Конечно, обещал Митя.
Врешь, не расскажешь. Ты все больше с другими, с Седым якшаешься, к Жигану в друзья лезешь мрачно говорил Филин и, размахнувшись, бил Митю кулаком в лицо. Но это было до той поры, пока двухгодичные тренировки в секции бокса не принесли своих плодов. И однажды, к вящему удивлению всей блатной братии, когда Филин в очередной раз ударил Митю, тот провел на нем один из самых своих любимых приемовмельницу. Блатной народ удивился, но зауважал. А Филин, очнувшись от нокаута, пустил в ход нож. Этот нож вполне мог угодить Мите в грудь, если бы не скользнул по руке
Митя вышел на свет.
Здорово, Филин, спокойно сказал он.
Кто это? Кто это говорит обо мне? придушенно спросил Филин.
Митя почувствовал: сейчас что-то произойдет. Так всегда было с ним в минуты напряжения. (И даже во сне он вздрогнул и насторожился).
«А если у него пистолет? Убьет ведь, не сомневаюсь, что убьет».
Филин шел прямо на него.
Это ты, спокойно сказал он и остановился. Как же я тебя сразу не опознал?
Опасность продолжала висеть в воздухе, словно тяжелый свинцовый шар. И вдруг Филин опустил руку в карман..
«Сейчас он достанет пистолет и выстрелит», подумал Митя.
Но Филин достал сигарету, прикурил от услужливо подставленной зажигалки и надолго замолчал. Однако тишина грозила взорваться бурей.
Урки, раздался хорошо знакомый Мите голос, и он узнал Жигана. Что это вы здесь такие скучные? Сразу видно, что дела делаете
Веселимся, неожиданно для самого себя сказал Митя.
Здорово, приветствовал его Жиган, давно не виделись, откуда взялся?
А ты?
У меня дела.
И у меня.
С Филином, что ли? У тебя? Впрочем, меня это не касается.
Еще не забыл его? кивнув на Митю, спросил Филин у Жигана.
Ну, зачем же ты так, Филин, мы ведь давно знакомы и друг про друга все знаем. Митясвой кореш, хоть и не вор. Седой мои нервы бережет, что-то от меня скрывает, а вот с тобой
Что со мной? начал было Филин.
Я пойду, Жиган, вяло сказал Митя.
Погоди, мы еще не закончили
Пойду
Ну, как хочешь
Митя двинулся к выходу, но резкий крик опередил его. Кричал Филин.
Нет, раздавался его голос, нет, я не убивал. Нет, Жиган, пощади, не продавал я
Крик смолк, но Митя даже не обернулся
Утро было теплым и солнечным. Горланили птицы. Митя открыл глаза, приподнялся и сел на постели. На окне, словно живой огонь, алел цветок. «Странный сон, подумалось ему, прошлое возвращается, но все-таки хорошо, что я проснулся»
Он еще не окончил свои размышления, как в комнату вбежал молодой цыган и дико закричал:
Бамбая зарезали!
Митя вскочил с постели. Он не любил Бамбая, но смерть его многое меняла. Цыгане побаивались Бамбая, знали, что тот никому и ничего не прощает, коварен и мстителен был вожак. И все же именно Бамбай, несмотря на все свое внутреннее противодействие, принял его, Митю, в их клан и, надо это признать, защитил, укрыл от преследований.
Кто? Кто это сделал? выкрикнул Митя.
Откуда я знаю? ответил ему молодой цыган. Какой-то мужик в баре, где мы хотели с того парня, кажется его Валеркой зовут, бабки получить по счетчику. А тот, Валерка, привел с собой еще кого-то вроде бы для защиты.
Витька-бомж был там?
Был. Знает он того мужика. Говорили они промеж собой и выпивали даже.
Неужели Витька продал? спросил Митя скорее себя, чем молодого цыгана.
Вряд ли, ответил цыган. Витька с нами уже давно шьется, ему нет резона против идти. Поговори с ним.
Митя быстро оделся и отправился искать Витьку. Но не суждено ему было найти старого приятеля, потому что вести среди цыган распространяются быстро и к тому времени, как Митя начал разыскивать Витьку, тот уже лежал с перерезанным горлом. Цыгане опередили Митины поиски.
