Он замолчал и, тяжело дыша, умоляюще взглянул на агентов. На небритом лице выступил пот.
Как ваше полное имя? спросил Калверт с интонацией продавца проездных билетов.
Анджело Мексис Казефикис.
Калверт заставил грека повторить имя по буквам.
Где вы живете?
Сейчасквартал Голубой Гребень, 11501, улица Элкин, Уитон. В доме моего друга, он хороший человек, не делайте ему плохо.
Когда имело место это происшествие?
В прошлый четверг, не задумываясь ответил Казефикис.
Калверт уточнил число:
24 февраля?
Грек пожал плечами.
В прошлый четверг, повторил он.
Где находится ресторан, в котором вы работали?
Несколько улиц от меня. Называется «Золотая утка».
Калверт продолжал записывать.
А где находится гостиница, в которую вас привезли?
Не знаю, в Джорджтауне. Может, смогу показать, когда выхожу из больницы.
Теперь, мистер Казефикис, внимательно выслушайте мой вопрос. Кто еще из обслуживающего персонала на этом завтраке слышал разговор в комнате?
Никто, сэр. В комнате обслуживал только я.
Вы рассказывали кому-нибудь о том, что услышали? Может быть, жене? Или другу, у которого вы живете? Кому-нибудь еще?
Нет, сэр. Только вам. Жене не говорил, что слышал. Никому не говорил, очень боялся.
Калверт продолжал задавать вопросы: просил описать внешность других людей, находившихся в комнате, и заставлял грека повторять свой рассказ, чтобы убедиться, что несоответствий нет. Придраться было не к чему. Марк молча смотрел на них.
Хорошо, мистер Казефикис, на сегодня все. Завтра мы вернемся, и вы подпишете письменное заявление.
Но они меня убьют. Убьют!
Не беспокойтесь, мистер Казефикис. Как только сможем, мы поставим у вашей комнаты полицейского. Никто вас не убьет.
Эти слова не убедили Казефикиса, и он опустил глаза.
Утром мы снова приедем к вам, повторил Калверт, закрывая блокнот. А пока отдыхайте. Спокойной ночи, мистер Казефикис.
Калверт снова зыркнул на счастливого Бенджамина, который, по-прежнему не отрываясь, смотрел передачу «Пирамида в 25 тысяч долларов»; звука не было, на экране мелькали деньги. Он снова помахал им рукой и ощерил в улыбке все свои три зубадва черных и один золотой. Калверт и Эндрюс вышли.
Не верю ни единому его слову, сразу сказал Барри, как только они очутились в коридоре. С его-то английским он мог ни уха ни рыла не понять. Вполне возможно, что все обстояло крайне невинно. Люди часто ругают президента. Вот мой отец, например, но это же не значит, что он действительно собирается ее убить.
Может, и так, но как быть с огнестрельным ранением? Оно-то настоящее, сказал Марк.
Верно. Знаешь, только это меня и беспокоит, отозвался Барри. Он мог сочинить эту историю для отвода глаз, чтобы скрыть что-то другое. На всякий случай нужно посоветоваться с шефом.
Калверт направился к телефону-автомату рядом с лифтом и вытащил два двадцатипятицентовика. У всех агентов карманы были набиты этими монетами: никаких специальных телефонных привилегий сотрудникам ФБР не предоставлялось.
Ну, что выяснилось? Он собирался ограбить Форт-Нокс? Звук голоса Элизабет Декстер заставил Марка вздрогнуть, хотя в глубине души он надеялся, что она вернется. Судя по всему, она уходила домой: вместо белого халата на ней теперь был красный пиджак.
Не совсем, ответил Марк. Нам придется снова приехать завтра утромуточнить некоторые подробности. Возможно, придется забрать егоподписать письменное показание и снять отпечатки пальцев, а уж потом мы заберем золото.
Прекрасно, сказала она, завтра будет дежурить доктор Дельгадо. Она мило улыбнулась. Вам она тоже понравится.
Значит, в этой больнице докторами работают только такие красавицы? осведомился Марк. А как сюда можно попасть?
Ну, приняла она игру, самая популярная болезнь в этом месяцегрипп. Ею болела даже президент Кейн.
При упоминании имени президента Калверт резко обернулся. Элизабет Декстер бросила взгляд на часы.
Мой рабочий день закончился два часа назад, бросила она. Если у вас больше нет вопросов, мистер Эндрюс, я поеду домой. Она улыбнулась и пошла, стуча каблучками по кафельному полу.
