Я ЧУВСТВУЮ этот язык. Остро чувствую. Как тебя
А что еще ты чувствуешь, дорогая?
Что если бы в твоей жизни не появилась я, все бы у тебя было иначе
Если бы не появилась ты, меня бы уже не было.
И ты боишься только за меня, правда? И этот страх тебя доканывает. А я не могу этого видеть
Говорила мама, не женись на умной, пробормотал Витяня. А я, дурень, не послушался
Давай уедем, родной. Куда угодно, хоть на край света Ты ведь не был в Новой Зеландии, верно?
Нет, дорогая, в Новой Зеландии я не был.
В Окленде живет папина троюродная сестра. Мы с ней изредка переписываемся. Очень, кстати, милая женщина Хочешь, попробуем пожить там какое-то время? Сменим фамилии, получим новые паспорта, деньги у нас, слава Богу, есть
Пластические операции делать будем? деловито осведомился Мишин.
Если это так необходимо, то я согласна Ингрид притянула к себе голову Витяни и нежно поцеловала его в глаза. Ради тебя я согласна на все
А как ты будешь узнавать меня после пластической операции? Мужчина с чужим лицом
Наощупь.
А я тебя?
По дыханию.
Ингрид, скажи, все архитекторы такие неисправимые романтики? Или только соотечественники Ганса-Христиана Андерсена?
Только те, кто выходят замуж за бывших шпионов.
Обидеть рыцаря плаща и кинжала может каждый, улыбнулся Мишин.
Зато далеко не каждый способен его полюбить.
Боюсь, дорогая, нам нет никакого смысла уезжать.
Почему, Виктор?
Ты, что, действительно не понимаешь?
Чего я не понимаю?
Если ОНИ захотят нас найти, то найдут где угодно Даже в Новой Зеландии. Так что, если суждено, пусть все произойдет здесь. Я уже привык к этому виду из окна
Они что, действительно всесильны? тихо спросила Ингрид.
Не столько они, сколько те, кто стоят за ними.
Значит, выхода нет?
Выход есть всегда, Ингрид.
Ты как-то нехорошо это сказал, Виктор.
Проблема не в тебе
А в ком? В тебе?
Видишь ли Осторожно освободившись от объятий жены, Мишин потянулся к тумбочке, нащупал коробку «Кента» и, вытянув сигарету, щелкнул зажигалкой. Пока ты училась на архитектурном отделении и, высунув от старания кончик языка, вычерчивала на кальке пилоны и капители, я с неменьшей старательностью и точностью убивал людей. Самых разных, которых до этого даже в глаза не видел Просто приводил в исполнение приговоры своего начальства, которое торжественно сообщало перед заданием, что порученноеприказ партии. Представляешь, дорогая, мне это даже нравилось
Как нормальному человеку может нравится ЭТО?
Значит, я был ненормальным, Мишин глубоко затянулся. С другой стороны, разве за плохое дело дают ордена, подарки, очередное офицерское звание?.. Понимаешь, Ингрид, когда я возвращался домой, меня встречали как победителя, жали руку, хлопали по плечу Я, представь себе, даже гордился, что умею убивать лучше, чем любой из моих коллег. О расплате я не думал. Да кто из нас в молодости вообще задумывается над смыслом того, что делает? И вот в момент, когда пришло время платить по счетама накопилось их на несколько жизней сразуя получаю вместо пули в лоб самую прекрасную женщину на свете. Знаешь, я часто спрашиваю себя: а в награду за что, собственно, я ее получаю? Такими как ты, Ингрид, украшают жизнь настоящих праведников, великих альтруистов, гениев, которые, в благодарность Создателю, рождены на свет, чтобы одарить человечество озарениями светлого разума и возвышенных чувств А потом понял: очевидно, перед тем, как погрузить грешное тело и черную душу раба божьего Виктора Мишина в кипящие котлы ада, Создатель решил открыть глаза мне, убийце, на настоящую любовь к женщине, на нежность, которая растворяет тебя изнутри, на мучительность и сладостность тревоги о самом близком тебе человеке. И послал тебя
Замолчи, прошу тебя!
Не плачь, пожалуйста.
Я не хочу тебя терять!
