А когда эксперты решили, что и такой вид связи опасен, ибо не исключался перехват, «Моторолу» рекомендовали использовать лишь в двух случаях: для намеренной дезинформации контрразведки противника или для вызова резидента условным сигналом на встречу в заранее оговоренное место.
Ценность передатчика состояла в его простоте. Он был заранее настроен на частоту пятьдесят четыре мегагерца, а антенной мог служить кусок обычной проволоки.
Поначалу были трудности с питаниемпальчиковые батареи в Москве так просто не купишь, но если удавалось их достать, то «Моторолу» можно было спрятать в портфель или хозяйственную сумку и безбоязненно выходить на связь прямо с улицы, из магазина, из едущего автобуса или такси.
Так Анатоль и поступил: вечером послал в эфир шифровку о встрече условным кодом «ZA» из такси, сворачивавшего с площади Революции на проспект Маркса.
Через миллисекунду на другом берегу Москва-реки, в британском посольстве, заработал цифровой детектор, зафиксировав частоту передачи и ее содержание. Диапазон УКВ прослушивался круглосуточно, изо дня в день, из года в год, и хотя мало кто воспринимал всерьез такую предусмотрительность, считалось, что раз аппаратуру завезли в посольство, то она должна работать.
Саша распрощался с ней на пороге контрольной зоны Шереметьево-1. В такси на пути в аэропорт Лена все хныкала, что не хочет улетать.
Зачем, Саша? Вдруг тебе понадобится моя помощь?
Поверь, так будет лучше. К тому же ты скоро вернешься.
Из-за стекла пассажирского загона Лена смотрела ему вслед, надеясь, что он обернется и помашет ей на прощание. Но он не обернулся.
Как быстро все произошло: Саша позвонил ее двоюродной сестре в Мурманск и договорился, что Лена прилетит погостить, затем они отстояли два часа за билетом в трансагентстве, и вот она улетает. Что поделаешь, Саше виднее.
Тебе надо сменить обстановку хоть ненадолго, решительно заявил Саша. Когда вернешься, мы продолжим наши поиски.
У нее не было сил спорить.
Через полтора часа ТУ-134 прорезал низкие облака над побережьем Баренцева моря, и Лена увидела в иллюминатор чистое голубое небо. Весь полет ее не покидало чувство, что все будет хорошо.
С этим же чувством она спускалась по трапу самолета и шла через летное поле, но на выходе из аэропорта у нее словно что-то оборвалось внутридорогу преградили милиционеры. Вежливо откозыряв и представившись, они проводили ее в свою машину. Лена подчинилась молча. Быстро темнело. Сквозь грязные стекла автомобиля девушка вглядывалась в сумерки полярной ночи, и ей казалось, что еще долго она не увидит яркого солнца.
Машина остановилась возле одного из шести многоэтажных домов, расположенных на сопках вокруг футбольного стадиона. На белом снежном поле копошились черные фигурки детей, оттуда ясно доносились их крики и смех. Лена кляла себя, что не запомнила номер квартиры, куда ее привели, и лишь потом сообразила: на двери вовсе не было таблички с номером.
Милиционер указал ей на кресло в маленькой комнате, оклеенной блеклыми желтыми обоями.
Прошу вас обождать здесь.
Обождать чего? спросила его Лена.
Скоро все разъяснится. С этими словами милиционер промокнул усы тыльной стороной ладони и вышел.
Лена слышала грохот его сапог на лестничной клетке, потом загудел лифт, внизу в подъезде хлопнула дверьи все, наступила тишина.
«Все в порядке, ничего страшного не случилось, убеждала она себя. Они ведут себя на редкость вежливо и предупредительно. Наверное, это связано с мамой. Может быть, уже нашли ее убийц».
И тут Лена заметила телефон на столике в углу комнаты. Порывшись в сумочке, девушка нашла номер сестры и сняла трубку.
Телефон не работал.
В трех километрах от Лены, там, где дорога из Мурманска сворачивает на Североморск, ее сестра открыла дверь своей квартиры, взяла у почтальона телеграмму, расписалась за нее, прочла и в сердцах скомкала бланк. Типичные фокусы этих москвичей! Сначала «встречай», потом «извини, не приеду». Им дела нет, что она истратила уйму денег в центральном гастрономе «Арктика» и наготовила на целый полк. Даже креветок, дура, купила, чтобы показать сестре, как живут в Заполярье. Что теперь с ними делать? Псам, что ли, скормить?