Еще один вопрос, доктор Декстер, крикнул Марк и вместе с ней завернул за угол, чтобы Калверт ничего не услышал, чувствуя на затылке его неодобрительный взгляд. Что вы скажете, если я приглашу вас поужинать со мной сегодня вечером?
Что я скажу? насмешливо переспросила она. Надо подумать Ну что ж, я с благодарностью, хотя и не без колебаний принимаю ваше предложение. Интересно узнать, что представляют собой агенты ФБР на самом деле.
Мы показываем коготки, заметил Марк. Они улыбнулись друг другу. Отлично, сейчас 7.15. Если вы все же рискнете воспользоваться моим приглашением, я мог бы заехать за вами в 8.30.
Элизабет записала свой адрес и телефон ему в блокнот.
А вы, стало быть, левша, да, Лиз?
Она тотчас метнула на него взгляд сверкнувших глаз.
Так меня называют только мои любовники, сказала она и исчезла.
Шеф, это Калверт. Никак не могу разобраться с этим типом. Не пойму, чокнутый он или говорит правду. В общем, хотел с вами посоветоваться.
Хорошо, Барри. Выкладывай.
Ну, то ли это правда, то ли туфта. Может быть, он просто мелкий жулик, который вляпался во что-то крупное и теперь хочет выйти сухим из воды. Точно сказать не могу. Но если то, что он говорит, правда, вы должны об этом знать немедленно. Барри изложил самые важные моменты беседы, но о сенаторе не упомянулсказал только, что есть еще одна важная деталь, о которой он не хочет говорить по телефону.
Ты, видно, хочешь довести меня до бракоразводного процесса. Придется, наверное, возвращаться в контору, сказал Ник Стеймз, избегая обеспокоенного взгляда жены. Ладно, ладно. Слава Богу, хоть немного муссакаса успел перехватить. Увидимся через тридцать минут, Барри.
Есть, шеф.
Калверт быстро нажал на рычажок телефона и сразу набрал номер полиции. Два двадцатипятицентовикау него еще оставалось шестнадцать. Он часто думал о том, что самый быстрый способ опознать агента ФБРзаставить его вывернуть карманы. Если там обнаружится двадцать двадцатипятицентовиков, значит, это настоящий сотрудник Бюро.
Лейтенант Блейк на первом пульте. Сейчас я вас соединю.
Лейтенант Блейк слушает.
Говорит специальный агент Калверт. Мы видели вашего грека и хотим, чтобы вы поставили охрану у его палаты. Он напуган до чертиков, так что мы не хотим рисковать.
Это не мой грек, черт возьми, огрызнулся Блейк. Вы что, не можете послать кого-нибудь из своих молодцов?
В данный момент у нас нет свободных людей, лейтенант.
Господи, да у меня самого людей в обрез. Вы что думаете, у нас Шорхемская гостиница? Черт, ладно, сделаю, что смогу. Но раньше, чем через два часа, не ждите.
Отлично. Спасибо за помощь, лейтенант. Я сейчас же доложу начальству. Барри повесил трубку.
Марк Эндрюс и Барри Калверт ждали лифта, который так же медленно и нехотя повез их вниз, как пару часов назад вверх. Пока они не сели в темно-синий «форд», никто не проронил ни слова.
Сейчас приедет Стеймз, объяснил Калверт. Надо его обо всем проинформировать, хотя я не знаю, как он все это еще выдерживает. Ну а потом, может быть, и дело с концом.
Марк взглянул на часы: дежурство закончилось час и пять минут назаддольше задерживаться на работе агент не имеет права.
Надеюсь, отозвался Марк. У меня свидание.
Я ее знаю?
Это доктор Декстер.
Барри вскинул брови.
Сделай так, чтобы об этом не узнал шеф. Если выяснится, что ты кого-то подцепил во время дежурства, он отправит тебя развеяться в соляные копи в Бутт, Монтана.
Я и не знал, что там есть соляные копи.
Зато об этом знают агенты ФБР, которые проштрафились по первому разряду.
Марк сел за руль, а Барри принялся писать отчет. К тому времени, как они подъехали к старому зданию почтамта, было уже 7.40. Марк обнаружил, что стоянка практически пуста. В это время суток все нормальные люди сидят дома и занимаются нормальными делами, например, едят муссакас. Но машина Стеймза была уже здесь. Вот черт! На лифте они поднялись на пятый этаж и зашли в приемную к Стеймзу. Без Джули комната казалась пустой. Калверт осторожно постучал в дверь шефа, и агенты шагнули в кабинет. Стеймз поднял глаза от стола. Вернувшись к себе, он уже нашел себе тысячу и одно дело, словно напрочь забыл, что специально приехал на встречу с агентами.
