До явки оставалось чуть больше сорока минут, когда на выходе станции метро «Третьяковская» появился Кочубей. Держался он уверенно и неспешным шагом приближался к галерее. Но американцы и к этому времени никак себя не проявили.
Ну, где же они?! Где? нервничал Агольцев.
Придут, куда денутся, не терял уверенности Сердюк.
Вот-вот прорежутся! согласился с ним Зоркий и как в воду глядел.
Требовательно зазвонил телефон прямой связи с оператором. Он схватил трубку. Тот скороговоркой доложил.
Понял, Паша. Передай ребятам, молодцы! Дай картинку на центральный экран! потребовал Зоркий.
Сердюк и Агольцев повернулись к экрану. Промелькнул калейдоскоп кадров, и когда остановился, то на нем возникли мужчина и женщина средних лет. Оба невыразительной внешности. Разве что, мужчина выделялся ростом и чрезмерной худобой.
О, этого «Карандаша» я уже видел! воскликнул Агольцев.
Наконец, пожаловали. Собственной персоной супруги Ричардсон: Карл и Беттине последние овечки из шпионского стада ЦРУ, прокомментировал Зоркий появление парочки и заверил:Ждите, скоро проявится наш белокурый красавчик, если, конечно, не перекрасился!
Супруги Ричардсон, продефилировав перед галереей, спустились в гардероб, сдали вещи, купили билеты и поднялись в первый зал. Скрытые камеры видеонаблюдения и разведчиц наружного наблюдения, на время подменивших смотрительниц музея, неусыпно следили за ними. Поведение Ричардсонов ничем не отличались от сотен других посетителей. Они подолгу застывали у известных полотен. Бетти доставала блокнот и что-то помечала, а Карл исподволь внимательным взглядом постреливал по сторонам.
Нюхают обстановку и подгадывают момент, чтобы перехватить Николая на подходе к явке, оценил их действия Зоркий.
Кочубей в это время топтался в очереди к билетной кассе. До встречи с Перси оставалось 27 минут, но он никак себя не проявил. Операторы всматривались в мониторы и пытались отыскать его на подходах к галерее, но безуспешно. Объект «Инспектор» будто растворился в воздухе. И здесь сработала электроника. С камеры, установленной над входом в музей, на экран поступило изображение того, кого с таким нетерпением ждали в оперативном штабе операции.
Он! дружно воскликнули Сердюк и Агольцев.
Высокий, спортивного сложения блондин сбросил с головы капюшон куртки, и у них отпали последние сомнения. Это был Перси!
И как он ухитрился проскользнуть мимо постов? Вроде все перекрыли? недоумевал Агольцев.
А как ты хотелпрофессионал! Смотрим в оба, как бы еще чего не выкинул! предупредил Зоркий и распорядился:Всем постам: готовность номер один! Объект «Инспектор» вошел в галерею!
Сердюк снял трубку ВЧ-связи и доложил Градову:
Георгий Александрович, объявился «Инспектор». Пока все идет по плану.
Хорошо! Будем ждать результата, не стал докучать вопросами Градов.
Внимание оперативного штаба сосредоточилось на Перси. Он свободно ориентировался в музее и четко выдерживал время. Быстро проскочив первые залы, он, постепенно замедлял движение и демонстрировал интерес к картинам. К этому времени супруги Ричардсон закончили осмотр экспозиции полотен Николая Ге. Бетти присела на кушетку и остановила взгляд на картине «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофском дворце». Карл возвратился к ярким, полным южного тепла и света картинам Василия Верещагина и там столкнулся с Кочубеем-Фантомом.
Николай скорее почувствовал, чем заметил, его цепкий взгляд. В следующее мгновение долговязый любитель живописи повернулся к нему спиной.
«Зацепили»оценил поведение долговязого Кочубей, но сделал вид, что ничего не заметил и, принялся исподволь следить за публикой, пытаясь обнаружить другую пару глаз американской наружки. И здесь появился Остащенко. Николай и не подозревал в нем столь ярких артистических способностей. Юрий походил на вахлака-провинциала, которого жена затащила на барахолку «Черкизона». То ли картины, то ли дородная деревенская красотка, обвисшая на руке, вызывали на физиономии Остащенко мучительные гримасы, а в глазах была разлита такая тоска, что Кочубей испытал к нему жалость. И когда они оказались рядом, Юрий шепнул:
Перси здесь. За тобой хвостбрюнетка в синем брючном костюме и долговязый в черной джинсовке.
