Как это?
Приставили бы нож к горлу и не вякнул бы!
За что?
Да хотя бы за «базар», Юрик. Любое слово можно повернуть и так и эдак. Скажешь лишнееи каюк! А уж на разговор тебя вызовут. Слышал, как он тут соловьем заливался?
Да-а, протянул обалдевший от такой информации Юрик. Чувствуется приближение родного города.
Городтрудный, согласился Валера, вот только ребята эти скорее всего казанские. Казань будет рано утром. Так что времени у них навалом, чтобы заработать себе на хлебушек!
Ты так заботишься об их заработке?
Каждомусвое, философски заметил бродяга. Кто-то наводит критику, а кто-то шарит по чужим карманам. Так ведь? Чем одна работа хуже другой? Ведь работа. У них тоже есть жены, любовницы, дети. Кто их накормит? Папа Римский? А может, Бог? Вот и приходится крутиться, жизнью рисковать
Денно и нощно в заботе о ближних, с улыбкой добавил критик.
А ты зря улыбаешься, парень, снова нахмурился Валера. Настроение его было непредсказуемым и менялось чуть ли не каждые пять минут. Я ведь сказал тебе, что бывает за лишний «базар».
Не будем ссориться, предложил Юра, поговорим лучше о детях. У тебя мальчик или девочка?
И мальчик и девочка, сразу смягчился попутчик.
И жена есть? И любовница?
Все, как у людей.
А говоришьбродяга!
Валера расплылся в улыбке, но его водянистые глазки вновь насторожились.
Пойдем в ресторан. Перекусим, предложил он.
У меня с собой полно еды.
Если с деньгами напряг, то у меня есть. Угощаю.
Спасибо, я не голоден.
Грузинка наготовила?
Она большая мастерица.
А я посижу в ресторане.
Он резко поднялся и шагнул и двери. Потом так же резко обернулся и взволнованно произнес:
Я тебя прошу: будь повнимательней! Ладно?
Кепка на этот раз осталась лежать на полке под номером пятнадцать.
Валера вернулся через два часа. Его шатало, глаза блестели так, словно их отполировали.
Юра лежа читал книгу.
Как дела? поинтересовался бродяга.
Как видишь.
Был повнимательней? У Валеры заплетался язык.
Еще бы!
Вошла проводница с двумя стаканами чая.
А я разве заказывал?
Несмотря на изрядную дозу спиртного, мозг у попутчика работал превосходно. И память была отменная.
Я заказывал, признался Юра.
И мне тоже? Вот спасибочки. Он проводил проводницу подозрительным взглядом. Пойду ополоснусь.
Валера повесил на плечо казенное полотенце, а Юра, как только он вышел, достал из своей походной аптечки таблетку снотворного.
Лиственные леса сменились хвойными, дремучими, непроходимыми, как в детской сказке. Мелькавшие за окном поезда станции и поселки напоминали о вечной российской разрухе, будто война с немецкими оккупантами еще продолжалась или, по крайней мере, закончилась только вчера.
Блин! Сколько время? У меня, кажется, часы встали! встрепенулся Валера, накрытый новенькой, ни разу не стиранной простыней.
Критик невозмутимо читал книгу. Странные очки лежали на столе.
Слышь! Как тебя там? Время сколько? почему-то шепотом обратился к нему Валера.
Пять, без десяти, не поворачивая к нему головы, ответил Юра.
Утро или вечер? Валера поставил ноги на ковровую дорожку и пытался разглядеть пейзаж за окном.
Вечер, пришел ему на помощь ближний.
Бр-р! Ни фига себе! Это что же? Скоро приедем? Пять часов осталось? Сколько же я спал? Он долго считал про себя, видно, похмелье давало себя знать. Наконец подвел ошеломляющий итог:Семнадцать часов! Охренеть! У меня ведь со сном проблемы, Юрик, вспомнил он имя соседа. Серьезные проблемы, понимаешь?
Понимаю, спокойно ответил тот, поэтому я и дал тебе вчера снотворное.
Бродяга вытаращил водянистые глаза..
Я подумал, все равно не уснешь. Работы много. Нервы на пределе. Почему бы не помочь. Ведь ты мне помог избавиться от этих казанских ребят. А я тебеот бессонницы.
Ну, ты даешь!
Кстати, в чайнике огуречный рассол. Выпей!
А рассол откуда?
Проводница испугалась, что у нее протухнет банка с огурцами, и все утро раздавала пассажирам огурцы. Я у нее выпросил для тебя рассол.
