А если не приму? Луиджи прищурился и очертил стволом кольта прочертил в воздухе вопросительный знак. Что тогда?
Полковник Теккер полагает, что выне террорист-камикадзе, а представитель некоей военизированной организации, которому поручено конкретное задание Махович вздохнул. Чувствовалось, что возникшая так неожиданно ситуация и весь этот разговор с бандитом в белом халате профессионального врача его унижает. В ваших рукахвсего лишь жизнь одного офицера ВВС США, жизнь заложника. Убийство этого офицера не приведет к выполнению вашего задания и, естественно, ничего вам конкретно не даст.
Три часаэто слишком много, возразил Луиджи.
Возможно, кивнул Махович. Тем не менее, полковник Теккер не видит иной возможности удовлетворить ваши требования за более короткий срок подполковник решительно мотнул головой, словно подтверждая свое полное согласие с начальником. Его решение окончательно, молодой человек. Постарайтесь понять: в американской армии не принято торговаться. Здесь или выполняют приказ или не рассматривают его вообще
Луиджи что-то пробормотал себе под нос по-итальянски, затем откинул большим пальцем левой руки крышку мобильного телефона и набрал комбинацию из девяти цифр. Телефонный разговор на итальянском длился несколько минут, причем врач, преимущественно, слушал, ограничиваясь короткими «да, сеньор!».
Хорошо Луиджи щелкнул крышкой мобильного телефона и спокойно кивнул. Я принимаю ваши условия. Ровно три часа. Сообщите также вашему командиру, что я знаю в лицо человека, о котором идет речь. Следовательно, вам лучше с самого начала отказаться от затеи подставить вместо него кого-нибудь другого. Если по истечении трех часов вертолет, в котором буду я, этот человек и вы, подполковник, не поднимется в воздух, мы с вами погибнем
Сопляк! медленно процедил Джон Махович. Фанатичный и глупый мальчишка!..
В отличие от вас, сеньор Махович, у меня нет серьезных причин испытывать к вам презрение, сдержанно улыбнулся Луиджи. А потому сочту за честь отправиться на встречу с Господом в компании с вами, подполковник. В каком-то смысле для меня это даже честь
8
База Моссада. Нагария, Израиль.
Февраль 1968 года
Спать Николаю дали не больше часа. Ему снились пустынявся в желто-волнистых барханах, в точности, как «Белом солнце пустыни». Разница заключалась только в том, что на вершинах барханов почему-то густо росли березы. Совсем молоденькие, словно их высадили только что, специально для Николая. Это было настолько неожиданно, что он, по щиколотки увязая в зыбучем песке, поднялся на один из холмов и, убедившись, что это не мираж, щекой прикоснулся к дереву. Ощущение было неожиданно приятное, с каким-то эротическим вкраплением. Словно его погладила чья-та атласная, чуть влажная ладонь
Stand up!
Николай медленно открыл глаза. Оттаявшая бутылка с колой лежала рядом, на подушке, и приятно холодила щеку.
Склонившийся над ним коренастый здоровяк в синей куртке-безрукавке, надетой поверх форменной армейской рубашки, тряс его за плечо.
What happened? недовольно буркнул Серостанов и вновь закрыл глаза. Ему хотелось вернуться в прерванный сон. I'm sleeping!
Let's go!..
В кабинете Моти Проспера за время его отсутствия ничего не изменилось. Даже клубы сигаретного дыма не утратили своей непроницаемой плотности.
Хоть немного поспали? в голосе израильтянина звучала искренняя забота.
А вы?
О, я уже старый человек, улыбнулся Проспер. В этом возрасте чем меньше спишь, тем меньше хочется.
Что-то случилось? Николай недоверчиво посмотрел на израильтянина.
Случилось! охотно кивнул Проспер. Представьте себе. И очень славно, что случилось. Очень даже славно все получается
О чем вы?
Я вот думаю Проспер сделал небольшую паузу для процедуры прикуривания очередной сигареты. А если, господин Серостанов, ваши боссы в ГРУ, все-таки, не имеют отношения к этой операции? Если сирийцы спланировали ее сами, на собственный страх и риск? Технически это вполне реально
Отвечу вашим же вопросом, Николай потер веки, стараясь сбросить с себя последние остатки прерванного сна. Зачем сирийцам портить отношения с Москвой? Знаете, за такие фокусы в военной разведке
А за какие, собственно, фокусы? Густые брови Проспера резко сошлись на переносице. Вы же не знаете, как именно сирийцы собираются обставить сцену передачи пленки в лагере «Хезболлах».