Николай напрягся. Сердце громко забухало, рука опустилась в карман и нащупала контейнер с материалами для Перси.
«Не дергайся, Коля! Спокойно! Какое к черту спокойствие?! Ты шпион! Ты должен мадражить, но не переигрывать!»настраивал Кочубей себя на встречу с Перси. Присутствие Юрия придало уверенности, и Николай перешел в зал, где должна состояться явка.
Мрачные полотна Ге, от которых веяло могильным холодом, скорее отпугивали, чем привлекали к себе посетителей. Кроме одинокой дамы в синем брючном костюме, приткнувшейся на кушетке, смотрительницы, сидевшей на входе и сонно клевавшей носом, в зале никого не было.
«Брюнетка в синем костюмевспомнил Кочубей о предупреждении Остащенко и задался вопросом:А где же Перси?»
Ровно в час он появился на входе в зал, приостановился, скользнул настороженным взглядом по смотрительнице, экспозиции, на мгновение задержал на Кочубее и перевел на картину. Николай, с трудом сдерживая себя, начал сближаться с Перси. Они сошлись у известной картины.
Какая мощная по экспрессии сцена! Не правда ли? многозначительно произнес Перси.
Трагедия властных отцов и амбициозных сыновей, заключил Николай.
У власти не может быть друзей и родственников.
Вам виднее, я там не был.
У вас другие перспективы, если им не помешают, обронил Кочубей.
Все будет о'кей. Материал при вас?
Да, и рука Николая скользнула в кармане к контейнеру со шпионской начинкой.
Не здесь! остановил его Перси и скороговоркой обронил:На стоянке перед станцией Третьяковская ждет бээмвэ икс пять серого цвета, номер М 247 ОС. Садитесь, проедем в одно место.
Какое?! Зачем?!
Не волнуйтесь, все под контролем. Поговорим в более подходящей обстановке.
Надеюсь, не так как они? с вымученной улыбкой произнес Николай и кивнул на картину.
Ну, что вы? Я же не Иван Грозный, отшутился Перси.
Но вы в России.
Вот поэтому продолжим наш разговор в другом месте.
Мы так не договаривались, возразил Кочубей.
Это продиктовано интересами вашей безопасности. Я жду! тоном, не терпящим возражений, заявил Перси и перешел к другой картине.
В голове Кочубея вихрем пронеслись мысли: «Вытаскивают на конспиративную квартиру! Там накачают психотропами и выпотрошат как карася! Перестань, Коля! Не накручивай себя. Если что, ребята подстрахуют. Как? Надо предупредить Юру? Каким образом? По ходу что-нибудь придумаешь. А теперь играй на брюнетку. Ты их агент, а раз так, то гони мандраж. Брось взгляд направо, затем налево, дернись разок-другой и поскорее рви когти».
Нервно поведя плечом и, сделав парочку суетливых движений, Николай протрусил в соседний зал, там не задержался, промчался по экспозиции современной живописи и спустился в гардероб. Ричардсоны не отставали от него ни на шаг.
«Вот же, сволочи! Прилипли как банный лист!»в душе костерил их Кочубей и искал взглядом Остащенко. Его усатая физиономия мелькнула впереди и скрылась за дверью туалета.
«Минута, есть. Баба туда не попрется, остается Долговязый, Карл Ричардсон дышал в затылок. Пару секунд у меня есть. Долговязый вряд ли успеет», оценил ситуацию Кочубей и резко свернул в туалет.
Ричардсон замешкался. Николай, захлопнув за собой дверь, поискал взглядом Юрия. Тот, склонившись над раковиной, старательно мыл руки. Кочубей пристроился рядом, открыл кран и скороговоркой прошептал:
Меня тащат в машину. Стоянка перед Третьяковкой.
Понял, Коля. Мы рядом, если, что
За спиной хлопнула дверь. В туалет вошел Ричардсон. Стрельнув глазами по сторонам, он на мгновение задержал взгляд на Николае, Юрии, отвел в сторону и прошел к писсуару. То ли от волнения, то ли от чего другого молнию на брюках заело. Он судорожно задергал ее, но она не поддавалась.
Не переживай мужик! Тут все свои, добродушно заметил Остащенко.
