Шалунов дёрнул за дверь. Она легко приоткрылась. Следователь посмотрел на длинного, подняв густую бровь вверх.
А вот это интересно. Артурчик, доставай пистолет!
Буранов смотрел по сторонам. Он чувствовал, как её дыхание нарастает. Вика приближалась.
Шалунов осторожно отворил дверь. Давно не смазываемые петли предательски скрипнули, но это было не важно. Воришки, или кто-то другой, уже обнаружили присутствие посторонних и теперь непременно попытаются скрыться.
С задней стороны дома донёсся шорох. Яростнее, чем обычно.
Затем, выстрел. Его эхо прокатилось по деревне, где-то далеко залаяли собаки.
Эй! душераздирающий крик сорвался на рык и стих.
Шалунов оттолкнул Буранова и спрыгнул с крыльца. Из-за пазухи он достал маленький пистолет и щёлкнул курком.
Твою мать, тихо выругался он и присел. Романович, проверьте с Артуром дом. Глаз с Буранова не спускать!
Ты
Делать! оскалился Шалунов.
Буранова раздирало любопытство, но Романович, тот самый лысый, вцепился ему в плечо и затащил в дом.
Свет! гаркнул Романович.
Справа, ответил Буранов. В бок ему упёрся ствол автомата.
Щёлкнул выключатель, но ничего не произошло. Буранов подумал, что проще простого сейчас оттолкнуть Артура и прыгнуть в темноту. Романович включил фонарь. Луч выхватил всё ту же унылую обстановку, в которой Виктор прожил последний год.
Говори, где тела, сказал Романович.
«Помоги мне!»взмолился Буранов.
Шеф? голос Артура перешёл на писк. Даже не верилось, что так мог говорить взрослый большой мужчина.
Луч фонаря метнулся по стене влево. Он остановился на огромном чёрном лице, которое заняло собой всю стену гостиной.
Ё! только и успел крикнуть Романович.
Буранов и сам испытал настоящий, животный ужас, хотя видел Вику в её новом обличье не первый раз. Чернота вокруг носа, глаз и губ стала ещё гуще, она потрескалась, а из трещин сочилась кровь. Чёрные паутинки, расползающиеся от черноты по подбородку, шее и лбу пульсировали, словно вены.
Романович схватил Буранова за шиворот и прижал к себе, укрывшись им. Свободную руку с пистолетом он вытянул вперёд.
А, вот, Артур не выдержал и нажал на курок.
Комната превратилась в танцпол и светомузыку. Громкие хлопки закладывали уши, а горячие гильзы летели в разные стороны и, лязгая, падали на пол. Артур скрипел зубами и вжимал курок, словно от этого оружие начнёт стрелять больнее и быстрее.
Но Вика лишь смотрела на пули, которые пролетали сквозь неё. Страшное лицо оставалось каменным, слегка нахмуренным, словно мать застала своих детей за какой-нибудь проказой.
Романович отступил назад. Он открыл ногой дверь, пока Артур, не двигаясь, продолжал палить.
Что ты делаешь? дрожащим голосом спросил Романович Буранова. Ты что-то вколол нам? Гипноз? Газ? Господи
Чёрные губы оскалились, обнажив скользкий проём рта и желтоватые зубы. Вика зашипела, словно змея. Зловонное дыхание с силой торнадо обрушилось на них.
А затем Артур как-то смялся. Ни крови, ни царапин. Из него словно выкачали воздух. Окаменевшее тело громко шлёпнулось на пол.
Е, е! повторял Романович, пятясь назад.
Он всё так же прикрывался Виктором, когда его коллега превратился в смятую консервную банку.
Викино лицо исчезло. Романович оттолкнул от себя Буранова. Виктор упал на спину. Развернувшись, он посмотрел на лысого. Позади Романовича, заняв собой весь двор, стояла Вика. Ей стоило наступить на Романовича, и от того бы осталось мокрое место, но, кажется, она ещё не могла физически контактировать с этим миром. Её рука вытянулась.
Романович понял, куда смотрит Буранов. Он обернулся и увидел
Обнажённую, стройную, с ужасным изменившимся лицом, липкую и скользкую.
Романовича тоже смяло, кости хрустнули, и обезображенный следователь упал.
Вика тяжело дышала, её грудь вздымалась.
«Любишь?»услышал Буранов громогласный голос в голове.
Он не знал, что ответить. Если скажет «нет», что будет отчасти правдой, то она сделает с ним то же самое, что и с полицейскими. Еслида, то у него не останется шансов уничтожить её картину, а, значит, и её саму.