А вы уже знаете?
Представьте себе на секунду, что именно в этот момент там высаживается десант израильских коммандос. Перестрелка, взрывы, паника Естественно, несколько убитых, с десяток раненых По такому случаю, господин Серостанов, в вас и араба, которому вы передадите пленку, всадят по паре очередей из «узи». Так сказать, для достоверности происшедшего, ухмыльнулся Проспер. Понятно, что кассета исчезнет, зато трупы и парочка взорванных строений будут сняты на видеопленку, которая уже через сутки будет прокручиваться в Москве. А теперь скажите: какие претензии русские могут предъявить своим арабским союзникам? Какой ущерб они нанесли советской военной разведке? Не уберегли ее агента? Так на войне как на войне, всякое бывает. Не сумели сохранить для советской военной разведки секретную посылку? Все верно, не сумели. Но, во-первых, они о ней и знать не знали, а, во-вторых, ситуация-тофорсмажорная! Причем реальная, невыдуманная. Израильтяне частенько треплют лагеря арабских боевиков. Это, так сказать, наша региональная повседневность, господин Серостанов. Так что, никаких серьезных подозрений эта история в Москве вызвать не должна. Разве что, неприятный осадок
Да, но через какое-то время пленка будет использована, возразил Николай. Причем с широкой оглаской
Опять-таки, прямых доказательств, что это дело рук сирийцев или какого-нибудь другого арабского союзника Москвы, у ваших начальников, Серостанов, не будет. Да и к чему вообще разбираться, если конечный результат этого недоразумениямощная волна антиизраильских настроений в мире и высокая вероятность полномасштабной войны на Ближнем Востокерусских в принципе устраивает? Нигде ведь не будет сказано ни слова о советской военной разведке. Все замкнется исключительно на регионе. И последнее обстоятельство окончательно отобьет у ГРУ желание разобраться в причинах
Здорово! Николай покачал головой. Действительно, красиво получается
Ага, Проспер потянулся и с наслаждением хрустнул пальцами. Если бы еще знать, что с этой красотой делать
О чем это вы?
У вас есть родители, господин Серостанов? без всякой связи спросил Проспер.
Есть, конечно.
Молодые?
Ну, относительно Николай пристально смотрел на израильтянина, силясь понять, куда он клонит. Отцу шестьдесят один, материпод шестьдесят
Еще молодые, улыбнулся Проспер. А моей мамевосемьдесят восемь. Она практически безвылазно домастарая, больная женщина, доживающая свой век Единственная ее отрада на старости летэто, представьте себе, не дети, не внуки с правнуками, а кроссворды! Она разгадывает их сутками, по двадцать-тридцать штук в день, благо, все родственники и знакомые тащат их ей отовсюду. Так вот, в редкие минуты, когда у мамы бывает хорошее настроение, она победоносно подсовывает мне гигантскую простыню этих черных и белых квадратиков и говорит: «Нет, ты только посмотри, Моти: я решила эту махину всего за двадцать минут! Кому бы рассказать, какая я умная?!..»
И что? негромко спросил Николай.
Я, кажется, впервые начинаю понимать свою маму.
Вы что-то придумали?
Ваши боссы не в курсе этой операции, Серостанов, твердо произнес Проспер. Абсолютно не в курсе!
Вы говорите так уверенно
Я вовсе не уверен, покачал головой Проспер. Просто я НАДЕЮСЬ, что именно так все и обстоит. Ибо практически все в этом кроссворде сходится.
А если вы ошибаетесь?
Тогда вам, господин Серостанов, крупно не повезло, Проспер развел руками. Очень крупно.
Мне не повезло в любом случае, пробормотал Николай.
А вот тут вы не правы.
Почему?
Если ваши соотечественники действительно не в курсе дела, все еще можно изменить, переиграть.
Любопытно узнать, как?
Да очень просто, хмыкнул Проспер и щелкнул зажигалкой. Вы нарушите инструкцию, и полетите не в Дамаск, а сразу в Москву. Вместе с фотокассетой
И как я объясню своему начальству неподчинение приказу?
