Вот кого действительно не ожидал увидеть в этой жизнитак тебя.
Чего же так печально, Витя?
Думал, ты уже давно на пенсии, картошку окучиваешь на участке
С нашей работы на пенсию не уходятне тебе рассказывать.
Святые слова, дед, кивнул Витяня. Это мне как раз хорошо известно. С нашей работытолько на тот свет. Вся пенсионная программа за выслугу летпуля в ухо, да салют над могилой.
Окстись, Витя! Карпеня укоризненно покачал стриженной «под горшок» головой. На могилах предателей не салютуют.
Это ты меня считаешь предателем? Мишин рывком откинул назад соломенную шевелюру и недобро прищурился.
Ты бежал
Верно, кивнул Витяня. Бежал от смертного приговора. Который ты же, дед, мне и вынес. Или твои начальники, что сути дела не меняет. Причем вынесли приговор, даже не объяснив, за что
Ты давал присягу, генерал Карпеня упрямо мотнул головой. Ты был одним из опытнейших офицером Первого главного управления. С колоссальным опытом закордонной работы. В звании подполковника. Имел правительственные награды
Присягу я не нарушал, голос Мишина звучал спокойно. И ты это знаешь не хуже меня. Просто я никому не давал слово, что подставлю, как баран, лоб для контрольного выстрела. Меня учили драться. Ты сам учил, дед. Так в чем тогда мое преступление?
Не умаялся в бегах, а? Карпеня сдвинул к переносице кустистые седые брови. Почитай, не мальчик уже
Покурить у тебя можно по старой дружбе?
Ты же не Кио, хмыкнул старый генерал. Как курить будешь, коли руки в браслетах?
А ты распорядись
Не положено, Витя. Или забыл наши правила?
А ты чего это вдруг за меня забеспокоился? В конце концов, я же в бегах, дед, не ты
Тебе известен приговор трибунала?
Известен.
Ты знаешь, что он не отменен?
Знаю. Хотя за одно дельце, вроде бы, отменить обещали
Кто? быстро спросил Карпеня. Кто обещал?
Если знаешь, зачем спрашиваешь? Мишин откинулся на жесткую спинку стула. А, ежели не в курсе, то, значит, и знать тебе того не положено.
Ты хоть понимаешь, зачем тебя сюда вывезли?
А вот этого, дед, не понимаю, голос Мишина зазвучал искренне. Ну, хоть убей, но пойму!
Ну, правильно, на гражданке мозги жиром заплывают, хмыкнул Карпеня и высморкался в несвежий синий платок.
Оставь мои мозги в покое! огрызнулся Мишин. Объясни лучше, к чему эти тактические учения в аэропорту? Что, в Копенгагене уже места не осталось, где твои дебилы без хлопот могли бы шлепнуть беглого нелегала? Или в конторе тоже перестройка? Неужели деньги лишние завелись по загранкам оболтусов выгуливать?
Мы же русские люди, Витя, пробасил с напускным благодушием старый генерал. Не какие-нибудь там нехристи-бусурмане. А поговорить? Не по-людски как-тошлепнуть товарища по оружию, пусть даже предателя, и не поинтересоваться перед этим, как он жил-то все эти годы, чего видел, о чем думал
А тебя это интересует, дед?
Конечно интересует, улыбнулся генерал. Ты мне, сынок, не чужой все-таки. Я тебя, можно сказать, этими вот руками сделал
Чего же не поинтересовался, коли так интересно? Мишин исподлобья взглянул на Карпеню. Чего молчал почти семь лет? Мог бы в гости наведаться, чаю попить в семейном кругу, порадоваться за ученика своего
Ждал, что пригласишь, уважишь наставника, хмыкнул генерал. Так и не дождался. Да и дел других хватало, Витя Карпеня развел огромными руками. Сам знаешь, служба у нас хлопотная
Знаешь, дед, я так думаю, что нам с тобой не о чем говорить Витяня потер подбородок о плечо. Да и я, если помнишь, не из разговорчивых
Ой ли? прищурился Карпеня. Так уж и не о чем? А если поднапрячься?
Слушай, кончай ты эту волынку!.. Мишин устало взглянул на генерала. С кем в подвал спускаться? Неужто, дед, ты меня собственноручно пристрелишь? Из своей табельной пукалки?..
