Силуэт не шевелился, и Виктор уже сомневался, человек ли на экране, или манекен. Голос мог подаваться через магнитофонные динамики. Однако, шантажист шевельнулся. Буранов посмотрел назад, не подслушивает ли кто. Вспомнив, что закрыл дверь, Виктор успокоился и снова обратился к видео.
С тебямиллион. А вот это уже как в детективах, да? Я знаю, у тебя есть такая сумма. Мне она нужнее, поверь. Клянусь, это последнее видео. Больше я тебя не трону
Говоривший перевёл дух, и продолжил:
Если ты был сорванцом, если бегал по заброшенным стройкам и мечтал о чём-нибудь посерьёзнее, то знаешь старый склад во втором микрорайоне.
Буранов, услышав эти слова, покачал головой и улыбнулся.
Псих, прошептал Виктор. Тынастоящий псих!
Слева, в самом конце, склада, есть подвал. Металлическую дверь закрыли на замок, но разве для нас с тобой это проблема? Деньги положишь там, и больше мы с тобой не увидимся. Завтра. Я не даю тебе сроков. Сделай это, когда захочешь и убирайся подальше. Я не хочу больше знать ни тебя, ни твою сучку
Буранов всё пытался разглядеть, узнать этот большой силуэт, но ничего не получалось. Густая темнота скрывала и лицо, и одежду.
Но проблема заключалась в другом. Склад во втором микрорайонеэто заброшенное хранилище пиротехники. Ещё мальчишкой Виктор убегал из детского дома с друзьями, и они вдоволь резвились там. Дело в том, что со склада вывезли все петарды, хлопушки и новогодние салюты, но в подвалах осталась куча всякого добра. Это добро сгнило и пришло в негодность, но, кто знает? Всё-таки, это энергия, которая со временем может стать только сильнее.
Он долго не мог уснуть. Он боялся, ибо во снах приходили монстры и Вика. Теперь приходила. Огромная, как статуя, ужасная, как сама смерть.
Где же твоя картина? прошептал Виктор, смотря в пустой потолок. Скажи мне, где она, и я не оставлю от неё даже пепла
Глава 21
Он подходил к дому. Виктор знал, что это сон, просто сон
Вика смеялась. Она была скрыта забором, но Буранов слышал её смех, её булькающие звуки, которые наводили ужас.
Сейчас она вырастет, подожди И сожрёт тебя. Сожрёт всех!
Виктор, ты должен это сделать!
Буранов обернулся. На дороге стояла Ольга. Как говорила Вика, её оболочка приняла форму тела, но тела, побывавшего в аварии. Голова повёрнута в бок, множество ссадин на лице от разбитого лобового стекла, сломанная рука, порванная полицейская форма. Одна нога повёрнута ступнёй внутрь а, когда Ольга говорила, двигалась лишь половина рта.
Сделать что?
Виктор не мог поверить, его веки предательски дрогнули.
Найти её картину!
Вика ещё громче рассмеялась. Она сидела за забором, и больше, по всей видимости, там никого не было.
Где она? Ты знаешь? спросил Виктор, боясь не успеть и проснуться.
Ты знаешь, сказала Ольга. Ты знаешь, Витя
Он открыл рот, но сказал не то, что должен был.
Ты была беременна?
Он терял время. Ольга хотела повернуть голову в его сторону, но не смогла. Буранов видел мутную слезу, катившуюся по её щеке.
Важно то, что я теперь мертва, а мёртвые не рожают, Ольга усмехнулась половиной рта. Если речь идёт не про твою жену.
Буранов снова услышал грязный, вызывающий смех и зажмурился. Подавив спазм, он снова открыл глаза.
Тут больно?
Неудобно, сказала Ольга. Очень неудобно, как будто тебя скрутили и сунули в унитаз. И ты вошёл весь, с головой.
Виктор сморщился.
Ольга потерпи. Это ненадолго, скоро ты уйдёшь навсегда, и станет легче.
Она ничего не ответила.
Мне жаль, что так получилось, сказал он, чувствуя, что ничего глупее в жизни не говорил. Я не знаю
Нечего жалеть о мёртвых, сказала она. Тут нет ни боли, ни страдания. А те, кого она посадила в свои клетки Спаси их, Витя. Ты не представляешь, какие муки они испытывают! Найди её картину Найди!
Буранов проснулся. В комнате всё так же было темно, но часы на тумбочке показывали шесть утра. Он оделся, собрал сумку и вышел. Отдав девушке ключи, Виктор пожелал ей доброго дня и вполне искренне улыбнулся.