Это она! Ааааа! Она!
Викуля! Моя маленькая! Моя сладенькая девочка!
Мы нашли её, Серёжа!
Буранов обернулся.
Родители Вики превратились в костлявых существ. Они ещё были живы, но окончательно сошли с ума. Только сейчас Буранов понял, что всё это время они искали Вику и, возможно, ходили за ним по пятам. Вот, кто эти проклятые воришки. Руки стариков по локти испачкались в крови, одежда висела на них, и, кое-где, порвалась, обнажая бледную кожу и кости. Глаза впали, рты словно провисли, немытые волосы висели клочками, испачканные в грязи.
Будь с нами, родная! крикнула Мария Анатольевна. Каждое слово давалось ей нелегко. В груди у матери что-то клокотало, будто там застрял настоящий гейзер.
Вика, не отвечая и не двигаясь, смотрела на них.
Он не любит тебя, Вика! крикнул отец, и Буранов подумал, что старик сейчас потеряет сознание.
Он просадил все твои деньги!
Он трахался с другой бабой!
Он избавился от всех твоих картин!
Полицейских не было. Кажется, старики, каким-то образом, избавились от них. Правда, как в таком состоянии они могли одолеть огромных мужиков с автоматами, пока не ясно.
Забери нас в свой мир! Мы готовы! А этот и без того уродливое лицо Сергея Петровича сморщилось, превратившись в каменную пародию на человека. Оставь его своим рабом, пока оболочка не сгниёт!
Буранов решал две задачи. Как добраться до Викиной картины и как оставить эту милую семейку, не сломав себе все кости.
Хочешь, мы сами разорвём его? На части, как он поступил с твоими картинами! Да, да, именно так! Он разрывал их, выпуская из клеток твои души!
Вика утробно зарычала и качнула головой, словно показывая, что не верит в это. На её лице не двинулся ни один мускул.
Он не любит тебя! взвизгнула Мария Анатольевна. От трахал эту полицайку! Разве ты забыла?
Вика прищурила глаза, словно что-то припоминая. Да, она уже не была человеком, а её разум превращался во что-то животное, наделённое огромной потусторонней силой. В ней остались жить лишь самые сильные чувства. Она ещё помнила Буранова, так как он открыл ей новый мир, лишив девственности; она помнила родителей. И, конечно, она стремилась к своей цели. Она, как вирус, как болезнь, забирала людей, уродовала их и уничтожала.
«Зачем они говорят это? услышал Виктор голос у себя в голове. Ты же любишь меня, правда? Скажи!».
Что будет, если он ответит «да»? Она уничтожит родителей? Нет, Буранов не хотел больше смертей. Но ему нужно добраться до Викиной картины!
Ну? Доченька, чего же ты ждёшь?
Сергей Петрович шагнул к Виктору. Буранов попятился. Мария Анатольевна ухмыльнулась, и слюна побежала по её дряблому подбородку. Сергей Петрович достал из-за пояса огромный кухонный нож, принадлежавший Виктору, и который раньше покоился в кухонном шкафу.
Ну? Сергей Петрович поднял голову и посмотрел на Вику. Одно слово, и я достану его кишки!
Да, да, пусть его оболочка бродит, волоча за собой кишки, как будто червей! орала Мария Анатольевна, брызжа слюной и громко хохоча.
«Они говорят правду? Ты полюбил ту суку, которая подставила тебя?».
«Плохо, что в твоём вечном мире нельзя читать чувства других людей, да?»Виктор поднял глаза.
«Что?».
«Я разлюбил тебя. Я не могу любить чудовище, я люблю жизнь! Всё, что связано со смертью вызывает во мне отвращение, как и ты. Прости меня, Вика!».
Развернувшись, Буранов схватил запястье Сергея Петровича. Тонкое и холодное, оно слегка хрустнуло, и нож упал в траву. Старик сморщился, крикнул, а Мария Анатольевна, издав утробный рык, кинулась на Буранова.
Однако, Виктор оттолкнул и её. Оказавшись один перед домом, Буранов побежал в открытую дверь. Он оглянулся, но Вика исчезла. Она что-то задумала, и Виктор знал это. Мария Анатольевна поднимала мужа. Их скрюченные тела были похожи на кучу сухих гнилых веток, которые шевелятся от дуновения ветра.
Ворвавшись внутрь, Буранов захлопнул дверь и оказался в кромешной темноте. Стараясь не споткнуться о тело полицейского, Виктор выставил руки вперёд. Он брёл к подвалу. Там стояла канистра с бензином.
