Метнув ненавидящий взгляд в телефон, Писатель улегся и перевернулся на другой бок.
Он попытался воскресить в памяти какиенибудь приятные воспоминания, однако ничего, кроме той встречи с которым по счету знакомым Рабиновичем (сколько их теперь в НьюЙоркеодному Богу известно), не вспоминалось.
* * *
Говорят, что Родину можно продать только один раз: неправда это. Родину можно продать какое угодно количество раз; смотря сколько у тебя Родин
Ктокто, а Писатель знал это лучше, чем ктонибудь другой
Писатель родился в прекрасной горной республике, славной спелыми гранатами, мусульманским гостеприимством и восточными сладостями, и до абитуриентского возраста считал эту республику своей Родиной, пока не решил поступать в столичный универ, и Родиной резко стала Москва. Поступление в университет, правда, было сопряжено не только с продажей первой по счету Родины, но и национальности, пятая графа, сами понимаете ли, а также продажей первородной фамилии, что естественным образом вытекало из предыдущих продаж: Писатель (тогда еще не писатель, а абитуриент), продав предыдущую, не оченьто благозвучную и не способствующую поступлению на журфак МГУ, тут же приобрел более красивую, эффектно звучавшую. А потом диплом столичного вуза, как вы понимаете, не чечевичная похлебка. Впрочем, эта продажа произошла еще до того, как он поступил в универ; иначекак знать! может быть, и пришлось бы возвращаться домой, к спелым сочным гранатам и милым барашкам на зеленых склонах, в свой прекрасный белоснежный город, когда то построенный жадными до нефти англичанами
Этапы большого пути в комсомольских и партийнопрофсоюзных газетахне в счет, тем более, что они никак не были связаны с продажей ни того, ни другого, ни третьего; нохотелось большего, хотелось, понимаете ли, большего.
Тем более, что разрушительные идеи юдофобии все более и более овладевали массами широких слоев населения. Возвращаться в гранатовую республику Писателю (тогда еще не Писателю, а обыкновенному комсомольскому журналисту) не хотелось; вопервых, та Родина была уже не его, а вовторых, как говорится, перспективы культурного роста даже малых народов великибедному аиду всегда можно ожидать неприятностей и погромов.
В то время по «ящику» еще не крутили рекламных роликов, крутили только «Новости дня», но както в частной беседе один коллега недвумысленно намекнул Писателю (тогда еще не писателю, а просто советскому гражданину нерусской национальности), намекнул словами телерекламы, ставшей популярной через двадцать лет: «Хорошо там, где вас нет», на что тог словами телерекламы же и ответил: «Нет, хорошо там, где мы есть»
И потому Писателю (тогда еще не писателю, а репатрианту«олим») ничего другого не оставалось, как свалить в Палестину, туда, где «мы есть», и «есть» очень много, продав при этом очередную Родину, Правда, к тому времени новая моноэтническая Родина» «страна оголтелого милитаризма и воинствующего шовинизма». как регулярно писалось в его бывшей газете, активно воевала с Ясиром Арафатом и фанатикамишиитами, да и вообще к выходцам из коммунистической России относились весьма прохладно (хотя, как утверждал популярный в те времена бард, «там есть» «на четверть бывший наш народ»). Короче говоря, Писатель (тогда еще не писатель, а иммигрант) посчитал за лучшее прервать алию и свалить с земли обетованной за океан, в Штаты, где, по примеру многих обитателей русскоеврейского гетто БрайтонБич, устроился таксистом.
Что делает брайтонбичский таксист в НьюЙорке? Он суетится, бегает, прыгает, ругается, смеетсяи т. д, НьюЙоркского таксиста, эдакого глупого пингвина, тоже можно скушать.
Кому угодно.
От злого полицейского на углу до тупого чиновника иммиграционной службы.
А потом: что он, непризнанный на предыдущих Родинах генийтаксистом сюда приехал работать? Таксистом он мог бы быть и в Москве. А потому надо взять в прокатной конторе у бича на Брайтоне печатную машинку с кириллицей, накупить бумаги иписать, писать Амбиции, понимаете ли
Первые прозаические опыты в Новом Свете обескуражили совершенноточней, не сами опыты, а их первые результаты; литературные агентства чтото заказывали, иногда даже прикупали рукописи, но както вяло и неохотно, а платилипросто смех сколько платили. Да и отношение к изящной словесности совсем как по русскому классику Даниилу Хармсу: «Писатель: Я писатель.» Ваня Рублев: «А помоему, ты не писатель, а говно»».