Мне очень жаль сказала она, связав его быстрое выселение со вчерашним посланием и обвинив во всём себя.
Ничего страшного. Это самый важный день в моей жизни, и я не могу просидеть его в маленькой комнате. Удачи. Всё идёт по плану.
Буранов вышел на улицу.
Всё идёт по плану, играла в голове старая песня.
И теперь он знает, где её картина. О, конечно же, он знает!
Глава 22
Что ж, до встречи с шантажистом было много времени. Пробираясь по улице пешком, он то и дело смотрел по сторонам. Если и попадались полицейские, то все они были заняты какими-то другими делами, не зная о том, что в относительной близости идёт тот, кто тесно связан с нашумевшим маньяком. Маньяком, который забрал множество жизней, которого бы с удовольствием разорвали на куски скорбящие родители, родственники и друзья погибших.
Первым делом, Виктор арендовал автомобиль. Старичок в серой жилетке выписал ему документ и принял залог. Виктор подписался в бумажке, которая обязывала его платить тысячу двести в сутки, плюс заправлять полный бак и, с полным баком же, отдать машину обратно фирме. Хитрая политика компании ничуть не смутила Виктора. Он не собирался платить. С некоторого времени Буранов стал холодно относиться к деньгам, а тех, кто эти деньги любил и ставил их выше жизни, ненавидел больше всего, как ненавидел себя прежнего.
Выехав на оживлённые улицы города, Виктор старался не привлекать внимания, не нарушать правила и не высовываться. Уже в одиннадцать утра он приобрёл простейший телефон с выходом в интернет. Добравшись до стоянки у супермаркета, которая в это время была ещё пуста, Буранов открыл свой новый мобильник и ввёл в поисковике запрос
Гриша Логов. Почти год его судьба была для Буранова загадкой. Почти год он воспринимал Гришу, как человека, которому не повезло остаться инвалидом. Соловьёв как-то говорил о нём, да и сам Буранов натыкался на новости о том, что участник страшной аварии, в которой погибла Вика, прикован к кровати до конца жизни.
Белая коробка дешёвой больницы словно бы вросла посреди города, обосновалась тут надолго. Чёрные окна и двойная дверьпасть, принимающая в себя около сотни больных и искалеченных в месяц. Где-то тут, на одном из трёх этажей лежит Гриша Логов. Всё, что Буранов смог узнать из интернетовских статейэто то, что Грише снова стало плохо, и его перевели из дома в больницу.
Пройдя к стойке регистрации, Виктор назвал имя и фамилию пациента. Молодая девушка в очках подняла усталый взгляд и сказала:
Он в тяжёлом состоянии, мужчина! звуки её голоса напоминали не смазанные дверные петли.
Я муж женщины, которая умерла в той самой аварии
Виктор не думал, что вот так, запросто, его могут не провести к Логову.
И мне-то что? Пришли мстить ему, мужчина? голос девушки стал ещё противнее. Она вернулась к журналу, в котором что-то писала.
Буранов решил плюнуть на это дело. Он сожалел, так как считал своим долгом лично извиниться перед Логовым. Виктор догадывался, что Вика покончила с собой добровольно, дабы поскорее стать бессмертной оболочкой.
Вымуж Виктории Бурановой? Той самой?
Виктор обернулся. В дверях стоял высокий мужчина с седой бородой и идеальной блестящей лысиной.
Да, кивнул Виктор.
Я поклонник её таланта! улыбнулся доктор. О, заведующий хирургическим отделением, Мирный Николай Львович. Вы хотите к Логову? А, простите, просто интересуюсь
Буранов осмотрел доктора с ног до головы. Он не удивился, если бы увидел в кабинете этого мужчины Викину картину. Поморщившись, Буранов тряхнул головой.
Что вы сказали? спросил Виктор.
По какому поводу к Логову?
Буранов вошёл в просторную одноместную палату. Огромное окно открывало вид на городскую аллею. Посередине стояла кровать, на которой лежал Гриша Логов. Его жалкий вид вызывал сострадание и ужас. Если знать то, что знал Буранов.
Вика специально выехала на встречную полосу и покончила с жизнью. Грише не повезло оказаться в то самое время перед её машиной.
Ноги и руки Мелихова торчали из больничного халата, похожие на сломанные спички. Они заживали, но медленно и криво. Как узнал Буранов от врача, Грише предстояло ещё много операций, прежде, чем он сможет хотя бы двигать ногами.
Ты кто?