Так, Барри. Давай все по порядку, не торопясь и подробно.
Калверт подробно изложил все события, произошедшие с момента их прибытия в Медицинский центр Вудро Вильсона до звонка в полицию с просьбой поставить охрану у дверей грека. Доклад Барри произвел на Марка впечатление. Он ничего не преувеличил и не выказал никакого личного предубеждения. На мгновение Стеймз снова уткнулся в стол, а потом внезапно повернулся к Марку.
Хочешь что-нибудь добавить? спросил он.
В общем, нет, сэр. Все это немного отдает мелодрамой. Не похоже, чтобы он лгал, да и напуган он до смерти. В наших досье на него ничего нет. Я связался со старшим ночной смены, попросил проверить фамилию. На Казефикисаничего.
Взяв трубку телефона, Ник попросил соединить его с штаб-квартирой ФБР.
Пожалуйста, дайте мне Национальный компьютерно-информационный центр, Полли. На том конце тотчас же послышался женский голос.
Стеймз, вашингтонское отделение. Будьте добры, немедленно проверьте по компьютеру данные на подозреваемого. Анджело Казефикис: белый, пол мужской, по происхождению грек, рост 5 футов 9 дюймов, вес около 165 фунтов, волосы темно-каштановые, глаза карие, возраст 38 лет, особые приметы и шрамы не значатся, номера документов не известны. Прочитав информацию с отчета Калверта, лежащего перед ним, Стеймз принялся молча ждать.
Если он говорит правду, сказал Марк, его в наших списках быть не должно.
Если он говорит правду, добавил Калверт.
Стеймз по-прежнему ждал. Времена, когда на то, чтобы установить, значится ли человек в досье ФБР или нет, уходили дни, давно прошли. Девушка на том конце снова взяла трубку.
На Казефикиса Анджело у нас ничего нет. Казефикис у нас вообще не значится. Есть только Казегикис, 1901 года рождения. К сожалению, больше ничем помочь не могу, мистер Стеймз.
Большое спасибо. Стеймз положил трубку. Ладно, ребята, давайте пока все же примем на веру слова Казефикиса. Допустим, он говорит правду, и нам предстоит серьезное расследование. Ни в одном из наших файлов он не упоминается, поэтому, пока у нас нет доказательств обратного, считаю целесообразным поверить его рассказу. Конечно, может быть, он в чем-то и замешан, и если это так, значит, выводы мои неверны. Барри, завтра утром поезжай в больницу вместе с дактилоскопистом, пусть снимет с Казефикиса отпечатки пальцевон мог дать вымышленную фамилию, сразу пропустите их через компьютер и удостоверьтесь, что у вас в руках есть подписанное им письменное заявление. Потом проверьте в полицейском досье, не было ли зарегистрировано каких-нибудь перестрелок 24 февраляон мог там участвовать. Как только он сможет выходить, сделаем с ним выезд в карете «скорой помощи»пусть покажет, где проходил этот завтрак. Если получится, попробуйте уговорить докторов, чтобы разрешили поехать туда завтра утром. Пока он не арестован и не разыскивается но подозрению в совершенном преступлении, поэтомухоть он и не производит впечатление человека, который что-то знает о своих правах, не перегибайте палку.
Марк, Стеймз повернул голову к агенту. Немедленно возвращайся в больницу и проверь, приехали ли полицейские. Если нет, оставайся с Казефикисом до их приезда. Утром загляни в «Золотую утку» и проверь, работал ли он там. Я попытаюсь записаться на прием к директору завтра утром. И если проверка отпечатков пальцев на компьютере ничего не даст и выяснится, что эти гостиница и ресторан действительно существуют, значит, мы по уши в этом деле. Если так, я дальше и шага не сделаю без того, чтобы не уведомить директора. Сейчас не делайте никаких записей. До завтрашнего утра не сдавайте докладную записку. Самое главное, никому не говорите, что в этом может быть замешан сенаторэто касается и Гранта Нанны. Возможно, что завтра, после визита к директору, нам всего лишь придется составить полный отчет и передать дело службе личной охраны. Не забывайте о четком распределении обязанностей: служба личной охраны гарантирует безопасность президента, мы расследуем федеральные преступления. Если замешан сенаторэто ваше дело, если это касается президентаих. Щекотливые вопросы пусть решает директор: Капитолийский холмего дитя, я с этим связываться не хочу. Кроме того, в запасе у нас всего семь дней и времени влезать в теоретические тонкости нет.
