Я уже сказал вам, что подставил ее под удар, а то, что я не предвидел, что ее партнер поднимет на нее руку, не умаляет моей вины. И кроме того, вы не представляете, что я пережил, обнаружив ее. Это надо было видеть самому. Она лежала в ванне с размозженной головой. Тело у нее окаменело, оно было холоднее воды, в которой она находилась, и когда я
Постойте! неожиданно выкрикнул он.
Что такое?
К нему явно вернулась профессиональная уверенность, он почувствовал себя снова врачом, в этом не было никакого сомнения.
Вы настолько упиваетесь собственными чувствами и переживаниями в связи с этой сценой, Холман, что игнорируете факты. Теперь он говорил деловито-спокойным тоном. В котором часу вы мне звонили? Около половины десятого?
Примерно, но какое
А в котором часу вы обнаружили тело Карен?
Приблизительно в полночь.
И оно было холодным как лед, говорите вы? Вам показалось, что даже холоднее воды, в которой она лежала?
Точно, но
Я имею все основания уверять, что Карен никогда не принимала холодных ванн, заговорил он вкрадчивым голосом. Температура тела начинает снижаться сразу же после смерти, но, если опустить тело в горячую воду, процесс замедляется. Однако, по вашему мнению, убийцу вынудило действовать ваше сообщение о том, что будто вы имеете сведения о том, что автором записок шантажирующего содержания является Карен. Мне вы об этом заявили в четверть десятого. А когда остальным двоим?
Одному тогда же, потому что он присутствовал при моем телефонном разговоре с вами, медленно произнес я, третьему чуть позже.
В таком случае, если один из этой троицы убил ее, это не могло быть сделано задолго до десяти, продолжил он уже совершенно спокойно, а тело Карен не могло стать на ощупь холодным как лед всего за пару часов, не так ли? Я даже сомневаюсь, что за два часа смогла бы полностью остыть вода в ванне!
Вы имеете в виду, что Карен была мертва еще до того, как я позвонил вам из квартиры Ларсена? пробормотал я.
Я получил свой врачебный диплом задолго до того, как стал специализироваться на психиатрии, сообщил он бодрым голосом. Даю вам слово, Холман, что раз тело было холодным как лед, значит, Карен умерла не за два часа до этого, а гораздо раньше.
Спасибо! сказал я ему без особой радости. Вы сняли меня с крючка.
Надеюсь, что и себя тоже.
Его бледное лицо довольно скоро стало приобретать естественную окраску.
А теперь не считаете ли вы, что лучше вызвать полицию?
Пожалуй, но с этим можно подождать еще пару минут Если Карен не была убита из-за моей неосмотрительности, то почему же ее убили?
Разве не дело полиции в этом разобраться?
Либо ее партнер перестал ей доверять, опасаясь, что она все разболтает, либо
Либо? поторопил меня Сулливан через пяток секунд.
либо у нее вообще не было никакого партнера, неожиданно сообразил я. Возможно, ей было известно что-то такое, что могло установить личность шантажиста.
Так почему же она вам об этом не сказала раньше?
Голос у него звучал слегка раздраженно, как будто он утомился от рассуждений со мной.
Может быть, она сама не представляла, что знает шантажиста. Но зато этот человек опасался, что она сообразит?
Я считаю, что вам нужно вызвать полицию, затем лечь в постель и проспать часов десять подряд. Вы не сможете логически рассуждать, пока не остынете в эмоциональном плане, Холман, можете мне поверить!
Возможно, вы и правы, неохотно согласился я.
Я хочу, чтобы и вы, и полиция имели ясные головы, из чисто эгоистических соображений. Я до сих пор убежден, что Рейнер погиб случайно, это был самый настоящий несчастный случай. Но теперь, когда Карен убили аналогичным образом из такого же оружия, уже кажется, что и то был не несчастный случай, и я становлюсь подозреваемым номер один в обоих убийствах.
Я вернулся в дом в Бел-Эйр, чтобы вызвать полицию. Ничего не менялось оттого, что они не знали о том, что труп я обнаружил еще за час до этого, но зато я, умолчав об этом, избежал необходимости отвечать на массу каверзных вопросов. Мне казалось, что и без того их будет достаточно. В тот день Билл Карлин, мой приятель, дежурил. Возможно, это несколько упростит дело, возможно, и нет. Как только он пообещал мне прибыть через двадцать минут, я положил трубку и стал бесцельно бродить по дому.