Она развернула «Полярную правду» на странице объявлений. «Студент, тридцати лет, ищет подругу, интересующуюся театром».
«Как же, студент, это в тридцать-то лет», хмыкнула она про себя, но все же отметила строчку красным крестом.
Когда она дочитала «Полярную правду», на полях газеты красовались уже четыре крестика. Настроение слегка поправилось. Может, на этот раз ей повезет?
Она прошла на кухню, наложила в тарелку креветок, приправила майонезом. Наплевать на талию, и на всех родственников наплевать!..
Обе сестры вздрогнули одновременно: на город внезапно обрушился шквал.
16 декабря
Что у нас есть по «Единорогу»? Генерал Иноземцев поднял взгляд на помощника. После бессонной ночи на столе генерала царил беспорядок: россыпь скоросшивателей, ворох компьютерных распечаток, грязные чашки из-под кофе.
Клевавший носом лейтенант встрепенулся.
«Единорог» выходил в эфир несколько раз в конце шестидесятых, с тех пор о нем ничего не было слышно. По мнению четвертого управления работал кто-то из местных, скорее всего связной агентурной сети англичан. Передачи прекратились сразу после того, как мы взяли одну из их групп. Вы наверняка слышали об этом деле, это был крупный успех.
Генерал усмехнулся.
Не только слышал, мой юный друг, но сам лично вел это дело. Мы приняли его у военной разведки, точнее, едва успели перехватить, прежде чем они окончательно провалили операцию. К счастью, наш человек в ГРУ вовремя успел предупредить нас.
Иноземцев встал из-за стола и подошел к окну. Внизу на площади застрял троллейбус. Его водитель тянул за веревки, стараясь попасть штангами на провода. «Влип, бедолага, подумал генерал и шумно вздохнул. Впрочем, не он один».
Что слышно от англичан? спросил он помощника.
Ждем их ответа со дня на день. Похоже, они никак не решатся.
Лейтенант поерзал на стуле. Когда имеешь дело со старым недоноском, лучше не открывать всех своих карт.
Генерал потер лоб.
Перминева ко мне. Если будут новости, сразу же докладывайте.
Иноземцев зевнул и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Тело требовало отдыха, но мысль его продолжала работать.
Паркер обвел взглядом собравшихся. Сгрудившись вокруг стола, они напоминали ему галок, сидящих на заборе. В темных костюмах, с мелкими острыми чертами лиц, они нетерпеливо, по-птичьи крутили головами. Тусклый свет в «изоляторе» явно не красил его посетителей, к тому же сейчас здесь было не продохнуть: секретную комнату строили из расчета на двоих, а набилось сюда четверо.
Паркер уже жалел, что собрал коллегпосвящать посторонних в такие дела вообще-то не полагалось. Строго говоря, даже посол был здесь лишним; тем не менее Паркер решил сообща обсудить ситуацию, как это принято в его лондонской конторе. Благоразумная Мори Кросс должна была уберечь их от опрометчивых решений, а посольский шифровальщик Джим Фаррарввести в курс кодов и триодов. Впрочем, Паркер сомневался, нужны ли им будут технические подробности вообще.
Фаррар важно кивнул и обвел присутствующих кончиком карандаша.
Все ото настолько нелепо, что просто не верится, сказал он. Я имею в виду передатчик. Такое старье уже давно выкинули на помойку, даже в России. Даже их любительские радиостанции в этих Ну, как их здесь называют?.. Рабочих клубах, что ли?
Здесь их называют профсоюзами, заметил Паркер. Точно так же, как у нас в Англии.
Ага, профсоюзами. Ну, в общем, понятно, что я хотел сказать. Чертовщина какая-то, да и только.
Итак, вы полагаете, что мы имеем дело со шпионом-любителем? осведомился сэр Дэвид. Скажите, а не мог он просто прикинуться дилетантом? Я вот о чем спрашиваю: не заметно ли было в его действиях каких-либо черточек профессионала?
Фаррар почесал за ухом.
Не знаю что и ответить вам, сэр. Конечно, если взглянуть с этой стороны Ведь составить-то и послать шифровку этот малый сумел, к тому же передача велась с быстро движущегося объекта. Вот, пожалуй, и все, что я могу вам сказать, сэр. А выдумывать не в моих правилах.