В дверь громко колотились. Буранов слышал голоса Викиных родителей. Поняв, что дверь закрыта на замок, старики стихли. Буранов вспомнил, что ещё есть задняя дверь, которая, скорее всего, была открыта. Нащупав в темноте стену, Буранов двинулся вдоль неё.
Свет искажает изображение, видишь?
Виктор обернулся. Слова вылетели из темноты, но Буранов точно знал, что там никого нет. Говорила Вика. Словно воспоминания стали реальностью. Слова эхом отлетели в пустоту и стихли.
Глаза немного привыкли. Виктор увидел диван, рядом лежал лицом вниз полицейский Артур.
Мне захотелось посмотреть на тебя.
Теперь ты довольна?
Да. Я пойду рисовать, можно?
Теперь Буранов услышал и свой голос, будто кто-то включил запись в пустой комнате.
Наконец, Виктор схватился за ручку двери, ведущей в подвал, и потянул её на себя. Ещё одна темнота, только гуще. Там, внизу, лежат её картины; там стоит канистра с бензином.
Хлопнула задняя дверь.
Он тут!
Не спеши
Родители Вики пробирались тихо, словно их до этого никто не слышал. Буранов спустился вниз. Пробежав по ступенькам, он оказался в подвале. Виктор спешил, он искал канистру, согнувшись над пыльным углом, где лежал всякий хлам.
Витя?
Он обернулся.
Вдруг, стало светло. Перед ним стояла Вика, одетая в свою заляпанную футболку и трусики. Обычное лицо, обычная Вика.
Ты даже так научилась делать?
Но он не мог смотреть в эти родные глаза. Он не мог поверить, что это она так уродовала трупы, совсем не мог. Добрая смешная Вика. Та Вика умерла для Буранова год назад, когда закопали гроб. И новая Вика ему не нравилась.
Мне жаль, что так вышло. Я убью тебя.
Ох, Буранов кивнул.
Одной рукой он нащупал канистру за спиной. Не сводя глаз с Вики, Буранов встал. Наверху гремели сумасшедшие старики, смеясь и крича. Кажется, они приняли труп полицейского за Виктора.
Во что мы превратились, а? Ты глянь вокруг, какое сумасшествие, Буранов закрыл глаза и сжал губы.
Трудно было заставить себя снова посмотреть на неё.
Это стоило того? спросил Виктор.
Каждая секунда, ответила Вика.
Возможно, ему показалось, но по её щеке скатилась слеза.
Я не хочу бессмертия такой ценой, понимаешь?
Даже, когда узнал всё? удивилась Вика.
Тем более, когда узнал всё, ответил Виктор.
Тогда ты умрёшь, сказала она.
Да будет так, кивнул Буранов.
Он сделал жест рукой в сторону, и об стену что-то ударилось.
Схватив канистру, Буранов кинулся наверх. Бензин лился на ступеньки, булькал и брызгал в разные стороны.
Лицо Вики почернело. Оно начало расти, как начало расти и тело, и конечности. Длинная рука метнулась за Бурановым, но он вовремя успел выбежать из подвала.
Мария Анатольенва и Сергей Петрович, которые раздели полицейского и тыкали в него ножом, оставляя кровавые порезы, подняли головы.
Первой закричала мать. Она увидела, как последние капли бензина вылились на пол и вскочила. Но Буранов уже чиркнул спичкой.
Огонь вспыхнул под Виктором и устремился, по мокрой дорожке, в подвал.
Зачем? отступая, кричала Мария Анатольевна.
Буранов прыгнул в сторону, прихлопывая по горящей штанине. Он кинулся бежать в заднюю дверь.
Желание Вики два года назад покрасить дом удивляло Виктора, но он привык к её причудам. Теперь же он знал, что то была никакая не причуда, а самый настоящий выверенный шаг. Вика спрятала на внешней стене дома свою картину. Под толстым слоем краски скрывалась она, Виктория Буранова в полный рост. Огромный, трёхметровый рост.
Выскочив на улицу, Виктор развернулся. Из-за дома вышла Вика. Каменное лицо обратилось в сторону мужа. Она подняла руку, и Буранов понял, что это конец.
В последний момент он заметил, как огромные капли слизи падают на землю, и каждый мускул на теле обтянут кожей. Она казалась более реальной, чем раньше.
И тут Буранов понял, что это не Вика кажется реальней. Она и естьреальность. От тяжести ног на земле оставались огромные вмятины. Рука, которой она держалась за крышу дома, оставила на кровле заметные следы, а металл погнулся. Если бы только у Виктора был пистолет, он бы смог ответить ей.