Ванна притягивала меня, как магнит, и хотя не хотелось вновь увидеть тело Карен, я все же решил туда заглянуть, чтобы убедиться, что оно по-прежнему там и что мне все это не пригрезилось. Разумеется, оно было на месте, ничего не изменилось с того момента, когда я его увидел впервые. Ее голова по-прежнему покоилась на краю ванны, безжизненные глаза были широко раскрыты, и мне так и казалось, будто она ждет, чтобы кто-то ответил на ее вопрос. И тут я заметил кое-что, что я упустил из виду в прошлый раз, когда впервые взглянул на тело. Внутренняя поверхность ее бедра была усеяна множеством следов от ожогов, как будто кто-то снова и снова прижимал к ее телу горящий конец сигареты.
Я все еще разглядывал эти зловещие следы, ясно говорящие о произведенной пытке, когда услышал, как официальные колеса зашуршали по гравию подъездной дорожки перед домом.
Объяснение с Биллом Карлином продолжалось два часа. Я сообщил ему все, что мне было известно, за исключением содержания магнитных лент, использованных для шантажа. Барбара Дун оставалась моей клиенткой, и я посчитал себя обязанным молчать про все эти сенсационные подробности как можно дольше. Карлин, который был гораздо больше лейтенантом, чем просто Биллом, в конце концов отпустил меня с миром, напутствовав обычными словами о том, что теперь это уже «забота криминальной полиции», так что мне следует держаться подальше. Домой я вернулся лишь к четырем часам, последовал совету доктора и сразу же лег спать. Я проспал без задних ног целых шесть часов, спал бы, наверное, и дольше, но меня разбудил телефон.
Рик? Это Барбара Дун. Голос ее звучал напряженно. Мне необходимо вас видеть. Немедленно.
Вас навестила полиция?
Да, я знаю про то, что миссис Рейнер убита! нетерпеливо пробормотала она. Но дело не в этом. Кое-что другое.
Что именно?
Я не могу говорить об этом по телефону Пожалуйста, приезжайте сюда как можно скорее. Дело срочное. И она повесила трубку.
Я приехал приблизительно через час. Дверь мне отворил Ларсен. Мне показалось, что он осунулся и позеленел. Он проводил меня в гостиную, как будто я был гробовщиком, явившимся с целью лицезреть дорогую ему усопшую.
Барбара Дун бросила на меня яростный взгляд, ее фиалковые глаза можно было охарактеризовать любым эпитетом, за исключением «ласковые». Она снова облачилась в черные брюки и свитер, будто собиралась заняться прокладкой новых дорог. По выражению ее лица я мог предположить, до чего ей не терпелось прогуляться туда-сюда по физиономии Холмана в туфельках на каблуках-гвоздиках!
Черт побери, для чего я вас наняла?! Это было сказано мне вместо приветствия. Теперь уже вмешалась полиция, убита вдова Рейнера, и что же вы предприняли, чтобы этому помешать?
Полиция не знает, что записано на ленте, сказал я. Единственное, что им известно, так это то, что ее использовали, чтобы вас шантажировать.
Это просто восхитительно, не так ли?! Ее тощее тело задрожало от ярости. Они пока еще не знают, что записано на ленте. Но зато это известно человеку, использующему ее для шантажа. И он будет и дальше заниматься этим, пока вы с идиотской ухмылкой на лице изнываете от безделья!
Что еще случилось? осторожно спросил я.
Покажите ему, Эдгар!
Она повернулась ко мне спиной и принялась расхаживать взад и вперед по комнате широкими энергичными шагами.
Вот, сдержанно пояснил Ларсен, подавая мне листок бумаги, было доставлено посыльным сегодня утром.
Я прочитал:
«Вы достаточно долго покрываете грязью экран. На следующей неделе объявите о своем уходе со сцены, иначе публикации на первой странице всех газет потребуют этого без вашего участия».
Я вернул записку Ларсену.
Полиция это видела? спросил я.
Барбара Дун моментально остановилась и повернулась ко мне, ее лицо превратилось в неподвижную маску.
