И на мгновение ей показалось, что скорбные глаза смягчились.
Да, и мне тоже, пожалуйста, вдруг, всхлипнув, повторила за ней Лара.
Ничего себе.
Помолчав немного, прислушиваясь к пению хора и одновременно пытаясь ощутить в себе Ларучего-то еще от нее ждать, Регина спросила еле слышно:
Послушай, может за тебя туда свечку поставить? она показала на распятие, к подножию которого ставили свечки за упокой.
Сказала, и испугалась.
Что? АНет, буркнула Лара. Я еще жива.
Вот как? Регину это почему-то очень обрадовало.
И она спросила, по-прежнему шепча еле слышно:
Послушай, а чего тебе от меня надо? В чем тебе нужно помочь, чтобы ты ушла?
Лара тут же ответила:
Просто поговорить. Ты поговоришь с одним человеком от моего имени. Вот и все. Могу сказать точнеепоговорить надо с Женей, моим бывшим мужем. Он спокойный, интеллигентный, и вообще, хороший, так что тебе не будет трудно.
Когда?
Как только удастся, так сразу. У меня мало времени, подруга.
Это тоже было чрезвычайно приятное сообщение.
Еще вот что, сказала Регина. Обещай мне прямо здесь и сейчас, что ты не заставишь меня делать ничеготакого
Она хоть и успокоилась немного, но все же до конца Ларе не поверилачитанные страшные истории крепко сидели в памяти.
Такогочего? удивилась Лара, и неуверенно засмеялась.
Поняла. Страшного, ужасного, грешного. Ну, конечно. Обещаю. Как это сказать? Клянусь, подруга, что не подтолкну тебя ни к чему, что уведет тебя с пути истинного, а тем паче погубит твою бессмертную душу. Аминь. Так хорошо?
Вполне, согласилась Регина.
А вообще-то, тут все просто, сказала Лара. Ты Библию читала когда-нибудь? Хотя бы что такое грех, знаешь?
Регина не читала, и знала смутно. Мама всю жизнь была уверена, что нельзя работать по церковным праздникам, это у них в доме грехом и считалось, а Регину всегда несказанно удивляло. Действительно, стирать или шитьгрех, телевизор смотретьможно. Ну не бессмыслица ли?
Да и откуда бы и Регине и маме читать и знать, если у обоих были сначала советский детский сад, потом октябрятское и пионерское детство, далее комсомольская юность, а папа Регины, как и оба ее дедушки, состояли в партии. Ну, нельзя было иметь какую-то должность и при этом не состоять! Зато и маму, как позднее Регину с Вероникой, крестили, тайком так, потихоньку, а по праздникам они не стирали и не шили. Вот.
Ты почему молчишь?
Я тебя слушаю, продолжай, пожалуйста.
Библию ты не читала, а это, между прочим, инструкция к созданию под названием человек! Там все есть! Вот, например, заповеди такиене убий, не прелюбодействуй, возлюби ближнего, как самого себя, и далее по списку. Что это значит? Если я не темная сущность, я никогда не попрошу тебя никого убить, к примеру, даже во имя великой цели вселенского масштаба! Потому что человек ни ради чего убивать не должен, жизнь и смертьэто не его юрисдикция. Это, если нужно, будет сделано без него, понимаешь? Если бы я тебя о таком попросила, это верный признак, что меня надо не слушаться, а уничтожать. Изгнать как-нибудь!
Юрисдикция?.. Регина слабо усмехнулась.
Ты будешь к словам придираться?
Нет, извини. Суть я уловила.
Подруга, я просто прошу помочь. Только прошу. Мне надо исправить мои ошибки. Если ты откажешьсяэто твое право, наверное, только тогда я не знаю, как мне быть, и что со мной будет, и когда я смогу уйти. Правда, не знаю.
Ну, хорошо, вздохнула Регина. Пошли отсюда.
Потому что болтать с Ларой, глядя на лик богоматери, ей показалось, как бы, непочтительно по отношению к богоматери. Она уже немного успокоилась, пока этого хватит.
Она еще раз перекрестилась, посмотрела на икону, и вышла из церкви. Стоя на крыльце, с удовольствием вздохнулатеперь дышалось легче. Вроде бы ничего. Кажется, она справится.
Откуда ты все это знаешь? У тебя семья верующая, да? спросила она у Лары.
