Обогнув выложенный мрамором фонтан посреди площади, Алексей окинул взглядом серое трехэтажное здание мэрии. Подивившись работоспособности местных жандармов, в кабинетах которых еще горел свет, он стал у гостиницы.
На фасаде строения красовалась незамысловатая надпись «У полной чаши», подсвеченная неоновыми огнями.
Подхватив саквояж, Алексей толкнул стеклянную дверь. Его встретила обыкновенная гостиничная обстановка с несколькими плетеными креслами и двумя крохотными белыми столиками.
В дальнем углу узкого холла примостился сам хозяин заведения, погруженный в чтение газеты. На столике рядом с ним играл переносной радиоприемник. Старик как две капли воды походил на Франсуа.
Алексей поставил у ног саквояж и нетерпеливо постучал по конторке. Хозяин гостиницы вздрогнул и поднял голову. Внимательно рассмотрев посетителя, он расцвел в дружелюбной улыбке.
Рад видеть вас.
Он поднялся с кресла, положил газету на столик и, прихрамывая, направился к Алексею.
Прошу меня извинить, месье, зачитался. Такое иногда случается со стариками вроде меня. Ну-с, чем могу быть полезен? перешел он на официальный тон, натянув за конторкой на руки древние, как и он сам, нарукавники.
Франсуатот, что с заправки, уточнил Самойлов, посоветовал обратиться к вам. Сказал, что не откажете в комнате. Чертовски хочется спать.
Он зевнул. Старик усмехнулся.
Жив, значит, еще, чертяга? По-прежнему все чудит? хмыкнув, он гордо проговорил:Только он ввел вас в некоторое заблуждение. У меня не комнаты, а номера. Прошу ваши документы, и спохватившись, добавил:Оплата вперед.
Тем лучше.
Алексей протянул паспорт, заполнил гостевой бланк и несколькими минутами позже уже поднимался по лестнице. Его номер состоял из двух вполне приличных комнат с видом на площадь. Обстановка была хоть и старая, но крепкая.
Алексей поставил на стол саквояж, умылся с дороги и, раздевшись, рухнул в кровать, оказавшейся к тому же достаточно мягкой.
Потянувшись, он с раздражением вспомнил, что забыл позвонить жене. Он звонил ей каждый вечер. Обречено вздохнув, что не сподобился звякнуть ей из машины, он потянулся к стоящему на тумбочке старому телефону и вышел на международную линию.
Привет, старушка, ты еще помнишь меня? произнес он, когда после продолжительных гудков на том конце провода сняли трубку. Это я.
Ты что не звонил так долго? Случилось что? спросила она заспанным голосом. Я вся уже испереживалась.
Все путем, старушка, просто так вышло. Я жив-здоров, засиделись за составлением черновика договора. Его небольшую ложь про дела за границей Инна восприняла без подозрений. Чем занимаешься?
А салон, фитнес, солярий Дел, в общем, по горло.
Ничего, приятных забот у тебя скоро только прибавится.
Инна зевнула, не проявив любопытства.
Что ты еще придумал?
Увидишь.
Ее равнодушие Алексея задело. Ему вдруг захотелось поведать жене о приключившейся с ним истории. Нет, не с француженкой, иначе по приезде она бы ему все глаза выцарапала, а про незнакомца.
Слушай, сейчас расскажу одну вещь, закачаешься!
И он поведал ей всю историю, не забыв и про веселого Франсуа.
Это тот самый Белборода, который был на нашей свадьбе свидетелем? уточнила, она, когда Самойлов умолк.
Нет, свидетелем был другой, но Иван на свадьбе тоже присутствовал Ну, помнишь, ты еще удивлялась его ранней седине?
Не помню, сдалась, наконец, Инна. Алеша, я очень хочу спать. Может быть, завтра вспомню, хорошо?
Хорошо, буркнул он и, не унимаясь, спросил:Как ты думаешь, что может означать это странное видение на заправке?
Меньше надо пить за рулем, раздраженно ответила она, но потом, смягчаясь, повторила:Извини, я ужасно хочу спать. Завтра звони раньше. Целую.
