Проехав несколько километров сначала по шумной трассе города, потом по окраинным улочкам, и, наконец, свернув на широкую пыльную дорогу в Юго-Восточном направлении, мотоциклист проехал еще некоторое, достаточно почтительное, расстояние, сворачивая то на запад, то на восток, и в итоге очутился у, казалось бы, ничем не примечательного пункта назначения. Если бы обычный человек ехал по этой дороге, то вряд ли стал останавливать именно здесь просто так: здесь не было никаких опознавательных знаков, ларьков, где можно было перекусить, заправки или телефонной будки. Словом, абсолютно ничего, что могло бы привлечь обывателя, проделавшего долгий путь. Но Генри Меерсон не был простым обывателем, уставшем от дороги или решившем поменять колесо на своем байке. Пустынность данного местечка как раз и была самой привлекательной составляющей открывшейся картины, так как, убежав из города, Меерсон искал именно этой пустоты и отсутствия свидетелей.
Мужчина свернул с дороги и горько усмехнулся совету навигатора повернуть при ближайшей возможности. Проехав еще около пятисот метров, Генри слез с мотоцикла, решив дальше идти пешком. Он тщательно спрятал свое средство передвижения между многолетними кактусами, накрыв его зеленой, толи по задумке создателя, толи от старости, рыболовной сетью, которую достал из спортивной сумки. Уже собираясь двинуться в путь Меерсон заметил, что к сетке прицепился какой-то непонятный кусок шерсти посеребрено-седого цвета. Снова подойдя к укрытию молодой человек понял, что это накладная борода и, надо отметить, достаточно качественная, сделанная из натуральных волос, скорее всего, буйвола и выкрашенная настолько сильным красителем, что теперь ничто не могло бы ее смыть (если только вместе с бородой).
Черт! Раздосадовано буркнул он и тотчас же оглянулся, насторожившись от собственного всплеска эмоций.
Меерсон бросил бороду снова в сумку и, на этот раз, тщательно оглядев ничего ли не оставил на месте быстрым шагом поспешил скрыться за горизонтом.
* * *
Пока его коллеги разбирались с больными гемофилией, Оливер решил попытать счастье в разговоре с Уна Сиху. Марлини рассказ ему о той неудаче, которую они потерпели с Кетрин, но факт того, что старуха посвящена в скрытую от других информацию, делала ее важным свидетелем, а, значит, не позволяла оставить ее в покое.
Подойдя к двери дома Белой Лилии, мужчина слегка приостановился, чтобы глотнуть воздуха, прислушался и через несколько секунд постучался. По обыкновению никто не ответил, что, учитывая глухоту женщины, было вполне неудивительным, и Оливер вошел без разрешения.
Мисс Сиху? Мэм? Я агент Уинстер. Оливер. Вы помните меня? Я пришла поговорить с Вами по поводу убийства Хепи Уайта Мэм Мужчина постарался говорить громче.
Не кричи. Спокойным, сухим голосом пробормотала старуха, стоя у нее за спиной, от чего агент даже подскочил на месте. Он обернулся и, уставившись на женщину-навахо своими, еще широко распахнутыми от удивления глазами, несколько секунд просто стоял неподвижно.
Ну что смотришь? Кажись, я не твоя красавица-жена, чтоб меня так разглядывать. Брякнула Уна Сиху и прошла вглубь дома.
Жена? Отошел от оцепенения Оливер, вспоминая мог ли он проболтаться кому-то, что женат.
Не суть. Отмахнулась старуха, видя его замешательство. Ты ведь не о ней хочешь поговорить хотя Женщина впервые подняла на Оливера свои блеклые глаза, полные саркастического смеха, и о ней тоже.
Оливер нахмурился и хотел уже спросить к чему ведет ее собеседница, когда та перебила его:
Я не виновата ни в убийстве пастуха, ни в убийстве Деза, ни в чьем-либо еще. Даже если я и угрожала Хепи, то это не значит, что я могла бы его убить
Вы могли бы нанять кого-то для совершения преступления Предположил агент.
Кого? Смеясь, спросила Уна Сиху. Кого? Из резервации я не выхожу, а кого-то из своихполный бредникто из навахо не пошел бы на это!
Но Вы угрожали ему?
Естественно! Он осрамил меня при всем поселке! Если бы я была молода как ты, то точно бы убила его! Но не сейчасему просто повезло! Рявкнула старуха в негодовании.
Так или иначе, Вы знаете что-то, что могло бы помочь нам спокойно продолжил Уинстер.