Лопнули окна не первом этаже. Языки пламени вырвались наружу. Теперь дом сгорит ещё быстрее, так как огню будет помогать свежий воздух. Буранов уткнулся спиной в забор. Всё, дальше нет пути.
По стене дома пробежался огонь. Он скользнул на крышу и вбок. Ещё немного, и пламя доберётся до её картины, которая скрыта краской на задней стене дома. Буранов смотрел на эту стену.
Из дома выбежали родители Вики. Теперь они только рычали, позабыв человеческую речь. Старики неслись в его сторону, размахивая ножами и палками. Их глаза почернели, одежда была разорвана и свисала клочками.
Сзади кто-то сильно ударил в забор. Виктор почувствовал, как металл выгнулся и больно ударился о спину. Затем, снова удар. Буранов встал боком, чтобы видеть и Вику, и непрошеных гостей за забором. Под ногами ползали черви. То были руки мужчины в котелке. Одна, большая щупальца ухватила Виктора за ногу и больно сдавила. Удары сыпались на металлический забор со страшной силой. Вот-вот, и он рухнет. А там, за ним, рвётся в бой Викина армияизуродованные монстры из наших страшных снов, мертвецы и самоубийцы, кто на время попал в промежуточный мир. Теперь ониВикины рабы, её свита, готовая разорвать любого.
Буранов улыбнулся. Он увидел, как задняя стенка дома загорелась. Теперь можно и умереть. Всё равно, от чьих рук. Будет ли это сумасшедший старик, или огромная страшная женщина или уродливый монстр с длинными руками. Плевать, совершенно плевать.
Грохот превратился в единое целое. Забор ходил ходуном, Вика тянула руку, а старики замахнулись, приготовившись нанести смертельный удар.
Но Виктор видел лишь стену, которая уже до середины была объята пламенем. Новая краска почернела и выгорела. Из клетки появлялась Викина картина. Пока лишь только ноги, нарисованные красным соком. Её соком.
Сергей Петрович занёс нож над Виктором. Буранов закрыл глаза.
Если это конец, то он рад. Пусть она перестанет существовать. Пусть!
Хлопок был такой громкий, что Буранова выдернуло из этого состояния. Он очнулся и увидел, как голова Сергея Петровича склонилась на бок. Из его виска сочилась кровь. Он упал, выронив кухонный нож.
Второй выстрел уничтожил Марию Анатольевну. Она легла рядом с мужем, глухо ударившись о траву, словно мешок, набитый требухой.
Виктор посмотрел в сторону. Там лежали троеполицейские и Шалунов. Следователь был ещё жив. Он целился в Виктора. Кажется, его мозг помутился.
Буранов посмотрел вперёд. Нога Вики вспыхнула, но её рука всё так же тянулась в сторону Виктора. Внезапно Буранов осознал, что давно должен быть убит. Почему она не сминает его, как смяла Артура и лысого? Чего она ждёт?
Вот, уже вся стена с её картиной полыхает. Нарисованная красными линиями Вика объята пламенем. А другая Вика, которая гонялась за ним последний год, стоит с протянутой к нему рукой. Может, этот жест значит что-то другое?
Что? Почему ты не убиваешь?
Вдруг, её рука вспыхнула. Огонь пробежался по блестящей коже вверх. По шее он поднялся к лицу. Рыжие слипшиеся волосы покрылись пламенем.
Почему?
Вика опустила руку. Она сделала шаг вперёд. Оказавшись посередине двора, она села. Её большое тело заняло всё пространство от дома до калитки. Вика подогнула ноги и обхватила колени руками. Она смотрела на Виктора. Горела, превращалась в пепел, но не прекращала смотреть.
Крыша дома треснула, провалилась. Буранов понял, что чудовища прекратили бить в забор. Наступила тишина, изредка нарушаемая треском огня.
Лицо Виктора болело от жара. Он мотнул головой и понял, что Вика исчезла, а дом скоро превратится в одну большую головёшку. Перед ним лежали трупы, много трупов. На таком маленьком клочке земли. Сколько бы их было, не уничтожь Виктор её картну?
Радости он не чувствовал. Наоборот, Буранову казалось, словно он сделал что-то не так. Но думать об этом не осталось времени.
Виктор посмотрел в сторону. Шалунов ещё пытался двигаться, еле полз, ворочался на месте, как червяк. Буранов подбежал к нему.
Товарищ следователь?
Что это?