Ничуть, охотно ответила та. Такая же, как у тебя. Кое-что муж объяснял. Вот его всему учили. Его мамаша заставляла в кирху ходить, даже когда он был буйным подростком, тут в ее голосе послышалась, помимо легкой усмешки, некоторая грусть, сожаление, и еще гордость, может бытьза этого неизвестного мужа.
Я никогда раньше не была в таких церквах, как эта, сказала Лара. Я же лютеранка. Была с мамой в кирхе несколько раз, ее голос дрогнул.
Вот оно как, значит
Ну что, мать, в школу хорошо сходила? поинтересовался Ваня, впустив ее в квартиру и весело переглядываясь с Сережкой.
Не похоже, чтобы оба они о чем-то переживали.
Нормально, буркнула Регина.
А платье? спросил Сережка.
И платье нормально. Все, забыли про платье. Только попробуй еще кого-нибудь приклей!
Я понял, мам, Сережка расплылся в довольной улыбке.
А Регина упала на стул и банально разревелась, размазывая слезы по лицу. Потому чтонакопилось.
Она справится, да, конечно. Решила жесправится. Но просто поплакать хочется!
Иван несказанно удивился, и тоже разволновался. Он вытолкал за дверь упиравшегося Сережку, и принялся бестолково утешать Регину, гладить по голове и плечам, плеснул воды в чашку, но она не хотела ее пить. Давясь, выпилаон почти заставил. От воды действительно стало лучше.
Муж сел напротив и заглянул ей в глаза.
Ринка! Ты что?
Я ничего, Вань. Ты извини, пожалуйста. Я, правда, ничего.
Ладонь у него была твердая и чуть шершавая. У него всегда были такие ладони, и ей это нравилось. Раньше нравилось. Она так давно не думала о том, какие у него ладони, и нравятся они ей, или нет! Еще у него были жесткие и курчавые волосы, как только они чуть отрастали после стрижки, он становился лохматым. Вот и сейчас он был лохматым.
Ну, как ему объяснить?
Вообще, она могла бы сказать: так много всего хочется, и так мало получается. Раньше казалось, что все еще впереди. А теперьей скоро сорок, через каких-нибудь несколько лет, и ясно, что дальше тоже ничего не будет. А жить так хочется, прямо сейчас
Это она могла бы сказать ему, например, позавчера. А сегодня все уже неважно. Потому что сегодня у нее напасть куда серьезнейЛара, будь она неладна!
Он присел на корточки и обхватил широкой ладонью ее ступню, ласково погладил пальцами, так, что где-то внутри у нее стало тепло.
Нам премию обещают на будущей неделе. Вот и потрать ее, порадуйся жизни.
Тогда купим мне мобильник. Неудобно без телефона. Я уже выбрала, он простенький, но симпатичный.
Свой старый мобильник она не так давно разбила, уронила нечаянно, и теперь, действительно, было неудобно. Он тут же согласился:
Как хочешь и добавил, хитро улыбаясь щекотно водя пальцем по ее пятке, Ринка, я все удивляюсь, какие у тебя ножки маленькие. Как, имея такие ножки, можно удержать равновесие?
У ее ножек был верный тридцать шестой размерпротив его сорок четвертого.
Ну, что ты глупости говоришь? хмыкнула она, запуская пальцы в его шевелюру, последний раз шмыгнула носом и улыбнулась.
Ты голодная? обрадовано спросил Иван, вставая. У нас есть жареная картошка.
Хочу очень!
И пусть кто-нибудь сейчас докажет, что этот злосчастный поход в школу с Ларой, ее платьем и прочей дребеденью ей, Регине, не приснился. Такое и может только присниться. Вот и ладно.
Вкусно как. Нет, погоди, я есть хочу! возмутилась она, когда Ваня нашел губами ямочку на ее затылке.
Мешаю?
Конечно!
А давай я тебе помешаю немножко? Я ухожу скоро
Она бросила вилку.
Опять? Ты же только после ночной!
Корсаков попросил поменяться. Да это и хорошо, прошептал он, трогая губами ее ухо. Работы там нет никакой, я а одну штучку делать начал! Потом тебе покажу!
Какую штучку? Нет, Вань, погоди, Сережа ведь дома!
Да нету его дома! Пошел в Вовке на второй этаж физику делать. Не слышала, как дверь хлопнула?..
Физику делать?..
Ну, это так называется
Они на компьютере будут играть до ночи!
Ну, пусть поиграют
И Регина перестала сопротивляться. Очень быстро они добрались до спальни, сдернули покрывало с кровати. Она еще вывернулась на секунду из его рук и погасила свет, и решительно замотала головой, когда он попытался включить его обратно. И он согласился, не стал включать.
