Подполковник милиции Леонид Махов.
Алексей Гольдин, школьный друг хозяина дома,осторожно и вяло откликнулся Леха и, уже не садясь, так же вяло сообщил всем присутствующим:Не заметил, как время пролетело, а мне пора, давно пора,и, говоря так, выбирался, выбирался из-за стола и стульев к двери, и уже у двери:Я тебе, Алик, на днях позвоню, непременно позвоню.
Спиридонов успел прихватить его только потому, что Гольдин запутался в многочисленных замках.
Лешка, что с тобой?
Завтра поговорим, Алик, обо всем поговорим, честное слово!
С помощью Спиридонова он открыл наконец дверь и исчез, сгинул.
А Махов, для приличия приняв рюмку, извиняющимся голосом объяснил столу свое неожиданное появление здесь.
Весь день вас ищу, Александр Иванович. И на дачу к вам заскочил, и к писателю Кузьминскому заехать не постеснялся, и к Жоре наведывался, и Зою Николаевну Казарян обеспокоил. Казенного бензина сжегстрасть. А вывот они! С вас бы и начать надо было, Варвара Владимировна!
Кто тебе нужен и для чего, Леня?жестко спросила полковник в отставке Лидия Сергеевна Болошева-Смирнова и так глянула на Махова, что ему сразу стало понятно, кто тут главный милицейский начальник.
Нужны мне Александр Иванович, Жора и, может быть, отчасти вы, Лидия Сергеевна. А для чегопока секрет.
Секрет для всех, кроме Смирнова с Жорой и отчасти для меня,насмешливо подчеркнув слово «отчасти», безжалостно определила цель маховского визита Лидия Сергеевна.
Не замечая милиционера в форме, Ксения демонстративно громко спросила:
Случилось что-нибудь серьезное, Лидия Сергеевна?
Об этом от подполковника Леонида Махова сейчас узнают мой муж, Георгий Сырцов и, может быть, отчасти я,без улыбки ответила Лидия Сергеевна.
В Алькин кабинет идите,распорядилась хозяйка дома Варвара.
Только сейчас первый джентльмен МУРа Леонид Махов осознал несвоевременность своего визита. Он хотел было какой-нибудь ернической замысловатой руладой снять общее напряжение, но Георгий Сырцов все поставил на свои места:
Я понимаю, Леня, милицейская работагрубая работа. Но не слишком ли: вот так впорхнуть и потребовать от, в общем-то, посторонних тебе людей нарушить доброе застолье, поломать их задушевную беседу и заставить напрячься в нервном ожидании того, как соизволит с ними поступить лихой и всемогущий подполковник милиции? У тебя ордер на обыск квартиры Спиридонова Александра Ивановича имеется? Понятые и следственная группа за дверями?
Нет у меня никакого ордера, Жора,грустно признался Махов.
Тогда выметайся отсюда к чертовой матери!заорал Сырцов.А если мыСмирнов, я и отчасти Лидия Сергеевнадо крайности нужны, вызывай повестками официально и всех поодиночке!
Жора,тихо сказал Дед, и Сырцов присел на свой стул и стал с неподдельным любопытством рассматривать в тарелке почти по-японски изящную композицию гарнира к горячему ростбифу.
Я не в чужой дом пришел и не к посторонним людям,глухо заговорил Махов.Я пришел к друзьям, или, во всяком случае к тем, кого до сегодняшнего дня считал своими друзьями.
Леня,тихо сказал Дед, и Махов замолчал в безнадеге.
Мне уйти?спросил он у Спиридонова как у хозяина дома.
А это как Санька решит,снял с себя ответственность Алик.
Разговаривать с нами не расхотелось, Леня?поинтересовался Смирнов.
Нет,почти гавкнул Махов и сжал зубы.
Варвара,попросил жену Спиридонов,сообрази им в кабинете что-нибудь для поддержания длительного и, я надеюсь, культурного разговора.
Коньячку, значит, и к немусопутствующие товары,догадалась Варвара.
Дед не дал Махову овладеть господствующей высотой: сам уселся за неохватный, в зеленом сукне спиридоновский стол, вытянул под столом ноги, откинулся в кресле и предложил Махову:
Говори, Леня.
Мне бы хотелось, чтобы первым говорили вы, Александр Иванович,прямо-таки униженно попросил Махов, устроившийся в углу необъятного дивана. В противоположном углу сидел небрежно-рассеянный Сырцов.