Писатель (тогда еще не писатель, а таксист) никогда бы не подумал, что американцытак тупы, невежественны и безобразно забиты, что кроме телевизора, бейсбола, баскетбола, бокса, регулярных постельных телескандалов с участием голливудских звезд, предвыборных компаний и своих идиотических шоу их ничего не интересуетдаже его замечательная детективная проза, обличающая ужасы и агрессивность советской тоталитарной системы; об ужасе и агрессивности которых сам Писатель (тогда еще не писатель, а рядовой обитатель БрайтонБич, пробивающийся литературной халтуркой), впрочем, имел весьма туманное представление, разве что по «New York Times»
Однако Писатель (через некоторое время уже действительно, так сказать, писатель, writer) начал усиленно совершенствовать написанное, поставив на это все, что можнои не ошибся
И вот теперь, в одна тысяча девятьсот девяносто пятом году онодин из самых многотиражных писателей России (одну из предыдущих Родин, как выяснилось, можно, однажды продав, купить вновь, а когда у тебя много money, как бы и дешевле выходит), его многочисленные детективымелодрамытриллеры расходятся «на ура»; он известен, Издатели вкладывают в него деньги, и не боятся прогадать.
Пусть его прозу издевательски называют «таксистской», пусть поносят его в «серьезных» литературных изданияхну и что?
Тут, в России поэтне больше чем поэт (не покупают поэзию, малотиражна и потому убыточна), но Писатель, он то естьбольше, чем писатель;
Меж тем, как пыльные громады
Лежалой прозы и стихов
Напрасно ждут себе чтецов
И ветреной ее награды
его романы идут на за милую душу.
Что такое писатель в Штатах? Ничтожество, полное ничтожество, известное разве что студентам литературных факультетов. Кто знает о еще здравствующих Воннегуте или Сэлленджере? Никто, горстка поганых нищих интеллектуалов. Не читают американцы книжек, такая у них особенносгь национальной психики.
А тут, на вновь приобретенной Родине, назови только его фамилию, и все сразу: ааа, да, да, читали, как же, знаем Наверное, потому, что количество видеомагнитофонов, телевизоров и прелюбодействующих голливудских звезд на душу населения несоизмеримо меньшее.
Писатель, короче говоря.
Чтобы издать многотиражную книжку, претендующую на бестселлер, Издателю в России на все про все надо минимум сто тысяч долларов; деньги, может быть и большие для НьюЙорка, но ничтожные для пресыщенной и ко всему привыкшей Москвы. И то нет гарантии, что тебя не «обуют» конкуренты, выпустив книжку первыми и продав по демпинговой цене, что ты не зависнешь, что книжка не ляжет на складе мертвым грузом, и оборот денег резко упадет, что на Издателя не наедут очередные бандиты (в последнее время мода пошла: плати книжками). Средняя оптовая цена книжки«стекляшки» на «Олимпийском»от доллара до двух, средний тиражпятьдесят тысяч, хотя, случаются и четырехмиллионные тиражи.
Сколько, Писатель, твоих книжек напечатано в жадной до криминальных знаний России?
Десять, пятнадцать, двадцать?
А сколько переиздано?
А сколько продано авторских прав?
Ааа, не все ли равно?
Ясно одно: книжкатакой же потребительский товар, как крем для бритья, жевательная резинка или обувь: чем быстрей кончается крем, чем быстрей сжевывается резинка, чем быстрей стаптывается обувь, тем скорей надо купить другиеправильно? Правильно. А значит, тем лучше производителютому, кто в эту книжку вкладывает деньги. А потому писать надо так, чтобы «быстрей читалось, быстрей кончилось» и захотелось еще, а это значит: никакого эстетства, никакого занудства, никаких интеллектуальных изысков. Меньше прилагательных и деепричастий, больше существительных и глаголов, меньше диалогов, больше «action»действия.
Драки, убийства, стрельба из всех видов оружия, взрывающиеся автомобили, похищения, освобождения, террористы, бандиты, следователи
Ну, для разрядкимелодраматическая линия, Ромео и Джульетта: онбандит, онапрокурор, оневрей, онанееврейка, онв Russia, онав New York, онправый, оналевая.
Ноне пересолить, иначе у читателя начнется кариес коры головного мозга, как началось после массированной атаки книжкамисериалами из жизни латиносов.
«Every time»и наплывом русский текст: «Каждый раз во время чтения книжек по мыльным операм вы подвергаете кору головного мозга»
И вывод:
«Книжки «action»единственные книжки, имеющие качество «action». Книжки «action» помогают предотвратить кариес»
Еще в Штатах Писатель отлично понял одно: если ты действительно хочешь написать бестселлер, над брать тему, которая у всех на слуху.
Что там«Буря в пустыни»?
Вот и отлично: напишемка мы книгу о Саддаме Хуссейне и любви в нему американской летчицы.
Восточная секта, отравившая зарином токийское метро?
Хорошо, получите вот такое: ужасные восточные сектанты сеют смуту и разрушение А заодно, чтобы пострашней выгляделозверски и посектантски насилуют все, что попадается у них на пути: мужчин, женщин, детей и домашних животных, собак, котов и голубей, злнамеренно отравляют леса, пастбища и водоемы, убивают Президента, овладевают атомной бомбой и секретом производства «пепсиколы», братаются с Хуссейном и его большим другом, Сыном Юриста, и в конечном итоге захватывают власть над миром. Но отважный сверхсекретный агент ФБР, майор Пронин простите, Бой Джонс, презрев опасность, вступает с ними в смертельную схватку, в неравный бой, и
В Штатах, конечно же, тиражне больше десяти тысяч. Там вообще очень маленькие тиражи, даже десять тысячогого какой! Ну, Голливуд, может быть, купит в качестве литературного сценария.
Но тут, в России
В Россиито что делаетсяк книжному лотку в подземном переходене пробиться!
Нет, этих русских, bltaddzdzdz(ь), положительно невозможно понять!
* * *
Писатель поднялся с кровати поздноза полдень, Выпил кофе, полчаса лениво слонялся по квартире, поглядывая в окно: sky такое же серое, такое же противное, как теперь над New York, наверное Только электрических тысячеваттных светил по ночам поменьше. Ничего, наверстают упущенное
Теперьо главном: о книге, писать которую надо сесть немедленно, чем раньше, тем лучше. Пока тема еще hot, горячая то есть, тема, пока она на слуху, пока убийц не поймали (в том, что убийцистинных или подставных поймают. Писатель нимало не сомневался)
Да, если ты действительно хочешь написать бестселлер, бери тему, которая на слуху.
Что создает «слух»?
Правильно, «ящик», телевизор создает сир И слухи. И все остальное.
Этопервое и непременное условие успеха
Второезагадка.
Тайна убийства Кеннеди до сих пор не раскрыта, в 1963 году вся, даже самая халтурная и бездарная литература о событиях в Далласе стала бестселлерной
Почему?
Потому, что была тайна.
А лучшая в мире тайнатайна неразгаданного убийства: будоражит, как ничто другое.
А кого, кого там убили?.. Нука, нука, что там у нас по телевизору?..
Писателю было понятно, ис самого начала понятно: это будет не просто бестселлером, асупербестселлером. Хит, платиновый диск, короче говоря.
Убийство известнейшего человека, «журналиста, призванного Перестройкой», «которого любили миллионы»
Ну, и так далее.
Бесплатная реклама, к тому же: портрет будущего героя бестселлера восемь часов висел в экране и намертво, ржавым кривым гвоздем вбился в сознание этих самых миллионов. Да и информационные программы едва ли не в каждом выпуске подогревают интерес к событию: «в убийстве подозреваются», «черная вязаная шапка горшком» «у следствия есть несколько версий»
Живая реклама!
И, кстати говоря, бесплатная
Ясно, что минимальный тиражтысяч триста, а то и больше.
Корочето, что надо.
Писатель, прикинув возможные варианты (просто криминальный детектив про убийство журналистараз, политический триллер с «интригами»два и псевдодокументальная прозатри) остановился на последнем, но, как человек опытный (не только как писатель, но и как коммерсантновый русский, короче говоря), решил проконсультироваться и с Издателемтем самым, который «вложил в него много денег» (по словам самого Издателя, впрочем)
* * *
Сел за руль, по старой таксисткой привычке выехал в крайне правый ряд и медленно, посматривая на прохожих, покатил в офис.
