Мистер Лютер, в своей книге, Вы пишете, что не смогли бы справиться со всеми трудностями, если бы не помощь некоего незнакомца. Что это за незнакомец?
Собеседник улыбнулся.
Но нет, нет, его имя я не могу раскрыть. Он оказал мне такую услугу, что я готов каждый божий день молиться о его спасении.
Прекрасный незнакомец? Интервьюер слабо рассмеялась. Боюсь спросить, как же он вывел Вас из затяжной депрессии, если, по Вашему же собственному признанию, с этим не справлялись лучшие психологи в стране.
Лютер посмотрел на диктофон, лежащий на столе, между двумя чашками кофе.
Поймите, ведь половина чудесного излечения заложена в самом пациенте. Если он хочет вылечиться, то, как говориться, медицина бессильна. А те психиатры и психотерапевты, что работали со мной после гибели моей жены, не смогли мне внушить радость к жизни. Они не позволили мне чувствовать желание жить.
А незнакомей помог? Удивилась журналистка.
Помог. Кивнул Лютер. Он не просто помог. Он раскрыл во мне такую силу духа, что я теперь этой силой могу заряжать других.
Его собеседница недоверчиво посмотрела на Лютера. Она видела свет в его глазах, видела огонь, который готов был спалить все кругом, но в тоже время, предполагала, что это всего лишь часть тонкой психологической игры. В конце концов мистер Фил Ли Лютер знаменит не только своими произведениями, но и своими интригами. Он мог свергнуть с Олимпа любого, кто мешался ему на пути, и любого мог возвести на вершину, лишь бы потешиться, смотря как тот, при его же помощи, скатиться в пропасть.
Вы не верите мне, я понимаю. Улыбнулся Лютер. Но это истинная правда. Понимаете, когда Вы отчаиваетесь и в своем отчаянии попадаете на дно, причем, крышка этого дна уже над Вашей головой, когда вы ничего не ждете от завтрашнего дня, то этот завтрашний день принесет вам больше счастья, чем вся прошлая жизнь.
Журналистка покачала головой, делая вид, что соглашается и понимает.
Мисс Палмер, поймите, я не хочу, чтобы кто-то пережил тоже, что пережил я. Несмотря на последствия, сам ход лечения оказался очень тяжелым. Он мог привести меня в обе стороны и счастье, что я сижу перед Вами.
Что Вы хотите сказать? Нахмурилась женщина.
Те люди, с которыми я провел несколько месяцев, имеют не самые стандартные методы.
Насилие, наркотики, шоковая терапия? Перебрала варианты женщина.
Лютер засмеялся.
Элеонора, Вы слышали когда-нибудь о мескалине?
Журналистка кивнула.
Хотите сказать, что Вас лечили наркотическими веществами?
Хочу сказать, что меня вылечили. Сделал акцент на последнее слово мужчина. Мне абсолютно все равно к чему они прибегали и прибегают ли к этому сейчас. Важно, что я снова хочу жить и хочу писать.
Женщина насторожилась. Мескалин. Уже не в первом деле всплывает этот психоделик, уже не в первом деле люди ищут себя и пытаются избавиться от душевных мук с помощью этого средства. Уже не в первом деле в этом им помогают индейцы.
Все же, могу я спросить, чем так примечательна тот незнакомец, который спас Вас?
«Нужно просто узнать, кто его «лечил» и дело в шляпе», подумала женщина.
Нет. И никогда не узнаете. Я поклялся, что и на смертном одре не раскрою ее тайны, даже если меня будет пытать АНБ.
«Тогда мне придется тебя убить», снова подумала журналистка.
Ну, а как же все эти истории с убийствами? Неужели Вы не боялись подобного?
Смерти? Переспросил мужчина. Нет. Поймите, в тот момент я не боялся ничего. Я просто пошел туда, думая, чем черт не шутит, если и это не поможет, сброшусь с моста.
Он беспечно пожал плечами, отчего Элеонору передернуло. Этот жизнерадостный, пышущий оптимизмом человек так спокойно говорит о самоубийстве, что самому хочется спрыгнуть с моста.
Журналистка потянулась к диктофону и выключила его.
А если я скажу Вам, что сама хочу вылечиться.
Кажется, что это заинтересовало ее собеседника. Он посмотрел ей в глаза и сощурился. Рассказать все ради красивой статьиодно, но помочь другому в похожей проблеме совсем другое. Вопрос в том, можно ли доверять ей?