Так это будет на допрос смахивать,добродушно заметил Дед,а я думал, что у нас разговор получится.
Нас томишь, себя томишь, Леня. Начинай с того, что жжет,посоветовала Лидия Сергеевна. На правах жены и первого референта-консультанта она сидела в кресле у письменного стола.
Хотел бы Махов собеседников попроще, но в жизни такое случается редко, тем более если ты пытаешься прихватить на неточности, умалчивании людей, которых ты как раз и уважаешь за точность и оригинальность мышления, быструю и неожиданную реакцию, фантастический по богатству опыт и.дьявольское умение играть в подобные игры. Решил действовать с недоброй сырцовской прямотой и легким вызовом.
Сегодня днем, когда я тщетно пытался разыскать вас, Александр Иванович, на вашей даче мне представилась весьма занимательная картинка: маляры шпаклюют и подкрашивают бревна сруба, а стекольщики с усердием вставляют стекла на террасе. Вопрос: в связи с чем ведутся эти работы?
Ремонт,вздохнул Смирнов.В копеечку влетает.
Вопрос второй. Позавчера ночью в районе, в очень ограниченном районе, где находится ваша дача, дважды интенсивно и довольно продолжительно велась перестрелка из автоматического оружия. Не по вашей ли террасе стреляли из автоматов, а есть подозрения, что из пулемета, Александр Иванович?
Ты бы сам посмотрел. Проверить-то легче легкого.
Меня не пустили к вам на участок.
И правильно сделали. Но где-нибудь в мусорной куче наверняка свалены сколы старых битых застекленных рам.
Вы так любезно подсказываете направление поиска, что у меня нет никаких сомнений в бессмысленности осуществления его. Как я понимаю, простреленные стекла искрошены вами так, что никаких следов от пуль я в них не найду.
Правильно понимаешь,одобрил его Смирнов.
Вы хотите сказать, что надежно уничтожили все улики и не собираетесь дать мне какую-либо информацию по ночной перестрелке?
Я хочу сказать, Леня, что никакой перестрелки у меня па даче не было.
Не понимаю, что дает вам игра в развеселую отказку! Не понимаю!Махов ударил кулаком по кожаному валику дивана.
Ты при шофере, Леня?поинтересовалась Лидия Сергеевна. Леонид мрачно кивнул. Тогда она поднялась, подошла к журнальному столику, налила коньяку не в рюмку, а в стакан (полстакана) и протянула нервному подполковнику.Выпей.
Без колебаний Махов опрокинул в себя его двадцать пять граммов и не закусил. Мотнул головой и слегка севшим голосом приступил к следующей занимательной истории.
Вчера, вернее сегодня ночью, патруль ГАИ на перекрестке Садового и Нового Арбата задержал автомобиль, в котором находились трое весьма странных граждан. Один из них был ранен в ногу, второй еще находился в состоянии отравления нервно-паралитическим газом, а у третьего, который был за рулем, на запястьяхследы жестких наручников. Все троебезоружны. ГАИ в связи с этим обстоятельством передала трех граждан нам. С утра была проведена экспресс-экспертиза. Оказалось, что эта троица не была безоружна. Она была насильственно и высококвалифицированно разоружена. Выстрел в мягкие ткани ноги был, по расчетам баллистиков, произведен с близкого расстояния из пистолета системы «парабеллум». Вопрос к Георгию: не из твоего ли переулка (он ведь совсем рядом с этим перекрестком) выехал автомобиль с троицей?
Кто его знает, может, и из моего. Ты их спроси,беспечно ответил Сырцов.
Уже спрашивают,дал справку Махов.Теперь вопрос к вам, Александр Иванович: выстрел из парабеллума произвели вы?
Пулю нашли?деловито, как опытный специалист, спросила Лидия Сергеевна.
Нашли,быстро ответил Махов, водя указательным пальцем по гладкой поверхности журнального столика. Лидия Сергеевна подняла непонимающие глаза на Смирнова. Тот улыбнулся всеми своими тридцатью двумя пластмассовыми зубами и сообщил Махову:
Если бы я стрелял в мягкие ткани ноги, то пулю бы вы не нашли никогда.
Я соврал. Пулю мы не нашли,признался Махов.
Чем ты, собственно, занимаешься, Леня?опять спросила Лидия Сергеевна.
Расследую ряд тяжелых преступлений. Ищу убийц.