Не будьте болваном! Вы воображаете, мне хочется, чтобы они это видели и начали задавать разные неделикатные вопросы? Плохо уже то, что мне пришлось показать им первую записку.
Пожалуй, нет, вежливо пробормотал я.
Ну? Надо было видеть ее убийственный взгляд! Ну и что вы намерены предпринять в этом отношении, великий специалист?
Что-нибудь сделаю
И поторопитесь, процедила она сквозь стиснутые зубы, или же это будет последний ваш выход. Это я могу вам обещать с определенностью!
Я ухмыльнулся, подумав, что она переоценивает свои возможности, учитывая конъюнктуру, но решил не затрагивать эту тему, а просто спросил Ларсена:
Вы тоже получили новую записку?
Нет, покачал он головой. Только Бэбс.
Это интересно
Просто потрясающе! Она едва не задохнулась от ярости. Выходит, теперь я являюсь единственным объектом внимания шантажиста? Что прикажете мне делать? Плясать от радости?
Скажите, почему вы разошлись с Харвеем Маунтфортом? спросил я ее.
Она с минуту смотрела на меня.
Какая жестокость! Но какое отношение это
Подлинной причиной, явился тот факт, что вы уличили его в том, что он вас обманывает с Сюзанной Фабер?
Она на мгновение прикрыла глаза:
Нечто в этом роде. Какая разница?
Пока не уверен. Возможно, никакой
Она вновь устало прикрыла глаза.
«Возможно, никакой»! Ей удалось очень точно воспроизвести мою интонацию. Выведите его отсюда, Эдгар, прежде чем я окончательно взбешусь и придушу его собственными руками!..
Ларсен неуверенно шагнул ко мне, но сразу же остановился, заметив выражение моего лица.
Может быть, вы оба поладите позднее, пробормотал он неуверенно, когда слегка остынете?
Выброси его отсюда вон! Голос Барбары поднялся на целую октаву. Вон!
Я собрал воедино растерянные было остатки достоинства и медленно двинулся к двери, как будто я сам уже намеревался уходить. И тут она произнесла одно словцо, когда я был уже на пороге комнаты, от которого у меня в полном смысле слова волосы поднялись дыбом. Я никогда не воспринимал Барбару как леди, но нужно глубоко нырнуть в сточную канаву, чтобы выкопать употребленный ею шедевр и ввести его в активную лексику
Дверь кабинета была уже полуоткрыта, поэтому я просто толкнул ее и вошел внутрь. Марсия Роббинс сидела за письменным столом, занимаясь какими-то бумагами. Она выглядела самым настоящим личным секретарем, прекрасно воспитанным и энергичным. Она была в белой блузке и черной юбке, причесана стильно, но без экстравагантности. Стекла ее очков блеснули, когда она подняла голову и бросила на меня какой-то весьма отчужденный взгляд.
Вчера вечером всем своим видом вы показывали, как вы рады возвращению домой, напомнил я ей. Вы казались мечтой холостяка, когда уютно свернулись на ковре с интересной книжкой, а всеми своими округлостями выглядели такой счастливой и женственной, что буквально просились на обложку мужского журнала.
Она вспыхнула до корней волос:
Вы отвратительная личность, Рик Холман!
Вчера вечером я вообразил, что все это было проделано ради старины Харва. Я неприятно улыбнулся. Каким же наивным бываю я иногда!
Если вам не доставляет удовольствия изводить меня, прошептала она, тогда переходите ближе к делу.
Все дело в том, что вы вовсе никого не ждали. Вы наслаждались нормальным вечером дома, верно?
Она медленно кивнула:
Ну и что в этом такого?
Лишь позднее до меня дошло. Когда я сообразил, что вы просто с удовольствием отдыхали в домашней обстановке, а не ожидали, когда старина Харв с грохотом ввалится в комнату, я понял, чей это дом.
Я ничего не понимаю! проговорила она как бы безразлично, но при этом старательно смотрела в сторону.
Мне нужно все разложить по полочкам? неохотно спросил я. Сказать, что связь между вами и Барбарой Дун, начавшаяся еще когда вы с ней развлекались летом в Коннектикуте, никогда так и не прекращалась? Что продолжающееся «родство душ и тел» явилось действительной причиной развода между ней и Маунтфортом? Вы хотите, чтобы я продолжал?