* * *
Тучный низкорослый мужчина шел по широкому коридору полицейского участка не успевая отвечать на приветствия шедших навстречу и мимо него, выходящих и заходящих в кабинеты коллег. Двери с мутными стеклами, на которых были напечатаны имена детективов, были по обе стороны коридора. Между ними на стенах висели фотографии лучших сотрудников, а также тех, кто погиб при исполнении служебного долга. Спустя пару минут мужчина оказался возле своего кабинета. Ему приветственно улыбнулась секретарша, сидящая за столом прямо у двери. Мужчина зашел внутрь и захлопнул за собой дверь. Он работал здесь почти тридцать лет и никак не мог привыкнуть в ежедневной суматохе. С возрастом переносить шум, доносящийся из коридора, ему было все тяжелее. Еще не придя на работу, он чувствовал, как начинала болеть голова. Вставая утром с постели и, наливая крепкий кофе с двумя ложками сахара, он уже слышал этот шум, вызванный телефонными звонками, жалующимися посетителями, мелкими хулиганами и проститутками, приведенными в участок. Не то чтобы он не любил свою работу, скорее наоборот, но просто с каждым годом, с каждым новым делом ему все сильнее хотелось уйти на покой, уехать на родинув маленький городок под Финиксом, провести там остаток дней, куря дешевые сигареты и, выпивая по вечерам сливовую наливку. Но каждое новое дело приводило к тому, что он оставался. Он должен был довести его до конца и только потом уходить. Но после этого появлялось новое дело, потом еще одно, и еще, и еще, и еще Это был замкнутый круг и комиссар в глубине души понимал, что этот круг не разорвется никогда, хотя продолжал надеяться, что когда-нибудь ему хватит смелости уйти, бросив все, или на худой конец, на его место пришлют молодого энергичного новичка, а его «попросят».
Не успел комиссар сесть за стол и закурить первую «рабочую» сигарету, как в кабинет залетел его помощникмолодой долговязый парень с квадратным лицом и маленькими, глубоко посаженными глазками.
Шеф! Воскликнул он, но комиссар уже по одному выражению его лица понял что произошло.
Опять? Девятый? Спросил он спокойно.
Да. В Сагуаро! Эмоционально подтвердил помощник.
Комиссар поднялся с кресла и нехотя прошагал в сторону двери.
Поехали. Проворчал он.
* * *
Небольшой ресторанчик неподалеку от дома Кетрин был мил и уютен. Неплохая кухня к тому же была еще и очень недорогой, что привлекало многих. Посетители здесь не переводились даже днем, что уж говорить о вечернем времени.
Зал, освещенный тусклым рассеянным светом, был полон. Центральная площадка была свободна и только несколько пар позволили себе потанцевать под зажигательные ритмы музыки, звучащей из колонок, развешанных на стенах по всему залу. На стенах также имелись небольшие картинки с изображением американской природы, постеры из известных кинофильмов и фотографии голливудских звезд.
По краям зала располагались столики из коричневого лакированного дерева с мягкими сиденьями.
Пройдя мимо барной стойки и войдя в закуренное, полное людей, шумное помещение, Кет не сразу заметила Майкла. Он сидел за одним из самых крайних столиков и разглядывал что-то в своей чашке с густым крепким черным кофе.
Привет! Устало поздоровалась женщина, подойдя к нему.
Майкл вздрогнул, словно не ожидал ее здесь увидеть.
Привет! Ответил он, встав.
Давно ждешь? Спросила девушка, поцеловав его в щеку.
Нет. Минут пять. Соврал он, приобняв ее за талию во время короткого быстрого поцелуя.
Они сели за столик и Кет раскрыла меню.
Как прошел первый рабочий день на новом месте? Поинтересовался Майкл.
Ничего. Ответила женщина, с безразличным выражением на лице выбирая себе ужин.
А как напарник? Ты мне, кстати, так и не сказала, как его зовут.
Кетрин ошеломлено уставилась на мужчину и недвижимым взглядом дырявила шелковый лацкан его темно-синего пиджака. Она приложила кулак ко рту и продолжительно выдохнула.
Кетрин? Майкл отложил меню на край стола и перегнулся к невесте.
Знаешь, сегодня я хочу равиоли со сливочным соусом. Кетрин нервно потерла руки и, опустив взгляд, пыталась перейти от темы.