Но мы же вместе, родная Витяня загасил сигарету и притянул Ингрид к себе. И будем вместе, пока живем. Будем сидеть перед этим окном, как Кай и Герда Стоит ли думать о том времени, когда кого-то из нас не станет? Тем более, рано или поздно это все равно случится
Значит, ничего менять не будем?
Конечно, не будем! улыбнулся Витяня. Год мы с тобой прожили? Ну и слава Богу. Глядишь, и еще что-нибудь отломится.
А может, они про тебя просто забыли, а?
Конечно, забыли, милая. У них ведь там бардак. Иначе они нам и год спокойно пожить не дали бы
Витяня лгал, Ингрид знала, что он лжет, да и Мишин понимал, что она это знает. То был молчаливый уговор, семейное соглашение, под которым стояла символическая обоюдная подпись. Оба заставляли себя не думать о том, что ОНИ никогда ничего не забывали. Их учили помнить, и учили на совесть. А потому, в течение последующих шести лет, бывший подполковник КГБ СССР Виктор Мишин ждалмучительно, скрывая от всех, опустошая себякогда ЭТО случится
Ну, вот мы и пришли, сказал белобрысый, энергично толкая дверь в какое-то помещение. Оторвавшись от своих мыслей, Мишин боковым зрением уловил на уже полуоткрытой двери два жирно выведенных ноля и выразительный черный треугольник острием вниз, увенчанный черным шаром стилизованной головы. В тысячную долю секунды мускулы спины и ног резко напряглись, но еще на мгновение раньше он даже не ощутил физическитолько почувствовал жалящий укол под лопатку. После чего все моментально погрузилось в темноту
Очнулся Мишин от жуткого рева, словно в самый разгар киносеанса попал на фильм ужаса. Вокруг стоял такой невообразимый грохот, будто где-то совсем рядом гигантские механизмы дробили скальный грунт. Открыв глаза, Мишин обнаружил, что лежит спеленутый, как младенец, и обвязанный ремнями на обычных санитарных носилках. Вокруг вздрагивало серебристо-голое чрево транспортного самолета. Обзор был минимальный, поскольку общий вид загораживали какие-то ящики и брезентовые мешки, да еще пара мужских ног в добротных английских ботинках, купленных явно не на дешевой распродаже. Подняв глаза, Витяня увидел на откидном сидении напротив белобрысого сотрудника службы безопасности аэропорта Каструп. «Датчанин», жуя огромный сандвич с беконом и помидорами, рассматривал спеленутого пленника с неподдельным интересомбез ненависти, открыто и РАССЛАБЛЕННО.
Ну, земеля, очнулся наконец? спросил белобрысый на чистом русском. А я уж думал, что химик наш что-то напортачил
Чем вы меня так крепко уговорили? хрипло спросил Мишин, безуспешно пробуя шевельнуться и чувствуя во рту мерзкий металлический привкус, словно лизнул дверную ручку. Спеленали его на совесть. «Советскоезначит качественное»почему-то вспомнился идиотский лозунг на одном из московских домов.
Что, понравилось? осклабился белобрысый, продолжая энергично жевать.
Слов нет
Это мы тебя нембутальчиком, с набитым ртом пояснил белобрысый. С незначительными природными добавками. Но это уже к химикуне ко мне
Хоть бы новое что-нибудь придумали, умники.
А на фига? пожал плечами белобрысый, с сожалением наблюдая, как неумолимо сокращается его аппетитный сандвич. Действует надежно и, главное, быстро. Тебя же, кабана, скопытили за секунду
И наглость все та же Витяня тоскливо разглядывал ребристый потолок транспортного самолета.
Ты о чем, земляк?
А поймешь?
Чай не пальцем деланый.
Где датскому учили, халдей?
В профтехучилище.
Короткий смешок белобрысого органично слился с сытой отрыжкой.
Ты, часом, не из «девятки»?
А что это такое? белобрысый откровенно издевался над своим пленником.
Сволота, беззлобно пробормотал Мишин, вновь безуспешно попытался расслабить натяжение ремней на руках и ногах, после чего закрыл глаза.
Еще какие вопросы, земеля?
Явно не зная, что делать с собственными руками, осиротевшими после умятого в бешеном темпе сандвича, белобрысый недобро взглянул на спеленутого Мишина.
«Сейчас пнет ногой», флегматично подумал Витяня и инстинктивно напрягся.