Ну, ты даешь! не переставал удивляться Валера. Он жадно присосался к носику фарфорового чайника. Но тут же поперхнулся, когда услышал:
Стилет свой можешь не искать. Он у меня.
Ты что же, гнида, по карманам шарил?
Во-первых, стилет лежал не в кармане, а под казенной подушкой, а во-вторых, ты ведь называешь это работой. Считай, что я его одолжил у тебя на время. Кстати, твой кошелек и паспорт при этом не пострадали.
Оскорбленный Валера соскочил с полки с перекошенной физиономией, сжав кулаки. Он явно не собирался заниматься утренней зарядкой, хотя присесть все же пришлось, после того как сосед вскинул ногу и угодил ему в пах.
Я тебе не советую делать лишние движения, если хочешь увидеть жену и детей. Критик подтвердил свои слова направленным на Валеру дулом пистолета «Макаров».
Та-ак, протянул бродяга, возвращаясь на полку под номером пятнадцать. Как же я тебя не раскусил сразу? Прикинулся интеллигентом! Напялил очки!
А ты и купился. Правда? Зато я сразу понял, с кем имею дело. Уж больно ты дергался, Лера. Тебе бы в санаторий съездить. Нервы полечить. Но твои хозяева вряд ли о тебе позаботятся. Не дадут профсоюзной путевки. Нет, не дадут.
Что ты несешь? Какие хозяева? Это ты в моем паспорте вычитал или в своей сраной книге?
У тебя на лбу написано.
Что?
Что ты шестерка!
Немного же ты вычитал с моего лба, усмехнулся Валера.
Немного? Как знать. Позавчера в Москве убили чеченского авторитета, по кличке Пентиум. Я знал этого малого. Компьютерная душа! Дикий-дикий, а в этих ящиках, набитых электронными мозгами, разбирался будь здоров
Попутчик явно переусердствовал с утренней зарядкой и время от времени вытирал полотенцем лысину.
Не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь? хмыкнул он. Какое мне дело до твоего чеченца?
Ты выдал себя с первых минут нашего знакомства, когда увидел в окне мою девушку. Ты испугался. Ты принял ее за чеченку. Ты думал, она тебя караулит. И злые чечены вот-вот ворвутся в купе! Ты здорово пересрался, Лера, в тот момент!
Это все твои доказательства? Может, я чеченцев с рожденья боюсь? Может, я с ними воевал?
Не звезди, дорогуша! Ты не воевал! Такие, как ты, не воюют! Кстати, что у тебя с паспортом? Почему он так сильно обгрызен?
Крысы, сэр, нервно засмеялся Валера.
Так я и думал. Ночь пришлось провести в подвале. Профессиональные киллеры так и поступают.
Чушь несешь! Это только твои догадки! Доказательств у тебя нет!
Неужели? Юра сунул в рот сигарету, но не зажег ее. Когда я накануне отъезда узнал о гибели Пентиума, мне пришла в голову интересная мысль. Правда, не очень свежая. А что, если чеченца замочил кто-то из моих земляков? Ведь Пентиум несколько лет прожил в нашем родном городе. И был он не слишком миролюбив. Успел насолить многим. И не успел я это как следует обдумать, как встретил земляка, то есть тебя.
Ты с таким же успехом мог заглянуть в соседнее купе. И тоже бы не ошибся. Там наверняка едет твой земляк.
Разумеется, продолжал Юра, но у того, у другого, нет под подушкой стилета с золотой рукояткой и выложенной бриллиантами буквой «П». Пентиум любил им хвастаться. Люди с Кавказа вообще не равнодушны к таким вещам. А тебе, Лера, хозяин надерет задницу, если узнает! Это не по правилам. Мародерствоне твое ремесло, хотя, я вижу, ты никакой работой не гнушаешься.
В нависшем тягостном молчании стал отчетливей стук колес. За окном стемнело. Над Юриной полкой горел тусклый ночник. Это был единственный источник света в их купе.
Кто ты? шепотом спросил Валера.
Не важно.
Для меня важно, настаивал тот. У меня дети.
У Пентиума их было больше, чем у тебя.
Я не знал
А если бы знал, отказался бы от денег? Не смеши меня!
Кто ты? повторил Валера, и в голосе его слышался надрыв.
Я сел в этот поезд и в это купе с другой целью. Я не собирался искать убийцу Пентиума и того, кто заказал это убийство. Все вышло совершенно случайно. Поверь мне. Более того, мне нет никакого дела до чеченцев. Так что будь спокоен. Я еду в город по своим личным делам. Уже почти год, как я не играю ни в какие игры. И мне нет дела до других игроков. А стилет изъял только в целях собственной безопасности. Как приедем, верну. Успокоился?