Какой я тебе дед, еб твою мать?! вдруг загремел Карпеня и стукнул обеими кулаками по поцарапанному столу с такой силой, что «чекистская» настольная лампа с зеленым абажуром несколько раз жалобно мигнула. Я для тебя генерал-лейтенант Первого главного управления КГБ СССР Иван Федорович Карпеня. Ты понял, щенок?! Ты что же думаешь, можно так вот, безнаказанно, замочить шесть оперативников КГБ, нюхаться как последняя потаскуха с жидами и американцами, подставлять собственную агентуру, работать против своих как самая настоящая вражина, а после этого свить себе гнездышко за бугром и спокойно ждать наступления смерти от старости?!.. Так вот хрен тебе, Виктор Мишин! Совсем службу забыл, подонок, мразь!.. Забыл, с кем дело имеешь?! Так я тебе напомню, тля! Мы с тебя, поганец, глаз не спускали ни на секунду!.. Все эти годы, понимаешь?!.. Чего щеришься, поганец? Думаешь, на пушку беру? Да я тебе прямо сейчас могу до последней цацки перечислить, что на трельяже твоей супружницы стоит, с каким зонтом ты на улицу выходишь, какого цвета пипифакс в твоем роскошном сортире И знай, Мишин: ты жил все эти годыи красиво ведь, паскуда, жил, ничего не скажешь! только потому, что мы ДАВАЛИ тебе жить. А теперь все, баста! Кончился твой многолетний заграничный отпуск! Семь лет попасся на лужайке и все! Будя! Чтоб ты знал, Мишин: в данный момент твоя поганая жизнь не стоит даже пули. И уж точно во сто крат дешевле билета из Копенгагена в Москву, уж ты мне поверь, внучек
Слушай, дедуля, прекрати вонять, а! Мишин сквозь зубы сплюнул на потертый ковер. Лапшу будешь вешать на уральские уши своих салаг. Пули ему видите ли жалко!.. Да ты из-за меня одного целый транспортник зафрахтовал
И то правда, неожиданно спокойно согласился Карпеня. Зафрахтовал. Но ты все равно оплатишь наши расходы. До копейки!..
Извини, дед, у меня кредитные карточки при обыске изъяли. Буду должен
У тебя уже есть должок перед нами, Витя. Ка-а-а-нкретный такойконкретнее не бывает. А долги мы получать привыкли
Чего ж не получали аж семь лет?
А ждали.
Чего ждали-то?
Пока проценты не нарастут. Потому и не трогали, Витя. А вот теперь самый момент расплаты И пришел
Что же я вам такое задолжал, что ты аж трясешься от злобы? спокойно поинтересовался Мишин. Денег из кассы, вроде бы, не брал. Что несколько воспитанников твоих к апостолам отправилтак это в порядке вынужденной самообороны, тебе известно. Тайн ваших я не выдавал, явки не раскрывал Чего ты так заелся дед? Смотри, годы твои немалые, того и гляди кондратий посетит ненароком
А ты подумай как следует, бывший подполковник.
А здесь и думать нечего, глаза Витяни зло сверкнули. Ничего я вам не должен!..
Ну, нам, как говорится, виднее, процедил Карпеня.
Вам-то, может, и виднее. Да только получать все равно с меня будете.
С тебя, родимый, с кого же еще!
Ты меня, дед, только не пугай, ладно? негромко процедил Мишин, подаваясь всем телом вперед, к письменному столу Карпени. «Строгие» наручники, которыми его окольцевали, врезались в запястье, причиняя при малейшем движении острую боль. Твоими молитвами, дед, я под пулями вырос, под смертью жил, смертью и промышлял Носился как угорелый по белу свету, пока ты свой геморройный анус грел в этом поганом кресле. Что ты можешь мне сделать, старый безмозглый осел, старшина шайки убийц, дерьма кусок продажного? Расстрелять? На дыбу вздернуть? Рвать из меня кусками?.. Что?..
А не боишься? прищурился Карпеня.