Спроси меня, и я тебе скажу искренне ответила женщина, что было довольно неожиданно, учитывая ее прошлый настрой.
С кем встречались Вы прошлой ночью? Решил прямо действовать Оливер.
Встречалась? Старуха удивленно посмотрела на агента, но по взгляду того, поняла, что уйти от ответа ей не удастся. С мужчиной. Чужаком. Он вышел на меня случайно. Один из тех, кто покинул нашу резервацию, рассказал ему обо мне. Я помогала его матери. Она сильно болела после смерти мужа На этой фразе Белая Лилия немного прервалась, чтобы сделать глоток свежего травяного чая и, судя по всему, отогнать воспоминания о собственном супруге, погибшем много лет назад. Но ей уже никто не мог помочь
Почему?
Она не хотела оставаться с нами, и ее душа уже была на половине пути к тому миру, где живут мертвые. Она хотела как можно скорее воссоединиться с тем, кого любила всю жизнь. Уна Сиху тяжело вздохнула и с грохотом поставила железную кружку на стол.
Тот мужчинакак его звали? Вы часто с ним виделись? Уточнил мужчина.
Откуда мне знать? Я не спрашивала его имени. Просто захотела помочь, потому что Старуха осеклась и сморщилась, не желая продолжать.
Потому что когда-то Вам никто не помог? Осторожно завершил за нее фразу Оливер.
Уна Сиху снова посмотрела на него и, ухмыльнувшись, кивнула.
Никто. Я не часто с ним виделась. Только один раз ко мне приходили его дети. Но я отослала их обратно, сказав, что буду работать только с ним самим. Он не давал мне ничего, нет. Опередив вопрос, сказала женщина.
Вам просто хотелось ему помочь. Подтвердил агент. А кто навел его на Вас? Вы сказали, что это был один из тех, кто покинул резервацию?
Да. Один человек из вашего мира, писатель, он проходил обряд здесь, потому что хотел забыть покойную жену.
Оливер в вопрошающем удивлении поднял глаза на старуху.
Фил Лютер?
Откуда мне знать, я его паспорт не проверяла! Буркнула она.
Старуха села на скрипучий стул, прогнувшийся под ее хоть и небольшим весом.
Я не думаю, что могу тебе еще чем-то помочь. Пробурчала она.
Да, конечно, спасибо. Оливер вдруг почувствовал, что ему нужно обязательно уйти отсюда, что здесь ему нельзя, просто не стоит больше оставаться. Мужчина быстро направился к выходу, но его остановила последняя фраза собеседницы:
Кстати, передай Кетрин, что шаман у себя. Приветливо улыбнулась та и скрылась в спальне.
Оливер не поворачиваясь, остановился в дверях и несколько секунд простоял так, обдумывая, почему именно для Кетрин необходимо это послание?
* * *
Пока комиссар удобно расположился на мягком диване с аляпистой цветастой обивкой и наблюдал за носками своих только сегодня утром вычищенных ботинок, агент Марлини расхаживал по небольшой, но уютной гостиной в одном из современных домов поселения. Это было одно из тех самых быстровозводимых сооружений, которые стали популярны в последнее время. Рядом с диваном, на котором столь по-хозяйски расположился Лафарг, стояла такая же деревянная тумба, как и в других домах навахо, только несколько большего размера. Она была покрыта белой салфеткой с причудливым узором, а на салфетке стоял стеклянный графин с лимонадом.
Марлини приостановился и внимательно посмотрел на этот графин. Не то чтобы он хотел пить, но аромат сахарного сиропа, лимона и еще чего-то очень вкусного заставил мужчину невольно сглотнуть, опустить взгляд и продолжить двигаться дальше. Дальшеэто значит дойти до восточной стены дома, поднять взгляд с пола, посмотреть на картины, висящие на стене, тяжело вздохнуть, развернуться на каблуках и продолжить свой путь к западной стене, а дойдя до нее, вновь поднять взгляд, посмотрев на глиняные маски каких-то индейских духов, опустить голову и повернуть назад.
Лафарга сначала мало беспокоило это расхаживание, и он постарался сосредоточиться на чем-то постороннем, но тут по телевизору стали показывать новости, что и привлекло внимание комиссара. В течение последних месяцев ни один выпуск не обходился без репортажа об Ираке, об оружии массового поражения, без заявления президента, обвинявшего Саддама в связях то с одной, то с другой террористической организацией. Лафарг что-то буркнул про себя, когда на экране появился Буш-младший, и, судя по лицу комиссара, это не было чем-то даже издалека похожим на комплимент.
