Влип, красавец. Тут тебе не бандитский Петербург. Тут, бля, строго.
Криминальная обстановка во Владимире не сильно отличалась от общероссийскойгорожане помнили даже стрельбу из гранатомета по магазину «Золотые Купола» и насчет строгости помнили: совсем недавно судья Л-в освободил из-под стражи авторитета Сергея Н. по прозвищу Богач. Богач вышел на подписку о невыезде, а на следующий день погиб главный свидетель по его делу тут, бля, строго. Не забалуешь.
тут, бля, строго.
Это ошибка! закричал Таранов. Это какое-то недоразумение.
А это? сказал один из оперов, показывая рукой на карабин. Это тоже недоразумение?
«Сайга», выброшенная Иваном из окна на скорости около восьмидесяти километров в час, «потеряла» прицел и выглядела как инвалид. Иван промолчал.
Мудак ты, сказал опер. Сейчас мы сделаем тебе парафиновый тест и однозначно найдем на руках следы выстрела. Да и тачку твою приметную Горилла хаа-рашо запомнил. Доказов на тебя выше крыши, дядя. И у тебя теперь одна дорожка.
Какая? хмуро спросил Таранов.
Во «Владимирский централ», милый.
А снег за окном все шел, шел, шел и белым занавесом отрезал Таранова от предыдущей жизни.
* * *
Светлана заварила кофе. Поплыл по кухне душистый, густой запах «Арабики». Она сидела и смотрела, как язычки газа лижут дно латунной турки турку ей Ванька подарил. Где он сейчас? Почему не звонит?
Она по-настоящему любила этого странного человека. Она выросла в очень интеллигентной семье, с детства говорила по-английски и по-немецки. Таранов был человеком «не ее круга». Так сказала бы мама. Но мама вот уже семь лет живет в Норвегии со своим Хансом Мама, мама! Мне одиноко, мама.
Светлана взяла любимую Ванькину кружку, налила в нее кофе. Потом взяла с подоконника сигареты Это была первая сигарета с тех пор, как уехал Таранов. Светлана раскрыла полупустую пачку «Мальборо» и увидела сложенный в несколько раз лист бумаги. Забилось отчего-то сердце. Она вытащила листок, развернула: «Любимая, прости меня. Если сможешь, прости меня. Я уехал далеко и, вероятно, надолго так надо. Это очень трудно объяснить, но поверь мне, что так надо. Я не знаю, когда вернусь и вернусь ли Если меня не будет полгодане мучай себя, устраивай свою жизнь.
Прости меня, любимая. Не думай, что я предал тебя. Это неправда. Это не так. Я сделаю все, чтобы вернуться, но если не повезет прости. Я люблю тебя. И. Т.»
Слеза скатилась на лист бумаги, побежала по сгибу замерла размыла буквы «И. Т.».
Часть втораяМЕЖДУ РОДДОМОМ И КЛАДБИЩЕМ
Глава 1С НОВЫМ ГОДОМ, ПИВОВАР!
После первого допроса, на котором Таранов больше молчал, чем говорил, его отправили в ИВС Усатый сержант затолкнул его в камеру и дважды повернул ключ в замке.
Иван осмотрелся: стены грязно-зеленого цвета «под шубу», желтый потолок с разводами протечек, «толчок», ржавая раковина и сплошнойот стены до стеныпомост с деревянным же «подголовником». На помосте сидел пожилой мужчина в наброшенном на плече дорогом пальто.
Здравствуйте, сказал Таранов.
Добрый вечер, с ноткой иронии в голосе ответил мужчина.
Не особо, пробормотал Иван, обращаясь скорее к себе, нежели к соседу.
Возможно, молодой человек, вполне возможно. Но «добрый вечер» не есть констатация факта, это пожелание Вы пожелали мне здоровья, а я ответил вам пожеланием, чтобы этот вечер оказался для вас добрым.
Иван не ответил, присел на помост и вытащил сигареты разговаривать не хотелось. Ни с кем и ни о чем. Пожилой дядька, видимо, это понял и с расспросами не лез. Иван протянул ему сигареты, но тот улыбнулся и покачал головой:
Я свое давно выкурил, молодой человек. К сожалению Жизньэто сплошная цепочка потерь. Друзей, женщин, надежд и даже таких маленьких радостей, как сигарета или рюмка коньяку. Впрочем, это я так, по-стариковски брюзжу. Не обращайте внимания.
Иван закурил и задумался. Перед глазамикак видеозаписьпрокручивались события последних дней и месяцев. В них была некая неумолимая логика, которая и привела Ивана сюда, в камеру ИВС. Таранов осознал это сразу, вдруг. Пронзительно-четко. Подобно тому, как при вспышке молнии озаряется ночной пейзаж и все то, что было до этого скрыто, делается видимым в мельчайших деталях.