Алексей, удивленный несвойственным жене безразличием, еще некоторое время слушал гудки, потом развернулся, чтобы положить трубку на место и расслышал в динамике тихий щелчок, но не придал этому значения. Из головы по-прежнему не выходила встреча с Иваном. Он потряс головой, но яснее в ней от этого не стало. На ум приходила всякая всячина. Посидев так некоторое время, он в сердцах чертыхнулся, не в силах что-либо понять. Мысли его начали путаться. Вскоре усталость взяла свое, и он забылся беспокойным, тревожным сном.
* * *
На сегодня достаточно!
Рене Мюрье, руководитель оперативной группы Департамента по борьбе с незаконным оборотом наркотиков собрал со стола карандаши и бросил их в верхний ящик стола. Сложив топографическую карту района, отправил следом за ними и тяжело откинулся на спинку кресла. Четверо его подчиненных с облегчением устало переглянулись.
Как думают другие, не знаю, но, по-моему, все это ерунда, подал голос Пьер Шапюи, самый молодой участник группыголубоглазый любимец женщин. Никакой передачи наркотиков ни в Бьенне, ни где-то еще здесь не будет. Мы только зря теряем время.
Мюрье лишь молча пожал плечами и, сплетя пальцы в замок, положил руки на стол. Его невыразительная внешность конторского служащего многих вводила в заблуждение. Однако немногим было известно, что под этой маской скрывался незаурядный аналитический ум стратега, и что он являлся одним из лучших специалистов подразделения по разработке операций против наркодельцов.
Мы здесь уже четвертые сутки, и изо дня в день только и занимаемся, что изучаем эту проклятую карту! не унимался Пьер. Она мне уже по ночам снится.
Над центральной площадью Луссона часы пробили полночь. В кабинете повисла тишина. Все вслушивались в недолгий перезвон колокольчиков.
Мюрье усмехнулся, хрустнул суставами пальцев и заложил руки за голову.
Малыш, мы имеем приказ, и должны его выполнять, нравится это нам или нет. Усвой это хорошенько и больше никогда не заводи разговоров на подобную тему. Хотя бы в моем присутствии.
Шапюи озадаченно почесал нос, оглянулся на товарищей и, чувствуя полную солидарность, продолжил:
Я не представляю себе, что какой-то кретин, пусть даже и русский, сунется в это захолустье для передачи наркотиков местным дельцам. Это абсурд! В округе жителей-то всегораз-два и обчелся. Здесь негде спрятаться. Что не делай, постоянно будешь у всех на виду.
Совершено верно, вступил в разговор Жак Лапэ, высокий, начинающий лысеть мужчина средних лет и плотного телосложения. Особым умом он не блистал, но отличался одержимой исполнительностью. Благодаря этому он и оказался в группе Мюрье.
Проще всего это дельце было бы провернуть в Париже или другом крупном городе. Передали друг другу на улице пакет и тут же разбежались в разные стороны, затерявшись в толпе. Проще, кажется, и быть не может. Я бы так и поступил.
Или в какой-нибудь занюханной гостинице, где наркоманов больше, чем тараканов! поддержал Шапюи.
С улыбкой на устах Мюрье не спеша обвел взором просторный кабинет начальника жандармерии. Остановился на библиотеке, расположенной справа от окна, и затем вновь взглянул на подчиненных.
Вы тоже так думаете?
Он повернулся к двум другим участникам группы.
Доля истины в этом, конечно, есть, но только доля, с минуту поразмыслив, осторожно высказался Мишель Рошот, брюнет с птичьим носом, такой же чистенький и опрятный, как владелец процветающей прачечной. Не более, рассудительно произнес он. Однако мое дело подчиняться, а не рассуждать, что правильно, а что нет. Именно за это мне и платит правительство. Он замолчал, любуясь своими розовыми коротко остриженными ногтями.
Рене перевел взгляд своих серых близкопосаженных глаз на последнего участника группы, Луи Дуалье, бывшего жандарма, перешедшего в Департамент по борьбе с незаконным оборотом наркотиков сразу же после его образования и, кажется, нисколько об этом не сожалеющего.
Флегматично пожав широкими плечами, тот тряхнул седеющей шевелюрой и, решив отмолчаться, предоставил руководителю полную свободу действий. Дуалье был правой рукой Мюрье, и поэтому никогда не ввязывался ни в какие споры в его присутствии. Но когда того не было, отстаивал его точку зрения, как свою собственную. Но не из-за страха, как думали поначалу многиебояться начальства было не в его правилах, но из-за субординации.