Все правильно, мистер Фаррар, кивнул посол. Спасибо вам большое за то, что нашли время проконсультировать нас. Всего доброго.
Паркер с удивлением отметил, что старик решил взять бразды правления. Джим Фаррар вспыхнулон никак не ожидал, что его попросят выйти вон.
Да, конечно Так я того пошел. Пока.
Когда двери тамбура закрылись, посол, поморщившись, произнес:
Ну, а теперь прошу высказать ваши соображения.
Оставшиеся в «изоляторе» задвигались, устраиваясь поудобнее, и облегченно вздохнули, словно Фаррар унес с собой неприятный запах. Паркер открыл скоросшиватель в мягкой обложке:
Знаете, что это был за шифр? Он поднял голову и поочередно взглянул на собеседников. Ему больше двадцати лет. Последний раз им пользовалась в 1968 году группа местных агентов, которые были на связи с нашим посольством. В том же году они попали в лапы КГБ, хотя не исключено, что кому-то удалось спастись. Мы, естественно, об этом ничего не знаем и никогда не интересовались их судьбой. Даже в те годы правила игры были довольно жесткими. Они неплохо работали: в основном собирали информацию да предприняли одну-две попытки перспективного внедрения. Если не ошибаюсь, именно тогда была принята программа таких внедрений.
Паркер замолчал, углубившись в чтение папки. Неожиданно перед ним забрезжила разгадка странной радиограммы.
Тем временем посол повернулся к Мэри Кросс.
А вы что скажете, Мэри?
По-моему, типичная провокация. Все признаки налицо. Теперь они ждут нашей реакции, а по ней постараются нащупать подходы к агентам МИ-6.
Паркер продолжал молча листать скоросшиватель.
Значит, вы советуете не обращать внимания, сделать вид, будто ничего не случилось?.. переспросил посол, вопросительно взглянув на Паркера. Брать на себя ответственность сэру Дэвиду явно не хотелось.
Но Паркер не слышал его. Внизу очередной страницы он наткнулся на абзац, посвященный шифру ZAшифру, которого не знал даже искушенный в тайнописи Фаррар. Когда Паркер дочитал до конца, он почувствовал, что у него пересохло во рту.
У вас есть дополнения, Джордж? Сэр Дэвид кивнул на папку в его руках. Похоже, посла вполне устраивала позиция Мэри Кросс.
Нет. Паркер захлопнул папку. Здесь одно старье. Инструкции как пользоваться микрофотоаппаратами и тому подобная ерунда.
Сэр Дэвид взглянул на часы и встал из-за стола. Без десяти шестьвремя отправляться в объезд посольств, где начинаются дипломатические приемы с коктейлями.
Кажется, больше ничего срочного нет, сказал он. Остальное отложим на утро.
За окнами стояла кромешная тьма. Москва словно вымерла, скованная морозом. Паркер подождал, пока все сотрудники разойдутся по домам, и спустился в подвал, где стояли сейфы посольского архива. Минут сорок ушло на то, чтобы найти и перетаскать нужные папки с документами в, свой кабинет на первом этаже. Задернув тяжелые бархатные шторы на окне, он зажег настольную лампу и постоял Несколько секунд, прислушиваясь. Потом запер дверь, сел за стол и, взяв верхнюю папку, сдул пыль с обложки.
Страниц в папках не хваталоследственная комиссия поработала на славу. Сразу же после разоблачения Долинга из Лондона под маркой инспекции Министерства иностранных дел нагрянула бригада из трех следователей, которые скрупулезно, строка за строкой, прочесали всю разведывательную документацию. Днем они проверяли допуски сотрудников посольства, шныряли по их квартирам, беседовали с женами, а по ночам рвали страницы из папок с грифом «совершенно секретно», расправляясь с документами с тем ожесточением и беспощадностью, которые обычно сопутствуют крупным провалам. Всю переписку Долинга, его заметки, записные книжки, телефонные номера, любой клочок бумаги, имевший касательство к предателю, рассматривали чуть ли не под микроскопом.
Некоторые из документов отослали в Англию с дипломатической почтой. Но времена в Лондоне наступили скверныеникто никому не доверял. К тому же по новым правилам полагалось всячески избегать централизации разведывательных данных. Хранить информацию следовало на местах, где она добывалась, и передавать в центр по мере надобности. Штаты курьеров и сортировщиков диппочты сокращались. По новой логике московские разведданные надежнее было хранить в Москве.