Стеймз взял трубку красного телефона, соединявшего напрямую с кабинетом директора.
Ник Стеймз, вашингтонское отделение.
Добрый вечер, послышался низкий, тихий голос. Миссис Макгрегор, верный секретарь директора Федерального бюро расследований, все еще была на службе. Поговаривали, что ее побаивался даже Гувер.
Миссис Макгрегор, я хотел бы записаться на прием к директору. Вместе со мной будут специальные агенты Калверт и Эндрюс. Если возможно, пятнадцать минут. В любое время завтра от 9.00 до 11.00 утра. Но не исключено, что после дальнейшего расследования сегодня вечером и завтра рано утром нам не придется его беспокоить.
Миссис Макгрегор сверилась с расписанием дня директора.
В одиннадцать директор встречается с руководством полиции, но на службе он должен быть в 8.30. До одиннадцати никаких встреч у него не запланировано. Я запишу вас на 10.30, мистер Стеймз. Передать директору, по какому вопросу вы хотите его видеть?
Нет, благодарю вас.
Миссис Макгрегор не стала настаивать и задавать лишних вопросов. Она знала, что раз Стеймз позвонил, значит, случилось что-то важное. С директором он виделся десять раз в году на официальных приемах, и только три или четыре разапо служебным делам. Он был не из тех, кто злоупотребляет временем директора.
Спасибо, мистер Стеймз. В 10.30 завтра утром, если до этого вы не отмените свой визит.
Ник положил трубку и взглянул на агентов.
Итак, в 10.30 встречаемся с директором. Барри, подбрось меня домой, после этого ты свободен, а завтра утром первым делом заедешь за мной. Тогда успеем еще раз обсудить все детали. Барри кивнул. Марк, сейчас же отправляйся в больницу.
Мысли Марка были далеко: он воображал себе Элизабет Декстер, которая идет навстречу ему по коридору Медицинского центра, из-под белого халата виден воротничок красной шелковой блузки, черная юбка развевается. Он так ясно представил себе это, что, забывшись, улыбнулся.
Эндрюс, что, черт возьми, смешного в сообщении о возможном покушении на президента? сурово осведомился Стеймз.
Прошу прощения, сэр. Вы только что камня на камне не оставили от моей личной жизни. Можно, я поеду на своей машине? Я надеялся прямо из больницы махнуть на ужин.
Да, хорошо. Мы поедем на служебной машине. Увидимся завтра с утра. Рви когти, Марк, и моли Бога, чтобы парни из полиции поспели туда до завтрака. Марк взглянул на часы. Господи, уже 8.00.
Марк вышел из кабинета в легком раздражении. Даже если к его приезду полицейские будут на месте, к Элизабет Декстер он все равно опоздает. С другой стороны, всегда можно позвонить ей из больницы.
Барри, как ты смотришь на тарелку подогретого муссакаса и бутылочку «Рецины»?
Об этом можно только мечтать, шеф.
Они вышли из кабинета. Стеймз снова стал обдумывать, что еще предстоит сделать сегодня.
Барри, проверь, пожалуйста, вышел ли Аспирин на дежурство, а когда будешь уходить, скажи ему, что сегодня мы уже не вернемся.
Барри забежал в уголовку и передал указания Аспирину. Тот решал кроссворд из «Вашингтон стар». Он уже вписал в клеточки три слова, впереди предстояла долгая ночь. Когда Барри нагнал Ника Стеймза, тот уже садился в синий «форд».
Да, шеф, он приступил к дежурству.
Они переглянулись: ночка будет не из легких. Барри сел за руль, до предела откинул назад спинку сиденья и пристегнул ремень безопасности. Они не спеша выехали на проспект Конституции, мимо Белого дома проехали на скоростное шоссе и покатили к Мемориальному мосту.
Если Казефикис и вправду что-то слышал, неделя нам предстоит адская, сказал Ник Стеймз. Он уверен, что правильно расслышал день покушения?
Когда я вторично спрашивал его о деталях, он повторил: «10 марта, в Вашингтоне».
Семь днейвремени не густо. Интересно, как к этому отнесется директор, сказал Стеймз.
Если у него есть хоть капля здравого смысла, он передаст дело тайной полиции.