Рене знал это, как знал и то, что на него он мог положиться как ни на кого другого, если того потребуют обстоятельства.
Шум въехавшего на площадь автомобиля заставил всех тревожно переглянуться. Шапюи нетерпеливо вскочил на ноги.
Кто это? он задрожал от возбуждения. Все местные уже давно спят!
Мюрье, не повышая тона, повелительно приказал:
Сядь! Все, что будет нужно, нам сообщат. Что-то ты нервничаешь.
Шапюи, поколебавшись, потряс головой:
Ничего удивительного. Все настолько взвинчены, что прежде чем успеваешь подумать, срабатывают рефлексы.
Понятно.
Мюрье хмыкнул и затем голосом лектора, уставшего поучать азбучным истинам несмышленых студентов, проговорил, обращаясь непосредственно к Пьеру:
Полученная информация на девяносто процентов верна, как бы фантастично не выглядела, если подтверждается по нескольким каналам сразу. Информация по нашему делу поступила от трех надежных, внедренных в преступные организации источников почти одновременно, что практически исключает дезинформацию. Тебе это, Пьер, известно не хуже, чем мне.
Усмешка вновь появилась на его лице.
Проработкой различных версий и предположений занимается целый штат аналитиков. Не тешься иллюзиями, что тебе удастся их обскакать. Говорю это к тому, что каждый должен заниматься своим делом, уяснил? и после недовольного кивка Шапюи Мюрье закончил:Чем тебе здесь не нравится, не пойму. Когда еще выберешься на природу?
Да уж, обиженно проворчал тот, обводя рукой кабинет. Природа что надопросто сплошное развлечение!
Ну, малыш, развлечение у тебя должно быть одноделать то, что тебе говорю я. А насчет всего этого, Рене с сарказмом повторил жест Пьера, могу лишь посочувствовать. Мы все здесь в одинаковом положении и не имеем права покидать кабинет без соответствующего распоряжения сверху, чтобы не сорвать операцию. Не для того все держалось в глубокой тайне, чтобы в последний момент раскрывать наше инкогнито. Думаю, достаточно и того, что о нашей миссии осведомлен начальник жандармерии и его помощник.
Мюрье улыбнулся, проводя ладонью по жиденьким светло-рыжим волосам.
Однажды с Луи, он указал на Дуалье, нам пришлось в Марселе отсиживаться двое суток в трюме одной рыболовецкой шхуны, это было четыре года назад, вот это было развлечение, скажу я тебе. Он улыбнулся. Курьер, правда, за наркотиками так и не прибылгде-то произошла утечка информации о засаде, и нам пришлось
Что произошло дальше, узнать так и не удалось: неожиданно оживший телефон наполнил комнату захлебывающимся дребезжанием. Осекшись на полуслове, Рене вздрогнул и машинально бросил взгляд на свои именные золотые часыподарок министра внутренних дел за разработку уникальной операции по обезвреживанию особо опасного преступника. Отметив времябыло почти половина первого ночи, он поднял трубку.
Все замерли. Звонок мог нести с собой все, что угодно. Это был первый звонок со дня их появления в городке, если не считать переговоров по установленному в дальнем углу кабинета телефону спецсвязи с руководством Департамента.
Слушаю, произнес Мюрье. В течение последующих нескольких минут, не перебивая, он внимательно выслушивал сообщение. Коротко произнеся:Хорошо, приглядывайте за ним, пока не возникнет необходимость познакомиться ближе, он быстро нацарапал несколько слов на листке бумаги и положил трубку на место. Затаивавшейся в уголках его глаз усталости как не бывало. Он проворно выскочил из-за стола и, прихватив листок, направился к телефону спецсвязи. Дав вызов, он обернулся к напряженно следящим за ним четырем парам глаз и многообещающе подмигнул.
Его второй телефонный разговор оказался намного короче первого. Мюрье поздоровался со снявшим трубку дежурным по Департаменту и попросил соединить с оперативным отделом. Коротко поприветствовав знакомого офицера, он тихо произнес несколько слов по бумажке и дал отбой.
Кажется, кое-что проясняется, это было единственное, что он обронил на застывший в глазах подчиненных вопрос. После этого он весело помахал рукой:Жак, сделай побольше кофе, да покрепче. Чувствую, сегодняшней ночью сон отменяется, и счастливо улыбаясь, будто выиграл в лотерею, опустился обратно в кресло.