Его знакомый запах, знакомые губы, рукивсе знакомое и родное. Ей даже все равно было, что именно он делает, лишь бы прижиматься к нему всем телом, согреваться его теплом, и вдыхать его запахэто было так хорошо. Это было даже слишком хорошо. Это успокаивало.
Потом она быстро завернула ему бутербродыперекусить, а он тем временем выпил кружку кофе. Утром они бы пили кофе вместе, но по вечерам Регина кофе не пила, иначе могла не уснуть. Приятно было двигаться по кухне, так, чтобы прикасаться к нему между делом, потереться об него щекой, Иван, немного удивленный, тоже ловил ее то за плечи, то за талию, обжигался кофе, который был слишком горячий и крепкий, и все вместе это было здорово.
Уже в прихожей, обув сапоги и натянув куртку, и даже открыв дверь, Иван вдруг вспомнил:
Слышь, мать, если Михалыч вдруг позвонит
Что? словно опомнившись, Регина подняла голову.
Это что такое? А где же Ринка? Пора, что ли, возвращаться на грешную землю?
Вот я и говорю тебе, что, буркнул он чуть раздраженно, потому что посмотрел на часы и заторопился. Слушай внимательно и запоминай
Регина не слушала внимательно. Она вообще не слушала. Она нашарила за спиной телефонный справочник, взяла его обеими руками
Раньше она просто проглотила бы свое неудовольствие. Всегда так делала. Никогда раньше она не совершала ничего такого грубого, импульсивного, о чем потом бы жалела. Ну, характер такой, что поделаешь!
Иван не стал продолжать, он удивленно следил за ее действиямичто же она собирается делать со справочником?
Ну, что с этой не в меру толстой, и тем не менее, страшно бестолковой книженцией можно было сделать? Конечно, она, книженция, полетела, приблизительно туда, где была Иванова голова. Только приблизительноточность броска у Регины была совсем некудышняя.
Он поймал книгу одной рукой, аккуратно положил на тумбочку, посмотрел на Регину, и молча вышел. Уже за дверьюненадолго застыл в недоумении. Просто его жена еще никогда не кидалась телефонными справочниками. Особенно после того, как только что чуть не мурлыкала, как довольная кошка
Это что?..
Он достал из кармана пачку сигарет, выудил одну и закурил ее прямо тут, на лестнице, посмотрел на свою дверь, и поспешил вниз.
Он, вообще-то, бросал курить, постепенно, ежедневно сокращая количество выкуриваемых сигарет, и теперь ему требовалось не более пары штук в день. Да, собственно, он уже и одной мог обходитьсяпосле завтрака, или вообще мог не курить. Просто тянул, потому что эти одна или две сигареты в теперь доставляли большее удовольствие, чем когда-то две пачки в день. Бросить курить решительно, одним махом, Иван когда-то тоже пытался, но не смог. И дело было не в силе воли, силы воли у него как раз хватило. Воспротивился сам Иванов организм. Спустя сутки с небольшим после полного воздержания от сигарет с ним случился самый настоящий сердечный приступ, да еще с обмороком, ознобом и дрожанием в конечностях, и все это на глазах у Регины и Сережки, потому что день был выходной. Конечно, перепуганная Регина вызвала скорую.
Слышь, мужик, с тобой что такое? Ну, что с тобой приключилось, а? проникновенно спросил усталый и терпеливый врач после короткого осмотра и дежурных вопросов, на которые торопливо ответила Регина.
Он курить бросил, догадался объяснить Сережка.
Сам Иван как раз не догадался объяснить.
Да? И сколько не курит, второй день? Вот мученик, доктор усмехнулся. Так закури. На! Это тебе такая медицинская помощь! он достал из кармана и протянул ему свою пачку, и даже зажигалку поднес.
Вы, пожалуйста, форточку откройте только! попросил он Регину.
Полегчало Ивану почти моментально.
Постепенно надо! объяснил доктор, усмехаясь, на прощанье. Начинал же, небось, постепенно, не сразу пачку в день смолить начал? Вот и отучайся тоже постепенно!
В тот же день Иван сказал Сережке:
Узнаю, что начал куритьшею сверну! Всем скажу, что так и было.
Регина называла это дурацким юмором.
Хорошо, пап! жизнерадостно согласился сын. Ты не узнаешь, честное слово. Я приму меры.