Это, понял Таранов, судьба. Его, Ивана Таранова, судьба. Она жестока и на первый взгляд совершенно непредсказуема, как движение рикошетирующей пули в узком тоннеле но его же собственной рукой эта ломаная траектория начерчена. А вот где, когда и как она оборветсязнать не дано.
Иван задумался, Иван ушел глубоко в себя. В темень, жестокую и опасную, как ночной бой в чужих траншеях Когда невозможно понять где свои, где чужие. И невозможно понять дажекто победил?
Сигарета обожгла пальцы. Таранов чертыхнулся, выщелкнул окурок и повернулся к соседу Старик был очень бледен, держался за сердце.
Отец, позвал Таранов. Отец, тебе плохо?
Нитроглицерин, пробормотал старик и начал валиться набок.
Иван метнулся к нему, подхватил, помог лечь. Потом бесцеремонно обшарил карманы, но лекарства не нашел. Он нащупал пульсслабый, нитевидный, подскочил к двери и забарабанил кулаком.
Врача! кричал он. Врача! Человеку плохо.
Кормушка распахнулась только через минуту.
Чего бузишь? недовольно спросил сержант.
Врача срочно. Человек умирает.
Мент безо всякого интереса посмотрел на старика, буркнул:Вызовем, и захлопнул кормушку. Таранов выругался и вернулся к сокамернику.
Ничего, ничего, отец, бодро приговаривал он, мы сейчас мы с тобой разберемся я тебе умереть не дам.
Двадцать минут до прихода врача Таранов делал старику искусственное дыхание и массировал сердце Врач споро вколол деду один за другим два укола. Спустя минуту-другую старик открыл глаза.
Ну вот и ладушки, произнес врач. Но все равно надо в стационар.
Спасибо, доктор, слабым голосом сказал дед.
Это не мне, ответил врач. Это вот ему.
Врач кивнул на Ивана. Старик улыбнулся Таранову бескровными губами. Спустя несколько минут его унесли на носилках Иван даже не предполагал, что это случайное знакомство еще будет иметь продолжение.
* * *
На допросах Иван молчал, но в принципе это не имело значения. Тридцатого декабря из Санкт-Петербурга пришел ответ на запрос Владимирского ГУВД. Из него следовало, что паспорт на имя Попова Сергея Ивановича, жителя Санкт-Петербурга, был похищен у владельца в октябре сего года. Попов, однако, в органы милиции с заявлением о краже паспорта не обращался Спустя еще сутки пришел ответ из центральной дактилоскотеки. Из него следовало, что пальцевые отпечатки, взятые у «Попова», принадлежат Таранову Ивану Сергеевичу, разыскиваемому ГУВД Санкт-Петербурга по подозрению в совершении заказного убийства.
Прокурорский следак покачал головой:Ишь ты, пивовар какой ловкий. Ну, теперь-то тебе, пивовар, амбец. Сидеть тебене пересидеть А мадам Козявкина будет тебе передачки таскать ха-ха-ха.
* * *
Делу Попова (теперь уже Таранова) придавали исключительное значение, и неспешные колеса следствия завертелись на диво быстро. Парафиновый тест однозначно подтвердил наличие на руках Таранова следов продуктов выстрела. На месте преступления эксперт зафиксировал отпечатки рифленых подошв ботинок, полностью соответствующих ботинкам Таранова. В машине и на оружии нашли отпечатки пальцев Ивана куда же больше? А было больше: владелец «Жигулей» опознал в Таранове угонщика. Были ответы из ГУВД СанктПетербурга. Конечно, еще не были готовы заключения экспертиздело хлопотное, времени требует, но ЭКО дал следствию «Справки эксперта».
Таранову предъявили обвинение по целому ряду статей УК: незаконное хранение оружия, подделка документов, разбой, угон автотранспортного средства и, наконец, умышленное убийство мерой пресечения было избрано содержание под стражей.
Тридцать первого декабря двухтысячного года автозак подъехал к низеньким воротцам у невысокого, двух-этажного здания. На углу здания висела табличка: «ул. Большая Нижегородская, 67». Из будки выскочил прапорщик со «вчерашним» лицом, открыл ворота. Автозак, в одном из «стаканов» которого ехал подследственный Таранов, въехал на территорию Владимирского централа но это еще не тюрьма. Это еще не тюрьма. Это всего лишь территория перед административным корпусом. «ЗИЛ» со стальным фургоном проехал мимо здания, повернул налево и уткнулся тупой мордой в другие ворота, требовательно рыкнул клаксоном. И ворота раскрылись, как для душевного объятья. Автозак въехал внутрь. Ворота закрылись.