А по-моему, ты пока лишь философствуешь о возможности соединения безмотивных (во всяком случае, на первый взгляд) преступных действий. Ищи убийцу просто, по-нашему, по-муровски: осмотр места преступления, незначительные детали-улики, общение с очевидцами, допросы свидетелей, потерпевших, подозреваемых. Без маеты, как любит говорить мой муж, на обобщения не выйдешь.
Ваши советы для меня бесценны, Лидия Сергеевна,нервно сделал комплимент Махов.Но по некоторым фактам я могу определенно считать, что вы, Александр Иванович, и ты, Жора, предпринимаете действия в параллель с официальным расследованием и уже владеете информацией, которая бы могла мне очень и очень помочь. Почему вы прячете концы?!
Разорался,вдруг обиделся Дед и хлопнул ладонью по зеленому сукну.А тебе работать надо, а не орать.
Так помогите же!почти взмолился Махов.
Нечем, Леня,признался Смирнов.
Не верю!
Точнее, так. То, чем мы располагаем, никак не может помочь официальному расследованию, идущему каналами, определяемыми законом, УПК, субординацией и твоим начальством,подробнее объяснила Лидия Сергеевна.Это говорю тебе я, кандидат юридических наук. Выйдем на дозволенноевсе, все будет твое.
И на том спасибо.Тихо кипевший Махов встал.Жоре я уже напоминал, теперь напомню вам всем: сокрытие улик, дача ложных показаний, введение следствия в заблуждениевсе это уголовное преступление. Еще раз спасибо за внимание и добрые советы. До свидания.
По-солдатски развернувшись, Махов удалился из кабинета, из квартиры, из дома. Они втроем поотдыхали от него, а потом Лидия Сергеевна сказала:
Ох и худо Ленечке сейчас!
Глава 36
И долго так еще?с заднего сиденья спросила Ксения, опустив глаза к автомобильным часам.
Сырцов доложил охотно и бодро:
Пятьдесят семь минут.
Час,вздохнула невидимая во тьме салона Ксения.Скажите мне что-нибудь, Георгий.
А что сказать-то?
Хотя бы права я или не права.
Вы правы, Ксения. Нельзя жить во лжи и подлости.
Помолчали. Потом Ксения, совсем забившись в угол,задала вопрос из тьмы:
Вам, Георгий, нравится моя единственная и настоящая подруга Люба?
Сырцов резко обернулся, пытаясь увидеть лицо Ксении, но не увидел и решил признаться:
Очень.
И вы ей. И тоже очень. А спите с моей матерью. Значит, кому-то обязательно лжете, или Любе, или маме. А ложь и подлостьсестры, вы только что сами об этом говорили. Только не надо меня убеждать, что с одной стороныслучайная, ничего не оставившая в жизни мимолетная связь, а с другойвысокое, трепетное и впервые по-настоящему захватившее вас чувство.
А если все это действительно так, как вы только что сказали? И если я, как только подумаю о Любе, краснею от стыда и бессовестности своей где попало: в доме, за рулем, в толпе, наедине с самим собой, во сне и наяву?
Покраснеете, покраснеете, а потом мою мамашу в койку...
Ксения!отчаянно крикнул он.
Я не осуждаю вас, поймите меня. Я думаю вслух. Ложь, подлость, ханжество, предательствострашные пороки, да? А беспощадность в своей правоте, приносящая другим боль и только боль,что это? Вон вы как закричали...
Сырцов развернулся у Триумфальной арки, и они покатили к центру. Пристроившись в спокойный ряд, Сырцов, подумав, спокойно ответил:
Беспощадность в своей правоте. Ишь чего выдумали! Не беспощадность, а честность. Только когда честен с собой, имеешь полное право быть честным по отношению к другим. А боль... Боль оттого, что честность определяет самые постыдные и потому и болевые точки человека. Свои, другого кого-то. И еще. Лечение правдойсерьезная операция, а при операции всегда боль. А вы что, Любе звонили?
Ага.
А не надо бы.
Знаю. Но Любка единственный человек, после разговора с которым кажется, что все еще может быть хорошо.Ксения, видимо, с улыбкой вспомнила Любу, потому что голос ее изменился:Не беспокойтесь, Георгий, я ничего не сказала ей про ваши опасные связи.
Может, хватит об этом, Ксения?
Только один еще вопрос. Что вы собираетесь делать?
Я уже сделал выбор.
И многое-многое другое,добавила Ксения.А я ничего не делаю. Просто соглашаюсь с кем-то или не соглашаюсь с тем-то. Яне человек сейчас, ялишь точка, в которой пересекаются чьи-то корыстные и благородные интересы. Мне хочется поступка, Георгий.