По вырванным страницам Паркер мог проследить ход расследования. Едва лондонские специалисты затронули агентурную сеть Долинга, как полетели головы. Впрочем, они зря старались: сразу после разоблачения Долинга КГБ прошелся частым бреднем по Москве, Ленинграду и еще трем городам. А через сорок восемь часов после первых задержаний и допросов с пристрастием последовала новая волна арестов. Но лондонские визитеры строго следовали букве инструкций и сразу по прибытии в Москву потребовали послать в эфир сигнал тревоги на тот случай, если кто-то из агентов еще уцелел на свободе и мог их услышать. Оставаться джентльменами до конца было главным правилом британской разведки.
Паркер зевнул и потер глаза. Можно себе представить, что за неразбериха творилась тогда.
Время от времени каждый человек испытывает внезапное предчувствие беды, которое, к счастью, редко оправдывается. То же чувство кольнуло Паркера, когда зазвонил телефончерный телефонный аппарат городской линии. Не брать трубку нельзя, ибо в посольстве светилось только его окнодаже с улицы было видно, что Паркер на месте.
Звонила жена:
Стивену хуже. Приезжай немедленно.
Уже положив трубку, Паркер сообразил, что никогда раньше Сузи не говорила с ним таким требовательным тоном.
На заднем сиденье «роллс-ройса», мчащегося по скоростной полосе Калининского проспекта, посол Великобритании сэр Дэвид Уайт обнимал свою «душечку». Прием в испанском посольстве закончился, теперь их ждал австралийский посол.
Сэр Дэвид благодушествовал и даже позволил себе взасос поцеловать женушку в шею, но Харриет не шевельнулась.
Послушай, дорогой, в последние дни нам никак не удавалось поговорить, прошептала она, а мне надо столько тебе сказать.
Ну так пользуйся моментом. Слушаю тебя, дорогая, шепнул он в ответ и снова поцеловал жену. Харриет отвернулась и уставилась в окно автомобиля.
Я изо всех сил старалась привыкнуть к московской обстановке. Но здесь все такое серое, скучное. Она повернулась к мужу. Нельзя ли нам досрочно уйти в отставку или придумать что-нибудь еще?
Сэр Дэвид взял жену за руку.
Мне казалось, что тебе здесь нравится. По крайней мере ты всегда об этом говорила.
Харриет рассмеялась.
А что еще прикажешь делать? Каждый раз заливаться горючими слезами в ответ на вопрос: «Как поживаете»?
Но что конкретно тебя не устраивает? Ты же как будто не скучаешь.
Да, конечно, только изо дня в день повторяется одно и то же: занятия идиотской икебаной, идиотская прогулка, идиотская гимнастика Будь они прокляты!
Тише, тише, старушка. Сэр Дэвид кивнул в сторону русского шофера.
Вот то-то и оно, нам даже поговорить нельзя. Впрочем, тебя это кажется не беспокоит. Помнишь, как мы жили до приезда сюда? У тебя всегда находилось время поболтать со мной, помечтать о маленьком домике в Уилтшире или где-нибудь еще Ты же обещал, Дэвид! Говорил, что у нас обязательно будет домик.
Посол отпустил ее ладонь, но теперь Харриет завладела рукой мужа.
Ведь наши планы не изменились? Правда, Дэвид? Просто не знаю, как бы я жила, если бы не надежда на будущее.
Машина остановилась. Кто-то открыл дверцу и внутрь ворвался гул толпы у посольских ворот, так что Харриет осталась в сомнении, правильно ли она расслышала ответ мужа.
Чем выше кабинет, тем труднее в нем уединиться. Эта мысль пришла на ум Калягину, когда он рассматривал батарею разноцветных телефонов на тумбочке рядом со своим рабочим столом.
Каждый из телефонных аппаратов символизировал ту или иную степень власти. Стоило только поднять трубку, и в считанные секунды его соединят с любым городом, заводом, с глухой заставой на монгольской границе. Слыша в трубке дрожащие, срывающиеся от волнения голоса, Калягин почти наяву видел испуганные, покрытые потом лица отвечавших. Еще бы, звонок из Кремля! Из самого Политбюро! От Таких звонков даже тундра дрожит. Не только судьба, но порой и сама жизнь зависела от неустойчивой, с помехами, телефонной связи длиной в десятки тысяч километров.