Закончив, Мюрье поджог листок с записанными русскими фамилиями, бросил его в пепельницу, и когда он догорел, размял пепел карандашом в порошок.
Все внимательно следили за его манипуляциями, ощущая непонятное волнение.
Из всех присутствующих лишь Луи Дуалье сохранял привычное для него спокойствие и невозмутимость. Закинув ногу на ногу, он скрестил руки на груди. Глядя в потолок, он негромко проговорил:
Не знаю почему, но мне кажется, что об этого Белбороду мы сломаем себе зубы.
Удивленно приподняв брови, Мюрье развернулся к новоиспеченному оракулу.
ГЛАВА 4
Равнину накрыло тяжелое, иссиня-черное брюхо грозовой тучи, расползшейся до горизонта. Нещадно мотая нервы, с неба одна за другой вывались изломанные белые нити молний. От нескончаемой смены беспросветной мглы и ослепительных вспышек, на миг выхватывающих из мрака всю округу, слезились глава. Канонада сухого треска разрывов грома гулким эхом раскатывалась на многие километры. Неистовый огненно-водяной хоровод все яростнее закручивался в своем непонятном, и от того пугающем танце.
Взвешенные в воздухе тонны водяной пыли и мелкие комья грязи, поднятые с земли, слепили глаза и отнимали последние силы. Раскисшая почва с голодным чавканьем заглатывала ботинки по самую щиколотку, так что каждый следующий шаг давался с еще большим напряжением, чем предыдущий.
Белборода обернулся и что было мочи прокричал Алехину:
Привал!
Шум беснующегося ливня без остатка поглотил его крик.
Полковник огляделся, но вокруг стояла сплошная водяная стена, и он не смог ничего разобрать. Тогда, доверяя своему безошибочному чутью, он взял левее. Буквально черев несколько метров они уткнулись в густой частокол кустарника.
Накинув на ветви плащ-накидки, разведчики соорудили некое подобие палатки. Внутрь нее, по крайней мере, ни сверху, ни с боков не проникала вода. Они занесли под навес оставленные на земле носилки с майором Волошиным, заботливо укрытые непромокаемой тканью.
Присев на корточки, полковник устало смахнул с кончика носа каплю воды:
Непогода расходится все сильнее. Не в пример нашим метеорологам французы безошибочно предугадали направление циклона. По выданному в штабе прогнозу погоды на первые пятеро суток, над нами сейчас небо чистое, как стекло.
Задувая края плащ-накидки, вместе с порывом ветра внутрь ворвался обезумевший поток воды. Полковник вскочил на ноги и поспешно задернул образовавшуюся брешь.
Ливень хлынул мощно и неожиданно, едва разведчики успели убраться с бензоколонки, и лил с редкими затишьями, не переставая, почти полтора часа.
Белборода откинул с часов шершавую на ощупь черную металлическую крышку, посмотрел на фосфоресцирующий в темноте циферблат. До встречи с представителем Центра оставалось чуть более трех часов.
Он погрузился в раздумья, с силой растирая виски. Преодолеть оставшееся расстояние до места встречи в такую погоду с тяжело больным товарищем на руках было нереально. За прошедшие полтора часа с момента звонка связному они едва преодолели семь километров. Расползшаяся по земле слякоть значительно снижала скорость передвижения. Ко всему прочему состояние Волошина вдруг резко ухудшилось. Что было тому виной, повышенная ли чувствительность его организма к введенному антибиотику, что выразилось в обострении инфекционного процесса, или что-то иное, Иван не знал, но перед командировкой ни о каких противопоказаниях в применении антибиотиков их никто не предупреждал. Теперь уколы обезболивающего были единственным спасением Леонида. Надолго ли?
Поглядывая в белое, словно мел, лицо подчиненного, Белборода пытался представить дальнейшее развитие событий, но у него ничего не получалось. На их головы свалилось чересчур много неожиданностей.
Чего стоила только встреча с Самойловым! Одного этого с лихвой хватило бы на целую командировку. Иван не знал, да и не хотел знать, каким образом Алексею удалось выехать из России. Главное, что вопреки всем принятым мерам предосторожности, он оказался-таки на пересечении с его маршрутом. А ведь в переданном начальству перед командировкой списке родных и знакомых тот занимал едва ли не первую строчку. Не для коллекции же, в конце концов, требовали с каждого как можно более полный перечень фамилий, а для того, чтобы держать этих людей как можно дальше от проложенного маршрута, исключая саму возможность накладок подобную той, которая сегодня и произошла.