Счастлив тот, кто не знает никаких привязанностей и освобожден от всех обязательств. Он свободен, хотя и одинок. И вместе со свободой приходит к нему ощущение горечи. Никто не может вмешаться в его жизнь, помочь или посочувствовать. Иногда такому человеку кажется, что он сопричастен Вселенной, а иногда он ощущает страшную пустоту, чувствуя себя как бы не существующим во времени. Он висит где-то в пространстве, и все то, что происходит вокруга это и есть жизнь, обтекает его стороной.
Такое состояние нередко овладевало Митей. И освободиться от него было ох как непросто. Прошлое настигало Митю в самые неподходящие моменты. Перед ним возникали образы давно ушедших людей, они действовали, страдали, разговаривали. И Митя чувствовал, что не может освободиться от воспоминаний, не может стать полностью свободным.
В последнее время Митя все чаще думал о Седом. Он возникал в Митиных снах из далекого детства и спрашивал: «Митя, ты же никогда не был таким, как сейчас, что ожесточило тебя?» И Митя отвечал ему: «Люди!» И, помолчав, добавлял: «Да и ты, Седой, приложил руку к этому!» А Седой в ответ улыбался и, как это бывает во сне, начинал таять, а потом и вовсе исчезал. Митя просыпался с ощущением непереносимой горечи
А жизнь накатывалась, как морские волны: вал за валом. События следовали одно за другим, и некогда было останавливаться для того, чтобы поразмышлять. И все же у Мити созрело решение, с каждым днем все больше и больше укоренившееся в нем: надо найти Седого и поговорить с ним. Это было опасно, все же он в розыске и открыто появляться возле своего дома уже не может. Митя начал искать ходы к Седому.
Но выбора у него не было, и Митя решил рискнуть. Он послал молодых цыган в тот бар, где был убит Бамбай, посмотреть, что там творится и не крутятся ли «хвосты» вокруг. Сам Митя тоже готовился к посещению бара. В нем наверняка можно было встретить человека, который знал или имел ходы к Седому.
Цыгане вошли в бар свободно и уверенно, так, как они привыкли входить всюду. Народу было немного: за одним из столов сидела молодая пара, парень в кожаной куртке и девица с бегающими по сторонам глазами. Они медленно потягивали пиво из импортных бутылок и о чем-то оживленно разговаривали. Юркий невысокого роста цыган, по кличке Перец, подошел к стойке, за которой возвышалась дородная женщина, лет сорока пяти, и спросил:
А что, милая, не было ли шума у вас в заведении?
Женщина удивленно посмотрела на цыгана и довольно резко проговорила:
Что надо?
Ну зачем же так, милая? снова задал вопрос Перец. Надо нам выпить и закусить, а заодно и поговорить, а ты как-то не по-людски
Что будете пить? спросила женщина.
А это мы посмотрим, сказал Перец и отошел к своим друзьям, усевшимся за стол.
Ну, ромалэ, пропустим по маленькой, а? Или потом?
Можно, отчего не выпить, сказал Мишка-цыган.
Давай, крикнул Перец женщине, неси пару бутылок водки и пожевать чего-нибудь.
Через несколько минут женщина уже суетилась возле, стола, за которым сидели молодые цыгане. Приветливо улыбаясь, она расставляла всевозможные закуски. Когда барменша собралась уходить, Перец остановил ее, потянул за рукав.
А скажи-ка, милая, тут у вас недавно заварушка была, не знаешь ли чего об этом?
Женщина испуганно отшатнулась. Чуть отдышавшись, она схватилась за крестик на груди и прошептала:
Вот вам крест, ребята, не знаю я ничего, не мое это дежурство было.
Не бойся, успокоил ее Перец, ты-то здесь при чем? Нам просто кое-что узнать надо. Народ разный сюда ходит Ты местная?
Вопрос прозвучал неожиданно резко. Женщина вздрогнула и собиралась уже кинуться за спасительную стойку бара, но Перец снова схватил ее за рукав.
Нет я то есть
Она замолчала.
Что она могла сказать этому молодому цыгану, вопрос которого означал только одно: «Ты все знаешь, не скрывай, а то тебе плохо придется»
Местная ты, местная, настойчиво твердил Перец, и всех, кто сюда ходит, хорошо знаешь.
Местная я!.. истошно прокричала женщина.
Кто этот, который убил нашего брата?
Из блатных, испуганно проговорила женщина, в большом авторитете он был когда-то.
Это мы и сами знаем, а вот как его отыскать?
Не знаю я этого, ребята, не знаю, откуда мне знать?
Врешь ты, курва, боишься
Увидев мелькнувший перед ней нож, женщина упала на колени.