Мне не надо, быстро проговорил Шапюи. Меня вывернет наизнанку. Я уже обпился его.
Мюрье дождался, пока Жак поставит перед ним дымящийся кофе. Отхлебнув из чашки, он, наконец, заговорил, решив, что на построение догадок у его подчиненных времени было более чем предостаточно:
Звонок по местному телефону был от начальника жандармерии. С полчаса назад в этой гостинице, Рене указал через окно на расположенное по ту сторону фонтана невзрачное двухэтажное здание, остановился некий Алексей Самойлов, по паспорту русский. Начальнику жандармерии об этом сообщил сам хозяин заведения. Это первое. Второе: перед тем, как лечь спать он сделал телефонный звонок в Москву, что, несомненно, уже интересней, и поймете сейчас почему Мы бы, естественно, ни о чем не узнали, не отдай я указание прослушивать все телефонные переговоры на местной станции, но, слава Богу, я это сделал
Однако, ближе к делу, продолжил Рене. В разговоре с женой он обмолвился, что при подъезде к Луссону, как бы это ни показалось странным, судя по всему, он встретился со своим другом детства. Этот тип, естественно, от него убежал. Не буду передавать вам его измышлений, скажу толькоя склонен считать, что это и был его дружок собственной персоной. Его имя Иван Белборода. Все это наводит на мысль, что этот таинственный другнаш клиент.
Мюрье закурил.
Все перечисленное позволяет предположить, что рыбка заплыла в наши сети. В Департаменте я просил перепроверить имена обоих русских.
Все молча смотрели, как Рене выпустил к потолку сизый клуб дыма, затем достал из ящика осточертевшую крупномасштабную карту района и вновь расстелил на столе.
Вот заправка старого Франсуа, где Самойлов видел своего дружка, Мюрье уткнул острие карандаша в карту, В трех с небольшим километрах от города. Все видят?
Да, за всех произнес Лапэ.
Мюрье приподнялся.
А теперь давайте прикинем он навис над расстеленной на столе бумагой, но его оборвал нетерпеливый зуммер телефона спецсвязи. Рене быстро подошел к аппарату.
Мюрье, бодро представился он.
В течение последующих пяти минут лицо его переменилось до неузнаваемости, отображая крайнюю степень изумления. Потом оно стало непроницаемым, и только глаза выдавали напряженную работу мысли.
В который раз повторив:
Есть! он, наконец, дал отбой связи и осторожно положил трубку, будто спящую гремучую змею. Подойдя к столу, он обвел сослуживцев пронзительным взглядом.
Сидели мы здесь все же не зря, хрипло проговорил он и выдержал паузу, борясь с охватившим его волнением.
Рошот нервно потер пальцами свой птичий нос. Не скрывая тревоги, он уставился на шефа. Давненько ему не приходилось видеть его в таком состоянии.
Откашлявшись, тот продолжил:
Есть все основания полагать, что в округе орудует русский диверсант!
Новость ошарашила всех. Беспокойство Рене передалось окружающим. Молодой Шапюи ахнул. Остальные застыли в немом изумлении.
Иван Белборода является кадровым офицером специальной разведывательно-диверсионной бригады Главного разведывательного управления России. Его имя вместе с некоторыми другими с полгода назад выложил контрразведке перебежчик с той стороны.
Мюрье всем своим весом навалился на стол.
Оперативный отдел, ничего не обнаружив в архиве Департамента, связался с «Сюрте», которые обладают гораздо более обширной базой данных по международным преступникам. Как выяснилось, не зря.
Он помолчал.
Ясно, что диверсант здесь не один. Мы давно подозревали, что русскому наркобизнесу патронируют русские спецслужбы. Теперь, кажется, мы получили этому подтверждение. Только на этот раз они, видимо, решили заняться передачей наркотиков без посредников, Я склонен считать, что Белборода и есть тот наркокурьер, которого мы ожидали. И это не только мое мнение!
Рене помолчал.
Представители контрразведки под командованием полковника Фелибера уже вылетели из Парижа для образования единой оперативной группы. С Департаментом уже все улажено. Так что хорошая запарка нам обеспечена.