Ваш поступок, ваше делосамое трудное дело: устоять на ветру, не сломаться, не рухнуть несмотря ни на что.
ЯПавлик Морозов?
Тыдура!проорал Сырцов.
Вот и на «ты» перешли,удовлетворенно констатировала Ксения и ехидно заметила:Вы на красный проскочили.
Проскочили они на красный свет у Киевской площади перед Бородинским мостом. К счастью, неприхваченный гаишниками Сырцов на мосту дал скорость и встал в недлинный хвост перед выездом на Садовое. Обернулся, улыбнулся, увидел наконец разноцветное Ксенино лицо, освещенное ядовитой рекламой магазина «Руслан», и объяснил:
Последняя проверка. Сейчас Виктор и Роман Суренович просчитают наиболее шустро сорвавшихся на желтый и окончательно решат: есть за нами с тобой хвост или отрубились мы окончательно.
А где же они?удивилась Ксения.
Хвост, что ли? Хорошо бы, если подальше.
Да Виктор же с Романом Суреновичем!возмутилась она сырцовской тупостью.
Да вот они,лениво сообщил Сырцов, ни на кого не указывая.
Ксения увидела их сама. С ее стороныв оконце черной «Волги» греко-армянский профиль Казаряна, со стороны Сырцова в «вольво» цвета мокрого асфальта белесый затылок, крутое ухо и кончик славянского носа Виктора Кузьминского. Ни Сырцов, ни Казарян, ни Кузьминский не смотрели друг на друга.
Порядок в танковых частях,облегченно решил Сырцов.Времени у нас теперь навалом. «Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал!»
Яне Павлик Морозов,поняла Ксения.Яподсадная утка.
Сырцов сделал левый поворот и ушел в туннель. Беззаботно ему стало и просто. Он с начала и до конца спел песню про красотку, нахально не стесняясь Ксении. Она терпела, но когда он приступил к исполнению хита под названием «Бухгалтер, милый мой бухгалтер», не вынесла.
Ну, будя, вокалист.
Вот за что тебя люблю я, вот за что тебя хвалю я!в восхищении прокричал Сырцов.
Это за что же?
За терпимость и доброту.
Машину они оставили в Зачатьевском и к дому отца Афанасия шли пешком. У калитки Ксения придержала Сырцова за рукав, положила ему руки на плечи и нежно поцеловала в обе уже слегка колючие щеки.
Ты сам не понимаешь, какой ты молодец!
Отец Афанасий, Александр Смирнов и некая пожилая (не старуха) дама весьма интеллигентного вида за круглым столом под бархатной скатертью (для каждого прибора льняные салфетки) пили малыми глотками тягучую вишневую наливку. Отец Афанасий и дама с явным удовольствием, а Смирновс плохо скрытым отсутствием энтузиазма.
А вот и Ксения,с видимым облегчением произнес Смирнов: прекращалась дегустация наливки и налицо удачное, без ненужных приключений прибытие подопечной.
И Георгий Петрович Сырцов,мрачно добавил обладатель сего имени.Здравствуйте.
Ксюша,сказал отец Афанасий.Это Ираида Андреевна Васильева, которая готова предоставить тебе на несколько дней кров и сердечное гостеприимство.
Спасибо,почти прошептала Ксения.
Ираиде Андреевне ты можешь полностью доверять,добавил отец Афанасий. Ираида Андреевна весело посмотрела на него, весело посмотрела на Ксению.
Почему же на несколько дней? На столько, на сколько захочет Ксения.Теперь она весело взглянула на Смирнова, четко понимая, кто главный.Нам с Ксенией, вероятно, уже надо идти, Александр Иванович.
Дед был эталоном джентльмена в общении с дамами:
Сколь это ни прискорбно...
Я провожу,вызвался Сырцов.
Ромка и Виктор доведут,решил Дед.Ты и так здесь достаточно примелькался.
Все как надо?поинтересовался отец Афанасий.
Лучше и невозможно представить!отдал должное усилиям священника.Божье дело сделали, отец Афанасий.
Это моя работа.
...Все четверо к одиннадцати часам подтянулись в кафе старого знакомца Смирнова, который когда-то под кличкой «Марконя» занимался делами, порой подпадавшими под положения УПК, а теперь как Марат Павлович стал законным владельцем предприятия общественного питания.