Не тронь ее, Перец, она и так все скажет, сказал Мишка.
Из-за стойки бара раздался собачий лай.
Успокой пса, приказал Перец, а то мы пришьем его.
Замолчи, Карден, крикнула женщина.
С противоположной стороны от входа, из подсобки, вышел высокий широкоплечий мужчина.
Что тут случилось, Наташа? спросил он.
Но она только промолчала. Мужчина быстро сообразил, в чем дело, и спокойно, словно уже привык к подобным ситуациям, обратился к цыганам:
Отпустите ее, со мной говорите.
Цыц, ты, прикрикнул на него Перец, с тобой особый разговор будет. И он достал пистолет.
Мужчина кинулся на пол, но выстрела не последовало. В ту же секунду раздался смех. Это смеялся Мишка.
Откуда здесь столько гнид набралось? ни к кому не обращаясь, спросил Мишка. Подло Бамбая пришили
Да он-то здесь при чем? сказала женщина. Он хозяин этого бара, и все, что здесь происходит, его мало трогает. Ему накормить, напоить всех надо и деньги заработать.
Верно говорит, сказал Перец. Так где же отыскать этого, как его кличут-то?
Откуда я знаю? сказала женщина.
Не тронь ее, крикнул хозяин бара. Седым того кличут, и взять вам его не удастся. Он покруче вас будет.
Это не твоя забота, мы сами разберемся, а ты скажи, где отыскать его.
На «дне» он. После того случая залег.
Ну а кто из его дружков вокруг ошивается, может, знаешь?
Да вы что, ребята, смерти моей хотите? Или вы, или те меня пришьют. Какой выбор?
Выбора у тебя нет, усмехнулся Перец, говори.
Знаю я одного пацана в кожанке, который в тот раз с Седым приходил. Он должен был вашему Бамбаю большие бабки. Из-за этого вся история и вышла. Седой пришел его отмазывать. Вообще-то Бамбай сам нарвался, задирал он Седого. А тот, сразу было видно, не хотел никакой мокрухи, просто поговорить решил.
Ладно, успокаивающе покачал головой Перец, не бойтесь, никого мы не тронем. Поговорить бы с этим «кожаным».
Да уж он, наверное, этот бар за версту обходить будет. Прячется, размышлял вслух хозяин бара.
Припрется, молодой еще, неопытный.
Может, и явится, сказала женщина, я знаю одну деваху, с которой тот «кожаный» ходит, она-то наверняка придет сегодня. Любит здесь пиво пить.
Сегодня придет? Точно знаешь? спросил Перец.
Придет, уверенно проговорила женщина.
Хорошо, дождемся, сказал Мишка.
В баре гремела музыка, из приемника доносился тяжелый рок.
Выключи эту пакость, попросил Мишка. У тебя гитары, случайно, нет?
Есть у нас гитара, есть, принесу, крикнул хозяин бара.
Если позвонишь кому по телефону, а я слышал у тебя в дежурке телефон звонил, в ад попадешь, пригрозил Перец.
Через пару минут Мишка уже настраивал гитару, и, казалось, что в баре собрались лучшие друзья и не было никакого скандала.
Вот что, ромалэ, сказал Мишка, не нравится мне это ожидание, напоремся мы на неприятности. Что Митя сказал: «Послушайте, посмотрите!», а ты, Перец, целый базар устроил.
Ничего, усмехнулся Перец, посговорчивее будут.
Двери бара то и дело открывались, но заглядывавшие в них люди, увидев цыган, внутрь не заходили.
Спой, Мишка что-нибудь, сказал Перец, а то время медленно идет и водка не в радость.
Завода нет, ответил ему Мишка, наверно, погода сегодня такая.
Перец понял его замечание о погоде и больше не приставал, но постепенно Мишка успокоился и стал напевать какую-то грустную песню.
Смысл ее был понятен только цыганам, но слов и не требовалосьвсе говорила музыка. Повсюду разливались тепло и грусть. Умел Мишка играть на гитаре, был он таким мастером своего дела, что цыгане только охали, когда он брал в руки инструмент. И даже Перец, жестокий и беспощадный цыган, не раз говорил ему:
Что ты, морэ, с нами вяжешься, шел бы в ансамбль, не ломал себе душу
Яцыган, отвечал ему Мишка, и жизнь моя с братьями моими
Время шло, а тот, кого они ждали, все не появлялся. Напряжение нарастало, и хозяин бара, и женщина за стойкой чувствовали это. Они понимали: назревают какие-то события, но боялись что-либо предпринять. Сначала у хозяина бара мелькнула шальная мысль все-таки пробраться в конторку и позвонить по телефонупопросить, чтобы приехали обычно охранявшие бар «крутые», которых он, как на грех, сегодня отпустил погулять. Но он отогнал от себя эту мысль, понимая, что ничем хорошим это не обернется.