Нет.
Почему? удивился Юра.
Потому что я узнал тебя, ошарашил Валера. Без очков тебя еще можно узнать.
Вот и замечательно, если узнал, улыбнулся критик. Но то, что я тебе сейчас сказал, чистая правда. Я еду в город по личным делам.
Зря возвращаешься, еще больше набычился бродяга.
Это почему?
Не знаю, как тебе удалось отойти от дел и заняться критикой. Он ухмыльнулся. По-моему, ты заливаешь. От наших дел отходят обычно в мир иной.
Предположим, мне повезло
Тем более не стоит мозолить глаза серьезным людям.
Валера взял на себя роль наставника. «Любит, наверно, читать нотации своим детям!»подумал критик.
На кого работаешь, бродяга? не дал он развить тему.
Так я тебе и сказал! Нашел дурака! Чтобы ты подкинул моему хозяину стилет? Знаю твои штучки. Наслышан. Нет уж, спасибочки!
Поликарп? выдвинул Юра первую версию.
Не гадай. Все равно не скажу, предупредил Валера.
Если не Гробовщик, то кого еще бояться? продолжал провоцировать тот.
Слишком давно ты не был в городе, Юрик. За это. время многое изменилось. Слышал, что у Поликарпа сына убили?
Слышал. Ну, и что? с невозмутимым видом спросил критик.
Значит, и до Москвы доползло?
А что тут удивительного? У людей языки длинные. Не хочешь ли ты меня убедить, бродяга, что Гробовщик стал кротким как агнец?
Кто его знает? Поликарп затаился. Я только хотел сказать, что многое изменилось. Вот и всё. Появились новые люди. Очень серьезные.
Старые вроде тоже в клоуны не годились, заметил Юра. Надо так понимать, что ты работаешь на одного из этих, новых и очень серьезных?
Я ничего не говорил, отмахнулся Валера. Меньше говоришьдольше живешь.
Это ты верно подметил. А теперь слушай и вникай. Критик вынул изо рта незажженную сигарету и скомкал ее в кулаке. Ты мужик не глупый и должен пониматьдальше нам не по пути.
Предлагаешь выброситься на ходу?
Я не кровожаден. Предлагаю разойтись по-хорошему. И забыть обо всем, что тут говорилось. Будем считать, что не встречались. Ведь это случайность. Чистая случайность. Не так ли?
Так.
Скоро станция. Я очень сожалею, но тебе придется выйти и пересесть на электричку. Ты выспался, благодаря мне. Отдохнул, можно сказать, после изнурительной работы. Ничего не будет страшного, если остаток пути потрясешься в пригородном поезде. Есть возражения?
Что будет со стилетом?
Обижаешь, Лера. Я всегда помню свои обещания.
Он всегда помнил свои обещания. Обещал бывшей жене, что порвет с мафией, будет жить тихо и мирно. Она не верила. Никто не верил. Он сам себе не верил. Но обещание выполнил. Вот уже почти год живет тихо и мирно. Правда, без жены. Он обещал ей, что уедет, и уехал. Он обещал, что приедет, как только она оформит развод. И снова не обманул.
Поезд опоздал на несколько минут. Пассажир в длинном зеленом пальто мило раскланялся с проводницей, которая даже не хватилась его пропавшего соседа. Валера, чтобы не причинять лишних хлопот, вышел через вагон-ресторан.
Мужчина, называвший себя Юрой, ступил на родную землю и сразу понял, что одет не по погоде. Встречающие на перроне растирали уши и носы. Он поднял воротник и быстрым шагом направился на привокзальную площадь, пренебрегая предложениями местных таксистов подвезти.
Несмотря на холод, мужчина не воспользовался услугами городского транспорта, а почему-то спустился в подземный переход. Здесь было мрачно и пустынно, но зато легко можно обнаружить слежку. За ним никто не следил. Мало того, весь длинный, холодный тоннель он прошагал в полном одиночестве.
Выбравшись наружу в районе широкой улицы, ведущей к центру города; он долго не мог найти исправный таксофон и ругал себя за то, что не позвонил с вокзала.
Улицы города казались вымершими. Мертвенно светящиеся вывески магазинов да крепчавший ветер усиливали впечатление. «Я приехал в будний день, почти ночью», искал он оправдания родному городу, но на душе становилось все муторней. «Зачем я здесь?»закипало внутри. Каждый шаг навстречу ветру давался с трудом. Голову сдавливал невидимый ледяной шлем.