Гриша был маленького роста, бородат, с колючими едкими глазами. Такие за словом в карман не лезут, а главной своей чертой выбирают ехидство.
ЯВиктор Буранов.
Помотало тебя, Виктор Буранов, сказал Гриша, с ног до головы разглядывая вошедшего.
Логов напоминал тряпичную куклу, голова которой чудесным образом заговорила. Буранов слегка вздрогнул, представив, что пришлось пережить этому мужчине. На столике, рядом, стояла одинокая кружка, лежала стопка книг и тарелка с недоеденной кашей.
Нахрена пришёл?
Извиниться, сказал Виктор.
Гриша сначала хотел сесть, словно позабыв, что парализован от поясницы и ниже. Потом его глаза стали чуть шире, щёки покраснели.
Дурик? Наркоман? Сразу говорю, я вызову медсестру, и тебя вышвырнут отсюда!
Виктор видел, что, несмотря на защитную реакцию, Логов растерялся и был растроган. Кажется, он не привык к таким сантиментам. Буранов читал в интернете, что пострадавший в аварии держал свою ферму в какой-то деревне и разводил поросят. Жена ушла от него потому, что кроме бизнеса, Гриша ничего не знал и не хотел знать. Виктор представил, как же трудно Грише пришлось в этот год, полный больничных палат, белизны, кафеля и запаха лекарств. А ещёлязга хирургических инструментов о металлическую ванночку.
Нет. Простите. Она
Замолчи! Логов дёрнулся, и длинный шланг от капельницы мотнулся, похожий на маятник. Хочешь слышать, как она умерла? Так, слушай! Ей было весело! Она улыбалась!
Буранов всё стоял в дверях, но не смел перебивать Гришу.
Она появилась из ниоткуда и трах Я помню её рожу. Только это помню, честное слово! Оскал, зубы, глаза Зверская рожа, прости меня за выражения, но как я должен обозвать ту, которая сдохла, а меня оставила тут вот таким?
Логов закрыл глаза. Несколько секунд его веки дрожали, но он смог взять себя в руки.
Вот тебе и всё. Никто не верит мне, говорят, мол, сбрендил, галлюцинации, такое случается. Типа, авария, потомтяжёлая кома, кучи операций, могло что-то и привидеться! Хренушки! Хре-ну-шки!
Вам не привиделось, сказал Буранов. Она могла улыбаться. Она была ненормальная. За это и хочу извиниться. Понимаю, вы вправе говорить всё, что угодно
Убирайся!
Я
Убирайся, чего ты ждёшь? почти закричал Логов, превозмогая боль в парализованном теле. Принятия извинений? Я принял их, только уйди!
Буранов не настаивал. Он открыл дверь и вышел в коридор. Его глаза заволокла пелена, и он чуть не столкнулся с группой людей, стоявших на его пути. Отшатнувшись от высокого мужчины, Виктор сел на металлическое кресло и обхватил голову руками.
Он думал о Логове. Гришаолицетворение её злодейств, только не там, не в другом ирреальном мире, а здесь. Весь страх, весь ужас, который Буранов прочёл в глазах прикованного к кровати, заставил Виктора действовать ещё быстрее и жёстче.
Внезапно, в коридорах стало тихо. Буранов оторвал голову от ладоней и посмотрел по сторонам. За стойкой всё так же сидела девушка в очках. В противоположной стороне от пола до потолка Виктор увидел в окно.
И в нёмогромное чёрное лицо Вики.
Вскочив, Буранов моргнул, и видение исчезло. Хотя, было ли то видение или нет, он точно не знал. Развернувшись, Буранов кинулся к выходу. Он хотел покончить с этим раз и навсегда.
Сев в машину, Буранов набрал номер Писарева. Однако, на том конце провода говорил лишь оператор связи. История с Соловьёвым повторяется.
Вспомнив о друге, Виктор прикусил губу. Он не верил, что столько лет бок о бок, и лучший и единственный друг предаёт его. Это казалось нереальным, как Викин мир. Но, раз уж он поверил в существование всяких там оболочек, ему придётся поверить в предательство и самоубийство Соловьёва.
Несколько раз Буранов пытался дозвониться до Викиного юриста, но ничего не добился. Уже выезжая с парковки супермаркета, Виктор вспомнил о человеке, которому продавал картины. Алексей Голышев, мелкий пузатый спекулянт!
Оставалось лишь найти номер его фирмы в интернете. Получилось.
Колеся по городским улицам, Буранов долго слушал гудки в трубке. Наконец, знакомый голос ответил:
Да?
Есть одно дельце, дружище. Это Буранов.
О, Виктор
Заткнись и слушай. Мне нужна информация по всем картинам моей жены, которые она смогла продать. Через твою фирму, или другую, не важно. Я плачу тебе за это миллион рублей. Это всё, что у меня есть. Мне нужны эти картины, понял?
У меня просто не хватит средств выкупить их
Мне не нужны картины, мне нужны адреса. Ты должен будешь юридически подтвердить, что количество найденных тобой адресов и количество проданных картин имеют между собой знак равно, понял?
Голышев тяжело дышал. Слишком много свалилось на него за последнюю минуту. Конечно, сейчас спекулянт прикидывал и обдумывал, не обманывают ли?
Миллион?
Я не повторяю несколько раз. Ещё один вопрос, и я звоню Писареву.
Эту небольшую уловку Буранов придумал на ходу, в надежде на то, что Голышев и Викин юрист знакомы. Но Алексей продолжал молчать и тяжело дышать. Возможно, он и хотел что-нибудь спросить, но опасался, что рыбка сорвётся с крючка.
Я согласен, очень тихо сказал Голышев. Можно вопрос?
Валяй.
А сроки?
Как можно раньше, сказал Виктор. Я буду на этом номере. До вечера жду от тебя звонка.
Буранов положил трубку и поехал в банк.
Хмурые тучи волочили свои тела по небу. Они казались такими тяжёлыми, словно вот-вот упадут на землю и придавят своей тушей всех, кто обосновался внизу. В своих маленьких городах, квартирках, в своих норках и со своими мелкими проблемами.
Буранов оставил машину у дороги. Второй микрорайон города представлял собой сборище хаотично натыканных заводов и предприятий, складов и брошенных строек. Люди, жившие здесь, прокоптились дымом из труб, стёрли руки по локти о станки и молотки, огрубели и покрылись сталью. Они смотрели на серебристую машину Виктора, обходя её стороной. Обходили стороной и самого Буранова, который стоял с тяжёлой синей спортивной сумкой. Он смотрел вдаль, где, посреди очередного пустыря, растянул своё длинное тело заброшенный склад пиротехники.
Люди, одетые в рабочую форму, шаркая ногами по грязи и лужам, прятали глаза. Они привыкли, что в их районе постоянно происходят странные вещи, вещи, связанные с криминалом, поэтому выработали определённую аналогию действий. Спрячь глаза и сделай вид, что ничего не замечаешь.
Буранов спустился вниз, по заросшей тропе и оказался на пустыре. Он двинулся к складу.
За долгие годы здание превратилось в дырявое корыто. Доски из стен были местами выломаны, и сквозь них виднелся такой же гнилой пол. Кое-где торчала грязная плёнка, шуршащая от малейшего дуновения ветерка. Виктор вошёл внутрь прямо через проём в стене.
Ветер гулял под крышей, пел песни. Доски, которые держались на честном слове, скрипели. От начала и до конца склад ходил ходуном, стонал и молил о скорой смерти. Жалкая оболочка некогда сильной мыслимысли общности человечества и его единстве. Как и от каждой мысли, от этой остались лишь руины.
Доски скрипели и прогибались под ногами Буранова. Ещё с детства Виктор помнил тот старый подвал. Они с мальчишками обнаружили его далёких двадцать пять лет назад. Эта ржавая дверь с навесным замком манила и притягивала. Словно там, за ней, жили пугающие призраки и монстры. Всё, что было нужно маленьким мальчишкам.
Выломав кое-как замок, они проникли внутрь, где, среди кромешной темноты, крыс и пыли, обнаружили ящики с салютами, новогодними бомбочками и петардами; мешки со странными сыпучими веществами и ещё много чего интересного. Прихватив с собой всё, что смогли вынести за раз, мальчишки из детского дома поставили это добро посреди склада и стали взрывать
Буранов замер посреди склада и посмотрел наверх. Под балками гулял ветер, но Виктор отчётливо вспомнил, как разноцветные всполохи врезались в металлические балки и разлетались огненными каплями в разные стороны.
Оглядевшись, Виктор сжал ручки сумки и направился к закрытой двери подвала.
Она была всё такой же ржавой.
Милиция часто получала сообщения о том, что в старом складе собираются дети и играют с опасными взрывчатыми веществами, которые сокрыты в недрах склада. Но, всё, на что оказывались способны служители порядкаэто приварить замок побольше на металлические двери подвала. То ли на такие глупости не хватало времени, то ли кому-то было просто лень таскать сотни ящиков и заниматься их утилизацией.