Глядя, на разбитую, заляпанную глиной дорогу, заглатываемую капотом, Писатель лениво крутил бланку. Что ни говори, a Moskowне New York, чтобы ездить по этим асфальтовым проселкам, надо даже не профессиональным таксистам быть, а ветераном ралли «ПарижДакар»
Тоже, кстати, темка ничегоесли бы подвязатъ под чьенибудь убийство, изнасилование или похищение, то в Штатах бы потянула. Но не тут: тут, в России, надо чтонибудь конкретное.
Как это.
Ну, ничегосейчас договоримся. Издатель в литературеполный лопух, но такие очевидные вещи нельзя не понять даже лопуху.
Мда, теперь почти по Пушкину, разговор книгопродавца с поэтом, с Писателем, то есть:
Не продается вдохновенье.
Но можно рукопись продать
Впрочем, и вдохновение тоже можно продать, также, как и Родинукомукому, а ему, Писателю, это очень хорошо известно
Выслушав идею Писателя, Издатель повеселел (видимо, быстро просчитал в уме: минимум триста тысяч, да если максимум по полтора бакса, да минус расходы на типографию, взятки, бумагу, целлофан, смолу, картон, аренду, гонорар и прочеесколько это будет?).
Боже, как хорошо
Улыбнулся крокодильей улыбкой:
Не понимаю толькокак ты об этом писать будешь?
О чем?
Об убийстве. Точнеео личности убитого.
А я уже начал писать, уже десять страниц сегодня утром накатал, соврал Писатель; писатьто он еще не начал, только прикинул, как и что
Откуда же тогда те, что утром звонили, об этом знают?
И как?
Ну, скорей всегодокументальная проза. Псевдо, так сказать, документальная.
Шерлок Холмс?
Скорей майор Пронин, сдержанно улыбнулся Писатель. Ближе
А как это? поинтересовался Издатель, с трудом соображая, что же такое «псевдодокументальная проза»словото какоето новое.
Надо будет поднять документы, просмотреть, как и что было на самом деле, что за кадром осталось, ответил Писатель, прекрасно понимая, что фраза «как было на самом деле» звучит одновременно и очень убедительно (во щас я вам такооое расскажу), и более чем расплывчато (мал ли что может остаться «за кадром»?).
И что?
И облечь в красивую литературную форму, профессионально подытожил Писатель.
А документыто где возьмешь?
Ну, не только документы. Как говорят в CIAесть такой способ «обработки открытых источников информации».
?
Периодика, видеозапись передач с его участием, показания друзей, свидетелей и очевидцев Можно настричь. А потомпотом меня пригласили на пленарное заседание совета по борьбе с организованной преступностью, откровенно, чтобы набить себе цену, соврал Писатель.
Нунубудут тебя, таксиста из New York на закрытые заседания приглашать!
Своих таксистов, что ли нету?
Издатель замялся: конечно же, в литературеполный лопух, но понимает щекотливость и деликатность момента
А как ты о нем писать будешь? Что«дон Влад Листьев, мягко улыбнувшись, произнес: как ты могла обо мне такое подумать! Да я, да она»
Эта была фраза из последней книжки, какойто там мелодрамы, рукопись которой Издатель читал на ночь (и по работе, идля собственного удовольствия, так сказать, надо же приобщаться к знаниям, надо же иметь основания считать себя культурным человеком, не только же бухгалтерские отчеты читать!..)
Видя колебания Издателя, Писатель тут же перешел в наступление:
А Шекспир, когда писал «Юлий Цезарь» или «Клеопатру»он что, выискивал в древних манускриптах их точные и дословные фразы? А Золя, когда писал «Саламбо»что, тоже? А Джованьоли, а Дюма, а вся эта ленинианачто, каждое слово Владимира Ильича, все эти бытовые выражения, вроде «подойдя к окну» тоже подслушали и записали? Хрен там, поморщился Писатель. Они это домыслили. И им поверили, потому что домыслы их были очень убедительны. И у Шекспира, и у Золя, и у Дюма