Давай шевели мозгами! Шевели! приказал он себе. И тут же вспомнил о стареньком кинотеатре на другой стороне улицы, куда еще мальчишкой ездил смотреть Висконти и Тарковского. Фильмы, шедшие только там. И там же, на углу, у кинотеатра, был всегда безотказный таксофон.
Удача и в самом деле ждала на углу, у кинотеатра.
Светлана Васильевна? Доброй вам ночи, проговорил он в трубку и сам не узнал своего голоса, настолько охрип.
Кто это? спросил приятный женский голос, с некоторой ленцой.
Гена Балуев. Я приехал.
Наконец-то! выдохнула женщина. Добро пожаловать
2
Она попросила подождать ее в ночном баре «Сириус», в двух шагах от того места, откуда он звонил.
Меня там все знают, возразил Балуев.
И что с того? Времена немного изменились, Геночка. Ты давно не был в городе.
Возможно, согласился он.
Войдя в ночной бар, он не нашел подтверждения ее словам. Услужливый швейцар опрометью бросился к нему и при этом дрожал как осиновый лист. Геннадий отдал ему пальто и, не дождавшись номерка, прошел в зал, представлявший из себя довольно просторное помещение, загроможденное неуклюжими столиками и мраморными статуями под античность. Название «бар» в европейском смысле не шло к его роскошной безвкусице. Обыкновенный российский кабак, только без половых в косоворотках.
В баре было немноголюдно, но шумно. Трое деловых, солидных мужчин, время от времени потягивающих из кружек пиво. Экзотический дуэт: пожилой чеченец в папахе, соблазняющий немолодую олигофренку. Компания разнузданных юных нуворишей в обнимку с проститутками. Они-то в основном и задавали темп в оратории ночного бара.
Явление Балуева вызвало замешательство. Все разом стихло, так что стал даже слышен скрип его новых ботинок. Потом оратория возобновилась, перейдя в неприятный шепот.
Бармен, которого он когда-то сам устроил в этот бар, встретил Балуева глупой улыбкой.
Виски со льдом, не дал он опомниться парню, присев на табурет возле стойки.
«Светка все-таки ни черта не понимает в наших делах!»досадовал про себя Геннадий. И это случайно прорвавшееся «наши дела» слегка кольнуло.
Ваше виски, как по-заученному выпалил бармен.
С возвращеньицем! услышал Балуев откуда-то слева и тут же повернулся в ту сторону.
Он и не заметил, что за стойкой бара кто-то еще коротает время в одиночестве. Сутулый парень лет двадцати пяти, с лицом уродливым, но обаятельным. Заячья губа, выдвинутая вперед челюсть, широкий, приплюснутый нос, глаза необыкновенно живые, но полные скорби.
Не узнали? улыбнулся незнакомец. Миша Гольдмах. Игровые автоматы. Он протянул Геннадию свою визитную карточку.
Слышал, пробурчал в ответ Балуев и хотел вернуть Гольдмаху визитку, но тот отмахнулся.
Берите! Берите! Уж не побрезгуйте! Он произнес это без заискивания, с налетом иронии. Я много о вас наслышан. Мы можем пригодиться друг другу. В наше время не так-то легко найти друзей. Особенно тем, кто при деньгах. Когда появляются деньги, кончается дружба и начинается корысть.
Этот уродец с красивыми глазами и обаятельной улыбкой напоминал древнего мудреца, а не хозяина игровых автоматов. Геннадий не стал его разочаровывать признанием в том, что он уже почти год как отошел от дел своего босса, «изумрудного короля» Мишкольца. И что замешательство в барепросто недоразумение. Где-то в глубине души Балуеву было приятно, что его здесь не забыли.
Гольдмах тоже заказал виски и предложил выпить за знакомство.
Когда я начинал свой бизнес, продолжал он, не думал о друзьях. Они были. Всегда где-то рядом. Мы выпивали. Ходили на дискотеки. Делили девчонок. Это меня устраивало. А потом жизнь закрутила нас. У кого-то не пошли дела. Кто-то сел на иглу. Кто-то скурвился. Остальные исходили слюной от зависти. Яне жаден. Давал деньги в долг. Мне не возвращали. Я и не требовал. Только те, кому давал, возненавидели меня еще больше. За собственную беспомощность. Ущербность Зачем я это вам рассказываю? неожиданно встрепенулся он. Если надоел, пошлите меня. Я не обижусь.