Нет Ее голос дрожал. Пожалуйста, не надо.
Хорошо, с облегчением произнес я. Тогда поговорим о старине Харве. Он был одним из пациентов Рейнера. Его исповедь записали на ленте, как и всех остальных. И тоже шантажировали. Разве не из-за этого он приходил к вам? Почему он вваливался в это французское окно? Вовсе не для каких-то физических действий, так как такого рода связь между вами невозможна, а потому, что в известной степени вы или ограждали его от шантажиста, или же пытались оградить!
Да. Она глубоко вздохнула. Для Харвея главноеего карьера. После развода он сообразил, что совершил величайшую ошибку, потому что, раз он больше не был интимно связан с Барбарой, его успехи быстро пошли под гору. И Харвей решил, что самое разумноевновь с ней сойтись. Насмешливая улыбка искривила ее губы. Забавная ситуация, не правда ли, мистер Холман? Он явился ко мне за помощью. Он говорил, что это будет лишь формальный брак, он не будет затрагивать моих взаимоотношений с Бэбс вообще. Но это обеспечило бы ему защиту, послужило бы надежным щитом против всяких инсинуаций и полупрозрачных намеков. И это было отнюдь не лишено смысла!
Она сняла свои очки и стала механически их протирать маленьким шелковым платочком, ее близорукие голубые глаза наверняка едва различали меня.
Затем начался шантаж, печально произнесла она. Бэбс получила кусочек ленты, указывающий на начало наших взаимоотношений. Харвейкусочек, который напоминал ему, как он подробно обсуждал эти взаимоотношения с доктором Рейнером и считал их причиной неудачи его женитьбы. В его записке от шантажиста было сказано, чтобы он оставил все надежды вновь жениться на Бэбс и в наказание за мерзкое поведение на уик-эндах Сюзанны Фабер женился на мне. Она рассмеялась неприятным смехом. Потому что, видите ли, женившись на мне, он прервет противоестественную связь, существующую между мной и Бэбс, поскольку ей будет в точности сообщено все, что он в свое время высказывал об их браке.
Поэтому он прибежал к единственному другу, который у него был в данной ситуации, к вам, подсказал я.
Марсия кивнула:
Я велела ему держаться в стороне. Никому ничего не говорить о полученной им записке. Я почти не сомневалась, кто был этот шантажист, и если бы у меня была возможность разоблачить его перед Бэбс, все было бы кончено до того, как он был вынужден что-то предпринять.
Вы считали шантажистом Ларсена?
Ох уж этот дорогой Эдгар
От ее улыбки у меня прошла дрожь по спине.
Его всегда так тревожили мои взаимоотношения с Бэбс! Он постоянно волновался, что в один прекрасный день она рассчитает его и сделает меня своим менеджером.
Полагаю, обстановка осложнилась, когда она наняла меня?
По его настоянию, обратите внимание! Она снова надела очки, и стекла блеснули, очевидно понукаемые ее яростью. Да, весьма осложнилась.
Надо думать, по этой причине вы позвонили Барбаре Дун, представились Сюзанной Фабер и сообщили ей, что магнитные ленты находятся у меня и я пытаюсь использовать их для вымогательства?
Я была уверена в том, что Ларсену придется притвориться, что он и ее намерен шантажировать, заявила она без тени смущения, как он притворялся, будто шантажируют его. А у Сюзанны всегда про запас имелся какой-нибудь верзила с железными мускулами. Я подумала, что, если он вас хорошенько изобьет, это может навсегда отбить у вас охоту мешаться в подобные дела. Марсия вздохнула с непритворным сожалением. Однако из этого ничего не получилось, не так ли?
Скорее, едва не получилось, буркнул я, вспоминая события в ванной. Вы даже не представляете, как бы я хотел, чтобы все получилось!
Она безмятежно улыбалась, не испытывая ни малейших угрызений совести.
В вас сосредоточилось все, что я ненавижу в мужчинах, мистер Холман.
Ну что же, надо признать, что вы сделали все, чтобы решить вопрос по-своему, Марсия, с уважением заметил я. Ставлю вам высший балл за прилежание. И могу добавить, что созерцание вашей голой спины доставило мне вчера большое удовольствие.