Может, закурить дашь, гордость системы профтехобразования?
А не перебьешься?
А если по нужде?
Под себяи все дела!
Суров ты однако, халдей.
А тебе что, любви моей захотелось?
Летим-то домой, небось?
Это смотря кому что домом называть
Мой дом в Москве, морщась, сказал Мишин.
Ошибочка, гражданин хороший. Твой дом в могиле. Кстати, заждался он без хозяина
С Урала?
Что?
Родом, спрашиваю, откуда? С Урала?
С чего взял? Голос белобрысого впервые за разговор напрягся.
С чего взял? морщась, переспросил Мишин. С рожи твоей одухотворенной.
Только крутого из себя не строй, ладно? Белобрысый растер затекшие икры. Повязали тебя как зеленку поганую. На три-четыре. А инструкций-то было, господи! Будто Фантомаса берем какого, а не козла толстожопого
Вот и развязал бы меня, халдей, пробормотал Мишин. Все бы вопросы сразу и решили. И насчет Фантомаса, и по поводу козла толстожопого. За пару секунд
Разбираться тебе со мной не судьба, флегматично отмахнулся белобрысый. А язык попридержи, гражданин ФРГ хренов. Для собственной же пользы придержи. Велено тебя живым доставить по назначению. А если при этом без зубов или с яйцами всмяткутак претензий со стороны начальства не предвидится. Потому как извлекали мы тебя в оперативной обстановке. Понял, плейбой или как-нибудь доступнее объяснить?
Понял, не тупой, пробормотал Витяня и вновь закрыл глаза с единственным желаниемпровалиться в уже знакомую темноту как можно глубже. Так глубоко, чтобы уже никогда не видеть свет
* * *
Во второй раз Мишин пришел в себя от резкого толчка. Его носилки взлетели на несколько сантиметров от провонявшего соляркой и кошачьей мочой резинового коврика допотопного автобуса, и, в строгом соответствии с законами земного притяжения, с грохотом вернулись на исходную позицию.
От нестерпимой боли в ребрах Мишин вскрикнул.
Не первый класс в «каравелле», верно? прогнусавил напротив уже знакомый голос белобрысого. Погоди, земляк, сейчас перед тобой стюардесса извинится и коньячку поднесет для душевного успокоения
По-прежнему спеленутый, словно разбушевавшийся пациент психбольницы, и накрепко привязанный толстыми брезентовыми ремнями к обычным санитарным носилкам, Мишин мог видеть только металлические ножки автобусных сидений, да три пары крупных мужских ног, принадлежавших, очевидно, его конвоирам. Он лежал на полу и, естественно, не мог наблюдать за маршрутом следования. Но даже не глядя в окна этого импровизированного катафалка, Витяня хорошо знал, в КАКОМ городе он очутился, и КУДА именно его сейчас везут
Спустя полтора часа автобус остановился, три пары ног в ботинках ожили, замелькали перед носом Потом его носилки подхватили и понесли. Мишин ориентировался по основательно забытым, но до боли в печенках знакомым запахамнавеки вмурованный в память омерзительный букет СЛУЖЕБНЫХ ароматов, настоянный на вони плохо вымытых жестяных пепельниц, старых, пропыленных канцелярских папок, засохшего гуталина и карболки, с помощью которой изначальной нищете служебных сортиров придавался особый, неповторимый блеск замаскированной убогости. С ЭТИМ букетом не стыковался только запах прелых сосновых лап и специфический, торфяной дымок Подмосковья
Даже не открыв глаз, Мишин знал, что привезли его в полуподвал караульного помещения одной из конспиративных опорных баз Первого главного управления, где с «клиентами» конторы проводили законченный цикл знакомстваот увещеваний и задушевных бесед до проверок на прочность с помощью оголенных проводов и других нехитрых приспособлений для обретения требуемого красноречия.
Чьи-то крепкие, пахнущие «Примой» и дешевым земляничным мылом руки распеленали его, рывком приподняли с носилок, после чего завели руки назад, защелкнули на запястьях наручники и пригвоздили к деревянному табурету, привинченному к полу в нескольких сантиметрах от широкого письменного стола. По другую сторону восседала примерно его лет женщина в форме, с погонами старшего лейтенанта внутренней службы. У женщины было широкое, не лишенное некоторой приятности, лицо с выщипанными бровями и твердой линией увесистого подбородка, вызывающе выпяченного в сторону нового арестанта.