Шутки шутками, но, похоже, Сережка курить пока не собирался. Хоть отрицательный отцовский опыт не пропадал зря. А сам Иван только через год решился отучаться постепенно, и вот, дошел безо всяких проблем до двух штук в сутки. Зато теперь курить хотелось неимоверно. Вот, только что курил, а все равно хотелось.
Поджидая автобус, Иван, не торопясь, выкурил вторую сигарету, потом выудил из кармана смятую пачку, в которой еще что-то болталось и шелестело, и бросил ее в урну, не глядя.
Бомж, который сидел на лавочке, пристроив в ногах авоську с пустыми пивными бутылками, неторопливо встал, не выпуская авоськи, пошаркал к урне, достал пачку и положил в карман. Еще он укоризненно покачал головой, поглядев прямо в глаза Ивану. Тот засмеялся и отвернулся.
И как старикан понял, что пачка не пустая? Нутром почуял?
А когда его собственная, привычная такая, любимая жена иногда сходит с ума, бесится из-за ерунды и даже швыряется книгамиэто что такое? Это куда?..
Телефон в кармане затрясся, Иван достал его, поднес к уху. Это Локтев звонил, старый приятель отца.
Иван Константиныч? Ты заходи, будет время. Я тебе чертежи принес, какие обещал
Он звал его по отчествусмешно! Когда Иван пацаном был, это было шуткой, да так и осталось. Отца Иван не помнил, не было у него никогда отца, а Локтев вот был. Когда-то еще в школе пришел к ним на урок сухонький мужичок и интересно рассказывал про клады, который находят на затонувших кораблях. Даже фильм им показал, про клады. Классная представила его как историка и интересного человека. А потом интересный человек подошел к Ивану и сказал:
Так ты, значит, сын Кости Дымова? Похож. Ну, здравствуй
Локтев, и правда, был историком, и интересным человеком, разумеется, а работал он в антикварном магазине. Иван частенько к нему наведывался. Локтев был для Ивана особым человеком, потому что вернул ему отца. Он, как мог, объяснил ему все. Раньше Ивану никто этого не объяснял.
Локтев ему сказал:
Понимаешь, твой отец был неправ, и с твоей мамой, и вообще. Ты его прости, пожалуйста, и все. Даже очень хорошие люди ошибаются, и просто поступают плохо, а потом раскаиваются в этом. Бывает, нужно время, и чтобы что-то понять и исправить. Костя знал, что неправ, он жалел об этом. Просто он не успел, потому что умер
У мамы не было ни одной отцовской фотографиияркий признак того, что отец был неправ. Фотографию отца Иван получил от Локтева. Он прятал ее от мамы.
А Регина медленно подошла к двери, потрогала зачем-то замок, потом взяла справочник, подержала в руках. Она ощущала запоздалое раскаяние, но не очень сильное. Куда сильнее был откуда-то взявшийся праведный гнев и даже мрачноватое моральное удовлетворение. Эта самая Лара права! Права, права
Слезы опять покатились по щекам, Регина принялась вытирать их ладонями. Что же с ней творится, скажите на милость?
Ваня стал называть ее мамой, когда родился Сережка. Многие мужья так делают. Да почти все. Почему-то раньше это не раздражало. Но Лара все-таки права. Свое имя слышать куда приятнее.
Регина погладила корешок книги, положила ее на место. И тут она услышала, Лару. Легка на помине.
Ну, что ты, подруга, в самом деле, а? Это нерезультативно! Сказала Лара укоризненно
Как?
Результат, говорю, нулевой! Так ведь с мужиками нельзя! Ну, что это было? Голый выброс эмоций, не содержащий абсолютно никакой полезной информации! Он ведь и за сто лет не догадается, что именно тебе было нужно! Об этом надо было просто сказать! Причем обязательно конкретно, в доступной форме! А тыну, смешная, честное слово!
А ты такая грамотная! вскипела Регина. Слушай, а пошла ты!..
Да брось, успокойся!
Это ты успокойся! Тымой глюк, вот и сиди тихо! Я от тебя устала! Я тебя не помню, не знаю, и не хочу слышать!
И Лара тут же замолчала. Регина походила по кухне, прислушиваясьвсе тихо. В ней бродили только ее собственные эмоции, и ее, опять же собственные, мысли. Впереди еще практически весь вечер, значит, надо занять себя каким-нибудь делом, а потом свалиться от усталости и сразу уснуть.
Регина выволокла из кладовки корзину с неглаженным бельем, раскрыла доску, воткнула в розетку утюг. И телевизор включила, конечно. Вот теперь порядок. Теперь она, по крайней мере, белье погладит.