Ваши шефы в Би-би-си могут ведь не дать согласия на командировку своего сотрудника в Сирию?
В общем-то могут.
Будем считать, что так оно и случилось.
Но тогда я
Все правильно, Проспер часто закивал головой. Тогда вы должны срочно выйти на связь, сообщить в центр об изменившихся обстоятельствах и запросить новые инструкции. Но вы же сами сказали, что ваша связь с Москвой носит односторонний характер. Не говоря уже о том, что в течение почти двух лет была полностью законсервирована. А имея на руках вывезенную из Израиля пленку с оперативными агентурными данными, вы не можете до бесконечности ждать, когда в очередной раз появится связной. И, прежде всего, потому, что это противоречит элементарным правилам разведки: «крот» не имеет права держать при себе секретные материалы. И тогда, господин Серостанов, вы принимаете единственно разумное в сложившихся обстоятельства решениевыполняете только вторую часть полученных от связного инструкций и летите в Лондон. То есть, в Москву
Мне могут сказать, что, перевозя через несколько границ фотопленку, я переступил грань допустимого риска, возразил Серостанов и покачал головой. Не знаю, как у вас, но в советской военной разведке подчинение приказу часто доходит до откровенного дебилизма
А вы ответите, что еще рискованнее было держать эту пленку при себе, продолжая сидеть на месте, в Каире, отпарировал Проспер.
Почему меня не отпустили в Сирию, но, в то же время, дали разрешение на уик-энд в Лондоне?
Отказ вашего начальства был мотивирован именно опасностью предстоящей командировки, казалось, что Проспер заранее знал ответы на все вопросы. Вы скажите в Москве, что ваш лондонский шеф высказался категорически против командировок своих сотрудников в лагеря шиитских боевиков, во-первых, в силу неспокойной ситуации, а, во-вторых
Проспер выдвинул нижний ящик письменного стола и, порывшись пару секунд, извлек оттуда толстую газету.
Что это? спросил Николай.
Газета «Аль Хаят», коротко ответил Проспер и потянулся за сигаретой. Арабская газета, издающаяся в Лондоне на английском. Знакомы?
Естественно, знаком.
Это номер за 14 декабря прошлого года Проспер швырнул газету на стол. В котором целых два разворота посвящены «Хезболлах». Много интервью, идеологии, деталей быта, конкретных высказываний шиитских лидеров и прочее. Поставьте себя на место босса арабского отдела Рейтер: стоит ли возвращаться к этой теме спустя каких-то два месяца?
Мое начальство обязательно поинтересуется, почему я задержался в Израиле на трое суток.
Обстоятельства сложились так, что вам необходимо было съездить и в Эйлат, где вы сделали еще один фоторепортаж для своей конторы. На этот разо самом известном израильском курорте. Готовый фотоматериал вы получите. Кроме того, в случае проверки выяснится, что вы действительно пробыли в Эйлате почти два дня и жили в отеле «Ренессанс». Продолжайте спрашивать, господин Серостанов, я готов выслушать любые ваши сомнения
Реакция сирийцев Николай сделал паузу, обдумывая мелькнувшую мысль. Узнав, что я отказался от поездки в Дамаск, они они могут заподозрить, что их план разгадан. И тогда
Что тогда? Проспер подался вперед. Рассуждайте смелее, господин Серостанов, мне важно знать, как вы видите эту ситуацию в развитии
Тогда они попытаются отыграться.
Как отыграться? Проспер впился взглядом в Николая. Каким образом? Перешлют в Москву фотографии вашего задержания на тель-авивской автобусной станции? Но тогда сразу же выяснится, что сирийцы или кто-то еще в курсе агентурной деятельности советской военной разведки в Израиле. Причем настолько в курсе, что даже встречу связного ГРУ с внедренным в Израиль агентом фиксировали на пленку. Спрашивается, откуда такая осведомленность? Почему арабы в курсе дела? С какой целью?.. Вы остерегаетесь, что сирийцы передадут ГРУ доказательства, что агент советской военной разведки, работавший на стратегическом объекте в Израиле, провален? Но зачем? Чтобы Москва тут же заподозрила Дамаск в причастности к этому провалу?.. Нет, Серостанов, это совершенно невозможно! Наоборот, они тут же обрежут свои уши, дабы ничто не навело русских на мысль, что их ближневосточные союзникини много, ни маловздумали использовать Советский Союз в собственных тактических целях. И не просто использовать, а еще и подставляя при этом агентуру своего могущественного патрона
Хорошо, допустим Николай глубоко вздохнул.