Так отучили вы меня бояться, мать вашу перемать! Ты же, дед, и отучил! Помнишь свои педагогические перлы? «Не бойся болирано или поздно наступит шок и боль отпустит. Не бойся шокаты в беспамятстве Очнешьсяпойдешь по второму кругуим тебя все равно не согнуть, ты секрет знаешь А не очнешьсязначит покойник. Опять-таки, отмучался» Вот и получается, отец-наставник: по сравнению с тем, что я по вашей милости пережил и прошел, все это ерунда, повторение пройденного!.. Ты и твои ублюдки похоронили меня живым много лет назад. Стало быть, любая форма смерти для менявсего лишь возврат в свое естественное состояние. Да ты сам повторял, дед, что труп расстрелять нельзя
Монолог своего блудного ученика генерал Карпеня выслушал молча. И хотя по толстым губам старого генерала КГБ скользила добрая, всепонимающая дедовская улыбка, молчание Карпени было зловещим. Мишин слишком хорошо знал своего наставника, чтобы не понимать: сюда, в этот кабинет на территории охраняемой электроникой и натасканными псами подмосковной базы Первого главного управления, его приволокли с другого конца Европы вовсе не для того, чтобы, выматерив и отведя душу, пустить в расход. Его привезли сюда, чтобы ПОЛЬЗОВАТЬ. И у Мишина надсадно ныло под ложечкой от страшного предчувствия, что этот старый пень с генеральскими звездами знает, КАК сделать это с максимальным эффектом. Он, собственно, всегда отличался от других крупных начальников конторы именно тем, что многое знал не по ТЕОРИИ.
Ну, что, все сказал, молодогвардеец?
Все.
Выпить хочешь?
Так я же не Кио.
Чарку к зубам поднесу, так и быть.
Перебьюсь!
Ну, тогда вот тебе телефон, звони!..
Прихватив один из четырех стоявших по правую руку старых телефонных аппаратов (тоже списанных), старый генерал-лейтенант, кряхтя, перегнулся через широкий стол и поставил его перед Мишиным.
Цифры буду носом набирать?
Здесь помогу, без проблем.
Куда звонить? Витяня даже не пытался скрыть своего замешательства. Горбачеву? Так мы с ним вроде лично не знакомы.
У него и без тебя проблем хватает, басом проворчал Карпеня. Ты лучше домой позвони. В славный город Копенгаген Чего зенки вылупил? Неужто телефончик забыл? Это надо же!..
Зачем?
Что, «зачем», Виктор?
Зачем звонить?
А как же иначе? Недоумение на лице Карпени было неподдельным, искренним и даже доброжелательным. Ты же заботливый муж, разве не так, сынок? Опять-таки, жена твоя на сносях, вот-вот сыночка тебе родит. Или девку, что, скажу тебе из личного опыта, еще приятнее Это ж какое счастье для такого волка матерого да одинокогона склоне лет потомством обзавестись! Небось, и не рассчитывал, а, Витяня? Ну, соберись, не распускай сопли, подполковник! Откуда это дебильное выражение? Ты же у нас не деревня какая, а коренной москвич, интеллигент, белая косточка, можно сказать Вот тебе и задачка на сообразительность: что делает нормальный супруг, отлучившийся в командировку на пару дней? Ну?.. Правильно: звонит домой, интересуется, все ли в порядке
Серые глаза Мишина почернели.
Не понимаю Карпеня развел огромными руками. Ты, что же, не хочешь позвонить собственной жене?
Что вы с ней сделали? хрипло спросил Витяня, сразу же перестав ощущать режущую боль «строгих» наручников.
Ты ж в конторе не первый год, Виктор Генерал-лейтенант Карпеня был абсолютно спокоен. Вдобавок к тому же профессионал, один из лучших моих учеников. Так что, должен понять: до тех пор, пока ты не вернешь нам свой долг, НИЧЕГО с твоей женой не случится. Не тебе объяснять: главное в нашей работедостижение поставленной цели
Где она?
Там, где ей надлежит в данное время быть, отрезал Карпеня, с лица которого моментально слетела маска благодушия. Здоровье, присмотр врача, комфорт, трехразовое питание и прочеепри ней. Так что, можешь не дергаться. И ребеночек твой родиться в срок, исправным. Естественно, если поведешь себя разумно. Все понял, Мишин?
Я хочу с ней поговорить.
Через Карпеня взглянул на настенные часы. Через часика три-четыре, не раньше. Тебя соединят. Я позабочусь
Что я должен сделать?
Ничего нового.
Кого?
А кого скажут. Узнаешь в свое время, по-отечески улыбнулся генерал Карпеня. Его широкое, крестьянское лицо с нависшими козырьками седых бровей, выражало удовлетворение. Так врачи реагирует на появление пульса у пациента, балансировавшего между жизнью и смертью. А пока тебе придется какое-то время пожить в родных местах. Сейчас здесь почти нет пациентовтишь. Так что, широкий круг общения оставим на потом. Но, как сам понимаешь, пара-тройка людей будут находится рядом с тобой круглосуточно. Так что без фокусов, ученик: шаг влево, шаг вправо и ты вдовец. Причем бездетный. Режим солдатский: подъем, кросс, тактика Сбросишь жирок, наберешь форму, постреляешь всластьнебось соскучился, а?
Ага, буркнул Витяня. Места себе не находил от тоски.
Вот и замечательно, Карпеня кивнул. На сегодня, вроде бы, все
Мне нужны гарантии, дед, тупо разглядывая полустертый узор на ковре, произнес Митин.
Какие гарантии? кустистые седые брови Карпени сошлись на переносице. О чем это ты?
С ней ничего не должно случится. И с ребенком тоже. Ни сейчас, ни потом
О себе чего не говоришь, не торгуешь?
О покойниках либо хорошо, либо ничего
Умен, звереныш, пробормотал Карпеня.
Без гарантий я и пальцем не шевельну, Мишин поднял голову. Ты меня знаешь, дед. Заложникя. Стало быть, я за все и отвечу. Так тебя устраивает?
Годится, выдержав паузу, кивнул Карпеня. Как представляешь себе эти самые гарантии?
Подумаю, тихо сказал Мишин.
Подумай, сынок, подумай Карпеня часто закивал. Время у тебя пока есть
2
Барстоу (штат Калифорния).
Частный дом.
1 января 1986 года. 07.45
После визга циркулярной пилы и лязганья работающего мусоровоза, пронзительная телефонная трель под ухом спящего человекатретий по мерзости звук в природе. Когда он напомнил о себе в шестой раз, я, совершая убийственное насилие над биологией сонного организма, разлепила наконец глаза и начала соображать, что, собственно происходит
Юджин спал, уткнувшись носом в подушку и вообще не подавал признаков пробуждения. Вчерашнее празднование нового года с друзьями было действительно бурным и затянулось почти до пяти утра. Но ведь не настолько же оно было бурным, чтобы так вот, откровенно по-хамски, не реагировать на непрекращающиеся садистские звонки и заставлять любимую жену просыпаться ни свет ни заря!..
Правильно старые люди говорят: все мужчины сволочи и эгоисты, прошипела я, по частям подтягивая свое безжизненное от хронического недосыпа тело к продолжавшему трезвонить аппарату.
Нельзя с утра плохо говорить о мужчинах, пробубнил Юджин, не отрывая лицо от подушки.
Почему нельзя? Его наглость была просто потрясающей. Я на мгновение даже забыла о звонках, грозивших перебудить весь дом.
Это плохая примета.
А вечеромхорошая?
До вечера еще надо дожить
Так вот: если ты сейчас же не возьмешь эту проклятую трубку, до вечера тебе точно не дожить!..
Учитывая, КАК у меня разламывается голова, я не доживу в любом случае, пробормотал Юджин, не отрывая голову от подушки. Так какой смысл вставать, дорогая? Лучше умереть лежа
Юджин, немедленно возьми трубку! потребовала я, продолжая подтягивать тело к телефону. Я хочу спать, ты это понимаешь?!..
Не вредничай, тебе ближе тянуться.
Ты специально поставил телефон с моей стороны.
Садизм должен быть изысканным, пробурчал он в подушку. Этопо-джентльменски
Свинья!
И тебе доброе утро, дорогая
Дотянувшись, наконец, до трубки, я наощупь перекинула ее в пространство между ухом и плечом, после чего, в изнеможении падая на подушку, прохрипела:
Только не говорите мне доброе утро, ладно! Своими долбаными звонками вы его окончательно уничтожили! Неясно только, за что?..
В трубке кто-то неуверенно прокашлялся.
Алло? взревела я. Да скажите же что-нибудь, черт бы вас подрал!
Простите, я говорю с госпожой Спарк?..
Голос был мужской, густой, как вишневое варенье (есть, знаете ли, такие сумасшедшие хозяйки, которые выковыривают косточки из каждой ягоды), совершенно незнакомый и вдобавок ко всему с убийственным немецким акцентом. Только прожив в Америке семь лет, я поняла, что по-английски немцы разговаривают еще ужаснее, чем по-русски. Хотя мне лично это всегда казалось невозможным.
Да, сбавив тон на умеренный, призналась я. К несчастью, вы действительно говорите с госпожей Спарк
С госпожей Валентиной-Вэл Спарк? уточнил голос.
Немецкий акцент в трубке звучал слишком натурально и органично, чтобы я могла заподозрить кого-то из наших немногочисленных друзей в столь глупом розыгрыше. Да они никогда бы себе и не позволили подобного