Так или иначе, в тот момент, когда Лафарг уже был готов высказать свое мнение по поводу современной политической обстановки в комнату вошла хозяйка дома. Молодая женщина встала в дверях, словно это она была в гостях у агентов, а не они пришли к ней с расспросами.
Господа, я могу предложить вам лимонад? Чай? Кофе? вежливо спросила она.
Марлини бросил косой взгляд на графин с напитком, но качнул головой в знак отказа. Комиссар сделал то же самое. Он смог отвлечься от происходящего по ТВ и оценивающе посмотрел на хозяйку. Та была одета в узкие джинсы-леггинсы, длинную тунику с размытым орнаментом, рукавом три четверти, подпоясанную широким ремнем, сделанным под змеиную кожу, а на ногах у нее были невысокие бежевые ботинки на высокой подошве с подкладом из овчины.
Простите, что заставила ждать, но нужно было привести в порядок амбар. После смерти мужа. Женщина тяжело вздохнула, присаживаясь на другой край дивана, в стороне от комиссара.
Марлини, наконец, остановивший свой внутренний маятник обратился к ней и с видом человека, осознававшего боль потери, принес ей свои соболезнования.
Да, спасибо, тихо поблагодарила женщина и посмотрела на агента выжидательно и требовательно, понимая, что пришел он сюда не для того, чтобы разделить с ней ее горе, а значит, чем быстрее он начнет задавать ей вопросы, тем скорее она ответит на них и они смогут оставить ее в покое.
Мэм, Вы могли бы сказать были ли у Вашего супруга враги? Он ссорился с кем-нибудь недавно? Может, был какой-то давний конфликт? Начал опрос Лафарг.
Нет. Нет. Женщина покачала головой. Дез был достаточно мирным человеком и не ссорился с кем-либо. Я не помню такого.
А в городе? вступил в разговор Питер.
Нет. В городе тоже нет. Он был там раз в две неделипродавал кое-что, что-то покупал. Ему не с кем было ссориться. У нас были постоянные покупатели, которые не стали бы спорить из-за цены, да и Дез был гибким человеком, иногда, даже слишком. Заверила вдова.
Марлини понимающе качнул головой и повернулся к одной из фотографий висящей на стене в деревянной рамке с позолоченным обрамлением.
А это?
Мать Деза. Она умерла пять лет назад. От рака. Пояснила миссис Эйр.
Вы не могли бы сказать какого точно числа она умерла? Попросил ее агент.
Конечно. Шестнадцатого февраля 1998 года.
16 февраля16 февраля16 февраля Про себя пробормотал Питер. Он вновь заходил по комнате, размышляя над чем-то, и уже почти не слышал того, о чем спрашивал вдову Ричард. Их голоса отдавались у него в голове каким-то глухим гулом, будто бы он не был рядом с ними, а покинув свое тело, носился над Страной Навахо в выси. Сколько это продолжалось Питер не знал, но вернул его на землю только легкий толчок в плечо комиссара.
Агент Марлини, с Вами все в порядке? Не слишком обеспокоенно, но с определенной долей участия спросил тот.
Марлини только бегло кивнул и, даже не попрощавшись с хозяйкой дома, вышел на улицу.
* * *
Спустя час пешей ходьбы Меерсон достаточно устал, чтобы на секунду приостановиться и оглядеться. Ему в голову пришла мысль о том, что разумнее было бы доехать до сюда на мотоцикле, но он сразу же отогнал ее от себя. Генри еще раз оценил, достаточно ли хорошо он спрятал мотоцикл и в сотый раз справился, не забыл ли чего в доме и у Харлея, но нет. Все было на месте.
Теперь нужно было оглядеться. Он стоял на небольшой площадке, огороженной с разных сторон кактусами и сухими зарослями лиственных деревьев редко проглядывающих в высотах Гранд-Каньона. Сама площадка была покрыта тонким слоем желтой прошлогодней травы.
Теперь уже недалеко. Промолвил мужчина про себя.
Он сделал один неуверенный шаг вперед, словно ступал по тонкому льду и посмотрел на красное, закатное небо, озаренное побагровевшим, уставшим солнцем. Набрав в грудь побольше воздуха, как будто собирался нырять вглубь реки Колорадо и ускорился.