Неподвижно расположившийся на земле Алехин уловил смену дыхания застывшего на носилках майора. Он вгляделся в осунувшееся лицо больного:
Ты как? но ответа не дождался. Волошин опять провалился в липкое забытье.
Отогнав от себя Самойлова, Иван перевел взор на капитана.
Тот поднял голову.
Мы обязаны вовремя явиться на встречу со связнойда, это женщина, уточнил командир, когда капитан в удивлении вскинул брови. Ждать она нас не будет. В противном случае встреча больше не состоится: связная воспримет поднятую вокруг нее суету как ловушку. Но только как нам успеть, ума не приложу.
Капитан достаточно хорошо знал полковника, чтобы понятьтот уже принял решение, но желал услышать мнение подчиненного. Алехин попытался поставить себя на его место.
Думаю, самым оптимальным было бы оставить нас здесь, а самому отправиться к указанному связной ориентиру. После этого вместе с ней прибыть сюда за Волошиным. Михаил еще некоторое время молчал, проигрывая в уме еще и еще раз немногочисленные варианты спасения Леонида и их последствия. Другого решения я не вижу.
Белборода кивнул, как бы соглашаясь с ним, однако неожиданно отмел его предложение сразу же, как только заговорил:
Не пойдет.
Недоумение отразилось в глазах капитана.
Существует одна значительная причина, из-за которой жестко ограниченная во времени встреча назначена на таком от нас отдалении.
Полковник устало провел рукой по лицу.
Как предупредила связная, несколько дней назад в Луссоне вдруг объявилась группа спецподразделения по борьбе с наркотиками. Ребята достаточно серьезные, чтобы доставить нам массу неприятностей. Они кого-то выслеживают, и сколько пробудут здесь, неизвестно.
Теперь понятно, кивнул капитан.
Каждый неместный для нихпо определению потенциальный преступник, и попадает под пристальное внимание. Попади под их наблюдение связная, и майора с ней мы уже не эвакуируем. Поэтому наша встреча назначена в другом квадрате. Опять желишь благодаря тому, что французы пока почему-то медлят. Видимо, что-то задумали. Едва они приступят к активным оперативно-розыскным мероприятиям, как радиус их интересов начнет разрастаться, словно круги от брошенного в воду камня. Спустя
Прямо над навесом сверкнул огненный раздвоенный язык молнии. Вспышка осветила округу неверным сполохом. С оглушающим треском рвануло в мелкие клочья воздух. За мгновение до вспышки, по какому-то наитию, разведчики, опасаясь смертоносного электрического разряда, упали на землю.
Так вот, продолжал полковник, стряхивая с водоотталкивающей материи маскхалата налипшие комья грязи. Очень скоро для всех нас, и в первую очередь все для той же связной, станет опасным и тот квадрат, в котором назначена встреча.
Алехин молчал, переваривая услышанное.
Понимаешь, куда я клоню?
Командир положил ему на плечо руку и внимательно посмотрел в глаза.
Известный своей огромной выдержкой, капитан тем не менее не мог скрыть своего изумления.
Раздел одиннадцатый, часть вторая, выдавил он из себя пересохшими в миг губами.
Вижу, что понял. Но без этого мы больше никак не сможем помочь Леониду, он кивнул на носилки. Его жизнь в опасности.
Алехин покачал головой, но с доводами командира трудно было не согласиться.
Что ж, раз вы так считаете Михаил развел руками.
Склонив головы, они досконально проработали план командира. Затем, не теряя времени, собрались и подхватили с земли носилки с больным товарищем. Словно привидения, они растворились в темноте по направлению только им известного азимута.
* * *
Спустившись на лифте на подземную автостоянку гостиницы «Амбассадор», Борис Авдеев прошел к зажатому между двух мощных машин неприметному крохотному «пежо» и открыл дверцу ключом. Встреча с Василием Ковалевым, представителем Челыша, его окрылила.
Борис приходился родным братом супруге покойного Лепяева и числился лучшим другом Челыша, но до сих пор никакого уважения по этому поводу никто из банды Челыша к нему не испытывал. Едва он стал усаживаться в автомобиль, как вальяжно раскинувшийся в «БМВ» один из вооруженных головорезов из его охраны состроил глумливую рожу:
Набил свою помойку?