Кетрин. Напористо повторил Майкл.
Дорогой, женщина потерла подбородок, потом лоб и переносицу, я не хочу об этом говорить, ладно.
Но это же просто имя Непонимающе пробормотал парень.
Кет покачала головой и нахмурилась, накрыв лицо ладонями.
Ты просто не знаешь, кто это Вымученно улыбнулась она.
Скажи мне. Простодушно пожал плечами мужчина.
Кетрин подергала мочку уха и отвернулась. В голове крутились только воспоминания о первом рабочем дне и взгляд Питера полный насмешки, удивления, раздражения, и его слова: «Приказы не обсуждаются, да, Кетрин?»
Ничего плохого или ничего хорошего? Уточнил Майкл, приподняв свои брови.
Кетрин посмотрела на него и на морщинки на его лбу и вспомнила весь сегодняшний день. В нем не было ничего столь ужасающего, но и приятного тоже было мало. Весь день Кет чувствовала себя не напарником Питера Марлини, а его секретарем, служанкой, горничной. Он не посвящал ее в свои размышления о новом деле, никак не реагировал на ее замечания по этому вопросу. Вообще не обращал на нее внимания, только если ему нужно было спросить, заказала ли она билеты до Аризоны, вытерла ли пыль со шкафов, принесла ли дела из архива, посмотрела ли в интернете некоторую информацию. Все. На этом их общение заканчивалось. Сам же Марлини ничего ей не объяснял, если и искал что-то и находил, то не соизволял посвятить в это Кет.
Оливер сначала вел себя более приветливо, по крайней мере, из чистой вежливости спросил ее, как долго она в Бюро, но потом его вызвали на объединенное совещание нескольких отделов и единственная ниточка надежды Кетрин на приятное проведение дня в новой компании оборвалась также резко, как возникла сама работа в группе Питера и Оливера.
Это Она чувствовала себя так, словно ее платье порвалось, в то время как она поднималась для получения премии Гремми. Это Питер Марлини.
О, дьявол! Мужчина сжал кулаки и стукнул ими по столу. Из 13 тысяч агентов Бюро тебя могли назначить именно к этому придурку?! Как, к чертовой матери, он пришел к этим ритуальным преступлениям?! Он же был в отделе профилирования?
Ладно, Майкл, давай не будем об этом. Это просто работа. Просто работа. Говорила она успокаивающей интонацией. Кроме того, он там не один.
Не один? Удивился Майкл.
Оливер Уинстер. Глухо пробормотала женщина.
Майкл сделал большой вдох, напряженно сглотнул и, дергая в руках салфетку, свернутую «лебедем» тяжело задышал.
Ладно, милая, через несколько секунд смог он, наконец, заговорить. Давай лучше выпьем за твое новое назначение, за тебя, за нас. Предложил мужчина, ненависть в котором, разве что не выплескивалась из ушей. Кроме того Он достал из кармана продолговатую коробочку из красного бархата и протянул Кет. Это мой подарок на сегодняшний день Святого Валентина.
Майкл Девушка была в замешательстве, она не знала как реагировать. Япольщена, но зачем? Ведь этоГосподи Она открыла подарок и увидела шикарный золотой браслет с изумрудами. Майкл. Браслет был великолепен. Он поражал красотой огранки камней, непревзойденной чистотой и блеском золота высшей пробы. Я не знаю что сказать. Это очень дорогой подарок. Не стоило. Пыталась хоть что-то сказать девушка, потерявшая дар речи от красоты преподнесенного презента.
Да, брось. Моя будущая жена должна иметь только самые прекрасные вещи. С широкой улыбкой на лице, ответил мужчина.
Спасибо, дорогой. Я не знаю, что и сказать. Это прекрасно. Девушка перегнулась через столик и крепко поцеловала жениха в губы. Но у меня тоже есть подарок для тебя. Она ласково улыбнулась жениху и вручила коробку, перевязанную бантом.
Что это? Я могу это открыть здесь? Заинтригованно спросил Майкл.
Само собой. Все что нельзя вручить здесь ты получишь дома Полушепотом ответила девушка.
Хм, хм, хм.интересно, приговаривал мужчина, распаковывая подарок. О, Боже! Это же.они! Черт! Кетрин! Спасибо, милая. Я всю жизнь об этом мечтал. В коробке лежали дорогие швейцарские часы последней модели, невероятно красивые, блестящие, изящно исполненные и неизменно точные.