Комната освещалась только настольной лампой, покоившейся на мраморном цоколе по левую руку от командирши с девичьими бровями. Чья-та волосатая лапища с синей буквой «Ж», вытатуированной на безымянном пальце, положила на письменный стол коричневый бумажный пакет. Не отрывая пытливого взгляда от Мишина, командирша осторожно, словно редкие драгоценности, высыпала содержимое пакета на потертое, захватанное жирными пятнами сукно стола.
Это были личные вещи Витяни.
Посмотрите внимательно, гражданин задержанный, голос старшего лейтенанта внутренней службы был глубоким, грудным. Таким в клубе Дзержинского обычно поют в хоре «Гляжу в озера синие»Все ли вещи, изъятые у вас при задержании, находятся здесь?
А какое это имеет значение? Мишин пожал плечами.
Вам повторить вопрос?
Все.
Посмотрите еще раз внимательно
Витяня тупо окинул взглядом свои вещи, выложенные на столе. «На что они рассчитывают, идиоты? думал он, пытаясь специально для командирши придать своему взгляду выражение осмысленности. Что, по их мнению, я должен носить при себе? Банковские коды? Описание явок и паролей? Обойму с отравленными патронами и фотографию человека, приговоренного к смерти? Или что-нибудь еще, изобличающее меня, как ДЕЙСТВУЮЩЕГО агента? Семь лет нормальной жизниразве это объяснишь? Разве понять им, что, живя жизнью НОРМАЛЬНОГО человека, ты обрастаешь НОРМАЛЬНЫМИ человеческими признаками. Как отбившееся от стаи дикое животное, которое, вопреки зову природы, стремится быть одомашненным. Бумажник с кредитными карточками, двумя тысячами датских крон и фотографией Ингрид Буклетик авиакомпании KLM с расписанием рейсов Авторучка Серебряные наручные часы Радоподарок Ингрид к его тридцатипятилетию Связка ключейот дома, машины, гаража И даже переданный ему белоголовым Довом немецкий паспорт, с которым, давным-давно, он прилетел в Копенгаген, никак не сможет сказать больше, чем уже говорил»
Я посмотрел внимательно. Все мои личные вещи на месте
Тогда подпишите здесь, девица с погонами старшего лейтенанта отчеркнула ненакрашенным ногтем указательного пальца одну из многочисленных линий служебного протокола дознания.
Чем подписать? хмыкнул Витяня. Зубами?
Чьи-то руки за спиной чиркнули ключом и освободили его запястья от стальных браслетов.
Витяня сделал пальцами несколько энергичных сжатий, чтобы восстановить кровообращение.
Руки слушались плохо.
Ну? нетерпеливо прикрикнула девица, протягивая Мишину дешевую шариковую ручку.
Морщась от моторного зуда в пальцах, Витяня подписал протокол. И тут же кто-то невидимый вновь завел ему руки за спину и сковал их наручниками.
Правила поведения подследственного в ходе допроса вам известны? сухо осведомилась девица.
Да.
Вы в этом уверены?
Да иди ты в жопу, подстилка караульная! вяло огрызнулся Мишин. Еще объясни, как бляху солидолом чистить
Выщипанные брови старшего лейтенанта даже не дрогнули. Ее девственные уши, никогда не знавшие серег, слышали всякое
Что такое карцер, знаете?
Мама на ночь рассказывала.
За любое нарушение правил поведения подследственного в ходе допросатрое суток в карцере. Понятно?
Понятно.
Уведите!..
Его провели через коридор, подталкивая, заставили подняться на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, втолкнули в тамбур, образованный створками двух прошитых дерматином дверей, и, приоткрыв последнюю, оставили в одиночестве
* * *
Ну, здравствуй, сынок, прошамкал генерал Карпеня из глубины кабинета, с ненавистью разглядывая своего блудного ученика. Давненько не виделись. Ишь как раздобрел на буржуйских харчах. Аж морда лоснится..
Здорово, дед
Мишин сделал несколько шагов к обшарпанному письменному столу (хозуправление КГБ молилось на режим экономии, перебрасывая на базы списанную мебель) и, не дожидаясь разрешения, плюхнулся на жесткий стул.