* * *
Мужчина стоял на веранде дома и наблюдал за засыпающей природой. Солнце еще не закатилось, выкрашивая многолетние слои рельефов Каньона в алые, пурпурные, золотые, оранжево-апельсиновые тона, позволяя деревьям, кустам, домам, животным, людям отбросить длинные растянутые серые тени на оттаивавшую после долгой зимы землю. Индеец знал, что если сейчас посмотреть на речушку, текущую где-то вдалеке и глубоко на дне Каньона, то она будет похожа на расплавленный поток чистого золота. Мужчина помнил этот цвет с тех пор как был на реке в такой закатный час еще ребенком. Тогда это было их последнее путешествие с родителями по Каньону. Через несколько дней они покинули резервацию и перебрались в Финикс и теперь через 17 лет пребывания в «цивилизации» он снова вернулся на малую родину, но уже с новой семьейженой и тремя дочерьми, самой старшей из которых было всего четыре с половиной года. Он хотел, чтобы его дети росли рядом с корнями, чтобы знали и помнили все, чему их могут научить индейцы и никогда не отгораживались от своего происхождения.
Воспоминания о прекрасной поре детства, встреченного им еще здесьв Стране Навахо, прервались, когда мужчина услышал грохот в доме. Его супруга и дети были сейчас в отъезде, собака тихо спала в будке под фасадом. Она уже стара и глуха и не почувствовала опасности.
Индеец открыл дверь дома и не успев еще даже оглядеться, чтобы включить свет, услышал знакомый голос:
Прости, что напугали тебя.
Из темноты показался силуэт скрюченного маленького худого человека.
Макки? Осведомился хозяин дома.
Да. Прости еще раз. Мы пришли, чтобы забрать тебя. Тонким голоском проговорил посетитель.
Забрать? Мы? Куда? И кто мы? Завалил его вопросами индеец.
Прости Кватоко, но ты зря вернулся. Из гостиной вышел еще один человек более старый, высокий и плотный. Его лицо было еще скрыто темнотой, и только тонкий солнечный луч, осветил на мгновение большие зеленые глаза и тут же погас. Это был последний луч солнца сегодня.
* * *
О,черт побери, я не помню, когда последний раз так уставал Меня эта ваша история с мескалинщиком просто выводит из себя. Ворчал Гордон.
Кетрин не без презрения посмотрела на него, а ее мысли были озвучены Питером.
Вы ведь, насколько я помню, отправлены были сюда искать наркомафию? Саркастически отметил агент.
Агент Марлини, я связался с заместителем директора, и он дал разрешение на мое участие в расследовании. Пояснил Майкл.
Оооо, - многозначительно промолвил Питер, сделав вид, что это для него что-то да значит. Видимо, это было подачкой, что-то вроде подсластить пилюлю после того как отказал в ордере на обыск резервации.
Можете убедиться в этом сами. Предложил Гордон, понимая, что никто не будет проверять его, ведь на это понадобилось бы время, а его не хватало даже на сон, не говоря уже о пресловутом недоверии.
На этих словах Кетрин фыркнула так, что оба мужчины уставились на нее с застывшим вопросом во взгляде.
Что-то не так, агент Робинсон? Участливо поинтересовался Марлини.
Нет, нет, все в порядке, агент Марлини. Поспешила заверить его девушка.
Ммм Что жя просто подумал, что Вам может быть неприятно присутствие агента Гордона
Кет оторвала взгляд от папки с документами и подняла вверх бровь.
«О! Если она еще посмотрит на меня так, то тут понадобиться группа пожарных!»Подумал Питер.
Я просто хочу проявить заботу. Нахально-вежливым тоном произнес Марлини. Он догадался, что этих двоих связывают близкие, гораздо более близкие отношения, чем он представлял поначалу и решил поиграть на этом поле, не определившись еще, кого хочет вывести из себя больше Майкла или Кетрин.
Но он помнил, что Кет может осадить кого угодно. Он даже видел, как она однажды одним взглядом заставила профессора из Джорджтауна почувствовать себя помойным щенком. Поэтому безопаснее было «работать» с Майклом.
Агент Марлини, если мне и неприятно чье-то присутствие, то уж точно не агента Гордона. С напускной вежливостью ответила девушка.
Ммм я надеюсь, что объект вашей ненависти это не я? Стараясь как можно более искренне произнести Питер.
Ненависть это всего лишь заплутавшая любовь. Философски отметила Робинсон, чем вызвала грудной, тихий возглас Майкла, который, однако, не остался без внимания Питера.