Грубый голос бандита эхом прокатился по подземной автостоянке. Остальные охранники, как сидящие рядом с ним, так и расположившиеся во втором автомобиле сопровождения, с любопытством уставились на Авдеева, позабыв о своем разговоре.
Борис замер, медленно вылез наружу и склонился у открытого окошка «БМВ».
Прикрой свою слюнявую пасть, мразь! змеей прошипел он и мгновением позже втолкнул в рот бандиту ствол браунинга, шустро выхваченного из кармана.
Все застыли, с нескрываемым интересом разглядывая Авдеева, будто впервые видели.
У Бориса на губах выступила пена.
Что же ты молчишь, гаденыш, язык прищемило?
Его горящие лютой ненавистью глаза сверкали ненормальным блеском в полумраке стоянки.
Немедленно прекратить! вмешался Курт Шрамм, увидев, что Авдеев и впрямь готов выстрелить. Он выскочил из машины.
Не утруждай себя, дружок.
Придя в себя, Борис злобно ухмыльнулся, вытаскивая изо рта оцепеневшего бандита ствол пистолета.
Всем этим сбродом теперь командую я, как и говорил Антон. Ясно, Курт?
Не дожидаясь ответа, он вытер обслюнявленное оружие о куртку бандита, открыл дверцу «пежо» и стал устраиваться в машине. С его ростом в метр девяносто два это было сделать не просто.
Вслед впереди идущему «порше» автомобили выскочили со стоянки на авеню Шарля де Голля, миновали сверкающее на солнце своей белизной здание гостиницы и четверть часа спустя оставили Жютен позади.
Кавалькада из трех автомобилей, не снижая скорости, промчалась мимо небольшого озерца Коен, свернула на национальную магистраль и двинулась в сторону Ле-Мана.
Борис двигался в центре группы. Его машина на скоростной автостраде чувствовала себя прекрасно, с легкостью удерживая задаваемую «порше» скорость. Шрамм был прав на все сто, отзываясь о «пежо» в несвойственном для него восторженном тоне.
Внешне неприметная и в некоторых местах даже слегка помятая, тем не менее, она была своего рода шедевром. Под капотом ее глухо урчал мощный форсированный двигатель, исполненный немецкими специалистамидрузьями Курта. В случае нужды эта юркая неказистая машина могла легко уйти от любой погони, оставив преследователей с носом. Единственным неудобством для Бориса служили его колени, подпирающие рулевое колесо снизу, но с этим ему пришлось смириться.
Он посмотрел в зеркало. Хромированная решетка идущего позади «БМВ» держалась строго на определенной дистанции, будто вымеренной по линейке. Разглядев на переднем сиденье обидчика, он усмехнулся. А ведь не вмешайся Курт, он бы эту сволочь пристрелил, не раздумывая!
Авдееву недавно исполнилось двадцать девять. С постоянно сальными грязно-рыжими волосами, со своей суетливостью и дерганьем он походил на вечного неудачника, и таким был на самом деле.
Он боялся всего и всех. Но чем больше его пугали люди, тем он больше ненавидел их лютой ненавистью, сдерживаемой тем же страхом. Но иногда это чувство непонятно куда отступало, оставляя Авдеева один на один с обстоятельствами. Тогда он был способен на многое, о чем раньше не мог думать без содрогания.
Сейчас был именно такой момент, когда душа его парила под облаками, словно коршун, выслеживающий добычу.
Он связался с Челышем не в самый лучший период своей жизни. В начале девяностых среди тысяч других ему удалось за взятку уехать в Германию по линии Красного Креста в качестве беженца.
Германия потрясла его. Яркие неоновые вывески, освещавшие города ночью и превращавшие их в какой-то волшебный, неземной мир; чистота и порядоквсе существо его противилось возможной потере этого райского уголка. Казалось, стоит только натурализоваться и стать самому себе хозяином, как он сразу же превратится здесь в своего.
Челыш, как и многие другие, тоже не мог пропустить такой возможности устроиться в Германии на всем готовом. Но он немного опоздал и прибыл в фильтрационный пункт с одной из последних партий, назвавшись чужим именем. В то время немецкие эмиграционные власти уже с большим подозрением относились к сытым, довольным жизнью молодым людям, прибывавшим в страну по линии Красного Креста. Когда они поняли, что их элементарно обманывают, они прикрыли этот поток любителей пожить за чужой счет.