А вот это уже тюрьма!
Автозак почти вплотную подъехал к дверям корпуса. Из дежурки вышли, на ходу дожевывая бутерброды, конвойные Владимирка принимала новую порцию постояльцев.
Все тюрьмы одинаковы на первый взгляд. Но у каждой есть свое лицо, свои легенды, своя история. История Владимирского централа началась в апреле 1781 года, когда государыня Екатерина II подписала Указ «О суде и наказаниях за воровство разных родов и о заведении рабочих домов во всех губерниях». А уже через два с небольшим года «рабочий дом» принял первых арестантов Сколько их прошло за два с лишним века через Владимирку? Никто не скажет точной цифры, никто не знает. Уверенно можно сказать только то, что их были сотни тысяч.
Иван Тарановодин из них. Один из миллионного населения сегодняшней страны Зэкландии. Этой страны нет на карте России Но в каждой области, в каждом городе есть ее провинции. Только во Владимирской области их 14 (прописью: четырнадцать!)в Покрове, в Вязниках, в Головине в Киржаче, в Пакине, в Мелехове в Александрове в Ликине в Кольчугине. Для малолеток, для женщин, для туберкулезников, для особо опасных ДЛЯ ВСЕХ!
Самое известное из этих «учреждений уголовно-исполнительной системы»Владимирский централ.
Добро пожаловать!
Фотографирование, дактилоскопирование, шмон, медосмотр «Рот открой так закрой. Нагнись жопу раздвинь» баня, дезинфекция Двери, лестницы, коридоры Коридоры, лестницы, двери. Решетки. Решетки, решетки, решетки
Стоять! Лицом к стене.
Звук поворачиваемого в замке ключа. Скрежет. Скрежет, как будто это внутри тебя, в голове, в душе, поворачивают ключ.
Вперед.
Шаги скрежет ключа. Всего в сотне метров от тебясвобода. Троллейбус по улице катит. В нем люди едут. Водитель сидит злойне повезло ему, в новогоднюю ночь работать придется. Непруха, блин, непруха Всего в сотне метров!
Стоять. Лицом к стене.
Звук поворачиваемого ключа икоманда:
Заходи. Тебя тут ждут.
Таранова никто здесь не ждал, и он это отлично знал. Он стоял на пороге камеры, прижимал к животу казенные шмоткиматрас, одеяло, подушку, белье Он смотрел внутрь камеры, которая станет теперь его домом. Возможно, на годы. И камера смотрела на Ивана десятками глаз. А может быть, тысячами. Тысячами глаз тех, кто прошел через эту камеру до Таранова. Время остановилось, все звуки умерли. Не было запахов, не было сенсорных ощущений вакуум.
Пупкарь подтолкнул Ивана кулаком и сказал:
Заходи. Чего встал?
И камера взорвалась возмущенным криком:
Куда? Куда? Нету места! Дышать нечем! Подыхаем тут!
Дверь захлопнулась и ключ повернулся. Иван сделал шаг вперед и сказал:
Здравствуйте.
Несколько секунд камера молчала. Потом от решетки, с нижней шконки раздался голос углового:
Представься людям, горемычный.
Меня зовут Иван Таранов.
Снова тишина, ичерез секундухохот.
Пивовар!
Пивовара к нам прислали!
Ой, не могу Пивовар! А пиво-то где?
Таранов улыбнулся. Он как будто сбросил с себя оцепенение. Он увидел всю камеру сразу: окно в торце, закрытое ресницами жалюзи, длинный стол, табуретки, шконки в три яруса, умывальник, унитаз и человечек с затравленными глазами на полу возле унитазаопущенный Вот это твой новый дом.
Камера в тюрьме называется хата. А сидят в ней люди. Главный в хатеугловой. В хате, куда попал Таранов, угловым был Коля Пароход. Пароход был налетчик и тянул второй срок. А еще Пароход и два его кента были на крюке у кумчасти. Так что попал Иван в эту хату не случайно большой интерес был к Таранову. И Коле Пароходу поставили задачу с Иваном поработать конкретно. Когда смех затих, Пароход сказал:
Ну расскажи людям, Пивовар, что у тебя за делюга и откуда ты к нам заехал?
Таранов коротко, избегая подробностей, рассказал.