Ну что, понравилось? Поинтересовалась Кет, хотя ответ был очевиден. Выпученные от восторга глаза парня говорили сами за себя.
Спрашиваешь! Родная, спасибо! Я так счастлив! Мужчина встал из-за стола и, подойдя к невесте, крепко обнял ее и поцеловал.
Ну, тогда давай выпьем, за Валентина, за любовь! Предложила Кетрин.
Майкл согласился, еле-еле кивнув головой.
Молодые люди протянули бокалы навстречу друг другу, но тут взгляд девушки упал на случайного посетителя бара. Он сидел, одиноко потягивая виски. Его лицо было сплошь покрыто морщинами. Тонкие худые пальцы скручены артритом. Он сгорбился над столом и пригибался все ниже каждый раз, когда поносил ко рту стакан с алкоголем. Кетрин заметила, что он смотрел прямо на нее. Она не могла не запомнить этот взгляд. Это был тот мужчина, которого она встретила на кладбище у могилы отца. Мужчина заметил, что она его увидела, и еще более пристально посмотрел ей прямо в глаза. Кет как током прошибло. Она выронила бокал, и вино пролилось на скатерть.
Что с тобой? Обеспокоился ее спутник.
Но Кет не слышала его. Она все еще смотрела в глаза тому незнакомцу, не способная оторвать взгляда, словно он удерживал ее какой-то незримой силой.
Кет! Вскрикнул Майкл, и только это вернуло ее на землю. Женщина обратила свой взор на жениха, который ошарашено и непонимающе смотрел на нее, а когда снова посмотрела в сторону где сидел незнакомец, того уже и след простыл.
Все в порядке. Простозадумаласьпоказалосьпрости
Да ничего. С подозрением ответил Майкл. Ты кого-то увидела? Он обернулся, чтобы посмотреть в ту сторону, куда смотрела она, но уже, конечно, никого не увидел.
Нет-нет. Все нормально. Прости. Кетрин с трудом выдавила из себя улыбку. Так на чем мы остановились? Переспросила она.
На тосте за любовь. Майкл разлил вино по бокалам, стараясь не портить вечер лишними вопросами, и протянул один из них Кет. Она взяла бокал, но еще несколько секунд не могла прийти в себя. Тот мужчина не шел у нее из головы. Кетрин показалось, что он не зря преследует ее, пытаясь что-то сказать или показать, но только что она понять не могла. В тот момент, когда их глаза встретились, ей показалось, что она услышала его, услышала то, что хотел сказать незнакомец, но мысль эта казалась слишком странной, чтобы воспринять ее.
* * *
Обстановка в квартире Питера Марлини была вполне подходящей для холостяка. Кругом были разбросаны одежда, журналы, пакеты из-под еды. Войдя в небольшую гостиную, он одним махом смел все, что неделями валялось на кофейном столике, и предложил своей спутнице что-нибудь выпить.
Девушка стояла рядом с дверью в прихожей и пыталась расстегнуть замок на ботильоне, который никак не поддавался.
Прости, что у меня не убрано. Но ты же знаешь, какая у агента ФБР работа. Нам совершенно некогда. Оправдывался мужчина, пытаясь навести хоть малейший порядок, хотя от его усилий становилось только хуже и бардак царивший в гостиной, не стремился покидать насиженные места.
Он обернулся и, заметив замешательство своей гостьи, улыбаясь, подошел к ней и наклонился.
Давай я тебе помогу. Ласково сказал он. Его крепкие руки ловко дернули «собачку» на застежке и та беспрекословно подчинилась. Марлини помог снять девушке сначала один сапожок, потом другой и нежно взяв под руку провел в, как бы, убранную гостиную.
Гостья села на серый диван, стоящий у окна, осторожно пододвинув плед и подушку, все еще лежащие на нем. Марлини в этот момент налил в фужеры шампанское и присел рядом со спутницей.
Давай выпьем за то, чтобы никакие замки на твоем пути, не могли тебя остановить. Предложил он, протянув один бокал девушке. От него еще разило противным ароматом дешевого бара, смешанным с запахом кислого виски, но он пытался перебить его мятной жвачкой, из-за чего становилось еще противнее, хотя девушка, вроде бы, и не замечала этого.