Ну что, наконец выговорил уже хорошо набравшийся Перец, где этот корешок? Обманули, что ли?
Не могу я за него отвечать, тихо ответил хозяин бара. Мало ли что ему в голову взбрело? Может, он сегодня не придет?!
Гад ты, ответил Перец, за шкуру свою трясешься. И неожиданно для всех, в том числе и для самого себя, выкрикнул:А ну, гони деньги!
Хозяин бара опешил. Такого поворота он явно не ожидал.
Да что ты, залепетал он, какие деньги? И выручки никакой сегодня нет.
Давай, давай, пошевеливайся!
Перец встал из-за стола. Вид у него был угрожающий. Мишка отложил гитару и слегка тронул Перца за рукав:
Оставь их, Перец. Митя что говорил?!
Перец отбросил его руку и кинулся к стойке.
Я вас, сволочей, приведу в порядок
Договорить он не успел. Дверь бара распахнулась, и на пороге показалась девушка в джинсовом костюме. Мишка взглянул на нее и обомлел, такой красоты он в жизни своей не видывал. Цыгане, сидящие за столом, на мгновение опешили. А девушка прошла к стойке и как ни в чем не бывало сказала Наташе:
Дай мне бокал шампанского, что-то пить хочется!
Ну и краля! только и сумел проговорить Перец.
Это она! тихо сказала Наташа.
Кто? не понял Перец.
Того, в кожанке, которого вы ждете.
Перец, словно галантный кавалер, изогнулся всем телом и, облокотившись на стойку бара неподалеку от девушки, вкрадчиво зашептал:
Такая женщина! И одна А где же твой
Она посмотрела на него оценивающим взглядом женщины, знающей себе цену, и спокойно сказала:
Да пошел ты!
Ишь ты, паскуда, взревел Перец, как с мужчиной разговариваешь?!
Он размахнулся, но ударить не успел. Его руку перехватил Мишка.
С ума сошел. С бабой воюешь!
Мишка осторожно взял девушку за руку и подвел к столу.
Присаживайтесь, выпьем, поговорим. Как вас зовут?
Она не ответила.
Послушай, начал Перец, а где твой дружок?
Зачем он тебе понадобился? спросила девушка.
Разговор есть.
Не знаю, он сам по себе, гуляет где-нибудь.
Она давно уже поняла, в чем дело, и старалась только выиграть время, а еще напряженно размышляла, как бы предупредить Валерку, что за ним охотятся. Но в голову ничего не приходило, и она решила отвлечь цыган, увести в сторону.
Вы бы спели что-нибудь, ребята, а то все о делах да о делах.
Как же тебя зовут, красавица? полупропел Мишка.
Алина.
А меняМишка! Хочешь, чтобы я спел? Всегда пожалуйста. А ну, ромалэ, дайте-ка мне гитару.
Парень взял инструмент, слегка коснулся струн идуша его напряглась, словно над головой его был не потолок, а звездное небо, с которого горстями сыплются звезды.
Ай, рома, желаю счастья вам!
Слезы высохнут, беда пройдет.
Богородица мои слова
До сердец до ваших донесет.
И в своей душевной чистоте
Сохранит она ваших детей.
Много было всяких разных дел:
Потерял семью, себя растратил.
Оттого, рома, я поседел,
Но сегодня говорю я: «Хватит!»
Тот, кто сам страдал, меня поймет.
Жизнь всегда была, как горький мед.
Вы, рома, друг друга берегите!
Мало нас, семью нашу храните.
Всех нас мать цыганская вскормила.
В этом и таится наша сила.
Ай, рома, я счастья вам желаю!
Вы меня всегда поймете, знаю!
Музыка оборвалась. Мишка словно очнулся от забытья и, отложив гитару, взглянул на Алину. Она сидела завороженная песней и тихо плакала. Девушка взглянула на цыган, понуро сидевших за столом. И такие были их лица, что Алина сразу поняла: скажи Мишка хоть слово, и они пойдут за ним в огонь. Гнетущую тишину прервал резкий голос Перца: