сепсиса, получив незначительное ранение!
Занимаясь порезом, Григорий Александрович размышлял.
Следовало ли ему доложить о произошедшем местному начальству? Должно быть, не зря дом этот считался нечистым, и никто не удивится, что его обитатели убивали путников, чтобы
И тут Григорий Александрович понял, что в рассказ об озерной твари никто не поверит. В лучшем случае сочтут за сумасшедшего. А скорее, решат, что он пытался изнасиловать девушку, а когда та отказала ему, убил. Он провел ладонью по лицу, на ней осталась кровь. Вот и царапинысвидетельство ее борьбы!
Нет, лучше никому ничего не говорить. Если повезет, тварь сожрет и кости, не оставив от мертвой даже следа. А кровь с песка смоют волны.
Григорий Александрович не ложился спатьтак и просидел до рассвета, проклиная свое любопытство: надо же было ему выяснять, чем занимаются слепой и девушка на берегу по ночам!
Когда взошло солнце, Печорина начало неодолимо клонить в сон. Едва он опустил голову на подушку, как провалился в темноту. Ему казалось, что его тянет в черную холодную пучину, и никакие усилия не способны вытащить его оттуда. Он чувствовал, как опускается все ниже, и там, в глубине, поджидает существоСмутное дурное предчувствие заставило Григория Александровича открыть глаза. Он резко сел и огляделся. В окно светило солнце, но как-то тускло, неуверенно. Его лучам будто приходилось пробиваться сквозь некую завесу И тут Печорин учуял запах гари, а затем и услышал треск пожираемого огнем дерева!
Пожар! крикнул он, бросившись будить денщика.
Тот непонимающе выпучил глаза.
Выбегай на улицу, болван! гаркнул Григорий Александрович, собирая вещи.
Было ясно, что дом подожгли недавно, и пламя еще не успело охватить его.
Да как же это?! испуганно воскликнул денщик, соскакивая с лавки, на которой спал.
Печорин не сомневался, что огонь возник не случайноэто было делом рук старухи или слепого мальчишки. Должно быть, когда девушка не вернулась, они испугались, что постоялец выдаст их местному начальству.
В окна повалил дым.
Григорий Александрович выбежал первым, держа сапоги под мышкой. Денщик с охапкой вещей следовал за ним.
Слепой стоял посреди двора с блаженной улыбкой, склонив набок голову и прислушиваясь к треску горящего дерева.
Ах ты, мерзавец! крикнул, приходя в ярость, Григорий Александрович.
Мальчишка вздрогнул, улыбка на его лице разом сменилась испугом. Развернувшись, он кинулся прочь.
Куда?! Догони-ка его! велел денщику Печорин.
Слушаюсь, ваше благородие! отозвался тот, натягивая сапоги.
Мальчишка пропал из виду, когда денщик пустился за ним в погоню.
Ничего! донеслось до Григория Александровича. Небось, не уйдет!
Печорин оглянулся на пылающую хату. Огонь уже охватил крышу, и было ясно, что дому осталось существовать считаные минуты. Становилось жарковато.
Григорий Александрович отошел подальше и сел на землю. Старухи нигде видно не было. Либо она сидела в своей постройке, либо еще раньше куда-то сбежала.
Вскоре вернулся запыхавшийся денщик.
Упустил, ваше высокородие, доложил он сокрушенно. Уплыл, стервец! Бросился в воду и был таков. Я плавать-то не очень, так побоялся за ним соваться.
Правильно сделал, сказал, вставая, Григорий Александрович. А старуху не видал?
Нет, не видал.
Пойду поищу в хате. Не может быть, чтобы она не знала, что тут происходит.
С этими словами Печорин направился к стоявшей поодаль постройке. Дверь оказалась не заперта, и он спокойно вошел внутрь.
Есть кто живой?! крикнул Григорий Александрович, задержавшись в сенях. Ответом ему была тишина.
В самой большой комнате стояла железная печка, в которой виднелись недогоревшие остатки тряпья и каблук от сапогапо виду, армейского. Печка остыла, так что жгли вещи довольно давновозможно, ночью. Тут и там пол покрывали темные пятна разного размера, причем некоторые казались более старыми, чем другие.
Печорин обошел все комнаты, но старухи нигде не нашел. Должно быть, она куда-то ушла. «Или спряталась в подполе», подумал вдруг Григорий Александрович.
Поиски люка, ведущего вниз, не отняли много времени: он обнаружился под старой грязной тряпкой, служившей заменой ковру. Сдвинув ее в сторону, Печорин откинул сколоченные между собой доски, потянув за веревочную петлю, и заглянул внутрь.
Было слишком темно, чтобы он смог что-либо разобрать, но в нос ударил такой смрад, что Григорий Александрович невольно отшатнулся. Господи, да что же там хранили?!
В подпол вела шаткая деревянная лестница, но, прежде чем спускаться, Печорин нашел фонарь и зажег его.
Снаружи доносился треск пожираемой огнем избы, в окнах плясали красные всполохи, пахло пожаром, но даже гарь не могла перебить вони, идущей из люка.
Григорий Александрович начал осторожно спускаться, светя себе вниз. Когда ноги оказались на земляном, крытом соломой полу, он осмотрелся.
Справа к потолку приделаны были железные крюки, на которых висели туши. Не требовалось много времени, чтобы понять, что принадлежали они не свиньям и не баранам. Обитатели этого места запасали человечину. Питались ли они ею сами или только кормили тварь, живущую в озере, теперь уже едва ли удастся выяснитьразве что отыскать и допросить старуху. Да только неужто она признается? Григорий Александрович вспомнил богатый обед, что варили обитатели этого местанетрудно было представить, где они взяли мясо!
Печорин зажал нос платком, чтобы не вдыхать смрад разлагающихся трупов, но это почти не помогало. Ему с трудом удавалось сдерживать рвотные позывы.
В одном из углов свалены были кости и черепавсе лежало вперемешку. Какая-то одежда, покрытая засохшей кровью, отыскалась в грубо сколоченном ящике. Похоже, ее не успели или забыли сжечь.
Григорий Александрович выбрался наверх, постоял, раздумывая, а затем бросил фонарь в открытый люк. Послышалось шипение, с которым разлилось масло по крытому соломой полу.
Печорин быстро вышел из хаты и окликнул денщика:
Приведи-ка лошадей! Не нравится мне здесь.
Нечистое место, согласился тот. Поедем?
Поедем. Переночевали, живы остались, и слава Богу.
Денщик с облегчением перекрестился.
Слава Богу! повторил он.
Глава 3,в которой демонстрируется виртуозное владение эспадроном
Дмитрий Георгиевич Вахлюев располагался в левом крыле: с одной стороны, рядом с градоначальником, а с другойтак, чтобы лишний раз глаза не мозолить. Был, значит, не так уж и глуп. По крайней мере, балансировать умел, а это свидетельство если не великого ума, то уж, во всяком случае, сообразительности. И хорошо развитого инстинкта самосохранения, добавил про себя Григорий Александрович, шагая по коридору.
Перед дверью кабинета стояли и сидели человек пять разного звания. Знакомый уже Печорину околоточный что-то им негромко, но выразительно выговаривал, однако при виде Григория Александровича тут же замолк и, развернувшись на каблуках, скрылся в кабинете Вахлюева.
Просители дружно уставились на человека, произведшего на полицейского столь мгновенный эффект, но Григорий Александрович этим нисколько не смутился: пройдя мимо, он толкнул дверь и остановился на пороге, оглядывая помещение с большим, завешенным шторами окном и казенной обстановкой. На хозяина кабинета он нарочно пока не глядел. Когда же, наконец, остановил взгляд на полицеймейстере, тот стоял за столом, слегка наклонив голову, и пристально рассматривал непрошеного гостя. В глазах Вахлюева бегали едва заметные искорки, свидетельствовавшие, как немедленно подумал Григорий Александрович, о том, что начальник местной полиции далеко не так сильно обделен умом и фантазией, как представляется Михаилу Семеновичу. С этим гусем, пожалуй, надо держать ухо востро!
Позвольте представиться, проговорил негромко Григорий Александрович, делая шаг вперед и прикрывая за собой дверь.
Ну, представьтесь, раз уж вошли, ответил полицеймейстер и сел в кресло. Ступай пока, кивнул он околоточному, и тот поспешно выскользнул в приемную, украдкой глянув на дерзкого господина, который стоял со скучающим видом возле большой карты Кавказа, висевшей на левой от входа стене.
Григорий Александрович, отрекомендовался Печорин. Михаил Семенович поручил мне деликатное дело, до сих пор находившееся в вашем ведении.
Вот как?! Вахлюев усмехнулся, но не злобно, а как-то даже весело. Стало быть, больше не находится?
Не совсем. Вы, разумеется, продолжите расследование, но работать мы будем вместе.
Вахлюев кивнул и снова усмехнулся.
На вид ему было лет сорок. Черноволосый, с подкрученными кавалерийскими усиками, он смотрелся в мундире так, словно родился, чтобы служить. Этакий бравый вояка, не мыслящий своей жизни без команд, атак и марш-бросков. Каково ему было здесь, на курорте, где до сих пор царили тишь да гладь? С другой стороны, почему продолжал сидеть на этой скучной должности? Значит, она его устраивала, и не надо было ему никаких сражений да построений?
Мне сообщили, сказал Вахлюев неопределенно. Что ж, если Михаилу Семеновичу охота, пусть. Я вам, сударь, препятствий чинить не буду.
«Понимай: помогатьтоже», подумал на это Григорий Александрович, однако оценил, что полицеймейстер, по крайней мере внешне, отреагировал спокойно. Хотя чего ж ему переживать? Если другой дело сделает, от него не сильно убудет. А если обремизится, так и с полицеймейстера спрос небольшой. Очень удобно.
Да вы садитесь, предложил, словно спохватившись, Вахлюев и указал на стул.
Благодарю. Григорий Александрович расположился возле окна, из которого пахло розами (вокруг администрации росли пышные кусты). Для начала мне бы хотелось войти в курс дела хотя бы в общих чертах. Если, конечно, вы сейчас ничем не заняты.
Прямо сейчаснет, благодушно откликнулся Вахлюев. Вот только разве вас в общих чертах Михал Семеныч не ознакомил? Его глаза пытливо уставились на посетителя.
Мне известно только, спокойно ответил Григорий Александрович, что убиты две женщины дворянского звания.
Изрублены, кивнул Вахлюев и побарабанил короткими пальцами по обтянутой зеленым сукном столешнице. Шашкой! Практически на куски.
Неужели? Григорий Александрович чуть изогнул черную бровь. Что, с большой силой?
Тут сила не требуется, наставительно ответил полицеймейстер. А надобно уметь. Вы же, впрочем, сами офицер, Вахлюев замолчал, закончив фразу почти вопросительной интонацией.
Офицер, кивнул Григорий Александрович, поигрывая перчатками из тончайшей желтой лайки. Впрочем, я как-то больше из пистолета.
Напрасно эспадроном пренебрегаете, покачал головой полицеймейстер. Пистолет что? Один раз пфукнули перезаряжать надо. Хотя сейчас в большую моду револьверы входят
Конечно, согласился Григорий Александрович, не желая продолжать эту дискуссию. Давайте вернемся к убитым.
Как угодно, пожал плечами Вахлюев. Первую нашли Кулебкину. Девица двадцати трех лет, приехала на воды лечить желудок, хотя, по-моему, жениха искать. Засиделась, а тут матушка ее преставилась, ну, она и рванула в Пятигорск. Видать, думала, здесь желающие под венец толпятся вокруг колодцев. Вахлюев вдруг расхохотался.
Это вы откуда такие сведения получили? поинтересовался Григорий Александрович, когда смех наконец прекратился.
А от компаньонки Кулебкиной. Торопыгиной, Марии Власьевны. Двадцать семь лет, из мещан. Разорившихся, конечно. Конечнопотому что кто ж пойдет в компаньонки, если свой доходец имеется? При словах «свой доходец» интонации Вахлюева приобрели тоскливый характер, и Печорину сразу стало ясно, почему тот сидит на этой скучной, однако хлебной должности: копит на беззаботную старость. А если повезет, то и не только старость. Свободы и независимости хочется человеку. Видать, папаша не оставил капитал, или полицеймейстер сам промотал наследство по молодости. Теперь вот приходится балансировать.
Григорий Александрович повернул голову и взглянул в окно. За деревьями виднелись веселенькие крыши домов, расположенных так, что задние выглядывали над передними, поднимаясь по склону наподобие греческого амфитеатра.
Где было обнаружено тело? спросил Григорий Александрович, переведя взор на полицеймейстера.
В гроте Дианы. Видели такой?
Пока нет. Не довелось еще. Не успел все достопримечательности посетить.
Ну, уж эту-то теперь, я чаю, не пропустите! усмехнулся Вахлюев. Грот находится в Цветнике (это у нас парк такой, на месте болот устроен). Место преступления поедете смотреть?
Куда же деваться?
Знаете, для любителя загадок такого рода вы довольно флегматичны, заметил полицеймейстер, снова барабаня пальцами по столу.
Значит, так меня охарактеризовал Михаил Семенович? «Любитель загадок»?
Так-так. И отгадок тоже, конечно. А что, не прав он?
Пожалуй, прав, не стал спорить Григорий Александрович. А что насчет второй убитой?
Асминцева, девица из дворян опять же, двадцати одного года, приехала в Пятигорск поправлять здоровье с сестрой и кузеном. Последний отбыл третьего дня в Кисловодск, но намеревался вернуться.
Зачем отбыл?
Не изволил сообщить. Сестры пребывали в неведении. Видать, марьяж. Вахлюев развязно подмигнул.
Где обнаружили Асминцеву? спросил Печорин, сделав вид, что этого не заметил.
Там же, в гроте. Мы утром его закрывали для посещения, чтобы убрать тело и осмотреть все вокруг, но теперь он снова открыт.
Вы не оцепили место преступления после первого убийства? удивился Григорий Александрович.
Полицеймейстер досадливо крякнул.
Оцепишь тут, как же! Повсюду отдыхающие, суют нос куда не надо. Мигом разнеслось бы, что с гротом что-то не так. Михал Семеныч не позволил. Да и кто думал, что будет второе убийство? Тем более в том же месте. Это ж невообразимо!