Сурьезно, сказал Пароход. И кенты еготощий Петруня и качок Фаракивнули: да, сурьезно. Собственно, им было все равно, по каким статьям залетел в СИЗО пассажир. Главное, что он не из блатных Опер-то поставил задачу жестко: любым способом вытянуть из него все, что можно. Но на блатаря внаглую не наедешьбратва потом спросит строго. А фраерокбудь он хоть какой мокрушникон и есть фраерок. По правильным понятиям, конечно, и фраера щемить ни за что не положено тоже спросить могут. Но лоха-первопроходца легко запутать, создать такую ситуацию, в которой он сам на себя косяков навесит. А когда пассажир совсем косячный, за него никто биться не станет А кум за этого Пивовара подбросил и дури, и спирту. Будет чем Новый год встретить.
Так рассуждал Пароход. До того момента, пока не всплыло в разговоре погоняло: Колобок. И вот тут Пароходу стало кисло. Об убийстве Колобка в централе, конечно, зналиКолобок не последний козырь во Владимирской колоде. Но схлестнулся он с настоящим Козырем Вот Козырь-то, видно, Колобка и отправил на тот свет. И выходит, что Пивовар этот работает на Козыря А кумовскойсука хитрожопаяничего про это не сказал. Сказал только: будет мокрушник. Надо его пригреть, а потом защемить.
Но если этот Пивовар под Козырем ходит, то щемить его опасно. Очень опасно. Начнешь щемить ПивовараКозырь вилы поставит, не начнешькумчасть кислород перекроет. А на голяке сидетьтошно. Хреново на голяке Вот и думай, как жить.
Ну ладно, Пивовар, сказал Пароход, садись чай пить. Ты, брат, в правильную хату попал.
В правильную хату? непонимающе спросил Иван. На самом-то деле он отлично знал, по крайней мере, в теории, что такое правильная хата.
В правильную, Пивовар, в правильную. В ЛЮДСКУЮ. У нас никто никого не щемит. Убираемся по очереди. Захочешьвойдешь в кентовку, не захочешьникто тебя напрягать не будет. Но одному, конечно, трудно
Сели пить чай. У Ивана «к столу» почти ничего не было: сигареты и половина плитки шоколада. Он положил их на стол. Это было встречено с одобрением.
Так началась владимирская эпопея Пивовара.
Потом ему отвели место, и Иван, извинившись, лег отдохнуть. Спать ему не хотелось, но хотелось спокойно обдумать ситуацию. Он прекрасно видел неискренность углового его удивляла поспешность, с какой его приняли в кентовку. Что-то тут не так, что-то определенно не так Ладно, решил Иван, не будем спешить с выводами.
Иван заснул. Это было совершенно нормальновот уже четверо суток он находился в состоянии крайнего напряжения. Даже железный человек устает, устал и Таранов. Он уснул, приснилась синяя гладь воды озера Городно, полет чайки и плеск рыбы в камышах. И озерные лилии, вплетенные в волосы Иришки
Сонотдушина для зэка. Возможность забыться, нырнуть в прошлое, ощутить себя на воле.
Но приходит пробуждение. И сновастены, шконки и соседи, которых ты не сам себе выбрал. Тюрьмаэто постоянный стресс. Это постоянная нехватка кислорода в переполненных и прокуренных камерах. Это круглосуточно горящий свет клопы, мыши, тараканы неопределенность в отношении своей дальнейшей судьбы, отсутствие связи с близкими тебе людьми. В таких условиях сонединственная отдушина для зэка. По крайней мере, в первые дни, пока не привыкнешь.
Иван спал, а Пароход, подкуривши дури, уже строил комбинацию, которая должна была нейтрализовать Таранова. И сохранить лицо перед арестантами. Реализацию плана он наметил на новогоднюю ночь. Под действием дури ему казалось, что план великолепен.
* * *
Новый годон и в неволе праздник. Конечно, у человека, который сидит за решетками, стенами и колючкой, свой отсчет времени. И праздники есть более существенные: письмопраздник, передачапраздник, свиданиееще какой праздник. Но и Новый год грех не встретить.
Тут каждый выходит из положения как может. У кого на столеикра и шампанское. У когоспирт низкопробный, анаша. А кто и кружке чифиря рад безмерно Все, как на воле. Только еще обнаженней и жестче. И намного дороже.
Попрошу к столу, братья, произнес Пароход. В хате началось движение. Таранов остался сидеть на шконке. Ему было нечего положить на стол, а участвовать в празднике на халяву он не считал возможным. Иван сидел и разглядывал самодельные гирлянды, которые появились, пока он спал. У самой решки пристроилась картонная елочка на «снежном» сугробе. Рядом с нейкартонный же Дед Мороз жизнь есть жизнь, и даже в тюрьме людям хочется светлого. Впрочем, в тюрьме этого хочется больше, чем на воле.