Ричардсон хорошо владел русским языком и не нуждался в переводе. Его тощая физиономия пошла пятнами. Буркнув что-то под нос, зло взглянул на Юрия и яростно дернул молнию. Она с треском разлетелась.
«Так тебе и надо, гад!»в душе позлорадствовал Николай и вышел из туалета. Присутствие Остащенко придало ему уверенности. Он решительно направился к выходу.
Глава 7
В посольстве США, в особом секторе, защищенном мощным радиомагнитным щитом от невидимых электронных щупальцев русской контрразведки царило радостное оживление. Первый этап операции по связи с Фантомом прошел успешно. Сначала Ричардсон, а затем Перси сообщили: агент вышел на контакт. Резидент Саймон устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Его опасения, что явка могла закончиться провалом, не подтвердились. Русская контрразведка на этот раз не показала свои зубы. Опытные Перси и Ричардсон признаков слежки за Фантомом и собой не обнаружили. Об этом также говорили данные службы радиоперехвата дежурившей у станции подземки «Третьяковская». Ее «слухачи» не зафиксировали переговоров русских, которые бы свидетельствовали о присутствии бригад наружного наблюдения. Эфир мирно переливался «бытовухой», зато в северо-восточных и северо-западных районах Москвы его терзали позывные и отрывистые команды.
Саймон и его правая рука Том Гибсон торжествовали: их уловка с отвлечением сил контрразведки на ложные объекты удалась. Постоянно меняющаяся картина на огромном мониторе лишний раз свидетельствовала о том, что она по уши завязла в затеянной резидентурой игре в кошки-мышки. Плотно сев на «хвост» Брауну, Мэрфи и Картрайт, наружка русских второй час моталась за ними по Сокольническому району. Накал переговоров свидетельствовал о том, что нервы у нее на пределе, и тогда Саймон решил обострить ситуацию.
Пришло время Мэрфи дернуть «топтунов». На стоянке у станции подземки «Сокольники» он выскочил из машины и ринулся в толпу перед входом. Вслед за ним запоздало бросились двое, но догнать егов прошлом чемпиона университета по бегу на средние дистанции, было делом непростым. В то время как Мерфи накручивал замысловатые петли в подземке, выматывая погоню, наверху Браун и Картрайт рвали наружку на части. Браун, притормозив на светофоре, резко нажал на газ, а когда вспыхнул красный свет, устремился к дворцу спорта «Сокольники». Также напористо действовал Картрайт. Он уводил свой «хвост» в противоположную сторонук Преображенской площади.
Подобную «карусель» раскручивала группа Ника Купера в районе Северного речного вокзала. По замыслу Саймона, она должна была навести наружку на мысль о закладке резидентурой тайника. И русские клюнули. Прогулка Ника с супругой по набережной Химкинского водохранилища не осталась без внимания, за ними увязался «хвост». Испытывая терпение «топтунов», Ник и Санни долго бродили по аллеям парка, и когда те отстали, шмыгнули в прибрежные заросли и заложили тайник. Тлеющий окурок сигареты, брошенный Ником, должен был подсказать «хвосту», где искать закладку для несуществующего шпиона. Но даже с этой зацепкой контрразведке пришлось бы изрядно попотеть, чтобы найти среди хлама тот самый сучок, внутри которого находилась искусно спрятанная капсула с зашифрованным заданием. Его содержание привело бы в ужас Лубянку. Резидентура ЦРУ требовало от своего агента добыть, ни много, ни мало, а материалы, раскрывающие ответные меры российского министерства обороны на действия Пентагона по размещению в Польше и Чехии элементов глобальной противоракетной обороны.
Группа Дика Оуэна выполняла еще более сложную задачу. Ей предстояло имитировать моментальную явку с агентом на станции подземки «ВДНХ». Там события также разворачивались самым благоприятным образом. Дик, сделав несколько хитрых финтов и убедившись, что «хвост» не потерялся, в последний момент заскочил в вагон. Два «топтуна» еле успели втиснуться в соседние двери. Один из нихкурносый, с невыразительным лицом, продвинулся ближе, скользнул по Дику взглядом, и со скучающим видом уставился в окно, в нем отражались их силуэты. Второй «топтун» остался на месте.