Не делайте мне никаких скидок! Моти Проспер затянулся с такой силой, что горящий кончик сигареты ослепительно полыхнул рубиновым сиянием. От того, насколько СКЛАДНОЙ будет эта версия, зависит ваша личная безопасность, господин Серостанов!..
Вы считаете, что меня можно вернуть в игру? тихо спросил Николай.
Я бы поставил вопрос иначе: вы ХОТИТЕ вернуться?
Ответьте вначале на мой вопрос.
В случае корректности нашей версии о том, что руководство советской военной разведки действительно не имеет никакого отношения к этой запутанной истории, у меня нет принципиальных возражений. Проспер пристально посмотрел на Серостанова. Теперь ответьте вы.
Это не просто
Мы провели вместе так много времени, что я готов подождать, пока вы подыщите нужные слова.
Меня еще никогда не перевербовывали Николай развел руками. И мне всегда была глубоко отвратительна любая форма предательства
Как и всякому нормальному человеку, кивнул Проспер.
Вы можете мне не верить, но я все равно скажу: если бы причиной того, что случилось, была моя ошибка, собственный промах, я бы отказался от этой затеи. В конце концов, семь или восемь лет тюрьмыне самая суровая кара за производственный брак. Тем более, если тебе только тридцать пять, и можно когда-нибудь вернуться домой и не бояться смотреть в глаза друзей
Моти Проспер внимательно слушал, подперев подбородок ладонью. Со стороны могло показаться, что этот человек самым внимательным образом наблюдает за киноэкраном, на котором разворачивается сюжет интереснейшего детектива.
В камере у меня было время подумать как следует. Я практически не спал двое суток, понимаете? Совершенно очевидно, что меня поимели в задницу самым грубым, варварским способом. От одной мысли, что это могли сделать СВОИ, я готов был перегрызть себе вены. И я вам благодарен за то, что вы, кажется, сумели меня в этом разубедить. А раз так, то
Неужели почувствовали себя графом Монте-Кристо? устало улыбнулся Проспер и потер веки. Встретили аббата Фариа, который раскрыл вам глаза на механизм интриги? Появилось желание отомстить?
Вам это, похоже, кажется смешным? набычился Николай.
Ничуть Моти Проспер энергично покачал головой. Видите ли, Серостанов, накопленный опыт доказывает: использование двойных агентовэто, как правило, десять процентов конкретного результата и девяносто процентовпостоянной головной боли. Грамотно использовать обстоятельства и заставить работать на себя агента иностранной спецслужбызадача, поверьте, несложная. А вот превратить такое сотрудничество в стабильный и эффективный контакт удается крайне редко. У агентов-двойников, как правило, нет МОТИВАЦИИ, нет стимула выкладываться и уж тем более рисковать. И это естественно: никто не любит работать из-под палки, никто не прощает обид, ущемленного достоинства и, главное, страха перед разоблачением, под знаком которого существуют все двойники. Поэтому мы стараемся обходиться без их услуг. Что же касается вас, господин Серостанов Проспер почти минуту сосредоточенно крошил в пепельнице обгоревший сигаретный фильтр. Вы влезли в чужую драку. Задачи любой военной разведки, как я понимаю, концентрируются на предотвращении реальной ВОЕННОЙ угрозы, которую представляет для твоей страны армия конкретного государства. В этом плане у нас с арабами свои счеты. Причем не гипотетические, а реальные. А вот то, что делает на Ближнем Востоке ГРУ, диктуется совсем не оперативными задачами военной разведки, а ПОЛИТИКОЙ, господин Серостанов! Израиль никогда не представлял и объективно не может представлять военной угрозы Советскому Союзу. Скажу больше: не Израиль, а именно арабские режимы в достаточно близкой перспективе могут стать реальными врагами вашей страны, почти треть которой заселена мусульманскими народностями. Что же касается союзнических обязательств Сирии, Ливана, Ирака, Ливии, Ирана перед вашей страной, то они мало что значат, если на другую чашу весов положены планы тотального уничтожения еврейского государства. И вы в этом убедились на собственном опыте, не так ли, господин Серостанов?