После этого немцы с своей врожденной дотошностью принялись по новой анкетировать прибывших, не доверяя ранее составленным формулярам. Цель была одна: отсеять мнимых беженцев от настоящих. Начали, естественно, с последней партии. Отдавая себе отчет, что это закончится для них высылкой обратно в Россию, неудавшиеся эмигранты пустились во все тяжкие. Стены рядком стоящих пятиэтажных общежитий, куда поселили беженцев, день и ночь сотрясались от пьяных оргий и драк. Власти ввели порядок не заходить в эти дома без служебных собак, так как случаи нападения на инспекторов стали обыденным делом.
Само собой получилось, что в этом бедламе более слабые стали объединяться вокруг более сильных. Челыш от природы был довольно силен и отчаян, а потому, естественно, вокруг него тут же образовался круг почитателей его таланта расправляться с недоброжелателями. Одним из таких примкнувших к Челышу был и Авдеев, таким образом они и познакомились. Через самое короткое время властям удалось-таки навести порядок среди эмигрантов. К удивлению Авдеева, он оказался среди тех, кому немецкие власти выразили доверие и разрешили остаться в стране. Большую же часть «беженцев» отправили восвояси. Челыша, которого однажды полиция арестовала за вооруженное ограбление магазина игрушек, отправили вместе со всеми. Власти рассудили, что его дешевле выслать, чем тратить на его содержание в тюрьме деньги налогоплательщиков.
С немногими счастливчиками Авдеев покинул пределы фильтрационного пункта с новыми немецкими документами. Похмелье от искрящихся мыслей и радужных картин, рисуемых воображением, наступило довольно скоро. Открытие, что он здесь никому не нужен, его потрясло. Однако самый жестокий удар Борис получил, когда понялчтобы выжить в этой стране, он был должен работать с утра до вечера, не покладая рук, как жили здесь все. Это его не устраивало: честно трудиться он не умел, а учиться не имел никакого желания. Ни на одном месте работы он долго не задерживался. Скопив кое-как на дешевую подержанную машину, он в конце концов бросил работу и стал промышлять мелкими кражами в магазинах самообслуживания. Его часто ловили за руку, но поскольку ущерб от кражи был мал, охрана никогда не вызывала полицию, а предупреждала, чтобы в их магазине он больше не появлялся. После этого Авдеев шел в другой магазин или уезжал в другой город. Какое-то время спустя он сошелся с еще несколькими магазинными ворами, и они стали промышлять вместе.
В один из периодов, когда их компанию стали преследовать неудачи, Авдеев вновь повстречал Челыша, прилетевшего по делам из Москвы. Борис не знал, что Антон разыскал его специально для использования в своих далеко идущих планах. Контраст между прежним Антоном в фильтрационном пункте и нынешним был поразителен. Бориса как раз только что вытолкали из очередного магазина, когда около него остановился дорогой автомобиль, и из него показался старый знакомый. На его круглом, как тыква, лице играла снисходительная улыбка сытого человека.
Ну что, Борис, как поживаешь? запанибрата поздоровался тот, будто не замечая его полуголодного облика и грязной одежды.
Авдеев попытался ответить, но дрожащие губы его не слушались. Мгновением позже его прорвало. Он поведал Челышу обо всех своих злоключениях.
Ну-ну, успокойся же, наконец, угомонил его Антон. Безвыходных положений не бывает. Возьми.
Он вытащил из кармана несколько крупных купюр.
Приведи себя в порядок, и завтра в десять утра приходи ко мне в гостиницу. Есть о чем потолковать.
С тех пор жизнь Авдеева изменилась коренным образом. С подачи своего визави он стал совладельцем небольшой процветающей фирмы. Как оказалось, фирма занималась мелкооптовыми экспортно-импортными операциями. Вторым совладельцем был немец, приятель Антона. В благодарность за помощь Челыш еще в их первую встречу в гостинице потребовал от Авдеева рекомендательное письмо к его сестре, как его лучшего друга. Абсолютно сбитый с толку, Борис пытался было возразить, но под давлением разъяренного Челыша написал все, что тот требовал от него. После этого Челыш улетел в Россию.