Теперь, когда две пары цепких глаз стерегли каждое движение Дика, пришло время бросить ложную наводку. Осмотревшись, он выбрал «живца-шпиона». Крепыш средних лет, прилично одетый, с модной стрижкой, тянувший на чиновника или военного, вполне подходил на эту неблагодарную роль. Дело оставалось за малым: так обыграть ситуацию, чтобы у наружки не осталось тени сомнения в том, что произошла моментальная явка с агентом и сброс материала. Но тут не все зависело от артистизма Дика, не менее важна была реакция «Крепыша».
Дик сосредоточился на выборе подходящего варианта действий. Задача сопутствовала ему. Все оказалось проще, чем представлялось в кабинете, когда они с Саймоном проигрывали возможные ситуации. Расстегнутый карман пальто «Крепыша», из которого торчал кошелек, подсказал Дику, что делать дальше. Он продвинулся вперед, бросил на «Крепыша» многозначительный взгляд и затем перевел глаза на толстяка в кожаной куртке. Это не укрылись от «Курносого». Он принял охотничью стойку и пытался угадать, на кого нацелился «объект»на «Крепыша» или «Толстяка»? Второй «топтун» тоже зашевелился и ужом проскользнул к двери.
Решающий момент для сброса «Крепышу» контейнера со шпионской закладкой приближался. За окнами тускло мигнули фонари, в тоннели посветлело. Энергично работая плечом, Дик стал пробиваться к выходу. Вслед за ним двинулся «Курносый». «Крепыш» пока оставался на месте и, похоже, не собирался выходить. До него оставалось не больше метра. Еще одно усилие и, оттеснив в сторону безусого юнца, Дик оказался рядом с «Крепышом». Тот и не подозревал, что через мгновение станет приманкой для наружки. Все решали секунды. Дик подался к «Крепышу» похлопал по карману, из которого торчал кошелек, в следующее мгновение камуфляж зажигалки выскользнул из руки и свалился внутрь. «Крепыш» дернулся. Дик, опережая его, склонился к уху и обронил:
Будьте внимательны, потеряете кошелек!
Ответ «Крепыша» потонул в визге тормозов. Поезд остановился, двери открылись, и толпа вынесла Дика на платформу. Он скосил глаз на вагон. «Хвост» развалился надвое. «Курносый» остался на месте и прилип к «Крепышу». За Диком пристроился второй «топтун». Этот не отличался особой прытью, и ему не пришлось сильно напрягаться. Недолго потаскав «хвост» по лабиринту переходов станции «Проспект мира», он поднялся наверх. На стоянке, в машине его поджидал Коллинз. Сделав пару петель среди ларьков, Дик пошел в отрыв. «Хвост» суматошно заметался. Коллинз предусмотрительно распахнул дверцу, и Дик рыбкой нырнул на заднее сидение. Мощный «Лексус» стремительно стартовал с места. Вырвавшись на проспект, Коллинз оглянулся и спросил:
Все о'кей, Дик?
Тот блаженно улыбнулся и снисходительно ответил:
Доложи боссу, спектакль разыгран как по нотам!
Мои аплодисменты! поздравил Коллинз и включил аппаратуру специальной связи.
Его сообщение, прибавило настроения Саймону. Он бросил победный взгляд на схему Москвы, север полыхал разными цветами, и довольно потер руки. Первая, самая сложная и самая напряженная фаза операции завершилась успешно. Силы контрразведки были отвлечены на ложные объекты, и это позволило Перси без помех провести явку с Фантомом. Подошел черед второй фазы. Разрешение на ее проведение в Лэнгли дали с большим скрипом. Аргументы Перси о том, что Фантом ведет с резидентурой игрудозирование выдавая информацию по «Тополю», чтобы выкачать из нее как можно больше денег, а также растущая угроза разоблачения агента российской контрразведкой, возымели действие. Лэнгли дало согласие на проведение в отношении него специального мероприятия «Длинный язык».
Накануне явки с Фантомом, из Вашингтона прибыла группа специалистов. Им предстояло с помощью психотропных средств развязать агенту язык. Технические нюансы ее работы мало интересовали Саймона. Его больше беспокоил безопасный заход Фантома и Перси на конспиративную квартиру. В случае, если бы резидентура проморгала русскую наружку, это грозило обернуться грандиозным политическим скандалом. За провал агента, оперативной группы ЦРУ и явочной квартиры Саймону пришлось бы расплачиваться своей головой. Волнение, написанное на его лице, не укрылось от взгляда заместителяФрэнка Гибсона. Тот тоже сидел как на иголках, и не в силах справиться с напряжением, обронил: